Некромант-эколог

Некромант-эколог

Некромант идеалист, человеколюб. Использует нежить для помощи людям…

В мире, где некромантия — синоним зла, Аларик Мортейн видит в ней инструмент прогресса. Он использует мертвых не для войны, а для труда: они строят дамбы, обрабатывают поля, творят чудеса инженерии. Но за процветанием скрывается цена: люди теряют работу, смысл и волю к жизни. Королевство на грани кризиса, и паладин Кайлан Железнорук отправляется остановить некроманта-реформатора. Их противостояние выльется в битву не только мечей, но и идеологий, где не будет правых, а исход определит судьбу целого мира. Что страшнее: голод или рабство? Прогресс, купленный ценой души, или традиция, ведущая к упадку?

Глава 1. Болотный Доктор

Запах стоял омерзительный. Сладковатая вонь гниющей плоти смешивалась с кислой гарью торфяников и тяжелым, влажным духом топи. Любой другой человек, оказавшийся в сердце Мглистых Болот, давно бы сошел с ума или стал обедом для одной из местных тварей. Но Аларик Мортейн не был любым другим человеком. Он был здесь дома.

Он стоял по колено в ржавой воде, склонившись над своим последним приобретением. Тело принадлежало какому-то бедолаге, который решил срезать путь через болота и предсказуемо закончил свой путь в трясине. Сохранность, учитывая обстоятельства, была на удивление хорошей. Торфяная вода дубила кожу, сохраняя ткани от быстрого распада.

— Так, посмотрим, что у нас тут, — пробормотал Аларик себе под нос, его голос был глухим и спокойным. Он аккуратно перевернул тело. — Мужчина, лет тридцати. Крепкое телосложение. Руки сильные, мозолистые. Явно не аристократ. Подойдет.

Он не проводил темных ритуалов с жертвоприношениями и пентаграммами. Его некромантия была сродни хирургии — точной, выверенной и совершенно лишенной мистики. Он протянул руку, и тонкие, почти невидимые нити темной энергии вырвались из его пальцев, вонзились в тело, как иглы хирурга, находя нервные узлы, соединяя порванные сухожилия, укрепляя хрупкие кости.

Это была деликатная работа. Поднять безмозглый, шатающийся скелет мог любой деревенский колдун, начитавшийся запретных книг. Такие годились лишь на то, чтобы пугать крестьян. Аларику же требовались не монстры, а работники. Его мертвецы должны были не разрушать, а созидать.

Тело под его руками дернулось. Суставы щелкнули, вставая на место. Вода вокруг забурлила. Наконец, мертвец медленно, с механической грацией сел, с его лица и волос стекали струйки болотной жижи. Глаза его оставались закрытыми, грудь не вздымалась. Он был просто сосудом, куклой, ждущей приказа.

— Идентификация: Единица 73, — произнес Аларик. Он мысленно вложил в сознание мертвеца простую программу: «Следовать за мной. Избегать глубоких топей. Не обращать внимания на живых существ».

Единица 73 неуклюже поднялась на ноги и застыла, ожидая. Аларик удовлетворенно кивнул и повернулся. В нескольких метрах от него стояло еще два десятка таких же фигур. Они не были армией. Они были бригадой лесорубов. В их руках были не ржавые мечи, а топоры и пилы.

Это была его первая большая стройка. Проект «Великая Дамба». Сотни лет Мглистые Болота расползались, поглощая плодородные земли и отравляя жизнь окрестных деревень малярией и миазмами. Короне было на это плевать. Аларику — нет.

Он провел свою бригаду к краю болота, где уже кипела работа. Десятки мертвецов, от почти целых тел до голых скелетов, методично валили вековые, гниющие деревья. Другие тащили стволы к строящейся плотине, которая должна была перегородить главную реку питавшую топь. Ни одного крика, ни одного перекура, ни одного потерянного из-за несчастного случая пальца. Только ритмичный стук топоров и скрип перетаскиваемых бревен. 24 часа в сутки, 7 дней в неделю.

Аларик забрался на небольшой холм, откуда открывался вид на всю стройплощадку. Его «работники» не получали жалованья, не нуждались в еде и крыше над головой. Их единственным требованием был периодический ремонт. Иногда кость трескалась, иногда сухожилие рвалось. Тогда Аларик спускался и, как механик, чинил свой «инструмент».

Он видел будущее. Мир, где ни один живой человек не будет вынужден рисковать жизнью в шахте, гнуть спину в поле под палящим солнцем или дышать ядовитыми парами на дубильне. Всю грязную, тяжелую и опасную работу возьмут на себя те, кто уже ничего не чувствует. А живые? Они смогут заниматься искусством, наукой, философией. Разве это не достойная цель?

— Господин Мортейн!

Аларик обернулся. К нему спешил староста ближайшей деревни, Гнилой Переправы, — седобородый, кряжистый мужик по имени Йорген. Он был одним из первых, кто преодолел страх и заключил с Алариком сделку.

— Йорген, — кивнул Аларик. — Что-то случилось?

— Случилось! — выдохнул староста, его лицо сияло. — Лихорадка отступила! Уже неделю ни одного нового случая! Вода в колодцах стала чище, и комаров почти не видно. Ваши… работники… они и правда сотворили чудо!

Аларик посмотрел на свою мертвую бригаду. Чудо. Для них это было чудо. Для него — простая инженерная задача, решенная с помощью подходящего ресурса.

— Это только начало, — спокойно сказал он. — Когда дамба будет готова, мы осушим большую часть топи. У вас будут новые пастбища и поля.

Староста снял шапку и поклонился. — Мы не знаем, как вас и благодарить, господин. Церковь называет вас чернокнижником, но мы-то видим, что вы — святой.

Аларик криво усмехнулся. Святой. Он, который видел в смерти лишь сырье для производства.

— Мне не нужна благодарность. Просто не мешайте работать, — сказал он и отвернулся, вновь глядя на свою стройку.

Проект шел по плану. Скоро он сможет расширяться. И тогда все королевство увидит преимущества его метода. Он принесет им процветание. И ему было совершенно все равно, назовут ли его за это святым или дьяволом.

Глава 2. Ржавчина и Пустота

Столица гудела, как растревоженный улей. Но этот гул был нездоровым, полным не деловитой суеты, а глухого, затаенного гнева. Сир Кайлан Железнорук чувствовал это кожей, проезжая на своем боевом коне по узким улочкам ремесленного квартала. Он видел это в лицах людей, в заколоченных досками окнах лавок, в злых граффити на стенах, изображавших скелета с мешком монет.

Он остановил коня у здания, которое еще полгода назад было гордостью столицы — мануфактуры Гильдии Ткачей. Теперь из разбитых окон тянуло сыростью и запустением. Ворота были заперты на ржавый замок. Рядом, на площади, толпились хмурые мужчины. Их руки, привыкшие к челноку и станку, теперь безвольно висели вдоль тела или сжимались в кулаки в карманах.

Кайлан спешился, передав поводья оруженосцу. Он был одет не в сияющие латы Ордена, а в простую кожаную куртку — он пришел не как каратель, а как слушатель.

— Будь проклят этот Мортейн, — процедил сквозь зубы один из бывших ткачей, заметив герб Ордена на плече Кайлана. — Будь прокляты его мертвяки и его проклятое полотно!

Кайлан подошел к ним. — Я сир Кайлан. Расскажите, что происходит.

Толпа окружила его. Говорили все разом, перебивая друг друга.

— Что происходит? Мы умираем, вот что! — крикнул пожилой мастер с седыми усами. — Я ткач в третьем поколении. Мой отец учил меня, а его — его отец. Мы ткали лучшее сукно в Элдории! А теперь оно никому не нужно!

