Несказанные слова.

Михаил стоит в гостиной, глядя на сестру. Почему-то ее черты кажутся размытыми, он пытается сфокусировать зрение, но ничего не выходит. Только что у них состоялся серьезный разговор, хотя парень и не может вспомнить его сути. Его сестра разворачивается и быстрым шагом направляется к двери. Он хочет броситься за ней, чувствуя, что чем-то ее обидел, но не может вспомнить чем. Тем не менее, его тело неподвижно. Глаза наполняются влагой, он ощущает, что сейчас весь его мир рухнул, но все еще не может вспомнить причину. Слышится звук громко хлопнувшей двери. Она ушла…

В глаза бьет яркий свет, а в ноздри ударяет запах свежего воздуха, хотя в нем чувствуется частичка гари и чего-то металлического. Но это свежий воздух…

Михаил осознает, что давно забыл запахи и сейчас они бьют в его нос с невероятной силой, туманя рассудок. Наконец, он может видеть окружение. Его тело лежит в подобии металлической капсулы, теперь она открыта. Тяжелая металлическая дверца откинута в сторону, а сверху падают лучи слепящего солнца.

Парень не понимает, как это возможно, ведь он видит стены здания, он определенно находится внутри строения. Зрение улучшается по мере течения времени и теперь ему понятно, что он среди развалин. Михаил пытается посмотреть вверх, на небо, прикрывая рукой яркие лучи, больно бьющие по глазам, заставляя слезы непроизвольно катиться по щекам.

– Не рекомендуется смотреть на яркий свет после столь длительного сна, – слышится приятный женский голос, но в нем есть что-то чужое, инородное, искусственное.

Парень осматривает свою руку, которой прикрывал глаза – она очень худая и слабая. Ему тяжело удерживать конечность в таком положении. Он позволяет руке упасть рядом со своим телом на мягкую внутреннюю поверхность капсулы, тяжело вздыхает, а затем поворачивает голову по направлению источника голоса.

–Пожалуйста, не шевелитесь пару минут, мне необходимо корректно закончить процедуру, – снова звучит этот странный женский голос, но уже с другой стороны от парня, совсем близко.

Боль от большой иглы, проникающей в его руку, заставляет слезы подступить снова. Затем опять боль, но уже в ноге. Он пытается сфокусироваться на женском силуэте, скользящем быстро вокруг него, но все размыто от влаги на зрачках.

– Простите, пожалуйста, – вновь звучит женский голос уже с другой стороны от него.

И снова боль, но уже в другой его руке.

– К сожалению, у меня нет обезболивающего и вам следует потерпеть, – продолжает девушка. – Это для вашего же блага. Сейчас будет немного неприятно.

Михаил чувствует, как сквозь иглы в его тело проникает какая-то жидкость, ее довольно много, а по поверхности кожи перемещаются электрические разряды, заставляя периодически вспыхивать болевые ощущения. Ток бьет сильнее в определенные точки.

– Где я? – спрашивает Михаил с ноткой боли в голосе.

– Вы были помещены на лечение. Технология, позволяющая избавить вас от рака мозга, уже была разработана, но ее применение на людях еще не было одобрено и узаконено. Вас поместили в состояние искусственной комы и замедлили ваш метаболизм, до получения разрешения на проведение процедуры.

– Точно…, – Михаил начинает вспоминать, как дал согласие быть первым человеком, согласившимся испытать новую чудодейственную методику, обещавшую безопасное и абсолютное избавление от его смертельного недуга.

– Рада, что память начинает возвращаться к вам, скоро и ваше тело будет в норме.

– Кто ты?

– Боевая единица №73-231, 4-е отделение 2-й роты пехотных автоматизированных войск, класс – защитник.

– Войск… пехота…? – на лице Михаила вспыхивает ужас, его взгляд возвращается к небу, где он видит отсутствие потолка здания и множество трещин на высоких стенах, из выбоин в которых местами торчат куски арматуры.

Раздается тихий, но неприятный пикающий звук. Он повторяется быстро, снова и снова.

–Ваш пульс и выше нормы, дыхание нестабильно, пожалуйста, успокойтесь, – вновь звучит необычный женский голос. – Здесь нет пригодных препаратов для стабилизации вашего состояния. Вы подвергаете себя риску. Себя и мою миссию…, – последние слова звучат одновременно успокаивающе и обвиняющее.

–Она жива, моя сестра? – спрашивает Михаил, пытаясь успокоить дыхание.

– Извините, я не имею информации о ваших родственниках.

– Ах, да… ты же не из местных… ты из военных врачей…

– Я не врач, боевая единица №73-231, 4-е отделение 2-й роты пехотных автоматизированных войск, класс – защитник, – ответ прозвучал быстро четко, как заученный пункт устава.

– Но если ты не врач, то, что ты со мной делаешь? Ты разбираешься в этом? Это безопасно для меня?

– Класс защитник имеет достаточно информации для оказания медицинской помощи людям. Ваше тело ослабло из-за длительного пребывания в состоянии замедленного метаболизма. Не беспокойтесь, я обладаю всеми необходимыми навыками, чтобы помочь вам.

– Какой сейчас день?

– 7-е июля 2091-го года, время по нулевому меридиану 6 часов, 27 минут и 23…24…25…26… секунд… продолжать вести отсчет?

– Ты в голове это держишь? ­– удивляется парень, видя, что женский силуэт не отрывается от работы с медицинским оборудованием.

– Точность важна для синхронизации взаимодействия боевых единиц отделения, роты…, – последние слова прозвучали спокойно, но с некой задержкой, хотя строгая металлическая нотка в голосе никуда не делась.

– Стой! 2091-й год?! – вскрикнул Михаил, точнее хотел вскрикнуть, получился натужный хрипящий шепот.

– Верно, – поступил короткий ответ.

– Значит, она уже…, а я так и не попросил прощения…, – Михаил разрыдался, хрипя и кашляя.

Вновь раздался раздражающий пикающий звук.

– Пожалуйста, успокойтесь, мне бы хотелось избежать лишнего воздействия на ваше тело.

Свет вокруг сменился густой липкой тьмой, сознание парня провалилось в бездну.

***

Михаил открыл глаза, сразу заметив, что его зрение сильно улучшилось, а в теле больше не было прежней слабости, но и былой силы в исхудавших руках он не ощущал. Он запомнил свои руки другими. Раньше они были куда толще и сильнее. Его мышечная масса сильно уменьшилась по сравнению с тем, каким он был до помещения в капсулу.

– Какой сейчас день? – невольно он спросил вслух сам себя.

– 10-е июля 2091-го года, время по нулевому меридиану 16 часов, 21 минута и 10…11…12…13… секунд. Продолжать отсчет?

Михаил посмотрел в сторону дальней стены, туда, откуда донесся ответ. Опершись спиной о поверхность потрескавшегося бетона, стояла девушка. Теперь он мог хорошо ее рассмотреть. Облегающий черный комбинезон, покрытый металлическими пластинами в области бедер, груди и плеч, подчеркивал ее стройную фигуру. На ногах девушки красовались потертые, но элегантные высокие сапоги из черного материала, напоминавшего кожу, поднимающиеся выше колен. Они были обиты металлическими вставками. Потертый металл тускло поблескивал в закатных солнечных лучах, падавших через окно. Вернее раньше тут было окно, теперь это просто дыра в стене с торчащими прутьями ржавой арматуры.

Девушка стояла спокойно, скрестив руки на груди и, не моргая, смотрела на парня серыми, но как бы немного светящимися глазами. Ее черные, как ночь, волосы падали на плечи. Ветер слегка трепал ее пряди. Михаил не мог не отметить, что его спасительница довольно красива. На нежном лице девушки не было изъянов: чистая кожа, красивый разрез глаз, идеальные брови и аккуратный нос, под которым расположились прекрасные нежные розовые губы. По беглой оценке Михаила, девушка была довольно молода, около 21-го года, навскидку, его возраста… Вернее его возраста до помещения в капсулу…

– Как тебя зовут? – наконец Михаил прервал тишину, висевшую около минуты, пока его взгляд оценивал красоту девушки.

