Ненужные

Глава 1

Лизонька тыкала пухлым пальчиком в огромного зеленого жука.

– Мама, смотри, тут жук! – радостно крикнула она.

– Оставь в покое жука, - велела Лялька, которая сидела в полуразвалившейся остановке.

Стояла июльская жара. Трещали кузнечики и сверчки, деловито гудели шмели и пчёлы, переливались звонкими голосами птицы, шумела трава и деревья. Солнце нещадно припекало. Лизонька возилась в придорожной пыли, играя с букашками и травинками. Лялька ждала, вслушиваясь в шум природы и пытаясь уловить звуки мотора. Она приходила на это место каждый день в течение месяца. Сама себя уже начала называть Хатико.

Витька привез их с Лизонькой сюда месяц назад и выкинул вместе с вещами в придорожную пыль. Ляля так и стояла с открытым ртом, смотря, как удаляется его машина в клубах пыли. Она села в старую разрушенную остановку и стала ждать. Так они и просидели с Лизонькой практически до самой темноты. Когда солнце стало закатываться за край земли, поняла, что Витька сегодня за ними не вернётся. Она взяла маленькую Лизоньку за ручку и направилась по едва заметной тропинке в сторону виднеющихся домов.

Лиза устала и канючила. Она хотела есть и пить. Маленькая бутылочка воды давно была выпита, а творожки съедены. В животе у Ляли тоже было пусто. Она всё отдала дочери. Они брели к огням небольшой деревеньке. Выйдя на улицу, обнаружили, что практически все дома разрушены и только в одном с левого края горит огонёк. К нему и направила путь Ляля.

Она тронула незапертую калитку и вошла в пустой двор, в страхе ожидая, что откуда-нибудь выскочит дворовый пёс. Но около будки лежала пустая цепь. Ляля подошла к двери и постучала. Сердце бухало в груди, отдавая эхом в ушах. Ей было страшно, но ещё больше её страшила темнота. Дверь распахнулась, и на пороге возникла худая, высохшая старуха во всём чёрном. Она с удивлением посмотрела на Ляльку и Лизоньку.

– Откуда вы тут? – с удивлением спросила она, - Как вас сюда занесло?

– Здравствуйте, - сказала Ляля, - Мы случайно тут оказались. Вы не подскажете, когда пойдёт автобус до города?

– Не ходит тут ничего уже давно. Проходи в дом, - старуха отошла в сторону, придерживая дверь и пропуская их внутрь.

Они вошли в крошечную избушку с низкими потолками, которая состояла из одной комнаты и огромной печи. Убранство тут было нехитрым: старый громоздкий тёмно-коричневый шкаф, диван с деревянными подлокотниками, два кресла, буфет с разной посудой, кухонный пластиковый шкафчик, круглый стол, несколько венских стульев и ковёр с оленями на стене. На окнах красовались вышитые занавески и горшки с засохшими остовами цветов. В целом было уютно.

– Меня Авдотья зовут, - представилась старуха.

– А меня Ляля, а это Лиза, - ответила девушка.

– Сестра?

– Нет, дочка, - помотала головой Ляля.

– Ох ты, батюшки, а тебе самой сколько лет? – всплеснула руками старуха.

– Девятнадцать. Лизе три года.

– Ох и, - старуха покачала головой.

– Мама, я есть хочу, - Лиза дернула Лялю за футболку.

– Нечего у меня есть. Не готовила я ничего сегодня, всё вчерашнее доедали, - покачала головой бабка Авдотья, - Могу только чаем напоить с вареньем, да пряников с сухарями дать.

– Мы и за это благодарны будем, - проговорила тоненьким голосочком Ляля.

Ей было жутко неудобно и стыдно, и если бы не Лизонька, то она заночевала прямо в той самой разрушенной остановке. Бабка Авдотья налила воды из ведра в электрический чайник и включила его.

– Газа у нас нет, не было и уж, наверно, не будет. Так что летом готовим на плитке или на улице, на печке, – пояснила она.

Ляльке было совершенно все равно, где они тут готовят, она думала о своем, о том, как выбраться из этой глухомани. Весь день она пыталась дозвониться Витьке, но он не брал трубку, а потом вообще стал недоступен.

– Бабушка, я у вас могу зарядить телефон?

– Да заряжай, – пожала она плечами, кивнув на розетку.

Ляля достала из рюкзака зарядку, подключила телефон и воткнула его в розетку. Авдотья собрала на стол: пряники, сухари, какие-то карамельки.

– Нет ничего, – снова сказала она, пожимая плечами. – Чем богаты.

– И за это спасибо, – кивнула Ляля.

– А ты как нашла-то нас? – спросила Авдотья, насыпая сухую заварку прямо в чашки.