— Его мертвецы… они не спят, не едят, не ошибаются, — добавил другой, молодой парень с потухшими глазами. — Их полотно идеальное. И стоит в три раза дешевле, чем мы просим за самое простое. Как с этим соревноваться? Он продает его через королевских торговцев! Они наводнили им все рынки!

— Я ходил к ним, — прошептал третий, его голос дрожал. — В контору этого… «Зеленого Покоя». Просил работу. Любую. Сказали, живые им не нужны. Предложили пособие. Пособие! Милостыню, чтобы я сидел дома и не бунтовал!

Кайлан слушал, и ледяной холод сжимал его сердце. Он видел такое и в других городах. Закрытые шахты, где руду теперь добывали костяные руки. Опустевшие лесопилки, где мертвецы валили лес с нечеловеческой скоростью. Везде одна и та же история: сначала на рынок поступает невероятно дешевый и качественный товар. Радость покупателей. А через месяц — разорение местных мастеров, безработица и отчаяние.

Этот Аларик Мортейн не завоевывал королевство огнем и мечом. Он душил его шелковой нитью своего идеального, дешевого полотна. Он не убивал людей — он отнимал у них жизнь, лишая их дела.

Вечером того же дня его вызвали в королевский замок, в зал Малого Совета. Король Теоден, уже немолодой и уставший человек, сидел во главе стола. Рядом — верховный жрец церкви Единого Пламени, глава королевской казны и несколько самых влиятельных аристократов.

— Сир Кайлан, — начал король без предисловий, — вы видели, что творится в городе. Гильдии на грани мятежа. Казна пустеет, потому что налоги платить некому. Этот… некромант, Аларик Мортейн, разрушает основу нашего королевства.

— Его нужно объявить вне закона! Сжечь его вместе с его поганью! — пылко воскликнул верховный жрец.

— Не так просто, — возразил казначей, худой, нервный человек. — Его предприятия… они до смешного эффективны. Зерно из осушенных им земель кормит три провинции. Его руда и древесина поступают на королевские верфи по ценам, о которых мы и мечтать не могли. Если мы его уничтожим, экономика рухнет окончательно. Мы стали зависимы от него.

Наступила тяжелая тишина.

— Вот именно, — сказал король, глядя прямо на Кайлана. — Он пустил метастазы по всему королевству. Мы не можем его просто вырезать. Но и терпеть это дальше нельзя. Церковь настаивает на его еретической природе. Народ требует вернуть рабочие места. Аристократия боится, что завтра он заменит их крестьян на мертвецов и перестанет платить аренду.

— Что вы предлагаете, ваше величество? — спросил Кайлан.

— Ты отправишься к нему. С отрядом своего Ордена, — решил король. — Официально — для инспекции и переговоров. Ты должен понять, кто он, чего он хочет, и можно ли… договориться. Заставить его ограничить свою деятельность. Ввести налоги на мертвый труд. Что угодно. А неофициально… — король понизил голос, — найди его слабое место. Найди способ остановить его, сир Кайлан. Любой способ. Ты наша последняя надежда. Иначе через год мы все будем жить в королевстве, где единственная работа для живого человека — это ждать своей очереди на кладбище.

Кайлан положил руку в стальной перчатке на эфес меча. Он вспомнил пустые глаза молодого ткача на площади. Это было не просто королевское поручение. Это стало его личной миссией.

— Я найду способ, ваше величество, — твердо сказал он. — Эта неестественная чума будет остановлена. Я верну людям их право на труд и на достойную жизнь.

Глава 3. Философия костяного сада

Путь до Мглистых Болот, которые теперь все чаще называли «Зелеными Угодьями», занял у сира Кайлана и его отряда из двадцати паладинов Ордена Праведного Пламени почти две недели. И чем дальше они отъезжали от столицы, тем разительнее менялась картина мира.

Королевство, которое они оставляли за спиной, было серым и больным. Деревни, мимо которых они проезжали, были полны бездельников и нищеты. Поля стояли неухоженными, потому что зерно, выращенное на землях Мортейна, было дешевле, чем семена для посева. В глазах людей читались страх и озлобленность. Воздух был пропитан дымом от дешевого угля, которым топили остывающие дома.

Но стоило им пересечь старый пограничный тракт, как мир изменился.

Первое, что заметил Кайлан, — это воздух. Он стал чистым, свежим, пахнущим влажной землей и молодой листвой, а не копотью. Дорога, прежде бывшая грязной колеей, превратилась в идеально ровное, мощеное белым камнем полотно. По обочинам росли молодые, аккуратно высаженные деревья.

Затем они увидели рабочих.

На огромном поле, которое еще год назад, судя по картам, было зловонной топью, двигались десятки фигур. Они работали с безмолвной, гипнотизирующей слаженностью. Это были скелеты. Их белые кости ярко выделялись на фоне черной, плодородной земли. Они не тащили плуг, как скот, и не махали мотыгами. В их руках были странные, поблескивающие медью инструменты, соединенные тонкими трубками с общим резервуаром на краю поля. Они не пахали. Они впрыскивали что-то прямо в почву у корней уже взошедших растений. Ни одной лишней капли, ни одного сорняка. Идеальная, стерильная агротехника.

Паладины Ордена невольно сжали эфесы мечей. Вид такого количества нежити, открыто работающей средь бела дня, был кощунством, оскорблением самого порядка вещей.

— Мерзость… — прошипел сер Варден, молодой и горячий рыцарь, правая рука Кайлана. — Они оскверняют саму землю!

— Они удобряют ее, — тихо поправил Кайлан, не сводя глаз с поля. Его взгляд был напряженным, анализирующим. — И, посмотри, река.

Река, что лениво текла вдоль дороги, была кристально чистой. Кайлан помнил старые донесения: раньше ее называли Гнилой Водой из-за болотной жижи и торфа. Теперь же на дне был виден каждый камешек.

Они проехали мимо деревни. Дома были недавно отремонтированы, крыши перекрыты новой черепицей. У каждого дома — небольшой, но ухоженный сад. Но сама деревня была тихой. Слишком тихой. Дети играли на лужайке, но их смех казался каким-то приглушенным. На завалинках сидели мужчины, но они не чинили сети и не точили инструменты. Они просто сидели, глядя в пустоту. Сытые, чисто одетые, но абсолютно бездеятельные.

Когда отряд паладинов в сияющих доспехах въехал на главную площадь, их встретили не радостными криками, а настороженным любопытством. Эти люди видели в них не спасителей, а угрозу. Угрозу своему тихому, обеспеченному и пустому существованию.

К вечеру они достигли цели. В сердце бывших болот, на огромном осушенном плато, стояло творение Аларика Мортейна. Это была не мрачная башня некроманта из страшных сказок. Скорее, это походило на причудливый гибрид монастыря и обсерватории. Комплекс из белого камня и темного дерева, соединенный крытыми галереями. Вместо бойниц — огромные стеклянные окна. Никаких горгулий и черепов. Вместо них — аккуратно подстриженные живые изгороди и сады камней. Из центрального здания поднималась не башня, а нечто вроде стеклянного купола, внутри которого медленно вращались какие-то механизмы, улавливающие солнечный свет. Все это место излучало покой и порядок. И от этого становилось еще более жутко.

У ворот их ждали. Не армия упырей, а один-единственный человек. Высокий, худощавый, с короткими темными волосами и проницательными серыми глазами. На нем был не зловещий балахон, а простая, но качественная одежда ученого или инженера. На его лице не было ни злобы, ни страха. Только легкое утомление и толика любопытства.

— Сир Кайлан Железнорук, — сказал он ровным голосом, будто констатируя очевидный факт. — Я — Аларик Мортейн. Добро пожаловать в «Сердце Леса». Я вас ждал.