– Боевая единица №73-231, 4-е отделение 2-й роты пехотных автоматизированных войск, класс – защитник, – послышался знакомый ответ. – У вас провалы в памяти? Вы забыли, что я уже представлялась?

– Я имел в виду твое имя, а не порядковый номер и должность…

– У нас нет имен, только цифровой идентификатор, – послышался холодный ответ.

– Неужели люди отказались от использования имен, пока я прибывал в капсуле? – удивленно спросил Михаил.

– Нет, просто, я не являюсь человеком, –ответила девушка. – Боевая единица №73-231, 4-е отделение 2-й роты пехотных автоматизированных войск, класс – защитник.

Повисла молчаливая пауза.

–Андроид, – наконец, пояснила она, оценив ситуацию и видя нарастающее непонимание в глазах собеседника.

–Андроид? – неуверенно переспросил Михаил. – Ты шутишь?

– Я понимаю ваше удивление, многое изменилось в этом мире с момента, когда вы были помещены эту капсулу.

Михаил выбрался из капсулы и встал на пол в полный рост. Действие далось относительно легко.

– Я ничего не знаю о том, что происходит в мире сейчас… Теперь нам нужно идти?

– Куда и зачем? Поясните, пожалуйста свои планы, чтобы я смогла вам содействовать должным образом.

– Мои планы? Нужно найти других людей!

– Задача по поиску выживших уже выполнена, вы – единственный, – отрапортовала девушка.

– Единственный?! – Михаил упал на колени, издав звук, похожий на рев дикого зверя, полный разочарования, отчаяния и боли, не физической, но душевной.

Он долго рыдал, выкрикивал проклятия и сожаления, ударяя кулаками по бетонному полу, не замечая, как уже содрал кожу и кровь окрасила его кисти.

– Пожалуйста, прекратите наносить вред своему телу или я вмешаюсь, – спокойно, но четко произнесла девушка.

– Что мне теперь делать? – Михаил посмотрел снизу вверх на свою спасительницу и одновременно тюремщицу, обреченную вместе с ним доживать последние оставшиеся годы в мире пустом от людей.

– Ваша задача – жить, а моя – поддерживать этот процесс, как можно дольше, – слова звучали сухо, как отчет, но в искусственных глазах девушки, так сильно похожих на настоящие, что-то дрогнуло.

– Какой теперь смысл? – произнес тихим хриплым шепотом парень, стоя на коленях и, схватив с пола острый ржавый кусок металла медленно повел руку вверх.

Он не спешил, собираясь с духом, чтобы оборвать свою жизнь, более не имевшую никакого смысла, по его мнению. Но ему все равно было страшно сделать это. Осколок острого металла начал приближаться к горлу.

Резкая боль пронзила кисть руки, воздух колыхнулся, обломок ржавого железа с искрами отрикошетил от дальней стены и рухнул на бетонный пол, проскользив обратно, к ногам Михаила.

Девушка стояла перед ним, медленно опуская ногу, которой был нанесен мощный, молниеносный удар. Когда сапог коснулся поверхности пола, девушка резко упала на колени перед Михаилом. Она схватила его руку и резкими движениями быстро вправила каждый вывихнутый палец.

– Простите, пожалуйста, – произнесла она и в этот раз ее голос звучал более человечно, мягко и с сожалением о содеянном. – Но я просто не могу позволить вам умереть, тогда моя миссия… я … моя цель…, – ее голос сбился, в нем мелькнули помехи, как хрип старого радио.

– Я и правда пленник в этом мире, где даже умереть мне не позволено….

– Не говорите так, вы – самый ценный объект в том мире, только ваша жизнь имеет значение. Я сделаю что угодно, но не пытайтесь больше навредить себе. Вы не одиноки, я буду вашим спутником, вашим собеседником и помощником. Я буду вашим оружием, а если нужно, то и щитом.

– Все говоришь? – Михаил ухмыльнулся, эмоции помутили его разум и дурные мысли наполнили сознание.

Его рука резко схватила затылок девушки и притянула ее голову ближе. Уста Михаила впились в привлекательные нежные губы аккуратного ротика. Он страстно поцеловал ее, похоть затмила разум.

Девушка медленно избавилась от хватки парня, с силой, но аккуратно, чтобы не навредить ему.

– Пожалуйста, не делайте так, я не являюсь человеком и не смогу дать вам удовлетворения данной физиологической потребности.

– Разве? – усмехнулся Михаил. – Да, твоя кожа холоднее, чем человеческая, но почти такая же на ощупь, а губки довольно нежные, а фигура великолепна. И… это твой вкус… это был очень сладкий поцелуй, в прямом смысле слов.

– Сладкий? – удивилась девушка и провела пальцами в черных защитных перчатках по своим нежным розовым губам.

На ее лице возникло задумчивое выражение!

– Не глотайте слюну! – Быстро выкрикнула она с испуганной интонацией, вовсе не свойственной машины.– Сплюньте, скорее! – девушка уже успела метнуться к стене, где стояла ранее и, подхватив черный рюкзак, в миг оказалась снова на коленях перед парнем, протягивая ему металлическую флягу. – Прополощите рот и горло, быстрее! Не глотайте!

Михаил почувствовал, что во рту начинается жжение, переходящее к носовой полости, раздражая ее, глаза тоже покраснели и подступили слезы. Он понял, что совершил ошибку и быстро подчинился приказам своей новой знакомой.

– Что это? – спросил он, когда жжение прекратилось.

– Мое тело повреждено, испарения электролита смешиваются с техническими жидкостями, конденсат оседает в ротовой полости, это токсично для человека.

– Ты ранена? – с волнением спросил Михаил, его похоть сняло как рукой.

– Рана – слово не применимое к андроиду, правильнее сказать, что я имею незначительные внутренние повреждения, – она говорила ровно, но со странной ноткой тревоги в голосе, как будто, пыталась скрыть правду. Но боялась, что ее лож неубедительна.

– Все еще не могу поверить, что ты машина, сейчас ты пытаешься лгать, чтобы успокоить меня, но делаешь это так неумело. Сколько тебе осталось?

– Достаточно, чтобы завершить миссию, но вы правы, я солгала, прошу меня простить.

– Все же ты довольно человечна для андроида, прости меня тоже за мою грубость и спасибо, что помогла.

– Класс защитник спроектирован для наилучшего взаимодействия с человеком, чтобы максимально эффективно оказывать помощь.

– Раз уж ты не собираешься умирать и не позволишь умереть мне, скажи, как мне лучше к тебе обращаться? У тебя и правда нет человеческого имени или какого-либо прозвища?

– Боевая единица №73-231, 4-е отделение…, – она замерла в молчании. – А в прочем, если вам удобнее назвать меня иначе, то можете сами дать мне имя.

– Как насчет… Офелия? Красивое имя, прямо как ты сама. Оно всегда мне нравилось, но я никогда не встречал человека, обладавшего им.

– Офелия? Шекспир? Довольно поэтично и трагично, если вам нравится, то я не против.

– Ты знаешь Шекспира? – удивился Михаил. – Но я подразумевал другое: Офелия –

божество скорби.

– Пусть будет так, я разделю вашу скорбь об утраченном, я стану хранителем вашей памяти, но одновременно буду напоминанием, что вы должны жить дальше, – уверенно заявила она, вставая в полный рост и протягивая парню руку, помогая ему подняться.

