Ненужная встреча

Кира сидела за своим любимым столиком, рассеяннопоглядывая в окно. Мелкий снежок кружил, сказочно переливаясь в свете фонарей. Рабочийдень кончился, спешить было некуда. Перед ней стоял ее обычный вечерний заказ –мятный чай и пирожное «грильяж». Ей нравилось бывать в этом кафе – здесь всегдабыло тихо и спокойно, по-домашнему уютно.

Вот уже три года она жила отдельно отродителей, снимала квартиру неподалеку от работы. Не потому, что ей было плоходома, нет, просто пришло время жить взрослой жизнью и дать маме отдохнуть отбесконечных хлопот. Теперь родители жили вдвоем, дети, а их было трое,разъехались. Двое старших братьев давно женились и обзавелись своими детьми, авот она, Кира, до сих пор пребывала в незамужнем состоянии и ничуть об этом нежалела. Какие ее годы – всего-то двадцать четыре, она все успеет. Если захочет,конечно. А вот желания впрягаться во взрослую жизнь, как называл замужествоотец, не было совершенно.

По улице с озабоченно нахмуренными бровямипрошла ее начальница, торопясь домой. Кира проводила ее долгим взглядом. ОльгаСтепановна была хорошим человеком, излишне любопытным, правда, и заботилась освоих сотрудниках, как хлопотливая мать.

После окончания универа Кира работалапервый год, опыта у нее было маловато, но она справлялась. Да и должность онаполучила одну из самых низших в отделе – всего-то старшего специалиста. Но затовпереди у нее было столько возможностей, ведь в их конторе следующую ступенькукарьерной лестницы сотрудники получали в среднем каждые три года, если не вовсеуж дураки, конечно.

Жизнь казалась вполне сносной, и Кираничего в ней менять не собиралась. Зачем? От добра добра не ищут, как известно.

Она съела пирожное и допивала остывшийчай, когда в небольшой зал вошла шумная компания, принявшаяся бесцеремонно передвигатьстолики на противоположной стороне. Покой был нарушен, мирной семейнойатмосферы как ни бывало. Кира поставила на блюдце опустевшую чашку и призывноулыбнулась официантке. Та поспешила к ней. Подала счет, Кира расплатилась,оставив полсотни сверху.

Машинально кинув взгляд на визгливосмеявшуюся девицу, поморщилась – та висела на шее высокого крепкого парня,собачьим взглядом уставившись ему в глаза. Киру это покоробило. Она считала,что навязываться мужчинам не стоит ни в какой ситуации, должна же быть удевушки гордость? Хотя, судя по всему, столь невыгодное свойство характера этойдевице было неизвестно.

Кира быстро пошла к выходу, стараясь несмотреть больше в сторону шебутной компашки. Оделась в гардеробе и вышла изкафе, не понимая, отчего вдруг на сердце странно потяжелело. Что это с ней?Неужто она тоже хочет вот так, без всяких обязательств, без надежды на уважениеили хотя бы привязанность, висеть на мужике?

Когда-то она отказалась от подобногопредложения и правильно сделала. Ее любимый или тот, кого она считала таковым,после ее отказа укатил в Питер, заявив в свое оправдание, что она его якобы нелюбила. А на самом деле, решив начать новую жизнь, просто избавился от старыхнадоевших привязанностей. На все согласных девиц везде много, он так и заявилей в день их расставания.

Единственное, о чем она жалеет в этоймерзкой истории, то, что она не сразу разглядела его подленькую суть ипотратила на несбыточные ожидания три года своей жизни. О том, что им былохорошо вместе, предпочитала не вспоминать. Какой в том смысл, если потом все былобезжалостно испоганено?

По крайней мере, теперь она может себяуважать. Не дать вытереть об себя ноги – это вполне достойный повод для доброгоо себе мнения.

– Кира, Кира, постой! – от знакомогоголоса по телу прошла неприятная оторопь, и она удивленно оглянулась, невольнодумая, что это с ней шутит разыгравшееся воображение. Не нужно было вспоминатьо былом.

Опровергая это подозрение, ее обхватилисильные руки, закружили и сдавили так, что стало больно дышать. Пискнув, онапопыталась освободиться, но парень этого даже не заметил. Оглянулся и опустилее только тогда, когда к нему в одном легком платьице подбежала та девица, чтовисла на нем в кафе, схватила его за руку и завопила:

– Артем! Ты что? Пошли давай обратно!

– Никуда я не пойду! – он сердитопосмотрел на девицу. – И не командуй, будь так любезна! Я тебя только сегодня впервый раз увидел, а ты уже на шею сесть готова.

– А эту фифу ты давно знаешь, да? –девица горделиво подбоченилась.

– Пять лет как знаю, – он ласковопосмотрел на Киру и притянул ее ближе.

– Отпусти меня немедленно! – потребовалаона, пытаясь вырваться.

– Что-то она тебе не сильно рада! –ехидно заявила девчонка. – Может, выпустишь ее и к нам пойдешь?

– Ни за что! – решительно отбрил ееАртем. – Иди обратно, пока не замерзла.

От кафе к ним подошел плотный мужчина всером свитере.

– Артем, ты чего?

Тот повернул к нему голову и, все так жене выпуская Киру из рук, попросил:

– Генка, будь другом, принеси мне куртку,номерок у меня в левом кармане. Я пойду.

– Да куда ты пойдешь? Давай к нам этутвою знакомую, раз уж ты с ней расстаться не можешь, – радушно предложилнесколько удивленный мужчина.

– Отпусти меня! – свирепо заявиларассерженная Кира. – Не то кричать буду!

– Это Кира, – представил ее своемудружку Артем, и тот странно крякнул.

– Понял, – молча вытащил у него изкармана номерок, развернулся и, подхватив под руку сопротивляющуюся девицу,бросил на ходу: – счас принесу твою куртку.