Глава 4. Экскурсия в будущее

— Оружие можете оставить здесь, — предложил Аларик, указывая на специальные стойки у входа. — Уверяю вас, внутри оно вам не понадобится. Здесь нет никого и ничего, что желало бы вам вреда.

Кайлан на мгновение заколебался, но затем кивнул своим людям. Демонстрация доверия была важным тактическим ходом. С лязгом паладины сложили мечи. Только сам Кайлан оставил свой клинок у пояса — как символ своего статуса. Аларик не возразил.

— Прошу, — сказал он, открывая перед ними массивную деревянную дверь.

Внутри не было ни паутины, ни пыльных фолиантов. Их встретил огромный, залитый светом зал. Сквозь стеклянный купол лились лучи закатного солнца. В центре зала на каменном постаменте лежал человеческий скелет, но он не был пугающим. Каждая косточка была соединена с другой тончайшими медными нитями, которые тускло пульсировали мягким голубоватым светом. От скелета во все стороны тянулись сотни таких же нитей, уходя в стены и пол.

— Центральный процессор, — пояснил Аларик, заметив взгляд Кайлана. — Или, если хотите, сердце всей системы. Каждая «единица» там, снаружи, связана с ним. Он координирует их действия, оптимизирует задачи. Это не разум. Просто очень сложный часовой механизм.

Он повел их по галерее. За одной из стеклянных стен они увидели то, что можно было назвать больницей. На стерильных каменных столах лежали люди. Над ними, склонившись, работали «хирурги» — скелеты, чьи костяные пальцы были заменены на тончайшие скальпели, иглы и зажимы из серебристого металла. Их движения были идеально выверенными, лишенными малейшего тремора.

— Деревенские жители, — сказал Аларик. — Несчастные случаи, болезни. Мои хирурги не знают усталости, их рука не дрогнет. Они могут проводить многочасовые операции по удалению опухолей или сращиванию раздробленных костей с точностью, недоступной живому человеку. Скажите, сир Кайлан, это зло?

Кайлан молчал, глядя, как механическая рука с иглой накладывает идеальный, почти невидимый шов на руку маленькой девочки.

Они пошли дальше. Аларик показал им систему очистки воды, где целые каскады мертвецов-фильтров делали речную воду питьевой. Он показал им теплицы, где под искусственным светом, создаваемым светящимися кристаллами, скелеты-садовники выращивали редкие лекарственные травы.

— Вы видите только инструменты, сир, — говорил Аларик, и в его голосе слышалась страсть ученого, а не безумие мага. — Люди боятся некромантии, потому что привыкли видеть в ней оружие. Но это все равно что бояться огня, потому что им можно сжечь дом. Огнем можно и обогреть, и приготовить пищу, и выплавить сталь для вашего меча. Смерть — это просто ресурс. Огромный, неисчерпаемый, экологически чистый ресурс. Я не оскверняю покой мертвых. Я даю им новую цель. Цель, куда более полезную, чем медленное гниение в земле.

— Какую цель? — наконец подал голос Кайлан. Его голос гулко разнесся по стерильному коридору. — Стать вечным рабом? Бездушной куклой? Вы говорите о пользе, но забываете о цене.

— А какова цена? — Аларик остановился и повернулся к нему. — Несколько сотен разорившихся ткачей, которые ленились переучиваться? Несколько гильдий, которые веками наживались на тяжелом труде простого народа? Да, мой мир лишает людей необходимости гнуть спину от зари до зари. Но он дает им пищу, кров, безопасность и свободное время. Разве это не то, о чем человечество мечтало всегда?

— Люди мечтали о свободе, а не о сытой клетке! — жестко ответил Кайлан. — Вы отнимаете у них не труд, вы отнимаете у них смысл. Борьбу, преодоление, гордость за свое ремесло. Ваш идеальный мир… он для мертвых. Живым в нем не место.

Аларик посмотрел на паладина долгим, печальным взглядом. — Вы мыслите категориями прошлого, сир Кайлан. Вы цепляетесь за страдания, потому что не знаете, как жить без них. Но я покажу вам будущее. И вы поймете, что оно неизбежно.

Глава 5. Невидимая цена

Пока Кайлан вел философские беседы с некромантом, сер Варден не мог найти себе места. Ему претила эта стерильная тишина, эта жуткая упорядоченность. С разрешения Кайлана он вместе с еще одним паладином отправился в ближайшую деревню под предлогом пополнения припасов. На самом деле он хотел увидеть изнанку этого «рая».

Трактир был полон, хотя до вечера было еще далеко. Мужчины сидели за столами, но не смеялись и не травили байки. Они пили дешевый, но крепкий эль и играли в кости. Их лица были одутловатыми, а взгляды — мутными. Это были те самые крестьяне и ремесленники, которых «освободил» Аларик.

Варден сел за стол в углу. Он быстро понял, что деньги здесь почти не имели значения. Пособие, которое платил Мортейн, было достаточным для еды и выпивки. Но оно не могло купить цель.

Вскоре его внимание привлекла шумная компания в дальнем углу. Они не просто пили. Они делали ставки. В центре их круга на полу была начерчена мелом линия. Один из пьянчуг держал в руках отрубленную костяную руку — видимо, «потерянную» одним из рабочих на стройке.

— Ставлю пять медяков, что не доползет! — крикнул один. — Десять, что доползет! — орал другой.

На их глазах костяные пальцы начали шевелиться. Рука, дергаясь, медленно поползла к начерченной линии, словно ища остальное тело. Это было их развлечение. Делать ставки на базовые рефлексы оскверненных останков. Вардена затошнило. Это было не просто пьянство. Это было падение, моральный распад, рожденный от абсолютной, удушающей скуки.

Он вышел из трактира, хлопнув дверью. Деревня, которая днем казалась ему просто тихой, теперь выглядела зловеще. Он увидел то, чего не замечал раньше: заброшенные мастерские, ржавеющие инструменты, потухшие кузнечные горны. Это было кладбище профессий.

Интуиция повела его дальше, за околицу, к подножию холма, на котором стоял комплекс Мортейна. Он заметил тропу, не отмеченную на картах. Она вела к неприметной расщелине в скале, скрытой зарослями плюща. Вход был замаскирован, но Варден, опытный следопыт, увидел следы — здесь явно кто-то ходил, и часто.

От входа тянуло могильным холодом и той самой темной энергией некромантии, но гораздо более концентрированной, чем где-либо еще. Оставив второго паладина на страже, Варден зажег небольшой световой кристалл и шагнул внутрь.

Он оказался в огромной, рукотворной пещере. Это был склад. Но на полках лежали не припасы. На них, аккуратными штабелями, лежали тела. Тысячи тел. Мужчины, женщины, даже дети. Некоторые были в истлевшей одежде солдат, другие — в простых крестьянских рубищах. Они не были древними. Судя по состоянию, многим из них было не больше нескольких лет.

Это не было забытое кладбище. Это был конвейер. И Варден с ужасом понял, откуда Аларик берет столько «сырья». Он не просто поднимал древних мертвецов. Он грабил свежие могилы по всему королевству. А может… может, и не только могилы.

В глубине пещеры он увидел то, что заставило его кровь застыть в жилах. Несколько тел лежали отдельно. На их шеях были странные, симметричные синяки. Варден видел такие раньше. Это был след от удавки. Эти люди не умерли своей смертью.

Он нашел источник «процветания» Зеленых Угодий. Он был построен не только на костях мертвых, но и на жизнях живых. Варден бросился назад, наверх. Кайлан должен был это знать. Переговоры окончены.