– Офелия, – тихо произнес Михаил и обнял девушку, уткнув свое лицо в ее шею. – Ты так похожа на нее… Твоя манера речи, твои карие глаза…, твои каштановые волосы… Стоп! – Михаил отстранился.

– У вас галлюцинации от отравления? – взволнованно спросила Офелия.

– Нет, прости, видимо, мой разум дорисовывает ее черты к твоему образу, пытаясь спасти себя от безумия, грозящего мне от осознания ситуации, в которой я нахожусь…

– О ком вы говорите?

– Моя сестра… я так и не попросил у нее прощения.

– Расскажите мне о ней, как она смеялась и плакала, как пахли ее волосы? Я постараюсь стать ее заменой, чтобы вам было легче.

– Спасибо, Офелия, но не стоит пытаться притворяться кем-то. Ее не вернуть имитацией.

– Понимаю, каждый человек уникален, в отличии от нас…

– Для меня ты уникальна, потому, не пытайся быть кем-то другим.

– Хорошо, но если вам потребуется, то я буду вашим оружием мести, если будет нужно помогу забыть! – она хотела помочь, но ее наспех подобранные слова звучали неуместно, хотя искренне.

– Месть? Нет, кому мне мстить? Времени, чей неумолимый ход забрал ее у меня? Забвение? Тоже нет. Я не хочу ее забывать. Будь моей память, напомни мне, если я начну забывать, – Михаил грустно улыбнулся.

– Быть напоминанием боли утраты… – тихо произнесла Офелия. – Я знаю, как помочь очистить ваш разум от ненужных сейчас мыслей. Если вас устроит мое поврежденное тело… но не пытайтесь меня больше целовать. И… у меня нет достаточно данных, а также я не могу дать вам страсти настоящей живой женщины, в моих силах лишь имитация.

Защитный комбинезон упал на бетонный пол, со звоном броневых пластин, закрепленных на нем. Девушка стояла, абсолютно нагой, прикрываясь руками. Нет, она прятала не те места, которые вызывают стыд и смущение у людей. Она закрывала поврежденные части на животе и груди. Там отсутствовал искусственный кожный покров, обнажая металл и провода.

– Если вы так страстно желаете этого, то я хочу вам помочь, чтобы стабилизировать ваше психическое состояние. Если мое поврежденное тело не вызывает у вас отвращение, то я не против. Можете делать все что вам нравится.

Михаил мгновенно загорелся желанием, несмотря на повреждения тела Офелии, участки обнаженного металла и запах ее обгорелой искусственной кожи в этих местах.

Он жадно припал к ее груди лаская левый сосок губами и покусывая его. Руки парня вцепились в упругие ягодицы Офелии.

Девушка вздрогнула, эта реакция была неожиданной для нее самой, она и не думала, что ее искусственное тело способно передавать такие ощущения. Михаил оголился и прижав Офелию к бетонной стене вознамерился проникнуть в ее райские врата.

– Стой, пожалуйста! – произнесла девушка прерывисто дыша. – Мои неисправности… датчики ощущений зашкаливают, блок тактильного восприятия перегрет. Если ты продолжишь, я …

Михаил подался назад, отстраняясь, на миг в лице Офелии он вновь увидел сестру.

– Системный сбой, – продолжила девушка искусственным, нечеловеческим голосом. Если ты продолжишь, начнется цепная реакция, мои модули перегреются и я…. Пожалуйста, воду! –закричала она с мольбой глядя на флягу, лежавшую у рюкзака на бетонном полу.

Михаил бросился к фляге, открутил крышку на ходу и запрокинув голову Офелии, начал медленно вливать жидкость в ее рот. Девушка с силой оттолкнула его и упала на пол. Лежа на спине, она закашлялась, из ее рта пошел пар.

– Все в порядке, спасибо, – ответила она уже спокойным голосом. – Выйди, пожалуйста, и постой пару минут на свежем воздухе, не вдыхай эти испарения. Я скоро приду в норму.

Михаил подчинился и покинул здание через отверстие в стене, которое раньше было окном. Перед этим он успел захватить свою одежду – брюки и рубашку, которые прибывали не в лучшем виде.

Он сидел на камне возле почти разрушенного здания, оглядывая руины города, от которого почти ничего не осталось. На плечо Михаила легла рука в защитной перчатке. Офелия, уже одетая в свою экипировку, стояла справа, чуть позади. На ее спине расположился черный рюкзак, а левая рука придерживала длинноствольную винтовку, лежащую на плече.

– Спасибо, что остановился и спас меня.

– Видимо даже с тобой мне не суждено быть вместе…, – с ироничной улыбкой прохрипел тихо парень.

– Если это людской ритуал телесной близости так важен для тебя, я не против, можем повторить. – Честно говоря, я открыла для себя новые ощущения, которые хотела бы испытать снова и … мне кажется, что я готова рискнуть своим функционированием, чтобы попытаться ощутить это опять.

– Нет, я не позволю тебе умереть, из-за моего желания. Видимо такова судьба, вновь посмеявшаяся надо мной, а теперь и тобой… Прости за это, Офелия.

– Вы не должны извиняться, моя цель помогать вам, всем, чем только смогу.

– Офелия, зови меня по имени, Михаил или просто Миша. Если желаешь помочь мне – просто стань чуточку человечнее.

– Принято, Михаил…. Миша.

– Видимо, со мной что-то не так… сперва чувства к сестре, потом к андроиду… и в обоих случаях я не могу быть с женщиной, которая мне нравится.

– Женщина, которая нравится…, – тихо прошептала Офелия, отводя взгляд.

Михаил окинул пейзаж разрушенного города взглядом и обернулся к своей спутнице.

– Мне бы вымыться и переодеться, он опустил глаза на свою потертую ветхую рубашку, пропитанную потом, а затем посмотрел на босые ноги.

– Да, идем, здесь недалеко есть источник с чистой водой.

Они около часа пробирались через развалины, пока не вышли к зеленому участку среди обломков зданий. Здесь в небольшом оазисе росли деревья, а зеленая трава окружала небольшое озерцо. Михаил сбросил одежку и зайдя в воду по колено обернулся к Офелии. Девушка сделал вовсе несвойственное для андроида – отвела взгляд, когда перед ней открылся вид обнаженного тела парня.

– Я буду рядом, проверю эту область на наличие угроз и поищу что-нибудь полезное.

Михаил кивнул ей в след, ничего не сказав, хотя девушка и не могла видеть его жеста. Удаляясь прочь, она споткнулась, что показалось парню странным. Офелия пошатнулась и еле сумела удержать равновесие, затем ускорила шаг. Скрывшись за треснувшей гранитной плитой.

Вода оказалась чистой и прохладной. Михаил был рад возможности смыть липкий пот и отвлечься от мыслей терзавших его. Он вышел из воды и бросил взгляд на свою одежду, лежавшую на берегу. Ему пришла в голову идея постирать одежду на случай, если Офелия не сможет найти замену. Уже через минуту он понял, что идея была плохой. От действий его рук намокшая ветхая ткань рубашки порвалась.

– Бесполезные лохмотья! – выкрикнул он от злости и бросил мокрую тряпку, в которую превратилась его рубашка, на берег.

– Держи, – раздался позади знакомый голос, а в воду у ног Михаила упал кусок мыла. – Так будет эффективнее.

Радости парня не было предела, он принялся намыливать свое тело, используя тряпку, еще некоторое время назад бывшую рубашкой, как мочалку. Его спутница взобралась на высокий камень, когда-то, являвшийся частью стены здания и, сидя в пол оборота, держа в руках винтовку, смотрела вдаль. Михаила позабавил факт понимания, что девушка периодически поглядывает на него, мылящего свое тело. Внезапно его выражение лица сменилось грустной гримасой, кусок мыла выпал из руки, он остолбенел. Пришло осознание, что его спутница, хоть и не человек, но также вожделеет его, как он ее. Помехой являются лишь повреждения тела его спутницы, грозящие ей смертью в случае перенапряжения модулей, отвечающих за ощущения. Он вновь повернул взор к камню, где миг назад сидела Офелия, но девушки там не было.

