Негодное предложение

Магистр Огастус из Парга прожил на свете почти восемь десятилетий, хотя выглядел на неполные пятьдесят — спасибо силе Второго Дыхания. Большую часть этих десятилетий он посвятил усердной учёбе. Неудивительно, что его познания в самых разных областях чародейства были весьма глубоки. Но глубже всего он изучил магию призыва.

Поэтому октаграмму для призывания беса он подготовил образцово. Ещё в юности он наслушался баек о чародеях, бесплатно отдававших злым духам свои тела, чтобы те носили их как перчатки, чертя защитные фигуры и магические круги на дощатом полу. Говорят, один незадачливый ученик даже додумался до переносной пентаграммы на раскладной доске. В зрелости же Огастус убедился, что это были не байки. Потому сейчас он вычертил октаграмму мелом на гладкой плите из чёрного мрамора — ни малейшей шёлочки или разрыва. И вычерчена она, со всеми сопутствующими магическими знаками, была настолько идеально, насколько вообще возможно приблизиться к строгому геометрическому идеалу в нашем тварном мире.

Если к этому вопросу магистр подошёл так тщательно, то можно себе представить, насколько тщательно он выбирал беса для вызова. Много лет по крохам выискивал обрывочную информацию в книгах разрешённых и тайно коллекционировал книги запретные, думал, анализировал. Дьяволов Верхних Преисподних он отмёл почти сразу. Пусть чародеи поглупее заключают договоры с известнейшими мастерами обмана, надеясь подловить их на презрении к смертным. Разнообразные демоны и бесы нижних миров были не столь хитроумны, но найти среди них способного на взаимовыгодную сделку оказалось неспросто.

В конечном итоге Огастус остановился на Раурашавне, бесе средней руки. Уже обладающим значительным могуществом и собственным именем, но ещё очень далеко стоящим от формирования собственного нижнего мира. Вроде бы он прежде служил паре демонологов — хроники запретных искусств были, по понятным причинам, фрагментарны. В общем, казался существом, с которым можно договориться.

Последним элементом подготовки ритуала, после выбора цели и создания волшебной печати, способной удержать выбранную цель, была жертва. В провинциальном городе, куда магистр Огастус переехал три года назад, чтобы другие магистры не почуяли опасность раньше времени, все жители оставались на виду у всех. Но при его-то арсенале заклинаний, незаметно похитить девчонку из деревни в трёх днях пути и вернуться ещё до вчерашнего рассвета не составило труда. Колдовской дурман лишил её возможности сопротивляться. Самой хлопотным делом оказалось аккуратно перерезать обделавшейся курице горло и наполнить свежей кровью золотой кубок, не испачкав дорогого балахона и ботинок. По-хорошему для грязной работы надо держать слуг, да только где ж найти достойного доверия слугу среди местного быдла?

Но наконец и это дело было сделано. Хорошо поставленным голосом, которому позавидовали бы многие певцы, магистр начал произносить заклинание на Высоком Наречии:

— О лишённый формы странник в извечной пустоте…

Лёгкий пар, поднимавшийся от тёплой крови в холодном воздухе подвала сгустился, обернулся струйками белого дыма, текущими внутрь пентаграммы, струйки обернулись бурными клубами, а клубы уплотнились, сформировав бледную призрачную форму. Жёлтыми искрами вспыхнули шесть глаз. Дымная пасть вдруг наполнилась дрожащим волшебным пламенем. Бес наклонил идущую волнами дымную голову, глядя на своего призывателя. Обретённое им сейчас подобие формы было очень нестабильным — а всё же магистр почувствовал, что исходящая от него сила огромна. Имей этот бес немного времени, он смог бы создать себе устойчивое подобие физического тела из чистого волшебства. Определённо, такое существо способно выполнить его желание и даровать вечную молодость!

— Кому хватило смелости призвать меня? — голос изнутри октаграммы напоминал гудение пламени в печи.

— Я — Огастус, магистр чародейских и волшебных наук! О великий Раурашавна, твоим именем я заклинаю тебя! В обмен на владение моей бессмертной душой после моей смерти, исполни…

— Погоди-погоди, — вся торжественность вдруг исчезла из тона беса, сменившись ехидной насмешкой. — В обмен на владение твоей бессмертной душой? «В обмен»? Какое негодное предложение. Магистр, это ты должен исполнять мои желания, чтобы я согласился её взять.

Немая сцена продолжалась с полминуты. Наконец бесу надоело глядеть на чародея, стоявшего, как если бы его обухом по макушке ударили, и он любезно пояснил:

— Мы, кажется, на Полом Мире? Неужели «Странствия поэта» уже всеми забыты здесь?

Огастус машинально мотнул головой:

— Нет. Но это же…

— Да, описания того, что ждёт убийц и чернокнижников в Преисподних там поэтические. И приспособленные к ограниченным представлениям куска слизи, на котором сейчас работает твоё сознание. Торчать в раскалённой печи вниз головой дольше, чем весь срок существования этой незначительной вселенной? Я тебя уверяю, что в реальности всё будет гораздо ужаснее. Это для моего рода вы, смертные — скот. А для Князя Преисподних — омерзительные черви, которых не должно быть. Его создания весьма изобретательны в придумывании мучений для бессмертных душ, осквернённых смертной грязью.

Бес облизал дымные губы языком пламени:

— Или ты готов бежать каяться в ближайший храм верхней восьмёрки? В надежде, что костёр здесь спасёт твою душонку от огня там? Уверен, что твоё покаяние зачтётся? Оно же должно быть искренним!

Огастус к этому времени немного оправился от шока:

— Не наглей сверх меры, создание нижних миров! Заканчивай со своим блефом, или я заточу тебя в этом волшебном круге, где ты и пребудешь в бессилии до скончания веков!

— Какие громкие слова, — Раурушавна поднял все свои глаза к сырому каменному потолку. — До скончания веков? Ты, хотя бы, приготовил сосуд, в котором моё заточение могло бы продлиться бы какой-нибудь жалкий десяток тысяч лет? Про то, сколько продержится начертанная мелом октаграмма в этой сырости, говорить не будем, тут даже твоя мимолётная жизнь не успеет закончиться. Заклинаниями, способными причинять боль бесплотным духам, ты не угрожаешь, потому предположу, что у тебя их нет. Впрочем, воображение смертных по части пыток так ограничено, что от них всё равно не было бы проку.

Бес поглядел на чернокнижника, по лицу которого катились крупные капли пота и усмехнулся:

— Или ты готов тратить своё быстро истекающее время на призыв кого-то из моих сородичей, который точно так же предложит тебе стать его рабом? Или думаешь, что вечное подчинение хуже вечных мучений?

Огастус дрожащей рукой вытер пот со лба:

— Ч… чего тебе от меня надо?

— Можешь так не дрожать. Твоё тело не отберу. Слишком оно жалкое по моим меркам. Если будешь хорошо мне служить, то даже сделаю его молодым и крепким, ведь этого ты, без сомнения и хотел. Станешь примером успеха для будущих чернокнижников. По сути, получишь именно то, ради чего и призвал меня. Просто с одной маленькой поправкой. Тебе всего лишь придётся принести мне клятву вечной верности, в этом мире и в следующем…