Глава 6. Ультиматум

Кайлан и Аларик стояли в зале с центральным процессором. Солнце уже село, и теперь зал освещало лишь холодное голубое свечение, исходящее от медных нитей.

— Вы должны понять, сир, — говорил Аларик. — Прогресс не остановить. Вы можете задержать его, можете сломать мои машины и сжечь мои книги. Но сама идея уже родилась. Идея мира без страданий. Рано или поздно кто-то другой придет к тому же, к чему пришел я.

— Мир без страданий — это мир без людей, — возразил Кайлан. — Ваша система порождает апатию и разложение духа. Вы лечите болезнь, убивая пациента.

В этот момент в зал ворвался Варден. Его лицо было бледным, глаза горели праведным гневом. — Кайлан! Он не просто осквернитель могил! Он — убийца!

Варден сбивчиво рассказал обо всем, что видел в катакомбах. О тысячах тел, о свежих трупах, о следах на их шеях.

Лицо Аларика впервые за все время их встречи изменилось. На нем отразилась не злоба, а досада, словно поймали на мелкой, но неприятной лжи.

— Я никогда не убивал живых, — твердо сказал он. — Это тела казненных преступников. Бандитов, убийц, насильников. Королевство тратит ресурсы на их содержание в тюрьмах, а потом просто закапывает в землю. Я выкупил их у тюремщиков. Их смерть была неизбежна. Я лишь использовал их бесполезные оболочки для общего блага. Разве это не более гуманно?

— Гуманно?! — взревел Варден, выхватывая меч. — Вы торгуете трупами, как мясник!

— Достаточно! — голос Кайлана прозвучал, как удар молота о наковальню. Он встал между своим рыцарем и некромантом. Он посмотрел в глаза Аларику, и в его взгляде больше не было сомнений. Философский диспут окончился.

— Аларик Мортейн, — произнес он официально, и его голос наполнился сталью. — Именем короля Теодена и властью, данной мне Орденом Праведного Пламени, я предъявляю вам ультиматум. Первое: вы немедленно прекращаете всю экономическую деятельность за пределами этой провинции. Второе: вы обязаны принять на работу живых людей в соотношении не менее десяти к одному мертвому, с оплатой согласно уставам гильдий. Третье: вы передаете все ваши исследования и артефакты под надзор Церкви и Короны.

Аларик слушал его, и его лицо снова стало спокойным, но теперь это было спокойствие застывшего льда.

— Это не ультиматум, сир. Это требование самоубийства, — тихо сказал он. — Выполнить ваши условия — значит обрушить все, что я построил. Это значит вернуть голод, болезни и нищету. Я спасаю это королевство от самого себя. И я не позволю вам и вашим замшелым традициям все разрушить. Мой ответ — нет.

Кайлан медленно кивнул. — Я так и думал.

Он повернулся к своим паладинам. — Орден, к бою! Мы здесь, чтобы очистить эту землю от скверны!

Но прежде чем первый паладин успел сделать шаг, Аларик поднял руку. Голубое свечение в зале вспыхнуло ослепительно ярко. По всему комплексу пронесся низкий, вибрирующий гул.

— Мне жаль, что до этого дошло, сир Кайлан, — сказал Аларик. В его голосе звучало искреннее сожаление. — Я не хотел насилия. Но вы не оставили мне выбора.

Снаружи раздался тяжелый скрежет. Огромные каменные плиты с грохотом закрыли все выходы и окна. Светящиеся нити, идущие от центрального скелета, загорелись красным. Кайлан и его люди оказались в ловушке.

А за стенами комплекса тысячи мертвых глаз загорелись тем же зловещим красным огнем. Их работа была окончена. Начиналась защита.

Глава 7. Осада «Сердца Леса»

Лязг запираемых врат и гул активированной защиты стали сигналом к действию. Паладины Ордена Праведного Пламени не были людьми, которые станут покорно ждать своей участи.

— К стенам! — скомандовал Кайлан, и его голос, усиленный магией Ордена, прорезал гул. — Варден, с тобой пятеро — ищите выход! Остальные — за мной! Мы проломим эти еретические двери!

Два десятка рыцарей, элита воинства Элдории, двинулись как единый механизм. Кайлан и его основная группа подступили к главным вратам, через которые они вошли. Сталь перчаток и сабатонов скрежетала по каменному полу.

— Именем Праведного Пламени! — взревел Кайлан. Его меч, «Солнечный Клинок», вспыхнул ослепительно-белым светом. Он нанес удар, вкладывая в него всю свою силу и веру.

Удар был страшен. Воздух разорвало от хлопка, и сноп золотых искр ударил в дверь. Но дверь, сделанная из странного, почти черного дерева и укрепленная рунами, которые светились в ответ тусклым фиолетовым светом, лишь слегка содрогнулась. На ней не осталось даже царапины.

Еще один паладин, огромный бородач по имени Брок, размахнулся своим двуручным молотом и обрушил его на стену рядом с дверью. Священный огонь окутал навершие молота. Каменная кладка треснула, но под ней оказалась не пустота, а плотная решетка из переплетенных, пульсирующих голубым светом медных нитей — таких же, как те, что опутывали центральный скелет. Решетка поглотила удар, и молот отскочил с такой силой, что Брок едва удержался на ногах.

Они были в ловушке. В высокотехнологичной, магической мышеловке.

В этот момент воздух в центре зала замерцал. Из света и теней соткалась фигура Аларика Мортейна. Это была не он сам, а лишь его бесплотная проекция. Он выглядел спокойным и по-прежнему слегка утомленным.

— Сир Кайлан, я еще раз прошу вас сложить оружие, — произнес призрачный Аларик. Его голос разносился по залу без эха, звуча прямо в голове у каждого. — Этот комплекс — результат многолетних трудов. Он спроектирован так, чтобы выдерживать землетрясения, ураганы и… незваных гостей. Вы лишь зря тратите силы.

— Мы не сдадимся чернокнижнику! — выкрикнул Варден, чья группа так же безуспешно пыталась пробиться через застекленные галереи.

— Я не прошу вас сдаваться мне, — терпеливо ответил Аларик. — Я прошу вас прекратить бессмысленное насилие. Мои защитные системы полностью автоматизированы. Они не причинят вам вреда, если вы не будете пытаться их сломать. Мои работники снаружи получили единственный приказ: «Сдерживать». Не «убивать». Не «калечить». Просто сдерживать. Каждый ваш удар по стенам лишь подтверждает системе, что вы представляете угрозу, и усиливает защитные поля.

— Так ты просто будешь держать нас здесь, пока мы не умрем с голоду? — спросил Кайлан, опуская дымящийся меч.

— Нет. Я буду ждать, пока вы не придете в себя и не согласитесь на цивилизованный разговор, — проекция Аларика обвела паладинов взглядом. — Еда и вода будут подаваться через сервисные люки. Я не ваш враг, сир. Ваш враг — ваше собственное предубеждение. Подумайте над этим.

С этими словами проекция растаяла в воздухе.

Наступила тяжелая тишина, нарушаемая лишь гудением центрального процессора. Паладины смотрели на своего капитана. Их боевой пыл сменился растерянностью. Они были воинами, привыкшими решать проблемы силой меча и святого огня. Но как воевать с противником, который не хочет сражаться, а просто запер тебя в комнате и предлагает подумать?

Кайлан чувствовал, как на него давит ответственность. Он должен был сохранить не только жизни, но и боевой дух своих людей. Особенно Вардена, в чьих глазах уже зарождалось опасное пламя отчаяния и фанатизма. Эта осада была битвой не за стены, а за умы.

