Нежные объятия

В Липовом зале где заседал Совет граждан и по понедельникам и пятницам вершилось правосудие, было сегодня необычайно шумно. По крайней мере на взгляд Старшего советника Клауса Бахманна. Наверное, тут собралась половина жителей кантона Нидвальденштад, все семьи-основатели точно, ну разве что кроме Бойвини игнорирующих любые судебные разбирательства общины вот уже двенадцать лет после того как старик Бопп не смог отобрать у Гассеров заливной луг у Кривого ручья, и семьи Штальдеров которые спускались со своих скал только на Рождество. И ладно бы они все просто сидели на своих скамьях, внимая судебному разбирательству, так нет же, все пососкакивали на ноги и орали друг на друга.

ТУК-ТУК-ТУК! – не жалея деревянного молотка колотил по столу Старший советник Бахманн пытаясь призвать к порядку галдевших людей. Липовый зал условно поделился на две половины: первая часть готова была поддержать иск Ленца Лангеля – богатейшего человека кантона (это и не удивительно многие на него работали и материально зависели от алчного толстяка), а вторые, грудью вставали на защиту Марты Берн – хрупкой, зеленоглазой вдовы тридцати двух лет с каштановыми волосами в меховой шубке и таких же меховых сапожках. Женщина была единственной в зале кто сидел на своём месте тихо и не кричал.

После смерти своего мужа Вилле на войне она изменилась. Многим казалось, что из озорной, вечно готовой всем помочь непоседы выкачали всю радость. Нередко теперь Марту можно было встретить на мосту у въезда в город, мосту, построенному её мужем. Крепко построенного, так, что он уже парочку землетрясений выдержал и прошлогоднее половодье. Вилле был отличным мастером поэтому его и забрали в армию. Военным тоже необходимы были мосты. Так она и стояла там часами пока по тщательно подогнанным друг к другу и аккуратно обработанным камням катились телеги и дилижансы. Одинокая и потерянная.

- ТИШИНА! В ЗАЛЕ ДОЛЖНА БЫТЬ ТИШИНА! – срывая голос кричал Бахманн уже жалея, что не сказался больным и не передал разбирательство советнику Сталдеру. – ИНАЧЕ Я УДАЛЮ ВСЕХ ПОСТОРОННИХ ИЗ ЗАЛА!

Последняя угроза возымела действие. Уходить никто не хотел, ведь Лангель обвинял Марту в том, что она изувечила его наследника Стоффела (которого, если честно многие в кантоне недолюбливали) с дружками. Подобных интересностей в городе не случалось уже лет… да вот с того самого судебного процесса за Кривой ручей между Бойвини и Гассерами.

- Сели все по своим местам! – уже боле спокойно и не ломая молоток добавил Старший советник Бахманн поправляя очки на переносице.

- Клаус! Ты изучил результаты следствия?! Отчёты людей городской стражи и достопочтенного доктора Шовена?! – остался стоять на ногах Лангель. – Мой мальчик закован в гипс как в кандалы и возможно он до конца жизни будет хромать на правую ногу!

Щёки толстяка покраснели от гнева, а кулаки сжались. Богатей словно не спрашивал, а требовал. Будто Старший советник был ему что-то должен.

Опустив очки на переносицу, Бахманн блеснул глубоко посаженными серыми глазами, что заставило Лангеля немедленно пожалеть о своём поведении.

- Будешь учить меня делать мою работу Ленц? Может быть тогда сядешь на моё место, а я недельку поуправляю твоей мануфактурой? И в будущем прошу обращаться ко мне как все – СТАРШИЙ СОВЕТНИК.

Лангель словно пытаясь показать, что никаких претензий к Бахманну не имеет поднял руки вверх раскрытыми ладонями вперёд и сел на своё место. Справа и слева от него сидели его племянники Йок и Йост – больше напоминавшие вепрей, что живут в лесу за городской стеной чем людей.

Но Бахманн не собирался так просто прощать наглеца. Пролистав картонную папку с отчётами, он, ловя на себе взгляды людей произнёс:

- Мне вот интересно, а что твой сын делал вместе со своими дружками на территории поместья Марты?

- Он пришёл выразить ей соболезнование по поводу кончины её супруга, - не слишком долго думая брякнул толстяк, моргнув белесыми ресницами.

- Похоронка с фронта пришла ещё три месяца назад, что-то Стоффел припоздал со своими соболезнованиями.

