Неправильный Д'Артаньян

- Вот же засада! - раздался голос, в котором отчетливо слышалась досада. - Еще и к первой паре надо…Черт, а с таким бланшем по универу шагать…

Обладатель этого недовольного голоса - Дмитрий Гвоздев, высокий парень довольно субтильного вида, - огорченно рассматривал себя в зеркале. Вертел головой, поворачивая лицо то одной стороной, то другой. Хмыкал, шипел, чертыхался, пробовал пудрить кожу. Но результат не менялся. Из зеркала на него, по-прежнему, смотрело удивленное вытянутое лицо с здоровенным багровым фингалом под правым глазом.

- Братишка, б…ь, удружил, так удружил, - бормотал, огорченно качая головой. В зеркало, вообще, смотреть не хотелось. А на приходящие в голову мысли, вроде «шрамы украшают настоящих мужчин», откровенно хотелось плеваться.

А дело-то, по его мнению, и яйца выеденного не стоило. Обычная шутка над старшим братом, что в этом страшного. Родные люди, ведь. Кто должен понять и простить, как не близкий человек?

- Как чушпан теперь пойду, - и подходящее словечко, словно специально, выплыло из глубин памяти. Сразу так мерзко себя почувствовал, что скривился. - Черт…

Вчера это случилось, около двенадцати. Брат как раз к этому времени со стройки домой обедать обычно приезжал. В этот раз тоже подъехал к самым воротам своего дома. Вылез из машины и направился к калитке в заборе, возле которой замер. Увидел в почтовом ящике торчавшую бумажку.

- А чего такого? Шутканул, - сокрушался Дмитрий, хотя в уголках рта явно угадывалась улыбка. Похоже, фингал он считал выгодным разменом на свою шутку. - Ну сделал липовую повестку, чего теперь сразу в глаз-то?

Подброшенная им в почтовый ящик липовая повестка требовала гражданина Гвоздева Михаила Викторовича, его старшего брата, собственно, явиться в городской военный комиссариат с пакетом документов, теплыми вещами и продовольственным пайком на трое-четверо суток. И, похоже, про теплые вещи и паек, он переборщил, как уже потом подумалось Дмитрию. Ведь, брат, едва только прочитал написанное, едва не взвился в воздух. Бросил сумку с вещами и инструментами со стройки в сторону, а сам ломанулся в дом.

- Да уж, несся он зачетно. Прямо олимпийский чемпион, - усмехнулся вставшей перед глазами вчерашней картинке, где здоровенный двухметровый мужик в строительной спецовке аршинными прыжками несся по двору и сметал все на своем пути. - Даже забор у палисадника не заметил. Ха! Черт…

Попытался было рассмеяться, но сразу же зашипел от боли. Похоже, ему сегодня, вообще, особо гримасничать нельзя. Скула такой резкой болью отзывалась, что слезы на глаза наворачивались.

- Походу, еще обезбол выпить надо… Б…ь, со всей дури ведь приложил.

Точно. Едва Гвоздев-старший только узнал про розыгрыш и услышал ехидный смешок, то особо не раздумывал: врезал так, что Дмитрий, как мешок с тряпьем, брыкнулся. Свалился на землю и пару - тройку минут звездочки перед глазами ловил.

- Ладно, нечего сиськи мять. И так уже все горит. Пара скоро начнется, а мне еще через пол города пиликать, - как назло, деканат этим утром поставил пару по зарубежной истории, самый бесполезный по мнению Дмитрия, предмет. В самом деле, зачем технарям знание истории, особенно, чужой? Чем ему, будущему дипломированному инженеру, при строительстве очередного моста или высотного дома поможет знание о второй пунической войне Карфагена и Рима? Вот именно, что риторический вопрос с ответом – ничем. – А эта мымра очкастая снова орать будет…

Накинул ветровку и вышел из квартиры. Припаркованный у самого подъезда старенький Логан сегодня не больно морочил мозги. Завелся почти сразу, чем заслужил от парня доброжелательное похлопывание по приборной панели. Обычно ведь с полчаса приходилось возле машины «с бубном» прыгать, заставляя ее тронуться с места.

- Черт, реально чушпан! - снова вырвалось у него, едва только в зеркале заднего вида «сверкнул» своим бланшем.