– Да от остановки шла тропинка, вот я по ней и пошла.

– Странно, у нас давно никто не ходит на ту остановку, – задумчиво сказала старуха. – Откуда тропинка-то?

– Как мне от вас можно уехать? – спросила Ляля.

– Да никак. К нам раз в месяц автолавка приезжает, да почтальонка приходит, пенсию приносит, и всё. Ищи кого-нибудь на стороне, а у нас ты перевозчика не найдешь, – помотала головой старуха. – Нет ни у кого транспорта.

– Ясно, – тяжело вздохнула Ляля.

– Как оказалась-то в нашей стороне? – продолжила выспрашивать Авдотья. – У нас тут глухомань, на десятки километров жилья нет, да и места гиблые, много зверья дикого. Как занесло?

Она поставила перед ними два стакана с кипятком.

– Обожди, не хлебай, пусть завариться, – она глянула на Ляльку пронзительным взглядом.

Лиза уже грызла засохший пряник.

– Нас Витюшка сюда привез. Сказал, когда всё уляжется, то заберет нас отсюда, – ответила Ляля.

– С остановки? – удивилась старуха.

– Ну нет, он сказал, что где-то тут живет его родня. Они нас приютят.

– Добрый у тебя Витюшка, вывез в глухомань, видать, на погибель вас отправил.

– Ну нет, он хороший, добрый, любит нас с Лизонькой.

– А то и видно, – хмыкнула Авдотья. – Разбавить тебе чай холодной водой?

– Разбавить, – кивнула Ляля.

Старуха подлила им в чашки холодной воды из ведра.

– Я вам на диване постелю. Сама я сплю за печкой. По нужде – ведро в сенях, ночью во двор не выходите. Звери у нас могут по ночам рыскать. Давеча моего Бобика задрали. Хороший пес был, хоть и старый. Вы ешьте, а я пока диван разберу. Еще успеем наговориться.

Ляля не стала с ней спорить и говорить, что они завтра же уедут из этого места и некогда будет им с ней разговаривать, а просто стала макать чёрствый пряник в стакан с чаем. Лизонька наелась пряников, сухарей и даже слопала одну карамельку, и прямо за столом задремала с сухарем в руке.

– Умаялась малышка, – улыбнулась старуха. – Укладывай ее спать, да и сама ложись.

– Мне бы умыться.

– Так вон умывальник висит, – кивнула Авдотья на железное приспособление. – Полотенце есть?

– Имеется, – ответила Ляля.

Она подхватила дочь на руки и уложила девочку на белоснежные простыни, быстро ее раздела и с сожалением глянула на чумазую мордочку Лизы и ее грязные ножки.

– Завтра ее в корыте искупаешь, пусть спит. Электричество есть, простыни постираем, – махнула Авдотья, поняв, о чем думает сейчас Ляля.

Девушка еще раз поблагодарила старуху за то, что та их приютила. Ляля старалась гнать от себя всякие дурные мысли и всякие страшилки. Они сами собой появлялись в голове, когда она смотрела на старуху. Уж больно вид у нее был неприятный, как у Бабы Яги из книжки со сказками. Такой же крючковатый нос, пронзительный и внимательный взгляд, выбивающиеся из-под черного платка седые волосы, бледные поджатые губы.

– Чего, молодка, задумалась, умываться ведь хотела, – вырвала ее из дум Авдотья.

– Да-да, уже иду. Глаза закрываются.

– Это сколько же вы на улице просидели, его прождали?

– Ну вот он, как утром нас привез, так и до вечера, - вздохнула Ляля.

– Ох, нет у него сердца, – покачала головой Авдотья.

Ляля достала из рюкзака небольшое полотенце и кусок детского мыла и направилась к железному умывальнику в углу хаты. Она смыла с себя всю пыль и сегодняшний день. Хотелось принять душ, но старуха запретила выходить на улицу.

– Завтра, всё завтра. Наберем в бак воды, и помоешься. Может, и баньку затопим, всей деревней помоемся.

– Всей деревней? – с испугом спросила Ляля.

– Ну не одна же я тут живу. Не переживай, мыться будем по очереди, – рассмеялась Авдотья. – Просто так проще и дешевле, когда одна баня топится.

– А, поняла, – улыбнулась Ляля.

Она сама прожила несколько лет в деревне и тут сообразила, что старуха имела в виду.

– Ну всё, давай укладываться. Ночь уж на дворе, – велела Авдотья. – Спокойной ночи.

Она развернулась и скрылась за печкой, задернув за собой занавеску.

– Спокойной ночи, – ответила Ляля.

– Ткни там на выключатель.

– Хорошо.