Кира выпрямилась и холодно посмотрела всияющее лицо парня.

– И чего ты добиваешься? Скандалапосреди улицы? – с горечью спросила она. – Могу устроить.

– Я понимаю, ты жутко обижена, но я всеобъясню и исправлю! – напористо заявил он, все так же не выпуская ее руки.

Вернувшийся мужик накинул ему куртку наплечи и даже подержал Киру, давая Артему время торопливо натянуть одежду.

– Спасибо, дружище, – поблагодарил егоАртем, – и поздравляю с Днем рождения! Извини, что так вышло, но вам и без менябудет не скучно.

Тот разочарованно махнул рукой и ушел, аАртем крепко взял Киру под руку и довольно выдохнул:

– Куда идем?

– Я лично домой, а вот куда ты, не знаю!– сухо уведомила его она, пристально глядя по сторонам и гадая, к кому жеобратиться за помощью. Ей было больно и неловко даже стоять рядом с ним, аразговаривать и слушать его нелепые объяснения попросту претило.

Он посмотрел в ее мрачное лицо ипосерьезнел.

– Кирочка, прости меня, – он развернулее к себе и покаялся: – я был дураком.

– Причем тут я? – она попыталасьвыдернуть плечи из его захвата, но безуспешно. – Оставь меня в покое, наконец!Тебя ждут на этом празднике жизни, вот и иди туда!

– Не ревнуй, причины нет, – самоувереннозаверил он ее, убежденный, что в этом причина ее неприязни. – У меня с этойдевчонкой ничего нет, да и быть не может. Я опять приехал, чтоб найти тебя.Или, что вернее, себя.

Его восторженно-довольное настроениебило по натянутым, как струны, нервам Киры.

– Мне абсолютно все равно, с кем ты икак ты. Я никогда не интересовалась, как ты живешь, не собираюсь и впредь. Мневсе равно, понимаешь? И твои фальшивые уверения меня не колышут.

– Вот как? Ты так сильно обиделасьтогда? – для него это оказалось весьма неприятным откровением, потому чтоуничтожало надежду на быстрое примирение.

Он рассчитывал найти Киру, не теряявремени зря помириться, увезти к себе в Питер и дело в шляпе. Но, похоже, всебудет несколько труднее, чем он планировал.

Подтверждая его выводы, она холоднопроговорила, глядя в сторону и с силой сжав ремень висевшей на плече сумочки:

– Я давно все забыла. Ты мне простонеприятен, как был бы неприятен любой, поставивший меня в идиотское положение.

Он неуклюже переступил с ноги на ногу и сконфуженновыдавил:

– Да, я же считался твоим женихом. Но освадьбе мы никому не говорили, да и сами ее не планировали, слишком молоды были.

– Говори за себя, – ей удалосьосвободиться от его цепкой руки, и она пошла вперед, не глядя, идет он следомили нет, – я тоже была молода и глупа, но я надеялась на свадьбу. И чтоб как всказке – «они жили долго и счастливо».

– Но ничего же не потеряно! – обрадовановоскликнул Артем, найдя точки соприкосновения. – Все еще будет, не переживай.

– Уже не хочу. Все перегорело и прошло,– Кира не понимала, как можно после стольких лет и того ужасного разговоравести себя так, будто ничего не произошло. – И на твои смешные побасенки ябольше не поведусь.

– Кира, – он глубоко вздохнул, пытаясьзаглушить разочарование. Ему казалось, что перед ним совершенно другой человек.Ничего похожего на ту открытую и милую девчонку, в которую он когда-то по уши влюбилсяи любовь к которой пронес через столько лет, не было и в помине, – пойми меня.Да, я наговорил тебе много глупостей в нашу последнюю встречу, но…

– Давай не будем ни в чем оправдыватьсядруг перед другом! – прервала она его излияния. – Просто попрощаемся иразойдемся. Нам с тобой разговаривать не о чем.

Он немного помедлил, вглядываясь в еекаменное лицо.

– Ну, если ты так хочешь… – протянул он,надеясь на опровержение.

Но она радостно тряхнула головой, будтоосвобождаясь от неприятностей, и задорно заявила:

– Вот так-то лучше! Пока! Ты ничего неупустил в том кафе, возвращайся! – и припустила рысью по дороге.

Зло выдохнув, Артем упрямо отправился заней. Она вошла в дом на соседней улице, ни разу не оглянувшись за всю дорогу. Надеясьна удачу, он встал под окнами, ожидая, загорится ли какое-нибудь из них.

Ему повезло – в комнате на третьем этажевспыхнул свет и, прежде чем окно скрылось за плотной шторой, он успелразглядеть Кирин силуэт. Прочтя номера квартир на двери подъезда, высчиталнужный, и еще с полчаса простоял возле подъезда, сложив руки на груди и очем-то напряженно размышляя.

На следующий день после работы Кирапрошла мимо своего любимого кафе, не зайдя в него. Ночью она спала плохо,вспоминая прошедшее время и напрасно стараясь уверить себя, что все сделалаверно.

Растревоженное сердце болело, несоглашаясь с прагматичными доводами рассудка. Чувствовала она себя плохо ифизически, и морально, неистово жалея об одном – для чего Артем сноваповстречался в ее жизни? Без него ей было так хорошо, так спокойно, беззаботнои легко.

Он обмолвился, что уже приезжал сюда,чтоб ее найти. Она знала об этом. В прошлом году ей позвонила школьная подружкаАся и сконфуженно спросила:

– Кира, ко мне Артем пришел. Клянется,что все поправит. Просит твой адрес и телефон. Что ты на это скажешь?

– Гони его в шею, Аська! Чтоб духу егоне было! – рявкнула она в трубку и отключилась.