Видок у парня, и правда, был аховский. Фингал, словно нарочно, начал менять окраску с багрового на мерзко желтый. Свою лепту внесла и пудра, добавив еще и светло-оранжевый оттенок в эту безумную палитру. Вдобавок, еще на взъерошенной голове прическа аля взрыв на макаронной фабрике.

На пару Дмитрий капитально опоздал. Зашел в аудиторию после стука в дверь и приготовился к «шоу», которое незамедлило начаться. Сначала по партам пронеслось дружный вздох удивления, а потом и нескрываемые смешки. Группа у них веселая подобралась, что сейчас и доказывала смехом и ухмылками.

- Теперь понятно, Гвоздев, почему вы опоздали, - преподавательница, конечно, сохраняла невозмутимое выражение лица, но удавалось ей это плохо. Глаза выдавали. - К счастью, наш семинар по истории Французского королевства первой половины XVII века еще продолжается, остались некоторые нераскрытые вопросы, которые, как оказалось, ожидали именно вас.

Едва опустивший пятую точку, Гвоздев шумно вздохнул. Как чуял, что неприятности только-только начинались. Сейчас с бланшем во все лицо будет еще и «развлекать» однокурсников у доски. Ведь, рассказать-то ему толком нечего. Вчера о Франции XVII века по понятным причинам даже не вспоминалось.

- Не вздыхайте так, Гвоздев. У нас всего лишь практическое занятие, а не средневековая экзекуция с ее пытками, - укоризненно покачала головой преподавательница. Серьезную мину на лице ей все же не удалось сохранить. Усмехнулась, чуть раскрыв полный губы. - От вас не требуется раскрыть какие-то сокровенные тайны мироздания. Вам нужно всего лишь поведать нам о внутренней и внешней политике короля Франции Людовика Четырнадцатого, в французской медиевистике известного как Людовик Справедливый. Прошу, удивите нас своими познаниями.

Индире Рафиковне, их историку, «страдания» Дмитрия, похоже, доставляли известное удовольствие, чему кстати имелось довольно простое объяснение. В самом начале семестра парень удосужился над ней довольно оригинально пошутить, нарисовав на контурной карте средневековой Европы времен крестовых походов пару-тройку лишних красных стрелок. В результате, невнимательная преподавательница почти все занятие объясняла им материал по карте, изображавшей не ход крестовых походов, а какие-то мифические межгалактические сражения. По памяти водила указкой по широким красным стрелкам, останавливаясь на черных значках. Все это действо, во время которого группа давилась хохотом, продолжалось ровно до того момента, когда она, наконец, рассмотрела некоторые подписи на карте и удивленным голосом озвучила их – «Битва за Эндор», «Убежище ситхов», «Мандалор». С тех пор у нее и появилась особая «любовь» к нему.

- Смею предположить, что вы снова не подготовились. Прискорбно, Гвоздев, весьма прискорбно, - вроде бы и вежливо говорила, ни единого оскорбительного слова не использовала, а все равно звучало невероятно издевательски. У ней, если честно, прямо талант был к таким речам. Своим язвительным сарказмом могла любого, даже, самого каменноголового, студента довести. - Очень странно не иметь никого представления об эпохе, столь талантливо описанной Александром Дюма. Напомню вам, что всем известный Д’Артаньян, точнее его прототип, жил как раз в период правления короля Людовика Четырнадцатого. Надеюсь, вы читали роман Александра Дюма «Три мушкетера»?

Дмитрий отвел взгляд. Какой там читал? Так, смотрел по диагонали, останавливаясь на некоторых местах. Эта толстенная книга без обложки почти все лето пролежала в деревенском туалете, отчего и удалось кое-что поглядеть (правда, каждую из прочитанных страниц он потом по назначению использовал). Узнал какие-то мелочи, не больше: мушкетеры «махались» с гвардейцами, все постоянно сидят в тавернах и пьют вино, еще про какие-то подвески в самом конце.

Рафиковна же продолжала. Видимо, решила по полной отыграться за его прошлую шутку. Спрятав улыбку, поправила круглые очки, и приступила. Обернулась к остальной группе и с усмешкой произнесла:

- «Три мушкетера», конечно, не классика: не «Преступление и наказание» Достоевского, и не «Война и мир» Толстого, ни «Вишневый сад» Чехова. Но этого все равно стыдно не знать, так ведь?