Ляля стащила с себя одежду, натянула длинную майку, выключила свет и улеглась рядом с дочерью. Сон ее сморил тут же, хотя она дала себе слово, что спать здесь не будет.

От кого ты беременна?

Сколько себя помнила Лялька, родители всегда пили. Сначала по праздникам и пятницам и выходным, потом стали добавлять бутылочку пивка среди недели после работы с устатка. Затем поллитровка выросла до двух по два литра, а после стали выпивать практически каждый день и уже не после работы, а вместо нее.

Поначалу Ляльку кормили и одевали, покупали игрушки и даже водили в парк развлечений и кино. Потом перестали развлекать и дарить игрушки, затем покупать новую одежду и обувь, а после Ляльке и еда перестала перепадать. Если успеет появиться к тому времени, как мать накрывает стол к очередным посиделкам, то сможет утащить кусок колбасы с соленым огурцом и хлебом, и, может, даже полтарелки хрустящей недожаренной картошки. А если не успела, то ходи голодной, да потом подбирай засохшие обмусоленные куски.

Иногда она подъедалась в столовой, приходила и садилась за стол с социальными обедами. Обычно там стояли тарелки с бутербродами с колбасой или сыром, вареные яйца и стаканы с компотом или чаем. Иногда дежурившие учителя прогоняли ее, иногда делали вид, что все так и надо, и отдавали оставшиеся яйца или колбасу.

Ляльку родители не били и не обижали, когда были пьяные, то просто не обращали на нее внимания. Если случалось такое, что были трезвы, то плакали и просили прощения, иногда стараясь задобрить дешевой игрушкой или какой-то недорогой новой вещью, по типу трусов, носков или колготок. Но бывало это очень редко. В основном Лялю одевали соседи. Молча ловили ее около подъезда и вручали пакет с какими-то вещами или обувью. Ляля ошарашено благодарила и бежала домой примерять обновки. В целом в школе она не выглядела бедно одетой. Да, вещи были ношенными, но в пределах опрятного и чистого состояния. Не оборванка и не грязнуля, да и ладно.

Родители Ляли не буянили и не устраивали дебошей, долгое время пили только своей семьей и не водили компаний. Выпив лишнего, закрывали дверь на все замки и заваливались спать. Так часто Лялька оказывалась после школы на улице. Она банально не могла попасть в квартиру, и достучаться до родителей не получалось. Так что в теплое время она ошивалась во дворе, а в холодное таскалась по ближайшим магазинам, да стояла около батареи в подъезде. Иногда ее к себе погреться пускала соседка-бабушка. Она кормила девочку и позволяла сидеть у себя до тех пор, пока родители не открывали дверь в квартиру, чтобы сходить за добавкой.

Постепенно эти посиделки переросли в ночевки, а затем Ляля окончательно перебралась к бабушке Поле на постоянное местожительство. Дочка бабы Поли не особо была довольна новой квартиранткой, но матери ничего не говорила, ибо Лялька не только там спала, но и выполняла всю работу по дому и ходила в магазин за продуктами. У дочери была своя семья, свои проблемы, и она не могла постоянно находится рядом с матерью, а Лялька скрашивала одиночество старушки и помогала ей по дому.

Родители иногда вспоминали про Ляльку, пытались ее вернуть, но, пожив с ними несколько дней, девочка возвращалась обратно к своей бабушке Поле. Как-то мать выгнала отца и бросила пить. Она забрала Ляльку домой, отмыла квартиру, устроилась на работу. Продержалась всего полгода, а потом пришел отец, они помирились, и веселая карусель кутежа и пьянства закрутилась с усиленной скоростью. Теперь у них стали собираться всякие разные личности. Мать несколько раз приносила пакеты с продуктами, когда работала на овощебазе сортировщицей. Притаскивала сумки с картошкой, морковкой, капустой и свеклой. Там работникам продавали это все по себестоимости. В другое же время Лялю кормила бабушка Поля.

И так и жили они вместе, пока не случилась беда – бабушка Поля заболела, да так, что пришлось вызывать скорую помощь. Несколько раз Ляля вызывала скорую. В очередной раз бабушку отвезли в больницу. Там она прожила около месяца и скончалась. Дочь бабушки приехала в квартиру и велела Ляльке собирать свои пожитки.

– Можешь забрать любые вещи, постельное там, одеяла, подушки, может, какую бабушкину одежду. Мне ничего этого не надо, я все равно все вынесу на помойку. Посуду тоже можешь взять, - сказала она.

Лялька вся в слезах хотела крикнуть ей, что ничего ей из этого не надо, и вообще, она обойдется, но вдруг вспомнила, что возвращаться ей придется в родительскую квартиру, где давно нет постельного белья, и посуда вся побита или испорчена. Она поблагодарила женщину и разрыдалась.

