Непрожитая жизнь

Глава 1

Господи, как же я ненавижу утро понедельника. Что вообще может быть более мучительным, чем наступление дня, когда ты вынужден снова делать миллионы вещей, которые тебе совершенно не хочется делать. Ты должен встать в некомфортное для себя время, поехать в нелюбимое для себя место и выполнять задачи, решение которых тебя совершенно не волнует.

Да-да, эти мысли у меня проносились за секунду абсолютно каждый понедельник. Это буквально было моей первой мыслью, когда я только открывал глаза. Сегодняшний день не стал исключением.

Стругацкие писали, что 80% дней начинаются одинаково - со звонка будильника. И вроде бы это констатация обычного факта, но есть в этом что-то такое печальное и добавляющее безнадёжность в жизнь.

Из сна меня выдернула тихая мелодия будильника на телефоне, которая сопровождалась еще более неприятной вибрацией. Будильник всегда начинал издеваться надо мной в 7:00. Я открыл глаза, наугад ткнул какие-то кнопки, и звук исчез. Забавно, я каждый день выключаю с утра будильник на телефоне, но совершенно не помню, какие кнопки на экране высвечиваются для этого, что на них написано. Понятно, что ничего особенно, скорее всего это классические «Отключить», «Отложить», но всё же есть в этом что-то странное: я не помню, как именно начинается каждое мое утро. А хотелось бы помнить.

Я сел на край кровати и уставился в тьму коридора. На другой половине кровати спала Саша. Саша была моей женой уже как 7 лет. До этого мы с ней встречались еще около 7-и лет. В общем, добрых 14 лет мы шли рука об руку. Она могла еще поспать, поэтому я не стал будить её. Да и если честно, не очень то мне это и хотелось, потому что утро я всегда любил проводить один, особенно такое вот недоброе утро.

Я не стал натягивать домашнюю одежду, а сразу достал из шкафа рабочие брюки, надел их и пошел на кухню. На кухне я включил свет, потом поставил на газовую плиту чайник, потом выпил стакан воды, потом пошел собирать в рюкзак ноутбук, надел верхнюю часть одежды, выпил йогурт, съел бутерброд, сходил в туалет, почистил зубы, всё! Я готов.

Сборы на работу занимают у меня в среднем минут 20-30. Они проходят в максимально автоматическом режиме, поэтому бывали дни, когда я уже ехал в электричке и пытался вспомнить, а что я ел или а как я вышел из дома. Интересно, это вообще нормально или мне вместо всей этой писанины стоит прогуляться за таблетками для памяти?

Собираться на работу я стал очень быстро. Раньше Саша жаловалась, что мы не проводим время утром, а было бы здорово хотя бы немного поговорить за завтраком, просто понаслаждаться временем друг с другом. Понятно, что у меня не всегда хватало и сил, и времени, и желания на это, я просто собирался за 20 минут и убегал из квартиры. Саша поначалу обижалась, потом смирилась, а сейчас ей и вовсе, как мне казалось, было это не важно.

Я зашел в спальню, сказал, что ухожу и надо закрыть дверь. Она без каких-либо комментариев встала и подошла к двери.

- Пока. – сказал я.

- Пока. – ответила она мне точно таким же голосом (а он, как вы понимаете, не излучал любовь и радость), и дверь закрылась за мной.

Я плелся по холодной ноябрьской улице и слушал музыку через наушники. Разумеется, на улице было еще темно, но далеко не одиноко. Мимо меня проходили такие же люди, укутанные в пальто, шарфы и шапки. Не трудно было догадаться, что они тоже шли на станцию. Из Подмосковья был единственный способ выбраться в Москву - на электричке. Да, были счастливые обладатели машин, но чтобы доехать до любой московской работы на машине, надо вставать не в 7:00, а в 5:30.

Я научился идти и смотреть под ноги, только под них. В детстве мама мне говорила “Смотри под ноги”, и я всегда не понимал, как можно идти вперед, а смотреть вниз. “Я же ничего не вижу и могу врезаться в столб” - думал я, однако теперь столб меня не пугал. Я отлично знаю маршрут от дома до станции, поэтому могу дойти до него с закрытыми глазами. К слову, иногда я закрывал глаза и проходил 20-30 метров вслепую, так, для любопытства.

На станции было очень много людей. Платформа буквально кишила ими. Кто-то курил, кто-то негромко разговаривал, многие пили кофе или энергетики.Я прошел к середине платформы, встал в одну из кучек людей. Кучки эти образовываются не просто так, а исключительно в местах, где по общему правилу останавливается электричка и открывается дверь.

Через несколько минут подъехала электричка, и я, подхваченный волной стоявших на платформе людей, был занесен в вагон. Я был уже опытный в этих поездках, поэтому оперативно определил редкое свободное место. Свободным оно было в том числе и потому, что располагалось между двумя другими сидениями, на которых были довольно увесистые мужчины. Поэтому, тут скорее уместно будет говорит не “место”, а “полуместо”. Но даже оно было большой удачей.