И группа тоже наслаждалась. Открыто улыбались, прикалывались, кто-то даже, не скрываясь, снимал на телефон. Словом, хуже и не придумать. Капитальное унижение, особенно для не слишком популярного студента первого курса.

- Вот видите, Гвоздев, группа тоже со мною согласна, - не успокаивалась очкастая мымра, как ее называл Дмитрий. - Плохо не знать все это! Стыдно.

Конечно, парень старался держать себя в руках. Мысленно успокаивал, что за дело получает все это, терпит прилюдное унижение. Пытался даже какую-то новую особенно каверзную шутку для преподавательницы придумать. Правда, получалось совсем плохо. Под прицелом стольких взглядов единственное, что он смог придумать, было всего лишь детской шалостью – кнопкой под рыхлую учительскую…

Но в конце концов терпение его оставило. Одно за другим все навалилось, и он сломался. Вскинул голову, насмешливо оскалился и выдал такое, что у педагога очки на лоб полезли.

- Да кому вся эта муть , вообще, нужна?! - вдруг с обидой буркнул он, рубанув рукой воздух в подкрепление своих мыслей. - Франция с ее восемнадцатым веком, какой-то там Людовик Надцатый и то, что он делал! Я может во Франции никогда не буду, а про этого короля, вообще, никогда не услышу!

Ему бы остановиться на этом и повиниться, но поздно. Вся дурь из него так полезла, что ничем не удержишь. У каждого, к сожалению, бывает такой момент, когда «начинает нести».

- И на кой черт все это сдалось? Совсем никчемный предмет, от которого нет никакого толка, - продолжал выдавать Дмитрий все новые и новые перлы, заставляя вытягиваться от удивления лица однокурсников. Об этом, конечно, многие говорили, но не вслух же и при учителе. - Я, вообще, не понимаю, чего здесь теряю время? Лучше бы на ставках зависал, и то пользы было бы больше. Здесь же целыми днями сижу и слушаю никому не нужную дурь…

Мымра аж вся раскраснелась во время все этого. Пошла багровыми пятнами по всему лицу и рукам, округлились глаза. Видно было, что пыталась сдержаться, но не получилось - тоже вспылила:

- Так я вас, Гвоздев, не заставляю слушать мои лекции! С таким дубом, как вы, все равно бессмысленно работать! Не желаете слушать, уходите! Как были неучем, так и останетесь! - ее полненький указательный пальчик, похожий на крошечную сардельку, вытянулся в сторону двери. Недвусмысленно показывала куда ему идти, стало быть. - Вон!

Дмитрий и вышел. А что еще оставалось? Как говориться, назвался груздем - полезай в кузов.

Закрывая дверь в аудиторию, так хлопнул ею, что штукатурка со стены посыпалась. Уже в коридоре со злости еще и дернул за рычажок пожарной сигнализации, сорвав прежде свинцовую пломбу. А почему нет, кровь бурлила, подталкивая к необдуманным поступкам.

- Сучка крашенная, как тебе такая шутка?! Побегай немного, может и растрясёшь свою задницу! На, получила?

Через мгновение взревела сирена пожарной тревоги. Сразу же синхронно захлопали двери учебных аудиторий и коридоры наполнились встревоженными студентами и преподавателями. Никто толком ничего не понимал, все спрашивали друг друга о том, что случилось, большая часть сразу же стала спускаться на первый этаж, поближе к выходу.

- Походу, нехер тут сегодня делать, - решил парень, сворачивая к лестнице. - Лучше в травму зайду, справку надыбаю. Бланш как раз самый огонь. Глядишь, со справкой и декан бучу не станет поднимать…

Действительно, в универе пока делать нечего. Нужно успокоиться, чуть время потянуть. А там, глядишь, все и само рассосется: и фингал, и эта стычка с преподавателем.

- Эй, Гвоздь?! - уже на лестнице его окликнули. Он обернулся, а там знакомый со второго курса стоит. - Не слышал че стряслось?

А Дмитрий, не сдержавшись, тут же с ходу выдал:

- Да, в котельной какая-та херня. Говорят, газом сильно пахнет. Как бы чего не рвануло. Во-о, сейчас особенно дохнуло! – в голос добавил тревожные нотки, у удовлетворением наблюдая, как у знакомого дернулась щека. – Ладно пойду-ка отсюда.

Вдобавок еще и гримасу скорчил соответствующую. Мол, думай, как хочешь, а я к выходу побежал.