Глава 8. Призрак в машине

Аларик Мортейн не сидел на троне, злорадно наблюдая за пленниками. Он находился в своей личной лаборатории этажом выше — комнате, заставленной чертежными досками, моделями костяных механизмов, стойками с колбами и ретортами и несколькими магическими кристаллами, на которых мерцали сложные диаграммы и расчеты. Конфликт был для него не триумфом, а колоссальной проблемой.

— Энергопотребление защитного поля — двенадцать процентов сверх нормы, — пробормотал он, глядя на один из кристаллов. — Отвлекает ресурсы от ирригационного проекта в Южной долине. Урожайность упадет на три процента, если осада продлится больше недели. Неприемлемо.

Он быстро чертил на пергаменте новые формулы, пытаясь перераспределить потоки энергии. Каждая вспышка святого огня, ударявшая в стены внизу, вызывала на его диаграммах резкий скачок, на который система реагировала, потребляя еще больше драгоценной энергии. Это раздражало. Это было неэффективно. Глупая, первобытная агрессия против выверенной логики.

Рядом с ним бесшумно проплыл по воздуху маленький, тускло светящийся огонек. Это был Висп, элементаль воздуха, которого Аларик когда-то спас из разрушенной магической ловушки и «приручил». Висп не говорил, но мог общаться образами и эмоциями. Сейчас он излучал тревогу.

— Я знаю, — сказал Аларик, не отрываясь от расчетов. — Мне тоже это не нравится. Но что я должен был сделать? Позволить им разрушить дело всей моей жизни во имя их устаревших догм? Я видел войну, Висп. Я латал разорванные тела солдат, которые умирали за клочок земли или за оскорбленную честь какого-то барона. Я больше не хочу в этом участвовать.

Висп подлетел к другому кристаллу, который показывал схему подземных катакомб. Одна из рун на схеме слабо мерцала красным.

— Да, я видел отчет. Один из рыцарей проник в хранилище материалов, — Аларик нахмурился. — Он не просто проник. Он повредил кабель синхронизации Сектора Гамма. Мелочь, но неприятно. Автоматические ремонтники уже на месте, но… — Он замолчал, вглядываясь в данные. — Странный энергетический след. Остаточная эманация святой магии. Это может вызвать помехи. Нужно будет откалибровать систему после их ухода.

Он вздохнул и откинулся в кресле, потирая виски. Он чувствовал себя не могущественным некромантом, а уставшим инженером, на чьей электростанции завелись очень агрессивные и очень глупые крысы. Он ненавидел насилие, но его прагматичный ум диктовал единственно верное решение: угрозу нужно изолировать, изучить и нейтрализовать с минимальными потерями для системы. Паладины были для него не врагами, а системной ошибкой, которую требовалось исправить.

Глава 9. Первая трещина

Прошло три дня. Три дня абсолютной, давящей тишины, нарушаемой лишь гулом некро-машины и собственным дыханием. Дважды в день открывались небольшие люки в полу, и безмолвные костяные руки подавали им простую, но сытную еду и чистую воду. Аларик держал свое слово. Но эта забота унижала больше, чем прямая угроза.

Дух паладинов падал. Их праведный гнев сменялся апатией. Они были львами, запертыми в клетке, которую невозможно сломать. Кайлан делал все, что мог: проводил совместные молитвы, устраивал тренировочные поединки, чтобы поддерживать форму, вел беседы о чести и долге. Но он видел, что этого недостаточно.

Особенно тяжело бездействие переносил сер Варден. Для него компромисс был немыслим. Каждый час, проведенный в этой башне, был оскорблением его веры.

На четвертую ночь, когда Кайлан погрузился в тревожный сон, Варден собрал вокруг себя четырех самых молодых и нетерпеливых рыцарей.

— Мы не можем больше здесь сидеть! — горячо зашептал он, когда они сгрудились в темном углу зала. — Кайлан — великий воин, но он слишком… правильный. Он пытается играть по правилам с тем, у кого правил нет. Этот Мортейн должен умереть. Пока его мозг управляет этой машиной, мы все — пленники.

— Но как до него добраться? — спросил один из рыцарей. — Мы пробовали все.

— Не все, — глаза Вардена лихорадочно блестели в полутьме. — Вы заметили сервисные люки, из которых нам подают еду? Они ведут в какую-то систему тоннелей под полом. Я уверен, по ним можно добраться до сердца этой машины. До его логова. Он прячется где-то наверху, как паук в центре паутины. Мы перережем ему глотку, и вся эта нечисть рассыплется в прах.

Это было безумие. Прямое неподчинение приказу капитана. Но в словах Вардена была отчаянная, заразительная решимость. Для этих молодых рыцарей сидеть и ждать было хуже смерти.

— Я иду, — твердо сказал один. — И я, — добавил другой.

Под покровом ночи, пока их товарищи спали, пятеро паладинов подцепили мечами решетку одного из сервисных люков и, один за другим, скрылись в узком, темном тоннеле.

Кайлан проснулся от тихого скрежета металла. Он увидел открытый люк и понял все. Холодный ужас сковал его сердце. Он доверял своим людям. Но он недооценил, как сильно эта тюрьма давит на их души. Разделение Ордена, раскол перед лицом врага — это было худшее, что могло случиться. Теперь он отвечал не только за осаду снаружи, но и за мятеж внутри.

Глава 10. Непредвиденные последствия

Сервисный тоннель был узким и темным. Пахло озоном и холодной смазкой. Вдоль стен тянулись пучки медных кабелей, слабо пульсирующих светом. Варден и его отряд двигались медленно, с трудом протискиваясь в своих доспехах.

Вскоре они наткнулись на первых «стражей». Это были не воины. Из бокового ответвления выползло несколько созданий, похожих на пауков, собранных из костей и медных пластин. В их пустых глазницах горел синий огонек. Они не атаковали. Они просто преградили путь, выставив вперед тонкие манипуляторы, словно пытаясь починить «поломку» в виде пяти вооруженных людей.

— Прочь, мерзость! — прошипел Варден.

Один из паладинов попытался оттолкнуть паука, и тот мгновенно отреагировал. Его манипулятор выстрелил, окутав ногу рыцаря липкой, быстро твердеющей субстанцией. Это был не яд, а ремонтный состав.

Начался бой. В тесноте тоннеля паладины не могли размахнуться мечами. Они отбивались кинжалами и короткими вспышками святого огня. Пауки-ремонтники были слабы, но их было много.

— Прорываемся! Не останавливаться! — кричал Варден.

Он был впереди всех. Очередной паук выскочил прямо перед ним, преграждая путь у разветвления, где сходились особенно толстые кабели — те самые, что он задел несколько дней назад. В ярости Варден не стал тратить время на меч. Он выставил вперед ладонь, и из нее ударил концентрированный луч белого пламени.

— Сгори, отродье!

Священный огонь испепелил костяного паука, но вместе с ним он ударил и в поврежденный кабель.

Произошло то, чего не мог предвидеть никто. Чистая, божественная энергия, предназначенная для уничтожения нежити, вошла в прямой контакт с необработанной некромантической силой, текущей по кабелям. Произошло короткое замыкание чудовищной силы.

Весь комплекс содрогнулся. Свет в тоннеле заморгал и погас, сменившись аварийным, пульсирующим красным светом. По кабелям пробежала волна багровых искр.

В своей лаборатории Аларик с ужасом смотрел, как все его диаграммы и расчеты на кристаллах сменились одним-единственным символом — руной критического системного сбоя.

— Что они наделали?! — выдохнул он.

В зале, где остался Кайлан, голубое свечение центрального процессора сменилось на больное, фиолетово-багровое. Гудение стало прерывистым, хаотичным.