Потом Ася перезвонила и долго объясняла,что не хотела ей звонить, но Артем упросил. Кира ее ни в чем не обвиняла, нопопросила впредь по подобным поводам зря не тревожить. На всякий случайобзвонила всех своих знакомых и строго-настрого предупредила, чтоб на слезливыеобещания Артема не поддавались, ей он не нужен ни под каким видом.

И вот теперь он снова ей повстречался,причем совершенно случайно. Надо же было такому случиться! Какое адскоеневезение! Бывает же такое!

Она уже подходила к своему дому, когда,прерывая ее мысли, кто-то заступил ей дорогу. Уже догадываясь, кто это можетбыть, она с горечью подумала, что нужно было сегодня не домой идти, а ккому-нибудь из подружек. Но впредь она будет умнее.

– Привет! – раздался красивый баритон, иАртем ласково взял ее под руку, не собираясь отпускать. – Извини, я понимаю,тебе мое панибратство не по душе, но это я на всякий случай, чтоб не сбежала.Превентивные меры, так сказать.

– И чего ты ко мне привязался? – сдосадой воскликнула она. – Делать тебе, что ли, нечего?

– Дел полно. Но я приехал с одной целью– встретиться с тобой, – он заглянул ей в лицо жадным взглядом, но отклика неувидел. – И не уеду, не поговорив.

– План выполнен, ты меня увидел, поговорил,можешь с чистой совестью уезжать, – авторитетно заверила она его и тоскливопосмотрела на свои окна.

Как же ей хочется в тепло и безопасностьсвоей маленькой уютной норки! Если удастся уговорить хозяев продать квартиру,она непременно ее купит. Залезет в долги, возьмет ипотеку, но купит.

Перехватив ее озабоченный взгляд, Артемрешил, что Кира замерзла, ветер дул северный, холодный, неся с собой мелкиеострые снежинки.

– Пойдем к тебе? – предложил без всякойзадней мысли.

Это предложение вызвало яростный отпор:

– Неча делать, пол топтать! – Кирувозмутил его самоуверенный тон, не предполагавший отказа.

Артем с сожалением вздохнул. Как же ее убедитьхотя бы поговорить с ним спокойно, по-человечески, глаза в глаза?

– Жаль. Ну, тогда хоть в кафе посидим?Мне так много нужно тебе сказать, объяснить.

– Мне твои объяснения не интересны, –она недовольно сморщила чуть покрасневший нос и сильнее закуталась в короткую шубку.

Ее слова Артема задели. Он не привык,чтоб к его чувствам относились с таким пренебрежением.

– Как хочешь, но я все равно скажу, –заупрямился он.

Кира пожала плечами. Жаль, но уйти неудастся. Пусть уж говорит. Сердито разрешила:

– Поскорее, я с работы, устала, естьхочу и…

Порыв ветра дунул ей прямо в лицо, и оназамолчала, задохнувшись. Артем повернулся к ветру спиной и поставил ее передсобой, защищая. С горечью продолжил:

– Понимаешь, я ведь тоже тогда обиделся.Я тебе предложил жить вместе, а ты с таким презрением отказалась…

Кира возмущенно вскинулась. Надо же такпереврать то, что было!

– Ты мне не жить вместе предложил, ненадо приукрашивать, а просто переспать. Не думай, что я об этом забыла.

– Ты это поняла так? – он нахмурился,припоминая. – Видимо, я неясно выразился. Но имел ввиду я вовсе не постель. –Под ее скептическим взглядом вынужденно поправил: – Ну, не ее одну.

– Давай не будем врать друг другу, а? –устало попросила она его. – Ты ведь ничего исправить и объяснить даже не попытался.Ты просто смотался подальше, только и всего. И довесок на шею тебе был не нуженот слова «совсем».

Кира смотрела ему прямо в глаза, иотпираться Артем не посмел. Но упорно продолжил оправдываться:

– Я был обижен. Все мои друзья спали сосвоими подругами, никто в этом ничего зазорного не видел, ты одна отказалась.Получилось, что или я какой-то ущербный, или ты меня просто не любишь.

Кира чувствовала, как вокруг сердцасжимается тугой болезненный узел, мешая дышать.

– Я ничего не хочу знать о твоих переживаниях!– отрубила она, желая одного – чтоб этот вечер ненужных откровений поскореезакончился. – Уверена, ты быстро утешился. Ну, или тебя утешили, что одно и тоже.

У него на скулах появились темные пятна,но взгляд он не опустил, не считая себя таким уж виноватым.

– Не буду врать, что не искал утешения.Искал. И даже довольно часто. Правда, первые полгода мне вообще было не до постельныхутех. Новая работа, новые обязанности, новые друзья. Но потом я принялся за поискиспутницы, раз уж ты ей быть отказалась. За время нашей ссоры подруг у меня перебывалдобрый десяток. Хорошие девушки, ничего о них плохого не скажу. Только вот всебыло не по мне. И остановился я только тогда, когда понял, что все они похожина тебя, то есть я неосознанно пытался найти тебе замену. Но аналоги ещеникогда не бывали лучше оригинала, и, когда это до меня дошло, решил начать всесначала. Поэтому в прошлом году я и приехал к тебе. Хотел объясниться,попросить прощения, убедить тебя вернуться ко мне. У меня же своя квартира вПитере, родители помогли купить, и работа хорошая, перспективная. Но меня ктебе не пустили. Да и в этом году мы встретились по счастливой случайности.

– Для меня эта случайность счастливой небыла. – Кира поежилась под порывом леденящего ветра и жестко осадила его, нежелая больше слушать этот детский лепет: – Для чего ты все это затеял? Кувшинразбит, склеить невозможно.

Он взял ее за плечи и притянул к себепоближе. Овевая теплым дыханием ее лицо, прошептал:

– Кира, неужели ты ничего ко мне нечувствуешь? Тебе не жаль того, что между нами было? Того понимания даже не сполуслова, а с одного только взгляда? Мы же всегда вместе смеялись над одними итеми же шутками! Я теперь понимаю, что это большая редкость, – и, не выдержав, попыталсяпоцеловать.