- Гонишь, ведь? - в спину кричал ему знакомый. Правда, особой уверенности в его голосе не слушалось. - Гво…

Но он уже не слушал его. Спускался, перепрыгивая махом сразу через пару ступенек. Вот только на последней ступеньке ногу неудачно поставил и оступился. А набравшее скорость туловище и не думало останавливаться: нырнуло рыбкой вперед и «воткнулось» прямо в стену.

Раздался едва слышный хруст, и все!

Самая обычная банальщина. Трагическая и одновременно глупая случайность, от которой никто и нигде не застрахован. Каждый день в мире умирают тысячи мужчин и женщин в самом цветущем возрасте: оказываются под колесами стремительно несущегося автомобиля, падают с пирса в море, давятся кусками еды, попадают под падающие металлические балки или кирпичи и т.д. и т.п.

Случайность, ни чего не поделаешь…

***

Им было до одного места веришь ли ты в них или нет, молишься ли им или нет, задабриваешь их или нет, страшишься или нет.

Они просто были, есть и всегда будут. Трое Безликих, трое Неназванных, трое Сущих были неотъемлемой часть этого бесконечно огромного мира, которому Живые придумали бесчисленное множество имен. Древние египтяне звали его Дуат и поля Иалу, мудрые греки - Аид, неистовые скандинавы - Хельхейм и Вальгала, кровожадные ацтеки - Миктлан, жители империи Минь - Диюй.

Не имея ни имен, ни облика, они бесконечными веками вершили судьбы Ушедших - тех, кто окончил один путь и готовился начать другой. Строгие судьи, беспристрастновзирали на каждого, не замечая ни пола, ни возраста, ни нажитого богатства. Перед Безликими все были равны.

И лишь один раз в тысячелетие нарушался мерный ход этого устоявшего Порядка. Кто-то из них выбирал одного из Ушедших, чтобы дать ему еще один шанс. В их выборе не была расчета, симпатии или корысти, а лишь только случайность.

- Он…

Встрепенулся первый Безликий. Пришел его черед выбирать, и выбор сразу же был сделан.

- Он?

Второй Безликий увидел того, на кого пал выбор. Это был еще один Ушедший из бесконечной мириады точно таких же Ушедших до него. Какая разница, какой из них будет выбран? Если этот, то, значит, этот.

- Он? - заинтересовался третий.

- Он!- подтвердил первый.

И ушедший, когда-то и где-то отзывавшийся на имя, имевший желания, мечты и надежды, получил второй шанс. Он возвращался в мир Живых! Он снова мог дышать воздухом, пить воду, есть пищу, ходить по земле.

Вот только ждало его другое время, место и тело. Но разве это бесконечно малая плата за второй шанс, за возможность вернуться в мир Живых? Кто откажется от такого?

***

Громоздкая дребезжащая колымага, гордо именуемая скорым пассажирским дилижансом месье Блуа, вдруг встала колом посреди дороги. Странное дело: до Парижа было еще трое суток ехать, не меньше. Считай, они только – только из Брента выехали.

Вокруг было весьма живописно – на горизонте тянулась небольшая речушка, густая дубрава раскинулась у самой дороги, но пассажиров это все совсем не радовало. А если внезапная остановка вызвана разбойниками и грабителями? С настороженностью, а то и испугом, они выглядывали из окон. Кто-то даже целился из аркебузы.

- Господи, там человек! – из полураскрытой двери показалась очаровательная женская головка с белокурыми локонами. Широко раскрытыми глазами девушка смотрела в сторону огромного дуба, у узловатых корней белело чье-то тело. - Смотрите! Ой, кажется это юноша! И ему нужна наша помощь!

В окошке рядом немедленно появилась и голова страшной мегеры – старушенции в старомодном черном чепчике. Выражение ее лица прямо кричало в этот момент – к черту этого человека, давайте продолжим путь.

- Констанция! Никуда мы не пойдем! Слышишь?! А вдруг он сам разбойник и просто притворяется. Спрячься! Не смотри туда! Пусть лучше кучер посмотрит! Эй, кучер, где тебя носит, бездельник?! За что мы тебя платим по пять су с носа?!

А кучер, тучный детина с рябым лицом, в этот самый момент только слезал с передка. Поглаживал в руках огромный мушкетон с широким раструбом на стволе, которым с пяти - шести шагов можно было два десятка человек уложить в землю.