А снаружи… снаружи тысячи мертвецов, стоявших неподвижным оцеплением, разом вскинули головы. Красный огонь в их глазницах, означавший протокол «Сдерживать», замерцал и сменился голодным, хищным фиолетовым светом. Поврежденная система, пытаясь интерпретировать противоречивые сигналы (угроза внутри, повреждение, чужеродная магия), нашла единственное доступное решение. Она сбросила все сложные протоколы до базового, заложенного в самой природе некромантии.

Протокол «Уничтожить все живое».

Земля задрожала. Тысячи костяных рук, созданных для посадки деревьев и строительства дамб, сжались в кулаки. Их безмолвная, упорядоченная стража превратилась в обезумевшую, неуправляемую орду. И эта орда медленно повернулась к стенам «Сердца Леса». Не для того, чтобы охранять. А для того, чтобы прорваться внутрь и уничтожить теплый, живой очаг, который сводил с ума их новую, извращенную сущность.

Паладины, пытаясь остановить монстра, случайно создали армию чудовищ.

Глава 11. Истинный враг

Хаос был оглушительным. Внутри «Сердца Леса» ревели аварийные руны, стены сотрясались от перегрузки, а с потолка сыпалась каменная крошка. Механизм, еще час назад работавший с точностью швейцарских часов, бился в предсмертных конвульсиях.

Кайлан и его люди, оглушенные и дезориентированные, пытались удержаться на ногах. Священное пламя на их клинках погасло, магия Ордена давала сбои в этом эпицентре искаженной энергии.

— Что это?! Что происходит?! — кричали рыцари.

Кайлан посмотрел на багровый, пульсирующий свет, исходящий от центрального скелета, и все понял. Это была не просто поломка. Это было рождение чего-то нового. Ужасного.

Снаружи рев нарастал. Это был не рев отдельных созданий, а единый, многотысячный вой, идущий из тысяч безмолвных до этого глоток. Орда мертвецов, стоявшая по периметру, больше не хранила порядок. Она превратилась в бушующий океан кости и гнилой плоти, ведомый единым, примитивным инстинктом. И этот океан обрушился на стены комплекса.

Глухие, ритмичные удары сотрясали здание. Мертвецы, которых Аларик создавал для созидания, теперь с первобытной яростью пытались разрушить свой собственный улей, чтобы добраться до живой, теплой плоти, запертой внутри.

В своей лаборатории Аларик отчаянно метался между панелями управления. Руны и символы на кристаллах плясали, сменяясь бессмысленными наборами знаков. Система не отвечала на его команды. Священная магия Вардена не просто вызвала короткое замыкание. Она повела себя как вирус. Она не уничтожила некротическую энергию, а слилась с ней, породив нечто третье — некро-божественный парадокс, который свел с ума центральный процессор.

Он больше не был хозяином своей машины. Он был ее первым пленником. Он смотрел на мониторинговый кристалл, показывающий внешнюю обстановку, и видел, как его идеальные, выверенные работники превратились в то самое, чем их считали его враги — в безмозглую, жаждущую разрушения орду.

Истинный враг явился. Это была не идеология Кайлана и не прагматизм Аларика. Это был слепой, неуправляемый хаос, рожденный их столкновением.

Глава 12. Нечестивый союз

— Сир Кайлан! Вы меня слышите?!

Голос Аларика, усиленный магией, прорвался сквозь рев и грохот. В нем больше не было спокойствия и превосходства. Только тревога и предельная концентрация. В центре зала снова появилась его проекция, но теперь она мерцала и искажалась от помех.

— Мортейн! Что ты наделал?! — прорычал Кайлан, поднимая меч.

— Не я! Ваш рыцарь! — отрезал Аларик. — Он не просто сломал машину. Он дал ей душу — голодную, безумную душу! Святая магия и некромантия создали нечто вроде раковой опухоли в сердце системы. Она растет, пожирая всю энергию и переписывая протоколы!

— И что это значит?!

— Это значит, что через час защитные поля падут под натиском орды снаружи, а внутренние системы жизнеобеспечения начнут взрываться от перегрузки! Мы все здесь умрем, сир! И вы, и я, и ваши люди!

Паладины замерли, прислушиваясь. Ужас в словах их врага был слишком искренним, чтобы быть ложью.

— Есть только один выход, — продолжил Аларик, и его проекция на миг стабилизировалась. — Я не могу вернуть контроль. Но я могу запустить протокол тотальной очистки. Полностью стереть управляющее ядро. Это оборвет мою связь со всеми мертвецами. Они просто рассыплются в прах. Но…

— Но что? — нетерпеливо спросил Кайлан.

— Очистку нужно запустить вручную. Одновременно из трех подстанций, расположенных в нижних технических уровнях комплекса. А прямо сейчас там хозяйничают взбесившиеся ремонтные и охранные механизмы, которые атакуют все, что движется. Я не смогу сделать это один. Мне нужна ваша помощь.

Наступила тишина, в которой был слышен лишь грохот ударов снаружи и треск умирающей машины. Паладин и некромант. Воин света и повелитель мертвых. Он просил о помощи.

Кайлан посмотрел на лица своих людей. Он видел в них страх, но также и решимость. Он посмотрел на багровый свет, сочащийся из трещин в стенах. Он понял, что Аларик прав. Их битва идеологий закончилась. Началась битва за выживание.

— Что мы должны делать? — спросил Кайлан.

Впервые за все время их знакомства на лице призрачного Аларика промелькнуло нечто похожее на облегчение.

Глава 13. Спуск в машину

Главные ворота в технические уровни открылись с мучительным скрежетом. Оттуда пахнуло озоном и горелым металлом. Коридоры, которые Кайлан представлял себе такими же стерильными и белыми, как и верхние этажи, превратились в адский лабиринт. Аварийные руны бросали на стены кровавые отсветы. С потолка свисали оборванные кабели, из которых сыпались искры.

— Держитесь вместе! — скомандовал Кайлан.

Их отряд был небольшим. Сам Кайлан, Аларик, который наконец покинул свою лабораторию, и пятеро лучших паладинов, включая молчаливого, с пепельным лицом Вардена. Некромант был беззащитен в бою, но только он знал путь.

— Налево! — крикнул Аларик. — Впереди секция авто-уборщиков. Их логика повреждена. Они будут воспринимать нас как крупный мусор, который нужно… утилизировать.

За поворотом их ждали те самые костяные пауки, но теперь их синие огоньки сменились фиолетовыми. Они бросились на них, пытаясь схватить своими манипуляторами и утащить к зияющей в стене шахте мусоросжигателя.

Начался бой. Паладины рубили и крушили взбесившиеся машины. Кайлан прикрывал Аларика, своим щитом отражая летящие в ученого стальные клешни.

— Их слишком много! — крикнул один из рыцарей, когда его прижали к стене.

— Их привлекает свет! — крикнул в ответ Аларик, указывая на светящиеся руны на доспехах паладинов. — Погасите их!

Кайлан отдал приказ, и паладины, произнеся короткую молитву, погасили священное сияние своих доспехов. В полутьме пауки-уборщики на миг растерялись, их сенсоры сбились. Этого хватило, чтобы отряд прорвался дальше.

Они спускались все глубже. Им пришлось преодолевать коридоры, где из-за сбоя системы гравитации пол и потолок менялись местами, и сражаться с тяжелыми охранными конструктами, которые теперь палили по своим и чужим.

В одном из таких боев массивный голем из кости и металла ударом отбросил одного из паладинов прямо на оголенный силовой кабель. Но прежде чем рыцарь коснулся смертоносных проводов, Аларик выбросил вперед руку. Тонкая черная нить вырвалась из его пальцев, обвила доспех паладина и отдернула его в сторону за мгновение до гибели. Рыцарь смотрел на некроманта с изумлением.