Она решительно освободилась от ненужныхобъятий.

– Ты сам все испортил. И если я что-товспоминаю из нашего общего прошлого, то только с досадой. И мысль у меня одна –какой же я была дурой! Но больше этого не повторится. И давай уже уходи. Я замерзла,и вообще мне с тобой скучно.

Он поежился, но не от холода. Кира быланастроена решительно и никаким его доводам не внимала. От отчаяния он забрал унее сумочку, вынул смартфон и, не слушая ее громких протестов, отправил себеСМС с ее номером.

Вернув сумочку с брошенным внутрьтелефоном, великодушно разрешил:

– Ну, беги, грейся. До завтра.

Решив не препираться больше, она быстро ускользнулак себе в квартиру, поставила чайник. По-быстрому приняла горячий душ, согреваясь,а то зуб на зуб не попадал. Чтоб хоть немного отвлечься, включила телевизор. По«Культуре» показывали оперетту, причем ее любимую «Баядеру», но музыка досердца не доходила. Она пила любимый мятный чай и тупо пялилась в экран, ничеготам не видя, а мысли крутились только вокруг объяснений Артема.

Рационально все оценив и взвесив,решила: пусть даже то, что он говорит, правда, это ничего не меняет. Ей ненужен тот, кто уже однажды ее предал. «Предавший единожды предаст и дважды» –мудрость старинная, проверенная веками.

Отрывая от размышлений, зазвонилтелефон. Номер был неизвестным, и она ответила осторожно, понимая, что, скорее всего,звонит Артем. Это и впрямь оказался он.

– Поговори со мной, хоть немножко, – егообычно уверенный голос был просительным, даже униженным каким-то.

Кира молча прекратила вызов и тут же обэтом пожалела. Отчего-то стало одиноко, грустно и тоскливо. Она посмотрела надисплей, но желание перезвонить ему не возникло. Тоненько пропищал зуммер,возвещая о поступлении ММS-ки. Она открылаее и невольно улыбнулась – на фоне букета белых роз изысканной вязью виласьнадпись «я тебя люблю».

Но немедля опомнилась. Это все равнодолго не продлится. Скоро Артем поймет, что занимается бесполезным делом и отнее отстанет. И она снова будет жить спокойно и приятно.

Или скучно и безнадежно.

И тут же выругала себя. Вот ведь какие вголову лезут глупости! Сколько времени ей понадобилось после той роковой ссоры,чтоб обрести спокойствие? Несколько лет боли и бесконечных сожалений? Не будетона больше искушать судьбу, соглашаясь на встречи с Артемом. Одной гораздолучше. Никто не обидит, не оскорбит и не предаст.

А то, что человеческого тепла в ее жизнинемного, это мелкие мелочи. Главное – сердечный покой. Без страстей,отравляющих душу и жизнь, она как-нибудь проживет.

Снова тоненько тенькнул телефон, на этотраз сообщая об СМС-ке.

– «Кира, я буду каждый день ждать тебяна нашем месте ровно в семь, как прежде».

Она прочла это и удивленно хмыкнула.Неужто Артем надеется, что она не выдержит и придет? Какая самоуверенность! Ноон всегда был слишком уж уверен в себе. Когда-то, в далекие счастливые годы,это ей нравилось. Ей не приходилось бегать за билетами в кино или театр, заказыватьстолик в модном ресторане – все это он делал сам. Потому она и расслабилась,что привыкла к его заботе и опеке. Как маленькая наивная девочка, началабезоглядно ему доверять. И получила по заслугам. Никому нельзя верить, поройдаже самой себе.

На следующий день во время обеденного перерыва,когда они всем отделом собрались в столовой за одним большим столом, ОльгаСтепановна внезапно сказала:

– Ты такая милая девочка, Кира, но уж больнозамкнутая. Ничего о себе не говоришь, ни с кем не общаешься, улыбаешься редко, ивзгляд у тебя такой…, – она цепко взглянула на сидевшую напротив сотрудницу, – сумрачный.Такое чувство, что у тебя в жизни всеплохо. Может, мы можем тебе чем-то помочь?

Для Киры это оказалось неприятнымоткрытием. Она-то была уверена, что ведет себя как все – открыто и дружелюбно,а получается, что она замкнутая и скрытная. Неужто на нее так подействовалразрыв с Артемом? Ведь раньше она такой не была.

– У меня все нормально, – заверила оназаботливую начальницу. – Просто я еще не освоилась. Все вокруг непривычное, ответственностьопять же… – и она замолкла, не зная, что еще сказать.

– Хорошо, – не стала лезть в ее душуОльга Степановна. – Но если что-то нужно, не стесняйся, обращайся, любая из наспоможет. Правда, девочки? – и дамы вокруг дружно поддакнули.

Кира кивнула, не зная, как еще на этореагировать. Благодарить? Так вроде пока не за что. Они разошлись по своимрабочим местам, но Киру еще долго не отпускало чувство собственной ущербности.

После работы, избегая встречи с Артемом,поехала к родителям. Мама была уже дома, отец еще не вернулся из рейса, онработал машинистом на подъездных путях машиностроительного завода ипериодически гонял состав в соседнюю область.

Мама обняла ее, попеняла, что так долгоне была дома, и принялась кормить. Любимая творожная запеканка показалась Киревкусной, как никогда. После сытного ужина жизнь превратилась во вполне привлекательную,если не заниматься ненужным психоанализом, и она рискнула спросить:

– Мам, а я что, стала угрюмой, да?

– И кто тебе это сказал? – вскинуласьмать, готовясь защищать единственную дочурку. Сыновей она тоже очень любила, ноте были больше привязаны к женам, чем к матери.

– Моя начальница. Она не так сказала, носмысл такой.