- Мальчик просто слишком скромен…

На этих словах Ленца Лангеля многие в зале засмеялись, кто-то, пряча улыбку в ладонь (среди них были и ранее заступавшиеся за богача), другие совсем не скрываясь.

- Да-да, скромный, - снова покраснел от гнева богатей. – Марта нравится ему, и он набирался храбрости…

- А братьев Фогелей и прохвоста Нозера зачем с собой взял? – спросил с заднего ряда старик Кампана ударив по полу подошвами крепких ботинок. – Для уверенности? Эти мерзавцы только пакостить и способны, уж я-то знаю.

Многие вокруг закивали. Дурная репутация Фогелей была известна на всю округу.

На вопрос кузнеца Лангелю ответить было нечего, и он сделал вид, что его не было. Вместо этого он повернулся к возвышавшемуся над залом Бахманну:

- Зачем мы обсуждаем приятелей моего сына? Берн не нанесено ни одного синяка, а мальчишкам переломали руки, ноги, оставили страшные раны на теле!

- Самому младшему из мальчишек двадцать шесть! – не сдержалась Шарлотта Бибер – пятидесятилетняя опрятно одетая женщина (ровесница Бахманна) с седыми локонами, сидевшая рядом со своей матерью фрау Анной старушкой «божьим одуванчиком» везде умудрявшейся носить с собой корзинку для вязания. Вот и сейчас она вязала шарф из красной пряжи.

Бибер терпеть не могла Фогелей. Пару лет назад они будто напившись до чёртиков разгромили её парники с цветами уничтожив редкий сорт роз и разбив лицо её внуку. Тогда подонки отделались крупным штрафом уплаченным за них Лангелем. Деньги можно заработать, а вот прекрасных цветов вернуть не удалось. Торговцы Ленца уже спустя неделю стали возить из-за гор похожие цветы для продажи.

- Тебя никто не спрашивает, старая курица! – зло бросил в ответ Бибер богатей.

Фрау Анна услышав это на время прекратила перебирать морщинистыми пальцами вооружёнными спицами. Всего на пару секунд.

- Увечья нанесённые Стоффелу Лангелу и его товарищам не могла нанести Марта Берн, - тем временем произнёс Бахманн снова полистав странички перед своим носом.

- Этого не может быть! – взвился со скамьи Ленц Лангель. Вместе с ним со своих мест поднялись его веприподобные племянники.

- Ленц, ты серьёзно? В Марте же пятьдесят килограмм, не больше, а твой сын и Фогели здоровые парни! – улыбнулся Старший советник попытавшись обратиться к разуму толстяка.

- Я уверен, что это она!

- А когда твой сын пришёл в поместье Бернов он видел Марту? – новый вопрос заставил маленькие глазки богатея забегать туда-сюда.

- Нет. Её не было, и парни решили подождать.

- Вломившись в чужой дом?

- На улице было очень холодно, а дверь, по их словам, была незаперта.

- Серьёзно? Ты им веришь?

- ВЕРЮ! Так же как в то, что Марта напала на них и изувечила! Она после смерти своего муженька вообще стала какая-то… какая-то чокнутая. А психи как известно очень сильные во время приступов!

По залу прокатилась волна шёпота. Люди эмоционально обсуждали услышанное.

- Если бы Вилле был жив он бы конечно мог надавать тумаков стервецам, - озвучил своё экспертное мнение одноногий Кунц попыхивая пеньковой трубкой. - Он парень и правда был здоровый, телегу приподнять мог, но его разорвало шрапнелью при Вилгенцелли и это факт.

- Достопочтенный доктор Шовен утверждает, что раны пострадавшим нанёс медведь, - слова Старшего советника Бахманна заставили весь Липовый зал замолчать. – Правда непонятно тогда почему они так легко отделались.

- У нас в кантоне появился медведь? – со страхом спросил кто-то из женщин и другие её поддержали принявшись неистово креститься.

- Не говорите ерунды в наших краях медведей отродясь не было! – прикрикнул на них старик Кампана.

- А что рассказывают сами Фогели, Нозер и твой сын? – одноногий ветеран, хитро прищурив глаза взглянул на богатея.

- Они ничего не рассказывают! – злобно прошипел Лангель и его многочисленные подбородки запрыгали на месте. – Сына схватили за шиворот, швырнули в стену, а потом выкинули в окно со второго этажа. Он нападавшего не разглядел, Фогели только мычат и пускают слюни, по-моему они до сих пор не в себе, а Нозер откусил себе язык во время потасовки.

ТУК-ТУК-ТУК! – снова ударил молотком по столу судья пытаясь навести порядок.