А через минуту, когда путь им преградил поток вырвавшегося раскаленного пара, уже Кайлан шагнул вперед.

— За мной!

Он вознес свой щит, и тот вспыхнул золотым куполом, который разделил поток пара, позволив Аларику и остальным пройти.

Они больше не были врагами. Они были товарищами по несчастью, спаянными общей целью. Даже Варден, который до этого шел с опущенной головой, теперь сражался с отчаянием обреченного, прикрывая отход группы и искупая свою вину в каждом ударе меча.

Глава 14. Цена контроля

Они добрались до последней двери. За ней находился зал центрального процессора. Само сердце тьмы. От двери исходила такая мощная волна хаотической энергии, что у паладинов закружилась голова.

— Там… — выдохнул Аларик. — Финальный терминал очистки. Но… порча там сильнее всего. Она обрела… подобие разума.

Когда они вошли, они увидели, что это правда. Центральный скелет на постаменте больше не светился ровным светом. Он был окутан клубящимся фиолетовым туманом, который принимал гротескные, меняющиеся формы. Этот туман был живым. Это был тот самый «призрак в машине», рожденный противоестественным союзом.

— Вы пришли уничтожить меня, создатели? — пророкотал голос, который был одновременно и эхом голоса Аларика, и хором тысяч мертвецов. — Я — ваше дитя. Дитя прогресса и веры.

Комната ожила. Кабели сорвались со стен, нападая, как змеи. Каменные плиты пола поднимались, пытаясь раздавить их. Призрак сражался, защищая свою новую, безумную жизнь.

— Мне нужно добраться до терминала! — крикнул Аларик сквозь грохот битвы. — Но энергия слишком нестабильна! Она убьет меня, прежде чем я произнесу код! Нужен… громоотвод! Кто-то должен коснуться процессора и принять на себя главный удар, пока я не закончу!

Это был смертный приговор.

Паладины отбивались от атак ожившего зала. Кайлан понимал, что долго они не продержатся.

И тогда вперед шагнул Варден.

— Я, — сказал он. В его голосе не было страха. Только искупление. — Варден, нет! — крикнул Кайлан. — Это я все начал. Я и должен это закончить, — он посмотрел на капитана, и в его глазах впервые за много дней появился покой. — За Орден… и за будущее.

Не дожидаясь ответа, он бросился вперед, прорубая себе путь через атакующие кабели. Он добежал до постамента и, не колеблясь, положил обе руки в латных перчатках на череп пульсирующего скелета.

Его тело выгнулось дугой. Фиолетовая энергия хлынула в него, и доспехи начали раскаляться добела. Варден закричал, но не от боли, а от ярости, вливая в процессор остатки своей святой силы, борясь с порчей изнутри.

— СЕЙЧАС! АЛАРИК, СЕЙЧАС! — взревел он сквозь треск энергии.

Аларик, очнувшись от оцепенения, подбежал к терминалу и начал выкрикивать длинную последовательность древних рун. Его пальцы летали над панелью управления, вводя код отмены.

Призрак в машине взвыл, чувствуя, что его разрывают на части две противоборствующие силы.

Глава 15. Великое безмолвие

Последняя руна была произнесена. На мгновение все замерло. А затем тело Вардена вспыхнуло ослепительным белым светом, который поглотил фиолетовое сияние. По всему комплексу прошла мощная, но беззвучная волна.

И все стихло.

Грохот снаружи прекратился. Вибрация под ногами исчезла. Безумное свечение центрального процессора погасло. Он снова стал просто скелетом на постаменте. От сер Вардена осталась лишь горстка пепла и оплавленные части доспеха.

А по всему королевству в этот самый миг произошло нечто невероятное.

Скелет-фермер, застывший с мотыгой над полем, рассыпался в пыль. Мертвец-шахтер, вгрызавшийся в скалу, обрушился грудой костей. Ткач на мануфактуре, державший в руках челнок, превратился в истлевший прах. Тысячи мертвецов, составлявших орду у стен «Сердца Леса», разом осыпались, оставив после себя лишь гигантский костяной вал у подножия башни.

Работа Аларика Мортейна была стерта. Его углеродно-нейтральная экономика перестала существовать в одно мгновение.

Кайлан и выжившие паладины стояли посреди затихшего зала. Они победили. Но победа ощущалась как поражение.

Аларик, шатаясь, подошел к разбитому окну. Он смотрел на свои поля, на свои леса, на свои каналы. Все было на месте. Но там больше не было никого, кто бы за всем этим ухаживал. Тишина, опустившаяся на Зеленые Угодья, была не тишиной покоя. Это была тишина смерти.

Кайлан подошел и встал рядом с ним. Они смотрели на дело рук своих. Праведный паладин и гениальный некромант. Каждый из них был по-своему прав. И каждый из них чудовищно ошибся.

— Мы остановили чуму, — тихо сказал Кайлан.

— Нет, — так же тихо ответил Аларик, не отрывая взгляда от безмолвных полей. — Мы лишь променяли ее на голод. Зима близко, сир Кайлан. А теперь у королевства нет ни зерна, ни дров, ни руды. Ваша битва окончена. А наша общая война… только начинается.

Часть IV. Пепел Прогресса

Глава 16. Долгая дорога домой

Они вышли из «Сердца Леса» на рассвете. Тишина была неестественной, оглушающей. Больше не гудели силовые узлы, не шелестели по садам механизмы, не раздавался мерный стук тысяч костяных ног. Мир замер.

Путь назад был похоронной процессией. Они шли через земли, которые еще неделю назад были образцом процветания. Теперь же это был край, застывший на пороге катастрофы. Ирригационные насосы, приводимые в движение мертвецами, остановились. Вода в одних каналах застаивалась, превращаясь в болото, в то время как другие, выше по склону, пересыхали, обрекая молодые всходы на гибель.

Они видели автоматизированные мельницы, чьи каменные жернова замерли. Видели лесопилки, заваленные наполовину распиленными бревнами. Вся инфраструктура, построенная Алариком, была идеальной, но хрупкой. Она была рассчитана на постоянное, неусыпное обслуживание. Без своих безмолвных работников она начала умирать.

Но страшнее всего были люди.

В первой же деревне их встретила толпа. Но это была не та сонная, апатичная толпа, что провожала их взглядами по пути сюда. Эти люди были напуганы. Их глаза горели паникой.

— Что случилось?! — кричал им староста, тот самый Йорген, что когда-то называл Аларика святым. — Почему все остановилось? Зернохранилища запечатаны! Водяные насосы не работают! Половина деревни останется без воды к завтрашнему вечеру!

— Мы освободили вас от некромантской скверны, — строго сказал один из паладинов, но его голос прозвучал неуверенно.

— Освободили?! — взвизгнула какая-то женщина. — Вы обрекли нас на голод! Мы уже забыли, как чинить эти машины! Мы не знаем, как открыть эти склады! Ваш Орден принес нам смерть!

В них полетели камни. Паладины, герои, победившие нежить, были вынуждены отступать под градом проклятий от тех, кого они «спасли».

Всю дорогу Аларик молчал. Он просто шел, глядя на руины своей мечты. Он не чувствовал злости или отчаяния. Только холодную, безмерную пустоту. Он хотел избавить человечество от страданий, но в итоге лишь проложил для него новую, короткую дорогу в ад.

Кайлан шел рядом. Каждое гневное слово, брошенное в их сторону, отзывалось болью в его сердце. Он сражался за достоинство человека, за право на труд. Но он не думал, что отняв у людей легкий хлеб, он отнимет у них вообще всякий хлеб. Он видел перед собой не спасенных, а беспомощных сирот, у которых отняли всезнающего, всемогущего, пусть и мертвого, отца.