Мария Ивановна печально вздохнула ипризнала:

– Ты изменилась после отъезда Артема исильно. Долго переживала, стала необщительной и грустной, но сейчас уже лучше.Ты пытаешься улыбаться, и в твоих глазах снова появился счастливый блеск,который я не видела уже очень давно.

Кира призадумалась. А не появился лиэтот блеск после ее встречи с Артемом? Неужто к ней возвращается вкус к жизнитолько рядом с ним? Осознание этого болезненно царапнуло самолюбие, и онапоспешила запрятать подальше эту неприятную мыслишку.

Ровно в семь пропела СМС-ка, и она с некоторымстыдом прочла:

– Жду, как и прежде. Хоть и не веришь,но люблю.

Подписи не было, но и без нее все былоясно. Кира приложила ладони к разгоревшимся щекам.

– Жарко у нас, да? Батареи горячущие, будтона северном полюсе живем, – посетовала мать. – И не убавить их в квартире, онив стенах. Можно бы прикрутить в подвале, но у верхних соседей малыши, они всеравно пойдут и откроют. Вот и жаримся всем подъездом из-за двух квартир,которым холодно.

Разговор зашел о коммунальных платежах,о трудностях современной жизни, и домой Кира засобиралась уже в десять вечера.Вызвала такси, надеясь, что с Артемом ей столкнуться не доведется.

И в самом деле, не довелось. Но вместоудовлетворения внутри разразился самый натуральный раздрай – сердце спорило срассудком. Это раздвоение личности было настолько странным и тревожным, чтоКира легла спать, выпив предварительно коктейль из молока и коньяка,используемый ею как снотворное.

Но спалось все равно очень плохо. Онарешила, что это из-за слишком малого количества коньяка. Нужно будет увеличитьдозу, если она хочет спать нормально. Но, с другой стороны, так и спитьсянедолго.

На работу шла с больной головой. ОльгаСтепановна, посмотрев на ее бледное лицо с темными кругами под глазами,посоветовала выпить обезболивающую таблетку, но Кира отказалась. До обеда худо-беднодоработала, в обед съела в столовке горячий борщ со сметаной, и – о, чудо! –голова прошла. К вечеру она чувствовала себя уже достаточно сносно. Вопрос былодин – куда идти сегодня вечером, чтоб избежать встречи с Артемом. Решила кАське, заодно и за жизнь поболтать можно будет, давненько уже не видались.

Она напрасно ломала свою бедную голову. Нарушиввсе ее душеспасительные планы, Артем ждал ее в вестибюле. Увидев, сразу подошелк ней и с некоторой ироничностью поздоровался. Кира укоризненно посмотрела наохранника, пропустившего его в холл без проходилки. А ведь если кто-то из сотрудниковзабывает пропуск, приходится писать слезливую объяснительную, а для постороннихприказ директора, видимо, ничего не значит, и в контору можно пускать когопопало?!

Рядом с ней дорожными столбами застыли коллеги,заинтригованные появлением выставочного мужского экземпляра, поэтому пришлосьсделать вид, что все так и должно быть, и корректно ответить на его «добрыйвечер». Дамы тут же сделали охотничью стойку и просто ели его глазами, выясняястепень их близости.

Попрощавшись с ними, Кира вышла наулицу, нервно поправила пышный воротник и сердито спросила Артема:

– Зачем ты тут? И как узнал, где яработаю? Кто проговорился?

– И на какой вопрос мне отвечать? – онсклонился к ней, чуть заметно усмехаясь твердыми губами. – Начну по порядку: яздесь, потому что хотел тебя увидеть. Стояние у памятника Пушкину себя неоправдало. А где ты работаешь, мне подсказали. Это не твои подруги, непереживай.

Это было сказано вовремя, Кира уженачала перебирать в уме имена подружек, гадая, кто мог ее так предательски заложить.Она же их всех просила ничего ему о ней не сообщать!

– Кто, если не они? – агрессивноспросила, не поверив ему.

Он смахнул с ее воротника пушинку, погладилего, наслаждаясь мягкостью и теплотой меха, и только тогда ответил:

– Если честно, то Генка. Тот парень, на Деньрождения которого мы и встретились в кафе. Он живет здесь неподалеку и как-товидел, как ты выходишь из этого здания. А уж остальное было делом техники.

– Какой техники? – продолжалапридираться Кира, но Артем не ответил.

Он смотрел на нее и чувствовал всеобъемлющуюнежность. Ему вовсе не хотелось говорить, а вот прижать ее к себе и постоятьтак хоть немножко хотелось неимоверно.

Ольга Степановна, не вытерпевшаязагадочности ситуации, решила нарушить их тет-а-тет.

– Кирочка, ты не познакомишь нас сосвоим кавалером? – примкнувшие к ней Лариса и Катерина, самые любопытные из ихотдела, энергично закивали, откровенно разглядывая Артема.

– Это, это… – Кире не хватало слов, чтобописать свое отношение к стоявшему рядом нахалу.

– Я ее жених, – с улыбкой сообщил Артем,не давая ей обозначить свою версию происходящего.

Кира задохнулась от такого вопиющегонахальства, и не смогла его сразу пресечь, а потом стало слишком поздно.

– О… – Ольга Степановна аж пошатнуласьот столь неожиданной вести. – Как я за вас рада! Кирочка – замечательныйчеловек: умная, ответственная, отзывчивая… – начала она перечислять достоинствасвоей сотрудницы, будто профессиональная сваха.

– Она потрясающая, я это знаю, –серьезно сказал Артем, с нежностью глядя на покрасневшую от негодования Киру. –Но нам пора, извините.

Едва они отошли подальше, как Киравзорвалась:

– Что это за нелепые выдумки? Ты не мойжених и никогда им не был!

– И это мое серьезное упущение, –смиренно признал свою вину Артем. – Но во времена нашей дружбы я был слишкоммолод и глуп. Но сейчас я поумнел.

