Ненужный сын

Выбор... это то, что определяет человека.

Альбус Дамблдор.

— Одумайся, дура! – в сердцах воскликнула врач.

— Нет, – глухо отрезала женщина, упрямо смотря на бумаги на столе врача перед ней. В глаза разозленной врачихи Дорея Грей не смотрела.

Это так просто написать отказ от ребенка… просто. А вот объяснить, почему ты это делаешь – как можно разъяснить?! Легче смолчать и просто не смотреть в глаза человека напротив. А затем выйти из больницы со своими вещами и без младенца, вскинуть голову гордо и пойти по улице прочь, чувствуя горячие солнечные лучи на лице… и верить, что это летнее солнце слишком ярко светит и режет глаза.

— Да ты хоть понимаешь на ЧТО его обрекаешь?! – в ярости воскликнула врач.

Понимала ли она? Она просто не хотела думать, как будет жить этот ребенок. Отца младенца это не интересовало, а она… она уже давно решила, что двоих детей не потянет.

Дориану девять лет, всего девять. У них нет дома – спасибо тому, кто нажился на их вере в него. Она потеряла работу на половине срока – сама написала заявление, когда выяснилась личность вора. Гражданский муж без сомнений подставил ее под удар. А потом… потом, умудрился умереть, а на ней повис долг с такими нулями, что… дом пришлось продать и снять те крохи, что она копила на образование сына.

У нее нет дома. Нет работы. Сына забрала ювенальная инспекторша с подручным.

— Найдите работу. Вы не можете содержать сына! Где вы живете? В мотеле? Ему будет лучше в нормальной семье.

— Он мой сын!

— Так докажите, что можете его воспитывать! Что можете дать ему хоть что-то! Мало ли кто родить может!

Дори забрали, просто забрали… даже попрощаться, успокоить его дали. Она пришла в школу, а его уже усадили в машину и увезли. А ее под руки подхватила инспекторша и стала вещать, стыдить, не желая слушать оправдания и мольбы.

Она должна вернуть сына. Обязана. Вернуть своего мальчика.

Господи, он сейчас неизвестно где! Сколько ужасов она слышала про временные приемные семьи, про насилие над детьми, а ее Дори… да не было ночи, чтобы она не просыпалась от страха за него! От кошмарных снов… а внутри нее рос, толкался ребенок того, кто был виноват в ее бедах. И она хотела избавиться от него. Но срок аборта вышел и ей казалось легче родить, чем терпеть такую боль от железок в руках врача. Тогда она и решила. Она, Дорея Джейн Грей, откажется от этого младенца, передаст под опеку государства и разрешит усыновление, а сама начнет новую жизнь. Она сможет найти работу, снимет жилье… и вернет себе Дориана!

А младенец… государство за младенцами смотрит лучше. Они хороший товар, если верить всем слухам. Ему подберут по негласному блату хороших усыновителей. И все будет хорошо.

А у нее будет счастливая жизнь с сыном. И новая жизнь.

— Я написала отказ. У меня есть на это право, – твердо оборвала она что-то вещавшую ей врача, и встала, решительная и неумолимая.

Врач только и могла, что выругаться в сердцах, когда мать-кукушка вышла прочь из комнаты.

… девять лет спустя…

— Дори!... Дори!! – Дорея в сердцах всплеснула руками и закричала еще громче:

— Дори! Выключи музыку! Ужинать!!

— Успокойся, – сильные руки мужа, обвили ее талию сзади и прижали к себе. – Уверен, он уже почувствовал аромат лазаньи и твоего чуда-пирога. Явится, вот увидишь.

— И как ему не надоест слушать… этот ужас! – пожаловалась Дорея, чувствуя, как ее отпускает злость и на ее место приходит спокойствие.

Муж только засмеялся.

— Это классика, дорогая! Национальная, шотландская. Волынка. По-моему это лучше рок-металла и попсы по телеку.

— Я в этом неуверенна… – ворчливо пробурчала Дорея, заполучив поцелуй в щеку. – Но меня успокаивает то, что он не сделает себе ирокез.

Дэйв в ответ рассмеялся.

— Пойду, вытащу из сада нашего космонавта, – заявил он. – И если хочешь, чтобы Дори поспешил… постучи шваброй по потолку. Его комната над нами.

— Что?! – возмутилась Дорея.

Что за глупости, стучать шваброй?!

Но Дэйв обаятельно улыбнулся, подмигнул и, насвистывая под нос бравый марш, вышел из кухни. Дореи оставалось только вздохнуть и начать накрывать на стол. Мужчины… она так надеялась в этот раз, что будет девочка! Но родился Орион Блэк-Грей. Смешной, рыжий, обаятельный – весь в отца! – мальчишка. Маленькое солнышко…

— ОРИ!! Нет!! – вопль мужа и сердце Дореи пропускает удар, а руки слабеют…

И мясная лазанья в белоснежной фарфоровой форме разлетается по полу в крошеве осколков.