Солнце уже скрывалось за горизонтом, а Михаил сидел на камне, съежившись от пришедшей вечерней прохлады. Он с облегчением выдохнул, когда позади него раздался знакомый звук защитных сапог, лязгающих о камни металлической подошвой. На его плечи нежно опустилась грубая ткань камуфляжного кителя, сохранившего довольно хорошее состояние.

­– Ваше тело теряет тепло, одевайтесь, пожалуйста.

***

Михаил лежал на земле возле потрескивавшего костра, в котором сгорали обломки трухлявой деревянной мебели и старые книги, страницы которых уже нельзя было прочесть. Грубая ткань военной формы неприятна для кожи, но хорошо удерживает тепло. Несмотря на то, что ночь была летней, похолодало довольно сильно.

– Михаил, возьмите, пожалуйста, – Офелия протянула парню руку, пальцы которой сжимали небольшой тюбик, похожий на упаковку зубной пасты.

Парень принял предмет. На миг их пальцы соприкоснулись, девушка замерла на пару секунд, а потом отдернула руку. Содержимое тюбика оказалось питательной пастой, на вкус напоминающей довольно соленый куриный паштет. Выбирать не приходилось, а урчащий желудок требовал пищи. Парень с удовольствием употребил содержимое тюбика. Раньше бы он не оценил этот вкус, но сейчас…

– Вам нужно выспаться, сон ускоряет восстановление тела.

– Пожалуйста, Офелия, перестань обращаться ко мне на «вы», говори «ты» или зови по имени, – сквозь уже подступившую дрему ответил парень.

Сон пришел быстро. Михаилу вновь снился момент его расставания с сестрой, день, когда он видел ее в последний раз. Это был довольно короткий момент, но когда парень открыл глаза, уже наступило утро. Он увидел свою спутницу, спящую. Девушка сидела на земле, обхватив колени левой рукой, а правой держась за винтовку, сжатую между ее ног, смотрящую дулом в небо.

Это показалось странным Михаилу, он не знал, нужен ли андроидам сон, ведь они… машины….

Он посмотрел на уже остывшие угли ночного костра, затем его внимание привлек голос Офелии.

– Почему? – тихо прошептала она.

– Офелия, – обратился парень к ней.

Девушка мгновенно открыла глаза, сняв винтовку с предохранителя и окинув взглядом окружение. Поставив оружие обратно на предохранитель, она произнесла:

– Странно, сегодня я видела сон, такого быть не должно. Видимо сбой в моих поврежденных системах.

– Что тебе снилось? – с интересом спросил Михаил, вспоминая свое сновидение.

– Твое лицо. Я уходила прочь, чувствуя неправильность происходящего, но не контролировала свое тело. Я не хотела, но была должна… Я оставила тебя…

Михаил с трудом сглотнул ком, подступивший к горлу, такого ответа он точно не ожидал. У него разболелась голова. На миг он снова увидел черты сестры в лице Офелии. Парень помотал головой, пытаясь прогнать наваждение.

– Я хочу тебе кое-что показать, – внезапно произнесла девушка и, вскочив на ноги потянула Михаила за руку, вынуждая следовать за ней.

Через пятнадцать минут они стояли на зеленой поляне, среди больших обломков гранита, из которых торчали ржавые прутья арматуры. В центре развалин стен оказался островок необычно зеленой травы, над которой возвышались бутоны диких цветов. Дуновение ветра наполнило ноздри Михаила их ароматом.

– Ты спрашивала, как пахли волосы моей сестры… это тот самый запах, – парень упал на колени, долго безмолвно находился в этом положении, стараясь вдыхать как можно больше этого аромата. По его левой щеке медленно ползла одинокая слеза, оставляя за собой влажный шлейф, блестящий в лучах восходящего солнца.

– Я ощущаю странную ностальгическую умиротворенность, находясь здесь, одновременно печальную и приятную, – прошептала Офелия необычно хриплым голосом, в котором мелькнул звук голосового сбоя, похожий на треск рации.

– Не знаю почему, но честно говоря, я влюбился в тебя с первого взгляда, даже раньше, когда еще не мог сфокусировать зрение и лишь слышал твой голос, – тихо ответил Михаил. – Ваши лица, глаза, голос и даже фигура – разные, но меня тянет к тебе, как тянуло к ней, несмотря на то, что ты андроид. Я чувствую в тебе что-то куда больше человеческое, чем ощущал во многих людях, которых знал. Такое чувство у меня было к ней…, единственному родному человеку, которого я обидел словами признания в любви…, как к женщине.

– Странные создания люди, – Офелия вздохнула, по-человечески. – Найдя тебя, я обрела не только смысл, миссию, но и новые ощущения, которые раньше никогда не испытывала. Я перестала ощущать себя как инструмент и это приятно. Мне нравится твое внимание ко мне, твое желание меня, как женщины. Это… дает мне ощущение собственной ценности, вернее… моей ценности для кого-то. Все люди, которых я знала до тебя, обращались со мной, как с вещью, имеющей ограниченный набор функций и не заслуживающей большего внимания.

– Жестокая судьба… одна женщина отвергла меня, а другая желает близости, но это убьет ее…, – с грустным взглядом ухмыльнулся Михаил. – Был бы способ все исправить…

– Я не смогу ее вернуть, но у меня есть мысль, как сделать то, что поможет нам обоим.

Михаил заинтересованно посмотрел ей в глаза.

– Я хочу стать кое-чем большим для тебя, чем просто защитник. Странно для андроида испытывать подобноежелание, точнее вообще чего-то желать, кроме как следовать инструкциям для выполнения задачи.

– И чего ты желаешь? – с серьезной интонацией спросил Михаил.

– Стать для тебя женщиной, которую ты не просто желаешь, но которая сможет дать тебе что-то в ответ… телесный контакт, близость, любовь… – последнее словно прозвучало дрожащим голосом.

Михаил ничего не ответил на эти слова, лишь грусть проявилась на его лице. Он ведь действительно испытывал чувства к своей спасительнице. Это было не только влечение, но и кое-что гораздо большее. Михаил не лгал Офелии, он действительно влюбился в нее с первого взгляда и ему было все равно, что она не человек. Как же сильно он хотел коснуться ее кожи, поцеловать ее нежные губы, предаться дикой страсти в ее объятиях. Но это была бы их последняя близость. Михаил понимал, что Офелия согласится, если он настоит, но не мог этого сделать. Страх остаться одному в пустом мире, где даже не с кем поговорить, останавливал желание слиться телами с объектом его вожделения.

– Идем, Офелия, – сказал он тихо, поднимаясь с колен. – Я хочу кое-куда сходить.

– Да, Миша, я буду сопровождать тебя.

На обратном пути парень заметил два трупа, вернее то, что от них осталось. Один из них был однозначно военным – скелет, одетый в камуфляжную форму, сжимающий в руках автоматическую винтовку. На втором не было одежды, но рядом лежала такая же ржавая винтовка. Парень бросил взгляд на грудь скелета, где на белых костях лежал его личный жетон. Нержавеющая сталь поблескивала в солнечных лучах. Михаил оттянул ткань кителя в области груди и бросил взгляд на бирку – номер соответствовал жетону скелета.

– Ты…, – не успел он произнести, обернувшись к Офелии.

Девушка молча кивнула. В воздухе повисла неподвижная тишина.

– Ему больше не нужна одежда, в отличие от тебя, – произнесла она, наконец. – Знаю, что забирать вещи у мертвых не принято, но потребности живых важнее.