- Официально заявляю, что следов медведя ни на территории города, ни в поместье Бернов стражей не найдено, - успокоил горожан Бахманн. – Я попросил их проверить всё особо тщательно.

Всё это время Марта сидящая на скамье подсудимых выслушивала происходящее в зале совершенно спокойно. Однако при одном упоминании о лесном хищнике Бахманн заметил, что щёчки её заалели еле-еле заметным румянцем.

В зале снова горячо начали обсуждать последние слова Старшего советника, тот же в свою очередь решил что заседание подошло к финалу.

- Перед тем как я приму решение по иску семьи Лангель я должен задать традиционный вопрос. Знает ли кто-то из присутствующих что-то касающееся разбирательства?

Неожиданно руку подняла Шарлотта Бибер.

- Старший советник, я могу сообщить вам имеющиеся у меня сведения с глазу на глаз?

- Да, конечно. Подойдите сюда фрау Бибер.

Кутаясь в шаль и передёрнув зябко плечами от впившихся в неё взглядов десятков пар глаз, цветочница стараясь говорить так чтобы слушал её только Бахманн, негромко произнесла:

- То, что я сейчас скажу Клаус может показаться бредом, но я клянусь тебе здоровьем моей матери, что не вру.

- Слушаю тебя.

- В среду я пришла к Марте. Испекла ей пирожков с малиной. Хотелось сделать что-то хорошее ей, по здоровяку Вилле мы тоже все скучаем ты знаешь… и вот я пришла, посмотрела в окно и увидела…

Женщина замолчала и облизала губы кончиком языка.

- Что? Что ты увидела?

- Марта спала на полу возле камина уткнувшись лицом в морду огромного медведя. Я таких никогда не видела Клаус! И знаешь… он будто обнимал её, нежно обнимал.

Глаза Старшего советника полезли на лоб от изумления.

- Тебе не показалось?

- Нет! Ты считаешь меня сумасшедшей? Я вернулась домой, но пришла к Марте на следующий день. Не смогла удержаться, заглянула в каждую комнату, но медведя не нашла. Чёрт, да и куда спрячешь такую громадину? Она называла медведя Вилле…

Бахманн вздрогнул.

- Хочешь добавить что-то ещё?

Набрав воздуха в лёгкие будто собирается нырять в реку Шарлотта ещё тише сказала:

- Да. Я пошла к отцу Иннокентию и рассказала ему об увиденном. Он вооружился своей Библией, крестом и посетил поместье Бернов.

- И что он сказал?

- Только четыре слова, - многозначительно взглянула на Старшего советника подруга детства. Он сказал: «Там нет никакого зла».

Только сейчас Клаус Бахманн понял причину странного разговора состоявшегося у него накануне с отцом Иннокентием – городским священником. «Прими решение правильно, не поддавайся блеску монет семьи Лангель».

Отправив Шарлотту на место Бахманн некоторое время сидел в раздумьях под любопытными взглядами горожан. Образ покойного Вилле Берна раз за разом вставал перед его глазами. А ещё он помнил печатку с фамильным гербом покойного – медведем вылавливающем в ручье лосось.

Тук-тук-тук! – я Старший советник Клаус Бахманн облечённый полномочиями нести правосудие гражданам кантона Нидвальденштад, принял решение. Иск семьи Лангель отклоняется. Марта Берн признаётся невиновной!

Толстяк Лангель пылая гневом ударил кулаками по спинке лавки, но на большее не решился. К тому же рычание его потонуло в радостных криках счастливых людей.

- Лучше до конца жизни хромать на правую ногу Ленц, чем лишится жизни совсем, - бросил богачу напоследок Старший советник покидая зал.

* * *

Снежинки вальсируя приземлялись на землю. Из Липового зала вдова вышла последней. Горожане, горячо обсуждая увиденное и услышанное сегодня уже расползлись по домам, чтобы поведать о случившемся домашним. Ещё несколько лет случившиеся будет будоражить мозги жителей горного кантона.

- Милый, я была счастлива попрощаться с тобой и спасибо что защитил меня, - шёпотом произнесла женщина украдкой смахнув слезинку в уголке правого глаза.

Выдохнув изо рта облачко плотного пара и спрятав лицо от щипавшего кожу мороза в подаренный ей только что красный шарф намотанный вокруг шеи, Марта Берн отправилась цокая каблуками сапожек вниз по улице. Она больше не чувствовала себя одинокой, брошенной. Внутри неё зарождалась новая жизнь…