– Ко мне твоя умность никакого отношенияне имеет! – Кира возмущенно вырвала у него руку и остановилась, агрессивноповернувшись к нему. – И оставь меня в покое, наконец!

Артем покачал головой.

– Не могу, Кира. Понимаешь, я был быкруглым дурнем, если б не попытался вернуть то, что между нами было. Я непонимал, что это и есть счастье. Ты же знаешь, что все познается в сравнении. Ия не верю, что тебе тоже не жаль того, что было.

Она прерывисто вздохнула и покачалаголовой.

– Что толку жалеть о том, что вернутьневозможно?

– Почему невозможно? – ему хотелосьсхватить строптивицу за плечи и как следует потрясти, вытряхая из нее глупоеупрямство, но он сдержался. Этот жест мог привести к еще большим проблемам, ане решить их недоразумения. – Это зависит только от нас.

Кира отвернулась, глядя на светившиесяокна стоявшей рядом высотки.

– Не верю я в примирения. Отношенияхрупки, как стекло. Если разбились, склеить невозможно. Это только в любовныхроманах счастливые концы, в жизни я о них что-то не слыхала.

Артем снова взял ее под руку и повелдальше, приводя разумные, с его точки зрения, доводы о прощении, воссоединениии грядущем счастье. Кира молчала, скептически поджав кончики губ, чтораздражало его больше всего. Ну почему, почему она не желает ему поверить? Ведьон говорит чистую правду!

Дойдя до кафе, завел ее внутрь.

– Давай посидим, поговорим. Тут уютно.Мне почему-то кажется, что ты частенько захаживала сюда после работы.

Подтверждая его слова, гардеробщик, ещекрепкий седой мужчина в белой вышитой рубашке с цветным поясом, радушно ееприветствовал:

– Добрый вечер, Кирочка! Куда же вызапропали? Столько дней вас не видно! Мы без вас скучаем!

– Дела, дядя Миша, – вяло отговориласьона. – Некогда было.

Артем победно хмыкнул и пропустил еевперед, в небольшой уютный зал. Заняв свое привычное место у окна, онаприветливо улыбнулась поспешно подошедшей к ней официантке. После взаимногообмена приветствиями Кира сказала:

– Мне как всегда, – и перевела вопросительныйвзгляд на своего спутника.

– А мне меню, – потребовал Артем. – Яздесь не завсегдатай.

– Да просто попроси то, что повкуснее,только и всего, – неохотно посоветовала ему Кира и налила себе воды из стоявшейна столе бутылки минералки, смочить отчего-то пересохшее горло.

– Хорошо, – разумно согласился он с нейи обратился к ожидающей заказа официантке: – Мне чего повкуснее. И первое, и второе, на десертпарочку пирожных, чай покрепче с лимоном и мороженое фирменное, если есть. – Навосклицание Киры: «Ого, какой аппетит!», насмешливо признался: – Я оченьголоден, знаете ли.

Удивленная столь обильным заказомдевушка убежала, прикидывая, чего бы принести, чтоб ублажить столь оголодавшегоклиента, а Кира допила воду и, аккуратно поставив пустой стакан на белоснежнуюскатерть, демонстративно отвернулась от собеседника к окну.

– Тебе не интересно, почему я голоден? –Артем протянул было руку, чтоб повернуть к себе ее лицо, но тут же уронилобратно.

– А почему меня должно это интересовать?– ответила она вопросом на вопрос.

– Да, в самом деле, – уныло согласилсяон с ней. – Кто я тебе? Никто!

– Это точно! – она нехотя повернулась кнему, и он с сочувствием заметил тени у нее под глазами. При первой их встреченичего подобного не было. Переживает из-за него, или это что-то другое?

– Как ты себя чувствуешь? – спросилпрежде, чем понял, что этого делать не следовало.

– Нормально, – она посмотрела на него снеприятным подозрением. – С чего бы такая забота?

– Просто ты выглядишь… – он с трудомподобрал нейтральное слово: – уставшей. И мне тебя жаль.

– А это как раз из-за тебя. Поэтомунечего выражать фальшивое сочувствие.

– Из-за меня, – с нескрываемой надеждой повторилон. – Почему? Я же не мешаю тебе спать, к примеру. А ты явно не высыпаешься.

– Ты одним своим появлением мне нормальножить мешаешь, – жестко отрубила она и замолчала: к столику подошла официантка сполным подносом. Выставив на стол многочисленные тарелки, ушла, пожелав имприятного аппетита.

Артем забрал свои и принялся за еду, нечувствуя вкуса от накатившей обиды. Зря его сюда принесло. Жил бы себе спокойнов Питере, нашел бы со временем кого-нибудь. А то сидит здесь как на Голгофе,гадости выслушивает. И пусть он их частично заслужил, но сколько же можно?

Он исподволь посмотрел на отрешенноелицо Киры. Она медленно пила чай, отделяя вилкой по малюсенькому кусочку от стоящегоперед ней пирожного. На него не смотрела, сосредоточив все свое внимание натарелке.

Раздражение и на нее, и на себя глодало,но Артем старался смирить и его, и бунтующую гордость. Если он решил все начатьсначала, то придется терпеть. Или бросить все и уехать? Если уж она настроенатак непримиримо.

– Когда ты уезжаешь? – будто услышав егомысли, Кира резко подняла голову и перехватила его изучающий взгляд. – Тебенаверняка пора.

В нем все взбунтовалось.

– Могу хоть сегодня, если тебе так нетерпится, – отрубил он. – Ты же не думаешь, что я у тебя в ногах валяться буду?

Она вздрогнула, как от удара, ипрошипела:

– Я тебя не звала и не ждала. Ты тут пособственной воле, поэтому предъявлять мне какие-либо претензии не вправе.

