Неожиданность

Комната была сырой, холодной и до отвращения стереотипной. Где-то капала вода, пахло маслом, ржавчиной и неоправданными амбициями. 007, он же секретный агент Её Величества коммандер Джеймс Бонд, сидел на простом металлическом стуле, его запястья были жестко пристегнуты к холодным трубчатым поручням наручниками, которые не стеснялись своего советского происхождения.

Перед ним, холодно улыбаясь, расхаживал по бетонному полу старый знакомый. Блофельд. Нет, не тот, суперзлодей, глава ужасающей организации «Спектр». Другой. Его кузен, Ганс-Юрген Блофельд, чьи планы мирового господства постоянно страдали от досадных недоразумений, вроде неправильно подсчитанной сдачи в супермаркете.

— Ну что, мистер Бонд, — просипел Ганс-Юрген, потирая руки. — Мы будем вынуждены применить к вам… убеждение. Мои люди – большие мастера в искусстве болезненной персуазии... эвтаназии... нейрофазии... Himmelherrgott! В искусстве нечеловеческих экспериментов с человеческим телом!

Из тени вышел огромный верзила с зажатой в лапе монтировкой и лицом, которое явно проигрывало в схватке с пехотной лопатой. Несколько раз.

Бонд усмехнулся. Легкая, почти жалостливая улыбка тронула его губы. Он посмотрел на Блофельда с видом человека, которого только что пригласили сыграть в крикет на неподстриженном газоне.

— Вы впустую тратите свое время, Блофельд, — голос Бонда был спокоен, как гладь озера в шотландском поместье М. — И мое. В левом коренном зубе у меня — ампула с цианидом калия. Стоит мне его раскусить, и через десять секунд после вашего дорогостоящего допроса вам достанется лишь слегка подостывший труп. Вы проиграли, не успев начать.

Лицо Блофельда побледнело. Его подручный с монтировкой замер на полпути.

— Но… это же не по правилам! — выдохнул злодей. Точнее, брат злодея.

— Правила, — отрезал Бонд, — пишут те, кто боится умереть.

Он сомкнул челюсти. Раздался отчетливый, сухой треск расколотого зуба, а за ним – хруст ампулы. Бонд закатил глаза, содрогнулся и вместе со стулом грузно рухнул на пол. Из уголка его рта вытекла струйка пены, окрашивая идеально выглаженный воротник шелковой сорочки в нежный перламутровый оттенок.

В комнате воцарилась гробовая тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием Блофельда. Он смотрел на тело своего заклятого врага со смесью ужаса и разочарования.

Тишину нарушил слабый стон.

Джеймс Бонд приоткрыл один глаз, потом второй. С недоумением облизнул губы.

— Боже, что это за чертовщина? — произнес он с искренним смущением. — Глубочайшие извинения, старина. Не тот зуб. В этом у меня запас зубной пасты «Суперминт», с мятным вкусом. На случай, если операция в джунглях затянется, и гигиена полости рта окажется под угрозой.

Бонд помолчал и, лежа на полу, коротко пожал плечами.

– Неловко вышло.

Блофельд и его головорез молчали, их мозги явно перегружались, пытаясь обработать эту информацию.

– Но не беда! — весело провозгласил Бонд, встряхнув головой. – Сейчас-то я точно умру! Смотрите!

Он снова сжал челюсти. На сей раз треск был более влажным. Изо рта секретного агента хлынула настоящая пена, белоснежная и обильная. Он начал безвольно дергаться, издавая хриплые звуки.

– Да это же… — в тишине прошептал Блофельд, принюхиваясь к знакомому аромату. — «Тайд»? С отбеливателем?

Бонд перестал дергаться и снова открыл глаза. На его лице читалось крайнее раздражение.

– Черт возьми! — выругался он, с отвращением вытирая пену о плечо, затянутое в дорогой смокинг. — Опять промах. Это запас стирального порошка на крайний случай. В Каире одна прачка спасла мне жизнь, понадобилось ее как-то отблагодарить… Ну, теперь-то уж точно!

Неприятный хруст прозвучал в третий раз. Пена теперь была голубоватой, с крупными пузырями и пахла лимонами.

— «Фэйри»? — обескураженно спросил головорез, почесывая монтировкой затылок. — У меня жена такое использует…

Бонд, весь в пене, отчаянно закивал, не в силах говорить. Он с яростью и отчаянием человека, проигрывающего в «русскую рулетку» с автоматическим пистолетом, раскусил четвертый зуб.

Раздался звук, словно лопнул воздушный шарик. Изо рта агента вылилась густая серая масса и комком застыла у него на подбородке.

— Термопаста, — хрипло прошептал суперагент, с ненавистью глядя в потолок. — Для экстренного ремонта ноутбука в полевых условиях… Проклятье!

Истерический смех начал подниматься из глотки Блофельда. Он уже не мог остановиться.

Бонд, побагровев от ярости и унижения, с отчаянием обреченного стиснул челюсти в последний раз. Но на сей раз послышался не хруст, а тихое, влажное хлюпанье. На лице коммандера застыла гримаса крайнего удивления. Он попытался открыть рот. Не вышло. Он попытался издать хоть какой-то звук. Из его горла вырвалось лишь глухое, жалкое мычание. Его верхняя и нижняя челюсти были намертво склеены прозрачным, невероятно прочным составом, хранившимся в зубе мудрости на случай непредвиденных поломок в экипировке.

Ганс-Юрген Блофельд смотрел на мычащего, залитого разнообразной пеной и термопастой секретного агента, пристегнутого к стулу. Смех его стих. Он медленно, с непередаваемой усталостью, повернулся и посмотрел на своего верного головореза.

— Вальтер, — тихо сказал он. — Я ухожу. Я покупаю тот маленький домик в Баварии и открываю пивную. Мировое господство… оно того не стоит.

Он плюнул на пол рядом со стулом, потом очень бережно положил на стол глухо лязгнувший «браунинг», и, не оглядываясь, вышел из сырой подвальной комнаты. Вальтер, на секунду задумавшись, аккуратно прислонил монтировку к стене и последовал за боссом.

Джеймс Бонд, агент 007, остался в одиночестве лежать на бетонном полу. Он мог только мычать и с яростью стучать каблуками по бетону. Где-то там, в Лондоне, в своем уютном офисе М. с удовлетворением отметила бы: миссия выполнена. Тайны старой доброй Англии остались тайнами.

Но какой ценой. О господи, какой ценой.