Семь дней спустя…

— Мистер Блэк, миссис Блэк-Грей, – приветствует врач мужчину и женщину в своём кабинете.

Красивая пара. Мистер Блэк, жгучий брюнет, и изящная рыжеволосая женщина… с усталыми, отчаявшимися глазами, что с такой надеждой сейчас смотрят на него.

Джейкоб Морган, сочувствующе ей улыбается.

— У меня есть несколько новостей. Я только получил результаты анализов и… я хочу, чтобы вы помнили – у нас есть шанс.

— Мистер Морган, – перебивает его Дэйван Блэк. – Не тяните! Что говорят анализы? Кто-то из нас подходит?

Мистер Морган кашляет и чуть отводит взгляд.

— Анализы показали, что в качестве донора… ни вы, ни ваша жена не подходите…

— А Дори?! – поспешно спрашивает, нервно ломая пальцы, женщина.

— Нет, – коротко отрубает надежду доктор.

Дорей Блэк-Грей мертвеет до белизны и доктор спешит:

— Вы не должны отчаиваться! Возможно у вас есть близкие родственники? У которых есть дети? Иногда генотип ребенка совпадает не с родителями, а с дядюшкой-тетушкой, двоюродными братьями…

— Нет, – одними губами выдыхает Дорея. – Таких нет…

— Мои родственники переехали в Австралию пятнадцать лет назад и мы не общаемся. Я не знаю где они, – сокрушенно говорит ее муж. – А мои родители умерли два года назад. Автомобильная авария.

— О, мне жаль, – сочувственно говорит врач. Ему и в самом деле жаль. Это все усложняло. – Что же, тогда мы подаем запрос на донорство, а жизнь Ори будут поддерживать аппараты. Но поиск донора дело нескорое и пока подойдет очередь… Жаль что у вас нет других детей.

Дорея, что в отчаянье закрыла глаза, вдруг вздрагивает и затравлено смотрит на него.

— Что? – переспрашивает она. – Что вы сказали?!

— Прощу прощения, – спешит с извинениями Морган. – Я не имел в виду, что другие дети могли бы вас… поддержать в это…

Он не договаривает, понимая по лицу женщины – она и не думала об оскорблении.

— Миссис? – спрашивает он, подымая бровь.

Ее муж тоже переводит на нее взгляд.

— Дорея?

Та беспомощно смотрит на доктора, на мужа… и опускает голову.

— У меня… у меня был еще один ребенок до Ори…

Мистер Блэк выглядит ошарашенным.

— Но ты никогда о нем не говорила мне! – восклицает он. – Или он? Дорея, неужели и он…

Его жена отрицательно качает головой.

— Нет. Его отец… он… я из-за него чуть не потеряла все, чуть не потеряла Дори и… я была одна Дэйв. Я… отказалась от мальчика.

Мистер Блэк явно не знал, что сказать. Он просто обнял жену и растерянно посмотрел на доктора. Мистер Морган в этот миг лихорадочно просчитывал варианты. Если… если…

— Сколько ему должно быть? – спрашивает он. – Он ведь не намного старше Ориона?

— Да, – тихо отвечает Дорея. – Ори родился через четыре года.

— Значит, сейчас… ему приблизительно девять лет, – приходит к выводу мистер Морган. – По закону даже спустя десять лет родители могут вернуть себе ребенка. И учитывая возраст он может быть идеальным донором для Ори.

— Вы предлагает вырезать почку у одного ребенка, чтобы пересадить его другому? – неверяще переспрашивает Блэк.

Мистер Морган с недоумением смотрит на него так, будто Блэк только что сказал донельзя глупую вещь.

— А от куда по-вашему берутся донорские органы? – спрашивает он. – У погибших детей, у тех, что почти умерли…

— Но…

Морган с досадой обрывает Блэка:

— Либо брат Ори спасает ему жизнь своей почкой – если, заметьте ЕСЛИ! - она подходит, либо мы ждем очереди на донорство и ВАШ сын имеет все шансы умереть или жить с почкой мертвеца. Что вы выбираете?

Мужчина бледнеет, а Морган жалеет, что не сдержался. Ночное дежурство и плохой сон в последнюю неделю явно затуманил его мозги.

— Простите за грубость, – с сожалением произносит он. – Но мы все должны понимать – у Ори мало времени. Поддерживающая терапия и аппараты не излечат его, а скорее ослабят. Чем раньше мы проведем операцию, тем лучше. Обои мальчики будут жить и жить с одной почкой можно долго и счастливо. Одна почка и у Ори будет минимум десять лет жизни, а принимая лекарства и более двадцати. Вы понимаете?

Да, родители перед ним поняли, что он сказал.

Маленький четырехлетний мальчик или незнакомый мальчишка из которого вырежут кусок плоти?

Так ведь… не убьют.