Артем крепко сжал губы, чтоб невыругаться вслух. В груди все перемешалось – досада на себя, злость на ееглупое упрямство и растущее чувство безнадежности. Он не любил проигрывать, нопридется признать, что ему и в этот раз не повезло. Залпом выпил стаканминералки, с трудом смиряя душившие его чувства.

Немного успокоившись, посмотрел на еетакое родное лицо, пусть сейчас нахмуренное и недовольное, понял, что никудаему от Киры не деться. Придется набраться терпения, хотя эта достойнаядобродетель никогда не была его сильной стороной.

– Хорошо, уеду, раз ты так хочешь, – ион пристально посмотрел на нее, отмечая малейшие изменения ее мимики.

Не дрогнув, Кира кивнула и ироничнопохвалила:

– Дошло через тысячу лет? Лучше поздно,чем никогда. Хвалю. Молодец!

Но он заметил едва заметную печаль,проскочившую в ее взгляде, и на душе стало гораздо спокойнее. Он молча доелвсе, что заказал, дорога впереди предстояла довольно долгая, а кормили здесьвкусно. Расплатившись, проводил Киру до дома.

– Уезжаю, как ты и хотела. Счастливооставаться. А это на прощанье! – он прижал ее к себе, как мечтал долгие месяцыбез нее, и поцеловал. Крепко, до остановки дыхания. Оторвавшись, сипловыговорил: – Пока! – и стремительно, будто боясь передумать, сбежал.

Придя к себе, Кира включила телевизор ивзяла в руки книгу. По первой программе шел какой-то эстрадный концерт, накотором певицы отличались друг от друга лишь обилием голого тела, а певцыэкстравагантностью нарядов. Она на экран и не смотрела, ей нужен был лишьшедший фоном шум, тишина ее сейчас угнетала. Книга тоже служила лишьотвлечением, читать она была не способна.

Чувство непоправимой ошибки все росло,заставляя крепко сжимать ладони в кулаки и глубоко дышать, преодолеваяподступившие к глазам слезы. Уговаривать себя, что все к лучшему, и непыталась. Просто ждала, когда же стихнет боль. Но сердцебиение так и не унялось,даже после выпитой таблетки снотворного сердце билось как тряпка и болело.

На работе девчонки пристали к ней,расспрашивая, кто это был вчера, и в самом ли деле он ее жених. Пришлосьсказать, что они давно расстались, и он просто шутил, вспоминая былые времена.Она думала, что сотрудницы разочаруются, но наоборот, две незамужних, как иона, девицы, тут же попросили ее с ним познакомить. Узнав, что он живет вПитере и уже уехал, скорчили недовольные рожицы, будто она им что-то пообещалаи обманула.

Дни тянулись за днями, приближался Новыйгод. Кира чувствовала себя брошенной и нелюбимой, точь-в-точь, как три годаназад. Все мысли были только об Артеме, и главной среди них была одна – какхорошо и спокойно она жила до его приезда! И для чего судьба так жестоко надней подшутила, вновь сведя их вместе?

Глядя на нее, мама удрученно качалаголовой.

– Я так надеялась, что ты выправилась,все забыла. Твои глазки снова потускнели, дочка. Что у тебя стряслось?

Кира оправдывалась перенесеннойболезнью, что было правдой, она целых три дня просидела дома на больничномиз-за ОРВИ, потом пришлось несколько вечеров оставаться на работе до девятичасов, вводя в базу пропущенные за время отсутствия данные.

На Новый год поехала к родителям, где потрадиции собрались все домашние. Стоявшая в углу на табуретке небольшаяискусственная елочка была украшена племянниками, стол ломился от деликатесов, вкомнатах звучал радостный гвалт, что-то оптимистично вещал включенныйтелевизор, но Кире было вовсе не до праздника.

С застывшей улыбкой она помогала мамевыносить из кухни все новые блюда, слушала рассказы невесток о проказахплемянников и даже смеялась в положенных местах, но внутри у нее все оцепенело.Порой ей даже казалось, что вместо сердца у нее кусок льда, такой в груди царилхолод.

Но она не хотела возвращать Артема. Кчему? Все равно ничего хорошего у них не выйдет, раз уж он так быстро смирилсяс ее отказом. За прошедший месяц наверняка уже встретил хорошую девушку. Отэтой мысли внутри все сжималось, во рту появлялся противный привкус желчи, ноона упорно представляла себе эту вполне милую девушку, как он ее целует,ласкает, как она отвечает ему взаимностью, и они вполне счастливы.

Эта доморощенная психотерапия непомогала, забыть его не удавалось никак, а вот ревность доставала на все сто. Вконце концов, Кира решила, что это мазохизм чистой воды и прекратила глупые попыткиизлечиться столь бездарным способом.

Прозвучали куранты, все принялись питьшампанское, загадывая желания. Кира шампанское пила, чтоб не привлекать к себе озабоченноговнимания родных, но вот уже несколько лет после ухода Артема ничего незагадывала, помня, с каким вывертом исполнилось ее последнее новогоднеежелание.

Ведь именно в год ухода Артема оназагадала под бой курантов, чтоб он сделал ей предложение, и они поженились.Предложение-то он ей сделал, но вовсе не то, которое она ждала. И чем это всекончилось, всем известно.

Но в этот раз с последним ударом, ужедопивая последний глоток, в голове внезапно вспыхнули слова: «пусть Артемвернется, и у нас все получится». Поразившись, подавилась и закашлялась. С ней такшутит подсознание? Не может быть, чтоб это и впрямь была ее осознанная мысль!

В час ночи все они, кроме малышни иприглядывающей за ними мамы, сходили на городскую эспланаду, полюбовалисьвеликолепным фейерверком, покатались на катушках и даже немного посмотрелипраздничный концерт. Кире было жаль замерзающих артистов в нарядных костюмах,но радовало, что погода стояла почти теплая – минус десять без ветра, а моглобы быть и все сорок. Попрыгав пару часов в толпе и изрядно замерзнув, пошлидомой, где продолжили встречу Нового года уже с европейскими странами.