Ехать было еще около 50 минут, я слушал музыку и постепенно закрывал глаза.

Я проснулся на Курском вокзале. Нет, не на самом вокзале, как какой-то типичный Венечка Ерофеев, а просто проснулся тогда, когда электричка приехала на Курский вокзал. Вместе с огромной толпой людей я вышел из вагона и подхваченный потоком поплёлся к метро. Мне иногда казалось, что совершенно не обязательно утром понедельника вообще прикладывать какие-либо усилия и самостоятельно двигаться на улице, потому что бесконечное скопище людей и так будет тебя нести.

Я стоял на эскалаторе и ехал вниз. Я слушал Эминема, и как-то абсолютно безынтересно смотрел в плечи стоящего впереди меня мужчины. Мне не хотелось спускаться вниз пешком, просто было не то настроение, хотя не подумайте, иногда я так делаю, но не всегда.

Да и смотреть то в метро больше не на что. Помню, раньше вдоль эскалаторов было много-много рекламных щитов, и в момент поездки внимание хотя бы откликалось на них. Теперь же и этого нет.

Из метро я выше сразу к огромным зданиям Москва-сити. Да-да, вот здесь я и работаю. Кто-то считает, что это место для крайне успешных людей, кто-то, напротив, убежден, что здесь одни мошенники и их рабы. Склонен предполагать, что здесь бывает и то, и другое, хотя мошенников здесь действительно навалом.

Я взял маленькое латте, переключил музыку на Noize MC и встал под навесом здания в месте для курения. Сбоку стоял толстенький мужичок лет 40 в больших наушниках. Мы переглянулись, и отвернули глаза. Мы видимся с ним каждый день уже несколько лет в одном месте в одно время, но никогда не здороваемся.

Курил я только синий Winston, который безусловно не радовал меня своей ценой. Если бы можно было инвестировать, то я бы делал это в сигареты. Вот правда, все эти криптовалюты, акции, недвижимость, всё это Е-Р-У-Н-Д-А. Единственное, что стабильно из года в год растет, - это цены на сигареты.

Я курил, быстро глотал кофе, слушал Noize MC и смотрел на проходящих людей. Мне нравился этот миг перед работой, потому что как будто бы я немножко выходил в этот момент из матрицы рутины и делал то, что мне нравится, останавливался, наблюдал. Потом, конечно, я буду сидеть 9 часов в офисе, но вот эти 3 минуты были очень для меня ценны. Саша не понимала меня и говорила, что я мог бы ездить на следующей электричке чуть позже вместо покупки кофе и курения. А я вот считаю, что не мог бы.

Я выкинул бычок в мусорку, туда же бросил стаканчик недопитого кофе и поплелся к автоматическим дверям, чтобы подняться в свой офис.

Мой офис находился на 84-м этаже Башни “Федерация”. Лифты там скоростные, поэтому при поездке может неплохо так закладывать уши. Но это поначалу, а потом привыкаешь, и всё хорошо.

Знаете, в кино иногда показывают вот этот неловкий момент, когда вы едете кучкой людей в лифте, играет музыка, и вот страх как не испустить газы в этой скованной обстановке. Ахаха, возможно, я перебарщиваю с позиционированием поездки в лифте, но есть в этом что-то дискомфортное. И я не про то, что ты не можешь вдоволь испустить газы, а про саму обстановку.

На 84-м этаже был длинный-длинный коридор, довольно узкий и серый. Окон здесь не было, только двери. Я быстро дошел до нужной мне, приложил свою пропускную карточку и зашел внутрь

Я работаю юристом, работаю по своей профессии, на которую благополучно когда-то потратил 5 лет своей жизни в университете. Сложно назвать юриспруденцию моим призванием, потому что я не особо испытывал какой-то трепет ко всем этим договорам и судам. Но с другой стороны я посвятил этому более 10 лет, и будет сложно представить себя в роли кого-то еще.

В 32 года я занимал должность ведущего юрисконсульта в IT-фирме, где было 4 юриста и один начальник юридического отдела. Можно сказать, что я был заместителем начальника юридического отдела, но по факту это ничего мне не давало, ведь каким-то определенным вертикальным преимуществом пользовался только лишь начальник. Правильнее тут будет даже использовать феминитив - начальница, всё же это женщина.

Да, моей начальницей была женщина по имени Ольга, ей было в районе 45-и. Остальные юристы (2 мужчины и 1 женщина) были все младше меня. Забавно, вот бы всегда карьерный рост определялся исключительно твоим возрастом. Одного из юристов звали Рома, он был лишь на пару лет младше, а вот второй, Никита, был совсем ещё ребёнком, едва закончившим универ. А Анжела была, в свою очередь, привлекательной женщиной-юристом, а больше мне сказать было нечего.