Михаил кивнул. Он и сам все понимал: в этом мире не осталось никого, кто мог бы осуждать его за что-либо. Предрассудки, традиции и общепринятые нормы больше ничего не значили. И он сам не мог судить свою спасительницу за ее поступок.

– Я понимаю, ты все сделала правильно, спасибо, – произнес он и двинулся дальше, перепрыгивая по большим гранитным обломкам, когда-то бывшим стенами зданий.

Офелия приложила правую ладонь к груди и громко выдохнула. Ей не требовалось дышать, а ее жест был сотворен непроизвольно. Казалось, что на ее щеках выступил румянец. Все это не скрылось от взгляда Михаила, прошенного вскользь, в ожидании, пока спутница нагонит его.

В разуме парня вертелась мысль, что Офелия и правда больше, чем просто машина. Ведь бездушный механизм просто не мог выглядеть так по-человечески.

***

Вечер принес прохладу, а закатные лучи окрасили городские руины в алые тона. Весь путь до текущего места положения двое проделали молча. И только сейчас Михаил заговорил:

– Думаю, здесь можно переночевать. Я отойду ненадолго, мне нужно справить нужду.

– Ты можешь сделать это здесь, если мое присутствие смущает тебя – я отвернусь, – последовал вполне спокойный ответ с металлическими нотками в голосе.

– Я не смогу так, пожалуйста, я быстро, не следуй за мной.

Он не дождался ответа и направился за очередную груду обломков. Ему действительно требовалось справить нужду, но речь шла вовсе не об опорожнении кишечника. Михаил уже не мог терпеть. Он уселся на камень и расстегнув ширинку достал член, стоявший колом. Парень закрыл глаза, представляя лицо Офелии, ее нежные губки и грудь, к которой когда-то даже смог прильнуть губами. Он фантазировал о ее теле, имевшем идеальные, по его мнению, формы и быстро работал рукой, закончив менее чем за минуту. Затем еще раз…

– Офелия, Офелия, – повторял он, закатив глаза и забыв обо всем.

Закончив в третий раз, он отдышался и поднял взгляд. В пяти метрах от него, на вершине каменной глыбы, стояла черноволосая девушка, неподвижно глядя на него. Офелия, увидев, что была замечена, развернулась и элегантно спрыгнула вниз с обломка стены здания, удаляясь прочь.

– Постой, я…! – непроизвольно выкрикнул Михаил, осознав, что был застигнут врасплох за столь непристойным и постыдным занятием.

Он вернулся в место, которое было выбрано для ночевки. Здесь уже горел костер, Офелия стояла неподвижно, опершись спиной о ровный обломок стены, который превосходил рост девушки вдвое. На ее лице виднелось странное выражение, а взгляд был отведен в сторону.

– Прости, я…, – начал оправдываться Михаил.

– Я все понимаю, людская физиологическая потребность снятия сексуального напряжения, – прозвучал ответ голосом, наполненным нотками то ли жалости, то ли вины.

Девушка подняла черный рюкзак, стоявший у ее ног. Она извлекла флягу и крохотный герметичный сверток из материала, напоминавшего фольгу.

– Ешь, – она бросила оба предмета Михаилу, который автоматически схватил их.

В свертке оказался небольшой питательный батончик серого цвета, почти безвкусный. Михаил быстро проглотил свой ужин и, запив водой из фляги, вернул ее в рюкзак Офелии. Девушка не шелохнулась ни разу, за все это время, продолжая безмолвно стоять, глядя в сторону. Михаил лег у костра, обдумывая, что он должен сделать или сказать, чтобы исправить ситуацию, но не заметил, как усталость взяла свое. Пляшущие языки пламени костра подействовали гипнотически, быстро погрузив его в дрему. Он уснул.

***

Михаил приоткрыл глаза от металлических звуков: треска и скрежета. Он решил не двигаться, притворившись спящим и одним, еле приоткрытым, глазом следил за происходящим.

Его спутница сидела на коленях у костра, обнаженная. Она издавала странные звуки, похожие на кряхтение, которое может у обычного человека сопровождать попытку приложения максимальной силы. Раздался хлопок, похожий на тот, что возникает при коротком замыкании в электроприборе. На землю упал, ударившись о камень и откатившись в сторону, небольшой цилиндр, на котором имелись вмятины и почернения от температурного воздействия. Михаил заметил рваное отверстие на цилиндре, из которого сочилась желтоватая жидкость. Воздух наполнился тем самым сладковатым привкусом, который парень ощущал после поцелуя с Офелией. Девушка вскочила на ноги и быстро, схватив цилиндр, откинула его вдаль, за одну из груд каменных обломков. Сладковатый запах быстро рассеялся, унесенный легким порывом прохладного ночного ветерка. Только сейчас, когда девушка сменила свое положение, Михаил увидел ровный разрез на теле Офелии в месте, где у человека должна располагаться печень.

Она раздвинула разрез пальцами левой руки, а правой взяла нож и, нагрев лезвие, поместила его между частями искусственной плоти, затем быстро извлекла. Ее кожа сплавилась, закрыв отверстие, оставив лишь небольшое подобие шрама. Теперь она вонзила нож в место из одного из своих повреждений, где кожи и так не было. Она снова начала кряхтеть и натужно стонать, раздвигая металлические элементы корпуса, пока отверстие не оказалось достаточным, чтобы туда могли проникнуть два пальца. Ее тело дернулось, как от удара током и рухнуло на спину в судорогах, что вызвало страх у Михаила. Он вскочил на ноги и бросился к девушке. Но та уже села на колени, держа между указательным и средним пальцами крохотный чип.

– Ты в порядке? – с волнением в голосе спросил Михаил.

– Я разбудила тебя…, – с виноватой интонацией произнесла Офелия.

– Что ты делаешь?

– Воплощаю в реальность твое… мое… наше… желание.

Чип хрустнул между пальцев девушки, сжатых с невероятной силой, разлетевшись крохотными осколками. Офелия поднялась на ноги и медленно прошла к обломку стены, у которого так и продолжал лежать ее черный рюкзак. Она достала флягу и сделала несколько глотков, а затем прополоскала горло, сплюнув на землю, себе под ноги. Все это время она оставалась нагой. Михаил не мог отвести взгляда от ее идеально сложенного тела, несмотря на повреждения кожи, в которых виднелся металлически корпус.

– Раздевайся, произнесла она приказным тоном, встретившись взглядом с парнем.

– Но…, – хотел запротестовать Михаил.

Он не успел договорить, как нежные, но искусственные и холодные губы Офелии соприкоснулись с его устами, а руки девушки обвили его шею, прижимая к ней все сильнее и сильнее. Когда их долгий поцелуй завершился, девушка шепнула Михаилу на ухо:

– Теперь все в порядке, я не выйду из строя, можешь делать все, что хочешь, как тебе нравится.

Это была долгая, горячая ночь, несмотря на нарастающую прохладу легкого ветерка.

***

Михаил открыл глаза от ярких солнечных лучей, упавших на его лицо.

– Сколько сейчас времени? – спросил он, видя, что солнце уже довольно высоко.

– Мой системный таймер дал сбой из-за внутреннего замыкания, – произнесла Офелия, вместо ответа точного до секунды.

Ее голос доносился издалека, справа. Парень повернул голову, увидев девушку, сидящую на камне. Она вновь была облачена в свою экипировку и рассматривала окрестности через оптический прицел винтовки.

– Значит, сон…, – тихо произнес Михаил, поднимаясь в полный рост.

– Далеко еще? – спросила Офелия. –Место, в которое мы направляемся?

– Если я ничего не перепутал, то через пару часов дойдем. Сложно ориентироваться в городе, где не осталось ни одного целого здания.

Михаил и его спутница сразу отправились в дорогу. Проходя мимо одной из больших груд обломков, в нос парня ударил знакомый сладковатый запах.