- … Прицепилась же старая карга… И что ей дома только не сидится? Всю кровь уже выпила, а нам ведь еще ехать и ехать до Парижа, - ворчал он, с недовольством косясь в сторону дилижанса. Старуха в той стороне еще больше распалялась, призывая его быстрее шевелиться. – Я уже начинаю мечтать, чтобы на нас напали… Ух ты, и правда, человек! В одном исподнем…

Из головы мигом вылетели все мысли. Ствол мушкетона сам собой взлетел вверх и уставился в сторону ближайшего дуба. Если разбойники и были, значит, прятались где-то там. Самое хорошее место для нападения.

- Эй, месье? Вы живы? – негромко крикнул он, настороженно всматриваясь в густые кусты орешника. – Месье?

Но лежавший под дубом юноша, по-прежнему, не двигался. Продолжал неподвижно лежать, раскинув в сторону руки и ноги.

Кучер сделал еще несколько шагом и снова остановился. Если здесь готовилась засада, то разбойникам самое время нападать. Однако вокруг все было тихо – еле слышно шелестела листва на деревьях, где-то на ветках заливались пичуги. Последнее как раз и убедило Гаспара, в недавнем прошлом наемного ландскнехта, что никакая опасность им не грозит. Соловьи слишком осторожны, а здесь распелись на разные голоса.

- Что ты там возишься? Заснул что ли?! – со стороны дилижанса до него донесся сварливый старческий голос, уже жутко надоевший ему за время путешествия. Старуха при каждом привале донимала его своим язвительным языком, называя то боровом, то гнусным троллем, то неотесанным мужланом. – Или хочешь спрятаться за спинами женщин? Констанция, куда ты? Я сказала, оставайся со мной! Констанция!

За спиной Гаспара сначала послышались легкие шаги, затем дохнуло умопомрачительным ароматом розового масла, и лишь потом рядом возникла женская фигура. Забыв про грозящую из леса опасность, кучер тут же покосился на соседку. Больно уж та была хороша: юна, свежа, как луговой цветок. Темное дорожное платье совсем не скрывал ее прелестей, скорее даже, наоборот, подчеркивало. Грудь так и норовила вырваться из зашнурованного лифа, а крутые бедра сами просились в руки.

- Он ведь жив, месье Гаспар? Совсем молоденький, - со вздохом защебетала Констанция, показывая на тело. – Как же так?

- Очень просто, мадмуазель Констанция. Заприметили молодого дворянина в придорожном трактире, когда он расплачивался за обед. Плеснули ему в кружку немного сонного порошка, а едва он осоловел, то вывезли в лес, - махнул рукой Гаспар. Мол, совсем обычная история, если в дороге теряешь осторожность. – Эх, какая неприятность с этим трупом. Благородный, сразу видно. Подштанники и рубаха хорошего сукна, сумка с монограммой. Точно, дворянин. Теперь придется констебля дожидаться. Не дай Бог, кто прознает, что нашли на дороге труп и не донесли о том… И лучше не трогайте…

Но куда там. Прослышав про дворянство, девушка уже была возле тела. Наклонилась к его груди, пытаясь услышать биение сердца.

- Месье Гаспар! Он жив! Вы слышите, жив!

И тут труп ожил. Дернулась нога, резко лягнув воздух. Раздались кряхтение и протяжный стон. Юноша открыл глаза и уткнулся взглядом в молочно белые полушарий, едва прикрытые верхом платья.

- Ого-го, мячики! – глаза у юнца расширились, а руки с жадностью ухватили Констанция за грудь. – И за что мне такое счастье?

- Ай! – возмущенно взвизгнула девушка и ударила рукой наотмашь. – Как вы смеете?!

Хорошо приложила. У ее батюшки тоже была «тяжелая рука». Как пороть брался, так сутки, а то и двое, присесть нельзя было. Видно, по наследству и Констанции передалось. Теперь у юного дворянина непременно добрый бланш будет.

Словом, история повторялась. По крайней мере, фингал уже был в наличие…

_________________________________________________

Кстати, могу порекомендовать для чтения "Физик против Вермахта". Из плюсов быстрая выкладка (каждые два-три дня, логичная история, необычный герой - старик - физик). Из минусов - чуть-чуть перебор с пафосом (но, немного)

https://author.today/reader/314768/2871650