Я зашел в офис, за столом уже сидели двое моих коллег-мужчин. Мы все сидели за отдельными столами, но достаточно близко. У Ольги был свой кабинет, и, конечно же, там уже горел свет.

Я вытаскивал из сумки ноутбук и подготавливал рабочее место, а параллельно думал об Ольге, которая по моим ощущением не вылезала из своего персонального кабинета. Когда моим коллегам-менеджерам срочно в воскресенье нужно было проверить договор, Ольга это делала; когда резко надо было помочь генеральному директора в 11 ночи оформить документы по ДТП, то Ольга также уже тут как тут. И это круто в некотором роде, ведь плоды её трудоголизма находили своё отражение и в должности, и в зарплате, но было в этом и что-то противоестественное, когда ты уходишь с работы, Ольга сидит в своем кабинете и вечно что-то печатает.

Мой ноутбук плавно прогружал рабочие программы, а я определял в голове список дел на день. Так, нужно проверить подрядный договор на разработку приложения с АО “Гутех”, еще нужно прочитать исковое заявление нашего бывшего работника о рабочей дискриминации и подготовить возражения, подготовить договор с дизайнером и еще несколько небольших задачек.

Мы перекинулись с коллегами парочкой дежурных фраз

- Ну как, ездили в дом отдыха? - спросил я у Ромы, потому что помнил, что они с женой собирались в какой-то там дом отдыха на прошедших выходных.

- Да, сгоняли. Весело было. - ответил он

После этого у нас завязалась небольшая беседа обсуждения его поездки с женой. Я вспомнил, что в последний раз ездил куда-то с Сашей года 2 назад. После этой бессмысленной церемонии вежливости мы влилились в работу.

Работа не была сложной, к 32-м годам я хорошо (хотелось бы в это верить) делал то, что делают обычные инхаус-юристы: составлял и проверял договоры, изредка представлял интересы компании в суде, вёл переговоры с контрагентами. Иногда, как и любая порядочная IT-компания, мой работодатель нарушал закон, не особо сильно, но нарушал, и поэтому я был вынужден придумать различные схемы, оценивать риски подобных нарушений.

На самом деле работа юристом имело мало чего общего с тем, что я видел в сериалах вроде “Форс-мажоры”, “Лучше звоните Соллу” и тому подобное. Больше эта работа походила на сериал “Разделение”, где сознание главного героя расщипили на 2 части: рабочую и домашнюю. И вот когда он приходил на работу, его домашняя часть сознания отключалась, он начинал жить только выполнением своей трудовой функции, которая заключалась в бессмысленном перетаскивании блоков на мониторе в специальные виртуальные папки. Ну то есть, как вы поняли, работа у меня не была особо интересной.

Время пролетало довольно быстро. Параллельно я мог слушать музыку, иногда гуглил какие-то запросы, меня заинтересовавшие. В обед я спускался вниз, курил, затем брал разогреваемую еду в магазине. Все лотки там стоили в диапазона от 300 рублей до 500 рублей. Иногда это было пюре с курицей, иногда гречка с рыбой, иногда попадалась экзотика вроде какого-то птитима с непонятным мясом. За несколько лет, понятное дело, разнообразие переставало радовать, но есть было можно.

Разогревал и ел я контейнер с едой за столом на нашей маленькой офисной кухне. У нас не было обеденного перерыва в классическом понимании, потому что мы по очереди по 2-3 человека ели свою еду по сути прямо в офисе - занимало это минут 15 - а потом освобождали место следующим коллегам. Зато работали с 10-и утра до 6-и вечера, то есть час обеденного перерыва не шел в учёт.

Я взял себе пюре с курицей, разогрел его и сел есть. Сбоку от меня села пожила бухгалтерша, которая включила на телефоне сериал и смотрела его в наушниках. Я параллельно своему приему пищи смотрел видео на ютубе: “Что стало с актерами сериала “Друзья”. Не сказал бы, что являюсь фанатом данного ситкома, но интересно наблюдать за тем, как сложилась жизнь некогда молодых, радостных и перспективных людей.

Ожидаемо, ни у кого не сложилась карьера кроме Энистон. Мэтью Перри подавал надежды, но, к сожалению, зависимость его доканала. Про остальных я вовсе узнал только из видео, потому что нигде их толком и не видел.

15 минут прошли, я всё доел, спустился еще раз покурить и продолжил работать, пока мои коллеги-юристы оккупировали стол. Ольга обедать ходила редко, и то ли она вообще ничего не ела, то ли питалась офисным печеньем, не знаю. Но сидящую её за кухонным столом я не видел никогда. Зато она бегала часто курить, мы с ней иногда пересекались за этим делом, но специально никогда не сговаривались.