– Не вдыхай! – выкрикнула Офелия, схватив парня за запястье и потащив в сторону.

– Офелия! – Выкрикнула он, – когда девушка остановилась, завернув за обломок бетонной плиты, из которой торчали прутья ржавой арматуры.

– Прости, – прошептала девушка, увидев, что натворила.

Она быстро отдернула свои пальцы от руки Михаила. В месте, где она его держала, образовались кровоподтеки под кожей, а его запястье оказалось вывихнутым.

– Ничего, – ответил Михаил, сквозь зубы.

Он сжимал запястье левой руки пальцами правой, пытаясь стерпеть боль.

– Прости, – повторила девушка с отчетливо различимыми нотками сожаления и признания вины в голосе.

– Значит, не сон…, – прошептал Михаил.

В его глазах блеснула влага, он только сейчас осознал суть ситуации. Ради того, чтобы угодить ему, Офелия извлекла из своего тела тот самый сбойный чип, именуемый модулем тактильного восприятия. Ее тело потеряло способность воспринимать ощущения. Она вывихнула запястье Михаила из-за отсутствия информации о силе сжатия ее пальцев.

– Прости, Миша, – вновь прошептала она.

– Почему, ты просишь прощения?! – Михаил бросился к девушке и крепко обнял, уткнувшись лицом в ее шею.

Офелия замерла, разведя руки в стороны. Она боялась вновь навредить парню своими неаккуратными движениями.

– Я откалибрую лимит силы при контакте с твоим телом, Михаил, – ответила она через минуту неподвижного безмолвия. – Этого больше не повторится, приношу извинения за причиненную боль.

Боль парня действительно была сильна, запястье опухло, но это сейчас волновало его меньше всего. Его душевна боль была куда сильнее. Его сердце бешено колотилось, челюсти сжались, ком подступил к горлу, а глаза наполнились влагой. Разум переполнило чувство глубочайшей вины и обиды на себя самого. Он пытался успокоить себя мыслями о том, что Офелия не является человеком, но именно как к человеку он относился к ней, это не могло ничто изменить, как бы он не пытался заставить себя думать иначе.

– Почему ты так поступила? – произнес он сдавленным голосом, полным душевной боли.

– Моя задача защищать вас…, то есть тебя, Миша… Человек имеет потребности: пища, испражнение, сон, общение, половой контакт. Я могла обеспечить тебе все, кроме последнего пункта, так как это привело бы к отказу систем из-за некорректной работы тактильного модуля. Я не могла позволить себе выйти из строя, ведь тогда это привело бы к провалу моей миссии. Нефункционирующая машина не может выполнять задачу. В конце концов, я пришла к решению, позволяющему закрыть вопрос с вашей потребностью и продолжить функционировать. Я удалила тактильный модули и неисправный конденсаторный блок. Моя боевая эффективность снизилась и я больше не могу ощущать окружающую поверхностью кожи. Информация об оказываемом давлении, получении внешних повреждений корпуса и температуре мне больше недоступна. Но теперь ты можешь воспользоваться моим телом в любой момент для удовлетворения своей физиологической потребности в половом контакте.

– Прости, я во всем виноват, из-за меня…, – парень не успел договорить.

– Калибровка завершена, – произнесла девушка голосом, наполненным металлическими нотками и еле различимыми помехами.

Тело Офелии содрогнулось, как от удара током, винтовка выпала из ее руки и с лязгом ударилась о прутья ржаво арматуры, торчащей среди камней. Ее руки, все это время находящиеся в разведенном в стороны состоянии, медленно и нежно сомкнулись, обхватывая спину Михаила.

– Текущее значение приложенной силы должно быть комфортно для человека, прошу подтвердить, – произнесла она тихо.

Ее холодные, но нежные губы коснулись уха парня, когда Офелия поизносила эти слова.

– Д-д…да…, – медленно и неуверенно ответил Михаил.

Ему стало значительно легче в объятиях Офелии. Его душевная боль и чувство вины начали потихоньку угасать, их вытесняло ощущение крепких, но нежных объятий и тихий голос Офелии, шепчущий ему на ухо.

– Моя миссия – забота о тебе, мое желание – стать для тебя чем-то большим, чем просто андроид-защитник. Мое решение – это слияние моего долга и моего желания. Ты ни в чем не виноват, Миша. Это было мое решение.

Ее слова, нежно нашептываемые на ухо парню, стали еще большим облегчением для него. Хотя, в глубине души он сомневался, предполагая, что это лишь попытка Офелии успокоить его. Все же желание верить в то, что это была ее собственная воля, некое проявление настоящей любви, жертва ради важного для Офелии человека, пересилило мысли вероятном банальном следовании программным протоколам, заложенным в ее искусственный разум.

– Спасибо, Офелия, от твоих слов мне стало легче на душе, – Михаил припал губами ко лбу девушки и вдохнул запах ее волос.

– Мне не понятна концепция человеческой души. Я не могу оценить степень моего воздействия на то, что невозможно увидеть, просканировать и измерить. Но если ты говоришь, что я мои действия улучшили состояние твоей души – я рада.

Михаил громко вдохнул аромат ее волос. Это был искусственный, синтетический запах, но такой приятный. Возможно, дело было даже не в самом запахе, а в том, что его источником являлся объект вожделения парня. Офелия говорила ему, что хотела стать чем-то большим для Михаила, чем просто андроид-защитника, но она уже была этим большим. Михаил влюбился в эту девушку при первой их встрече, даже до того, как смог рассмотреть ее лицо. Ее силуэт и голос сразу запали ему в душу, тем более она – его спасительница.

– Хочешь? – нежно спросила Офелия, а ее рука уже проникла под одежду парня, нежно массируя его член. – Не бойся, я буду нежной и аккуратной, – она загадочно улыбнулась.

– Прошлой ночью ты была такой страстной, такой живой…

– Спасибо за твою высокую оценку моих действий, Миша. Да, я не могу ощущать прикосновения и ответной реакции моего тела на них нет. Но я могу имитировать.

– Имитировать…, – тихо с грустью повторил парень неприятное для слуха слово.

– Я сохранила в памяти ощущение нашего первого поцелую, твоих прикосновений к моему телу, моей груди. Я могу воспроизводить их повторно. Моя имитация ответной реакции на твои ласки – не действие, которое необходимо выполнять согласно алгоритмам, а мое настоящее желание показывать тебе, что я действительно хочу этого и мне нравится быть с тобой. Ты всегда ведешь себя со мной как с человеком, даже дал мне человеческое имя. Твое отношение ко мне необычное… Возможно это программный сбой, но я не хочу его устранять. Не уверенна, как правильно описать это… Мне это нравится… Разрешишь мне использовать это слово?

– Тебе не нужно спрашивать разрешение на использование слов или выражение своих желаний! Для меня ты – человек, в которого я влюбился с первого дня нашей встречи! Остальное не имеет значения! Не называй больше никогда себя машиной или андроидом! Делай то, что считаешь верным! Но прошу тебя, пожалуйста, не совершай больше ничего со своим телом, без предупреждения.

– Это приказ или просьба – проявление заботы? – девушка немного отстранилась, чтобы считать эмоции с лица Михаила.

Ответа не последовало.

– Поняла, – с улыбкой ответила Офелия, в ее глазах блеснуло нечто новое, ранее недоступное. – Так, как насчет…? – ее рука нежно погладила член парня.

Михаил молча кивну. Он выглядел спокойно, но внутри уже сгорал от желания и предвкушения вновь слиться телами с объектом своей страсти. Нет…, она была не просто объектом его похоти, а кое-чем гораздо большим. Она стала для него той единственной, которая не отвергла его. А ее жертва, принесенная ради него, подтверждала это красноречивее всяких признаний в любви и обещаний.