Под утро все улеглись, но Кире неспалось. Во-первых, лечь можно было только на полу, чего она не хотела,во-вторых, нужно было убрать со стола, чтоб маме потом не пришлось бегать какошпаренной, убирая и перемывая грязную посуду, одновременно снова накрывая настол, потому что встанут все голодными, будто и не просидели почти до утра за новогоднимпиршеством.

Убрав со стола и вымыв посуду, Киравзяла в руки смартфон. Ночью было не до прочтения сообщений, а сейчас стоило хотябы прочесть, кто что прислал. Сама она приготовила поздравления заранее, иотправлял их по телефонам родных и знакомых уже таймер, настроенный набездесяти двенадцать.

Поздравления шли стандартные, пока онане дошла до букета роз под ярко украшенной елочкой и не прочла: «С Новым годом,моя Снегурочка! Надеюсь, для нас еще наступит весна!»

На глазах навернулись слезы, и она растроганнозашмыгала носом. Не заплакать ей помогла пришедшая на кухню проснувшаяся первойМария Ивановна.

– Ты уже все прибрала? Вот молодец!Знала бы, так еще бы немного поспала. – На предложение дочери идти передохнутьотказалась: – сейчас уже малышня поднимется, надо хоть кашу сварить, а то им естьбудет нечего.

К прибежавшим первыми на кухню детямвскоре подтянулись и взрослые, стол был накрыт заново, и пир продолжился. Недожидаясь его окончания, Кира потихоньку попрощалась с мамой, и, отговорившисьбессонной ночью, отправилась к себе. Транспорт ходил редко, поэтому паруостановок она прошла пешком, и села в догнавший ее автобус только на третьей.

С серого неба сыпал мягкий легкийснежок, утро выдалось спокойным, даже безмятежным, наверное, оттого, что наулицах было очень мало людей, все сидели по домам, кто продолжая праздновать,кто отсыпаясь после ударно проведенной ночи.

В голове у Киры после бессонной ночи стоялтуман, поэтому она не сразу поняла, кто заступил ей дорогу. Но когда ее обнялии со словами: «с Новым годом, Снегурочка моя!» поцеловали, до нее дошло, ктоэто ведет себя так бесцеремонно.

От растерянности она не сопротивлялась,и Артем повел ее в дом, приговаривая:

– Ты меня извини, но я как цуцик замерз,тебя поджидаючи. Кстати, я видел тебя с семьей на эстакаде. Не стал подходить,поскольку не знал, какой меня ожидает прием. Когда-то я с твоими братьями былдружен, но с той поры много воды утекло.

У Киры что-то мелко дрожало внутри, иона, боясь, что голос ей откажет, предпочла промолчать. Пользуясь ее непротивлением,он поднялся на ее этаж, подождал, когда она откроет двери, и сделал шаг вперед,оставив ее позади.

– Это невежливо, признаю, – ответил онна ее укоризненный взгляд. – Просто не хочу получить дверью по носу. От тебя незнаешь, чего ждать.

Кира чувствовала себя комком ваты,неспособным на отпор. Решив хоть немного прийти в себя, отправилась на кухню,поставила чайник и, немного поколебавшись, достала растворимый кофе, снастоящим возиться было некогда.

Налила себе и нежданному гостю. Артемпринял чашку с кофе и выспренне поблагодарил:

– Спасибо, ты спасаешь меня от морознойсмерти!

Они выпили кофе, осторожно приглядываясьдруг к другу, как боксеры на ринге. Кире хотелось многое ему высказать, но силне было. Никаких.

– Я был не прав, – Артем поставил пустуючашку на стол и накрыл Кирины пальчики горячей ладонью. В ее голове мелькнула подозрительнаямысль: «Непохоже, что он замерз», но тут же пропала от его последующих слов: –Я вел себя как лихой кавалерист, наскоком пытаясь прорвать твою оборону, когданужна долгая и тщательная осада.

Она прищурилась, недоумевая, с чего этоего вдруг потянуло на военную терминологию.

– Я снова буду за тобой ухаживатьнастойчиво и терпеливо, как делал когда-то. Надеюсь, правда, что этот сложныйпроцесс не затянется на долгие годы.

Кира не нашла ничего лучшего, как неловковозразить:

– Ты же в Питере живешь…

– Да. Но начальство решило, что здесьнужно открыть отделение нашего производства. С моей подачи, каюсь. И вот яздесь. Работы непочатый край. Буду рад, если ты мне поможешь. Нам как раз нужендельный специалист.

Кира отрицательно помотала головой, и онс сожалением почесал кончик носа.

– Жаль. Но, если честно, я на это и нерассчитывал. Крепости, они такие. С наскока их не взять.

Сравнение с крепостью, которую нужнобрать долгой осадой, и коробило, и смешило девушку. Но еще больше хотелосьспать, кофе не помог. Она чувствовала – еще немного, и она заснет прямо здесь,за кухонным столом. Это понял и Артем.

Поднявшись, поцеловал ее в щеку ипопрощался:

– Ладно, пойду, не стану искушать судьбу,не то опять рассердишься. Но вечером приду снова, сходим куда-нибудь. И непровожай меня, я сам захлопну дверь. Спи.

Но она все-таки вышла за ним в коридор,придерживаясь за стенки. Проверив, хорошо ли он прикрыл дверь, разделась ишлепнулась на диван, даже не приняв душ, что бывало с ней в самых крайнихслучаях. Но, прежде чем уснуть, ощутила порыв свежего весеннего ветра,поднимающий в душе волну настоящего счастья.

Уснула с улыбкой на губах, понимая, чтов ее жизни все изменилось, и они с Артемом все-таки будут вместе. И как быстроэто произойдет, зависит только от нее одной.

Конец