Курение здесь в принципе очень многое значило, потому что другие эмоциональные отдушины придумать сложно. Очень хочется вырваться из этого монолитного офисного плена хотя бы на 5 минут. Да, чтобы поубивать себя. Да, чтобы постоять среди таких же офисных клерков. Но это было хоть что-то! А хоть что-то в этом всём уже многое значило.

Где-то после обеда пришёл наш генеральный директор. Он был рослым энергичным мужчиной, который быстро ходил, громко разговаривал и был то крайне веселым, то крайне злым. Он прошел мимо нас, поздоровался и зашёл в кабинет Ольги.

За дверью слышался его громкий голос, и её - гораздо тише. Такие моменты довольно часто происходили на моей работе; приходил генеральный директор, с кем-то о чём-то громко разговаривал, а потом происходило что-то плохое. Иногда он орал на людей матом, иногда мог и обозвать. Да, справедливости ради, это было не часто, но было. А как раз из-за того, что это было нечасто, люди - объекты кричания - находили этому оправдание и продолжали оставаться на работе, ведь это “не каждый день”.

Минут через 10 он ушел в свой кабинет, а дверь своего кабинета открыла Ольга и сказала:

- Сергей, зайди, пожалуйста. - сказала она мне. Ну конечно, ну вот когда было как-то иначе. Сейчас будет что-то плохое.

Я зашел, закрыл за собой дверь и присел.

- Сергей, нам надо сократить штат и уволить кого-то из юристов. - спокойно сообщила она мне эту новость, хотя в реальности ничего тут спокойного нет, ведь для кого-то это может оказаться целой трагедией. Нет, в себе то я был уверен, всё-таки я чисоиося ведущим юрисконсультом, а это не хухры-мухры, но вот остальные … Это были молодые ребята, для каждого из которых увольнение могло стать настоящей трагедией. Это ведь и удар по самолюбию, и удар по карьере, и удар по твоему материальному состоянию.

- Так, и кого вы хотите … эм … уволить? - спросил я, понимая, что спорить бессмысленно. Очевидно, это было распоряжение нашего генерального директора, который стремился оптимизировать наш бюджет. В прошлом месяце он запретил офис-менеджеру закупать корпоративные конфеты, потому что у нас была экономия средств.

- Вот по этому поводу я бы хотела с тобой поговорить. - она скрестила руки, положила их на стол, а сама сидела прямо передо мной. - Мне кажется, это может быть Никита.

- Никита? Он самый молодой. Да, у него где-то нет опыта, но он очень быстро схватывает. Может, лучше Анжелу?

- Нет, Анжелу нельзя.

Я догадался, что Анжелу нельзя увольнять по той причине, что она была на, как бы тут сказать, привилегированном положении. Не уверен, что дело переходило в какую-то интимную плоскость, но ей явно оказывал небольшие знаки внимания наш генеральный директор. Как минимум, на неё он уж точно никогда не орал.

Он мог позвать её выпить кофе, завести с ней спонтанный, как это сейчас модно говорить, смол-ток. Анжела не была какой-то прям уж офисной путаной, поэтому специально не флиртовала с генеральным директором (по крайней мере при всех), однако на все акты и жесты она ему отвечала симпатией, а его шутки вызывали у нее приступы смеха.

В общем, Анжелу увольнять мы не можем. Оставались Рома и Никита. Рома была обычным, но чуть старше и чуть солиднее. Никита же был пацаном только после института, но довольно умным. У него ото всего горели глаза, он всем интересовался, и было видно, что не сильно то он и уступает тому же Роме в плане профессиональных навыков.

В общем, вероятно, это будет Никита.

- А без этого точно никак? У нас и работы как раз под весь отдел, и все как-то сдружились. - предпринял глупую попытку что-либо изменить я.

- Ты же понимаешь, что нет. Подготовь, пожалуйста, Никиту к этому. Нужно ему сказать будет об увольнении до пятницы. Он действительно ещё молодой, поэтому успеет найти новую хорошую работу.

- Хорошо.

Я вышел из кабинета. Никита озадаченно смотрел на экран компьютера, что-то читал. Я сообщал людям об увольнении всего пару раз, и, честно говоря, мне всегда казалось, что это довольно сложная задача.

Люди еще начинают в этом винить тебя, начинают узнавать причины, а ты как будто бы должен нести ответственность и отвечать за всю компанию. Я считаю, что сообщать об увольнении и объясняться должен тот, кто принял соответствующее решение, то есть в данном случае - это наш многоуважаемый генеральный директор. Но сказать я ему об этом, конечно же, не мог.

Я сел за своё рабочее время и подумал, что раз время есть до пятницы, то пока что об этом можно не думать, и погрузился в свои рабочие задачи.