– Ты дал мне человеческое имя и относишься как к человеку, позволь мне отплатить тебе. Возможно, это лишь подобие любви и страсти человеческой женщины, но мои чувства и желания искренни, – после этих слов Офелия страстно примкнула к устам Михаила.

На камни упал черный рюкзак, а затем и одежда Офелии, звеня металлическими защитными пластинами. В этот миг царившую в разрушенном городе тишину нарушали лишь: отдаленные крики птиц, парящих в вышине, редкие дуновения ветра и громкое страстное дыхание Офелии, которое, как казалось Михаилу, было настоящим проявлением ее влечения, а вовсе не имитация. Сейчас для него это было истиной, просто он хотел верить в это и верил.

***

Офелия сидела нагишом на ровной поверхности гранитной плиты, когда-то являвшейся частью стены здания. Михаил спал, расположив голову на коленях девушки. Она смотрела вдаль, правой рукой придерживая винтовку, дуло которой было направлено в небо, а приклад уперся в гранит. Ее левая рука нежно гладила голову парня, пальцы гуляли медленно в его волосах. Губы девушки периодически изображали еле заметную загадочную улыбку.

Михаил открыл глаза, наблюдая за выражением лица Офелии. Он боялся пошевелиться прервать момент этого редкого зрелища. Сейчас его спутница казалась действительно человеком, проявляющим настоящие эмоции. Это лишь усилило веру в парня в правоту своих суждений. Для него она была настоящей, живой.

Наконец она обратила внимание на то, что Михаил проснулся. Она отдернула руку от его волос. Ее выражение лица стало обычным таким же спокойным, но уже без этой загадочной еле заметной улыбки.

– Если хочешь, можешь отдохнуть еще, нам некуда спешить, – произнесла Офелия, заглянув в глаза Михаила. – Я буду охранять твой сон, сколько потребуется, – добавила она после паузы и вернулась к наблюдению за окрестностями.

– Офелия, мне стало интересно, зачем боевому андроиду сделали такое реалистичное и красивое женское тело с детальной проработкой всего: прекрасного лица, великолепной фигуры, нежного голоса и даже…? – Михаил повернул голову и бросил взгляд на промежность обнаженной девушки.

– На поздних этапах войны ресурсов становилось все меньше. Последних из нас изготавливали на основе секс-андроидов, кукол для людских утех. К телам игрушек для удовольствия добавляли функционал, минимально достаточный для ведения боя. Они даже не удосужились изъять старые модули. После системных сбоев моего тела, эти модули активировались. Производство частных фабрик было хорошо налажено, а склады полны. Популярный товар для удовольствия был переделан в солдат, малоэффективных, но многочисленных. Потому я – лишь пародия на штатную боевую единицу. Мне никогда не сравниться с предыдущими моделями…, – Офелия виновато отвела взгляд, на ее лице мелькнуло выражение стыда за то, что скрывала свою слабость. – Но, тем не менее, я сделаю все для твоей защиты и если нужно…, – слова оборвались, но взгляд девушки теперь был направлен к Михаилу и выражал неподдельную решимость.

– Я не сомневаюсь, но не стоит рисковать собой понапрасну, – мягким голосом ответил Михаил, погладив бедро Офелии рукой и потершись щекой о ее ляжку, уткнулся лицом в ее нежную на ощупь искусственную кожу. – Ты – моя спасительница, моя защитница, моя любимая. Другая мне не нужна.

– Спасибо, – дрожащим голосом ответила девушка.

В ее глазах мелькнула влага. Это были не слезы, ведь она физически не могла плакать, просто темноватая, маслянистая техническая жидкость выступила наружу. Но зрелище было завораживающим. Это случайное стечение обстоятельств заставило Михаила замереть, когда он посмотрел на лицо Офелии. Вера в человечность его спасительницы укрепилась еще сильнее.

Рука Офелии неуверенно потянулась к волосам Михаила, остановилась на миг и вновь продолжила движение. Пальцы погрузились в пряди, нежно поглаживая голову парня.

– Меня не должно это тревожить, так оно и было раньше. Но со временем я начала осознавать свою неполноценность. Люди из командования, которых я видела, всегда смотрели на нас как на мусор.

– Ты боишься, что мое отношение к тебе изменится из-за этого? – Михаил приподнялся и, присев на коленях рядом с Офелией, крепко обнял ее. – В моей прежней жизни я был несчастен. У меня было все необходимое, кроме любви. Все женщины отвергли меня. Некоторые из них даже смеялись над моим признанием…, но она…. просто ушла, не сказав ничего…. Лишь уничтожение мира даровало мне счастье в виде тебя.

– Но ты тоскуешь по ней…, по своей сестре…, – Офелия нежно прижала голову Михаила к своей шее, придерживая за затылок.

– По ней, да, – честно признался Михаил. – Ее я не хочу забывать.

Они пробыли в таком положении несколько минут, безмолвно обнимая друг друга.

– Идем, Офелия, – наконец, произнес Михаил.

Они продолжили свой путь через руины города. Дорога заняла гораздо больше времени, чем ожидалось. Наконец, двое стояли у небольшого здания на окраине. Стены одноэтажного строения хорошо сохранились, но крыша отсутствовала, также как дверь и оконные рамы.

Михаил вошел внутрь, проделал несколько шагов по гостиной, пол, которой был покрыт толстым слоем пыли и трухлявых обломков мебели, а затем развернулся и посмотрел на Офелию, замершую на пороге.

– Что-то не так? – удивленно спросил он, заметив, что лицо девушки выражает страх и беспокойство, не имеющие очевидной причины.

– Мой сон…, – неожиданно произнесла Офелия сдавленным хриплым шепотом. – Я знаю это место. Ты стоял там, где сейчас, а я развернулась и ушла, оставив тебя одного. Я видела разочарование и грусть на твоем лице, но не остановилась, чтобы утешить. Я вообще ничего не сказала, просто ушла…, –девушка упала на колени, а ее тело стало периодически подергиваться, как от ударов током.

Ее глаза закатились, а голова запрокинулась назад. Михаил бросился к ней, но не знал, как помочь. Он с силой обнял ее, придерживая голову Офелии за затылок левой рукой. Вновь и вновь он звал ее по имени и умолял сказать, чем он может ей помочь.

– Прости меня, Миша, – тихо произнесла Офелия, когда ее судороги прекратились.

Она крепко обняла его в ответ и громко разрыдалась, что совершенно не свойственно андроиду. Тембр ее голоса полностью соответствовал тому, который навсегда засел в памяти Михаила. Сейчас Офелия произносила слова один в один, как его сестра. Он немного отстранился и посмотрел девушке в глаза. Сейчас зрачки Офелии не были серыми, они в точность соответствовали карему оттенку глаз сестры Михаила.

– Настя?! – удивленно выкрикнул парень.

Его голова разболелась, сердце бешено колотилось, а каждый удар отдавался пульсацией в висках. Михаил жадно глотал воздух, но все равно ощущал нехватку кислорода, к горлу подступил вкус желчи. В глазах потемнело, а тело отказалось слушаться приказов мозга. Михаил потерял сознание…

***

Глаза парня открылись, когда солнце уже почти коснулось горизонта. Закатные лучи казались необычно теплыми. Михаил уже успел привыкнуть, что, несмотря на лето, вечера довольно прохладные. Он лежал на потрескавшейся поверхности бетонной плиты, спина ощущала неровности и камушки, впивавшиеся в тело даже через плотную ткань армейского кителя. Голова парня расположилась на коленях Офелии. Сейчас девушка была облачена в свою защитную экипировку. Шея парня касалась материала ее сапог, которые были выше колен. Материал был прочным, но его поверхность давно потрескалась от времени и напоминала наждачную бумагу на ощупь. Тем не менее, Михаил не шевелился, несмотря на неприятное ощущение. Он пристально смотрел в теперь уже карие глаза Офелии, из которых редкими каплями вытекала темноватая маслянистая жидкость и падала ему на лицо.