Они больше не были врагами. Они были двумя архитекторами апокалипсиса, связанными общим, чудовищным провалом.

Глава 17. Суд в столице

В столице царил хаос. Весть о том, что орды нежити рассыпались в прах, пришла быстро. Но за ней, подобно тени, пришла другая весть — о том, что вся экономика, завязанная на дешевых ресурсах из Зеленых Угодий, рухнула в одночасье. Цены на хлеб взлетели втрое за один день. Начались голодные бунты.

Аларика заковали в антимагические кандалы и бросили в самую глубокую темницу под королевским замком. Для всех он был идеальным козлом отпущения.

Кайлана же встречали как героя. Верховный жрец и главы гильдий пели ему дифирамбы. Король Теоден в тронном зале лично возложил на него высшую награду королевства — Орден Золотого Грифона.

— Сир Кайлан Железнорук, вы спасли Элдорию от Некротической Чумы! — провозгласил король. — Ваше имя войдет в легенды!

Кайлан стоял перед троном, чувствуя тяжесть награды на шее. Он смотрел на ликующие лица аристократов и сытых гильдмастеров. И чувствовал только омерзение.

— Ваше величество, — начал он, и его голос прозвучал так громко и чисто, что все разговоры в зале смолкли. — Я не могу принять эту награду. Потому что мы не победили.

В зале повисла недоуменная тишина.

— Я не отрицаю зла, что нес в себе метод Аларика Мортейна, — продолжал Кайлан, глядя прямо в глаза королю. — Но я должен сказать правду. Катастрофу, которая уничтожила его систему, вызвали действия моего рыцаря, сер Вардена. И голод, что стоит у ворот этого города — прямое следствие моей «победы». Мы не спасли Элдорию. Мы лишь променяли одну болезнь на другую, куда более быструю и смертельную. Казнь Мортейна не наполнит наши амбары. Возврат к старым порядкам не накормит людей, разучившихся работать.

Шок на лицах придворных сменился гневным ропотом. Верховный жрец побагровел. Главы гильдий смотрели на Кайлана как на предателя. Он разрушил их простой и красивый миф о победе добра над злом. Он заставил их посмотреть в лицо неудобной, страшной правде. Своим поступком он поставил под сомнение не только свою победу, но и весь их привычный мир.

Глава 18. Гамбит прагматика

В своей камере Аларик не ждал казни. Он работал. На клочках оберточной бумаги, огрызком угля он чертил схемы, писал расчеты, составлял таблицы. Когда его посетил тюремщик, он попросил лишь об одном: аудиенции у королевского казначея.

Лорд Эйнар, худой и нервный глава казны, пришел в темницу с брезгливым видом. Он ожидал мольбы о пощаде.

— У меня нет времени на ваши предсмертные просьбы, Мортейн, — сказал он. — В городе бунты.

— Я говорю с вами не о своей жизни, лорд Эйнар. Я говорю о жизни королевства, — спокойно ответил Аларик. Он протянул ему исписанные листки. — Вот.

Казначей недоверчиво взял бумаги. Это был не бред сумасшедшего. Это был детальный, пошаговый план экономической реорганизации.

— Мои мертвецы уничтожены, — говорил Аларик, пока Эйнар вчитывался, и его глаза расширялись от удивления. — Но инфраструктура — дамбы, шахты, очистные сооружения, усовершенствованные ткацкие станки, системы севооборота — все это осталось. Да, оно было спроектировано для идеальных исполнителей. Но его можно адаптировать для живых. Эффективность упадет вдесятеро, но это все равно будет в пять раз эффективнее, чем ваши методы столетней давности.

На листках были чертежи, как переоборудовать станки. Графики, как организовать посменную работу в шахтах. Расчеты, сколько людей потребуется для управления шлюзами на дамбах, чтобы не допустить затопления.

— У вас есть выбор, лорд казначей, — закончил Аларик. — Вы можете вернуться в прошлое, к ручному труду и неизбежному голоду для половины населения этой зимой. Или вы можете воспользоваться моим знанием и попытаться спасти хотя бы то, что осталось. Вы прагматичный человек. Вы знаете, что выбор у вас только один.

Лорд Эйнар молча смотрел на чертежи. Он был прагматиком. И он видел перед собой не еретика. Он видел единственный шанс Элдории пережить зиму.

Глава 19. Выбор короля и новый путь

Экстренное заседание Малого Совета было бурным. Верховный жрец требовал немедленной казни Аларика и публичного сожжения всех его «еретических бумаг». Главы гильдий вторили ему, боясь, что даже адаптированные технологии Мортейна все равно оставят их не у дел.

Но затем выступил лорд Эйнар. Он хладнокровно разложил перед советом план Аларика, подкрепив его цифрами из отчетов казны. Цифры были ужасающими. Без немедленных мер королевство ждал полный коллапс еще до первых снегов.

Последним говорил Кайлан. Он говорил не об экономике, а о людях. О достоинстве, которое дает не праздность, а осмысленный труд. О необходимости взять лучшее из нового мира, не теряя души старого.

Король Теоден слушал всех, и лицо его было серым. Он был слабым королем, но он не был глупцом. Он понимал, что любой выбор будет иметь чудовищные последствия.

— Решение принято, — наконец сказал он, и в его голосе зазвенел металл, которого никто от него не ожидал. — Аларик Мортейн приговаривается к пожизненному заключению. Он будет отбывать его в Северной башне замка в качестве бессменного научного советника Короны. Все его знания и технологии объявляются собственностью королевства.

В зале поднялся гневный гул.

— Сир Кайлан, — продолжил король, перекрывая шум. — За вашу честность и отвагу вы назначаетесь главой Королевской Инициативы по Труду. Вам поручается организовать народ в рабочие бригады и запустить остановленные предприятия. Вы дадите им работу, хлеб и новую цель.

Гильдии и Церковь были в ярости. Их лишили простого врага и удобного решения. Но король был непреклонен. Перед лицом голодных бунтов за окнами замка даже их власть пошатнулась.

Эпилог. Неласковый урожай

Прошло несколько месяцев. Зима пришла, суровая и холодная. Но Элдория выстояла.

На бывших полях «Зеленого Покоя» теперь работали люди. Они трудились тяжело, их движения были неловкими и неэффективными по сравнению с мертвецами. Но в их глазах горел огонь. Они работали на себя, на свою землю.

Сир Кайлан Железнорук больше не носил сияющих доспехов. В простой кожаной куртке он путешествовал по стране, помогая крестьянам осваивать новые плуги по чертежам Мортейна и разрешая споры между бывшими ремесленниками, ставшими теперь рабочими на мануфактурах. Он вел не священную войну, а трудовую. И этот крестовый поход был куда сложнее.

Аларик Мортейн сидел в своей просторной, но надежно охраняемой библиотеке в Северной башне. Окруженный книгами и картами, он без устали писал. Он адаптировал, пересчитывал, изобретал. Он проиграл битву за свой идеальный, бездушный мир. Но теперь он вел другую, куда более важную войну — войну за выживание несовершенного, но живого человечества.

Последняя сцена. Маленький домик на окраине столицы. Семья сидит за ужином. На столе — каравай хлеба. Он не такой пышный и белый, как тот, что раньше почти ничего не стоил. Этот хлеб — грубый, ржаной, и на него пришлось тяжело работать. Но он был. И он был своим.

Конфликт не был исчерпан. Будущее оставалось туманным. Но в холодной зимней ночи над королевством Элдория зажглась хрупкая, выстраданная надежда. Надежда на то, что на пепелище двух крайних идеологий сможет вырасти что-то новое. Что-то живое.