– Не реви, все у тебя будет еще, - дочь тоже плакала, - Ты главное не поддавайся на соблазны, не порти себе жизнь.

– Я постараюсь, - икала от слез Лялька, - Но бабушку Полю очень жалко.

– Да и мне ее будет сильно не хватать. Спасибо тебе, что скрасила ее последние годы жизни.

И так Лялька вернулась обратно в квартиру к родителям с небольшим приданым. Кое-как закончила девятый класс и сбежала в другой город. Там она поступила в лицей, который когда-то был училищем. Выбрала специальность повара. Ей выделили койку в общежитии, и Лялька зажила свободной жизнью. С девчонками по пятницам ходили в клуб, где она и познакомилась с Виктором. Парень был старше ее на десять лет и очаровал глупую Ляльку.

До этого ее никто никогда так не любил. Он привозил ей вечером в общагу вкусняшки, дарил игрушки, покупал модные вещи. Ему нравилось, как Лялька реагирует на такие знаки внимания, как она радуется, смеется, прыгает и хлопает в ладоши.

О том, что она беременна, Ляля узнала на уроке физкультуры. Девочки встали в линейку, и учительница вперилась в выпирающий Лялькин животик. Она смотрела на него довольно долго, пока ученицы не начали между собой тихонько переговаривать. Они не могли понять, что стало с их преподавательницей. Та словно очнулась, схватила Ляльку под локоть и поволокла в медпункт. Там принялась на нее орать, да так, что Ляля мотала головой и не понимала, что от нее хотят.

– От кого это? Кто он? – тыкала пальцем в живот учительница.

– Я не понимаю, что вы от меня хотите, - расплакалась Ляля.

– От кого ты беременна? – бушевала учительница.

– Я не беременна, я просто поправилась. У меня нет мужа, как я могу забеременеть?

– А причем тут муж? Чтобы залететь, не обязательно быть замужем, надо просто спать с мужиками. Так с кем ты спала?

– Ольга Сергеевна, успокойтесь, дайте я поговорю с девочкой, - вмешалась медсестра. – Выйдите.

Так и выяснилось, что Лялька не растолстела, а беременна и срок у нее уже такой, что делать что-либо поздно. Она позвонила своему Витюше и рассказала про скандал в лицее.

– Надеюсь, ты им не сказала, от кого ты забеременела? – спросил он у нее тихо.

– Сказала, но мы же любим друг друга и ты готов на мне жениться.

– Конечно, готов, - хмыкнул он. - На свадьбу только нужно денег собрать. А пока бери свои вещички, документы и жди меня. Все равно эти грымзы не дадут тебе нормально доучиться.

– Ты меня заберешь к себе? – спросила радостно Лялька.

– К себе не могу, у меня мать болеет, и отец, в общем, все болеют, пока нельзя, а то еще заразишься, а тебе нужно родить здоровенького ребеночка.

– Да, надо, - кивнула радостно Лялька.

– Так что я отвезу тебя на природу, к тетке отца. К ней все равно никто не ездит. А так и тебе хорошо будет, и ей, и ребеночку, ну и мне тоже, - сообщил Виктор.

Так Лялька оказалась в деревне у бабушки Гали. Ей было под восемьдесят лет, но старушка была весьма бодрой, имела свое небольшое хозяйство и довольно добротный дом со всеми удобствами. К девчонке сначала относилась настороженно, а потом попривыкла и как-то даже была рада, что рядом есть живая душа. К тому же Витька частенько навещал их и привозил продукты.

В положенный срок родилась здоровенькая девочка Лиза. Ребенком она была спокойным и не доставляла много хлопот молодой мамочке и бабушке Гале. Витька продолжал навещать их и жил с Лялей, как с женой. На ее вопросы о свадьбе отмахивался и говорил, что нужно еще немного подкопить, и вообще жить негде, надо собрать немного деньжат на квартиру, и вообще все и так хорошо, чего ей еще надо.

Лизонька росла, баба Галя дряхлела, и в один день Ляля обнаружила старушку мертвой. Умерла бабушка во сне и до этого особо ничем не болела. Ляля тут же позвонила Витюше и сообщила трагическую новость. В этот же день он и примчался, приехали и другие родственники. Витя попросил Ляльку не болтать, да и вообще ей лучше пересидеть у соседей. Дескать, нехорошо им сообщать радостную весть о Ляле и ребенке в такой скорбный момент. Утром он разбудил их рано и, не дав времени на сборы, посадил в машину Лялю с Лизой и вывез их в непонятное место. Там он их и бросил на остановке, наплетя с три короба и пообещав, что за ними обязательно придут какие-то родственники и их заберут.