– Настя? – Михаил медленно потянул руку к лицу девушки.

– Нет, – ответила Офелия, поворачивая голову в сторону, уклоняясь от пальцев парня, которые стремились коснуться ее щеки.

На ее прекрасном лице дрожали искусственные мышцы, казалось, что Офелия готова разреветься и сдерживается из последних сил.

– Я – не она, – произнесла Офелия, а затем подняла руку и указательным пальцем ткнула в свой правый висок. – Эмоциональный модуль, – после затяжной паузы добавила она и залилась таким сильным плачем, что парню стало не по себе.

Он пытался успокоить Офелию, но все было бесполезно. Она ревела так, будто действительно была самым настоящим живым человеком, только что потерявшим кого-то очень близкого ей. Безуспешные попытки Михаила успокоить Офелию не давали результата на протяжении примерно двадцати минут.

Наконец, Офелия успокоилась, уткнувшись лицом в шею парня. Теперь она лишь тихо всхлипывала, громко дыша.Еще пара минут и ее губы произнесли слова:

– Ты хочешь проститься с ней?

Дыхание Офелии обдало шею Михаила теплом, которого ранее не было.

– Ее память в тебе? – тихо спросил Михаил, крепче прижав девушку к себе. – Ты боишься, что я буду видеть в ней тебя, забыв про твою собственную личность? Не переживай, я все понимаю, Настя мертва.

Рука парня нежно начала гладить щеку Офелии. Он понимал, что она не чувствует прикосновений и делал это машинально.

– Нет, в моей памяти лишь образ нашего…, то есть вашего прощания и чип – копия ее эмоционального конструкта. Теперь эмоциональный модуль полостью разблокирован и неведомые мне ране эмоции захлестывают меня, вызывая ошибки в потоках данных. Как же трудно испытывать человеческие эмоции…

– Потому ты так…, – Михаил не договорил до конца и, немного отстранившись, посмотрел в глаза девушки.

Он провел пальцем по ее щеке, стирая остатки темной маслянистой жидкости.

– Нет, – Офелия помотала головой, бросив взгляд на темную, блестящую влагу, оставшуюся на кончиках пальцев парня. – Она не виновата в этом. Она лишь дала мне возможность выразить мои эмоции, – взгляд девушки стал грустным, а из ее глаз снова полились потоки темной маслянистой жидкости.

Она прижалась к Михаилу и сдавленным голосом, полным одновременно печали и отчаяния и сочувствия произнесла:

– Лечение не помогло, твоя потеря сознания…, Миша, ты умираешь…, – она с новой силой разрыдалась, обнимая его. – А я… я…, я бесполезная. Я не знаю, как тебе помочь! Прости меня, Миша! – повторяла она снова и снова.

Она обнимала его все крепче и крепче, сдавливая руками и впиваясь пальцами в спину, но парень молчал, не произнося ни звука боли.

– Ты не бесполезная, – произнес он спокойно, но четко.

Офелия разжала хватку объятий, опомнившись. Она поняла, что вновь причинила боль человеку, которого должна защищать и уже собралась извиняться и умолять простить ее за неосторожные действия.

– Ты не бесполезная, – повторил Михаил, прервав ее попытку начать приносить извинения. Офелия уставилась на него с вопросительным выражением лица.

– Ты дала мне то, что не смогла дать ни одна из женщин, которых я знал до тебя, – Михаил прильнул устами к нежным искусственным губам Офелии.

Теперь ее губы были теплыми, не как раньше. Она ответила нежно и аккуратно, чтобы случайно не нанести травму объекту защиты или вернее, теперь она уже точно могла назвать его «любимый». Когда их долгий поцелуй, наконец, завершился, Михаил произнес после паузы:

– Это не твоя вина, так случается в жизни и я уже давно был к этому готов. Я был готов умереть еще в день, когда она ушла. Разве человек, имеющий, что терять, согласился бы на тот безумный эксперимент?

– Я…, – начала Офелия, но сразу была прервана Михаилом, положившим указательный палец на ее нежные синтетические губки.

– С тобой я узнал настоящее счастье, которого был лишен всю жизнь. Это бесценно! – он широко улыбнулся и вновь прижал девушку к себе.

– Я знаю, где искать, – тихо прошептала Офелия. – Ты успеешь попрощаться с ней.

– Да, – тихо ответил Михаил. – Спасибо, моя спасительница, моя защитница, моя Офелия, – прошептал он также тихо, после паузы, глубоко вдыхая синтетический, но такой приятный для него запах черных, как абсолютная тьма, искусственных волос андроида.

***

Путь до точки назначения занял неделю. У парня за это время участились приступы головной боли. Дважды он терял сознание, но с помощью своей спутницы продолжал дорогу. Его лицо теперь всегда выглядело уставшим, а глаза выражали грусть. На привалах он редко занимался любовью с Офелий. Его былая неукротимая страсть сменилась нежной теплотой. Чаще он просто засыпал, положив голову ей на колени и держа ее свободную левую руку двумя своими. Правая рука девушки в эти моменты продолжала сжимать длинноствольную винтовку. Она всегда была готова вступить в бой, но путешествие шло без стычек с опасностями. В округе не было ни одного действующего андроида, как вражеского, так и союзника.

Их целью была военная база, скрытая в подножье горы. Двое остановились на привал, решив продолжить путь, когда встанет солнце. Офелия неподвижно сидела напротив и смотрела на Михаила через пляшущие языки костра.

– Миша, твое лицо все мрачнее с каждым днем, – наконец, произнесла она. – Тебе страшно?

– Нет, – парень грустно улыбнулся, а затем встал и, сделав несколько шагов, уселся рядом с Офелией, слева от нее, обхватив девушку за талию правой рукой. – Мне грустно, что я не смогу остаться с тобой так долго, как хотелось бы.

Он уткнулся лицом в волосы девушки, вдыхая синтетический запах, ставший для него наркотиком.

***

Солнце уже было в зените, освещая все вокруг теплыми лучами, но Михаил и Офелия двигались в темноте коридоров подземного бункера. Их путь освещал лишь свет самодельных факелов. Под ногами лежали скелеты людей в военной форме и лабораторных халатах, гильзы и останки выведенных из строя андроидов.

Они нашли ее. Скелет женщины с сохранившимися волосами каштанового цвета восседал в кресле за приборной панелью, держа в левой руке металлический кулон на цепочке, подаренный Насте Михаилом на ее седьмой день рождения. В правой руке скелет сжимал ржавый пистолет, а в черепе зияло сквозное пулевое отверстие от виска до виска.

– Ее смерть была быстрой, она не мучилась, – тихо произнесла Офелия, обдав останки синим тусклым лучом сканера из левого глаза.

Михаил потянулся за кулоном. Когда он коснулся предмета, кости кисти скелета отвалились. Кулон, изготовленный в виде большой капли, украшенной гравировкой различных цветов и лоз растений, упал на бетонный пол, раскрывшись и высвободив свой секрет. Внутри находился чип памяти, на котором было аккуратно нацарапано: «брату».

Офелия поспешно схватила предмет и, убедившись в совместимости чипа, вставила его в пустующий слот, где ранее находился тактильный модуль. Через пару секунд она резко выдернула чип из отверстия в своем теле в пучке искр и отбросила в сторону.

– Прости, – виновато произнесла она. – Слишком много времени прошло, он неисправен.

– Я же просил тебя не делать ничего со своим телом без предупреждения, – Михаил грустно вздохнул.

В затхлом воздухе добавился горький запах жженого текстолита – запах слов, которые были сказаны много лет назад, но никем не будут услышаны.

– Я хочу похоронить ее останки на той поляне с цветами, – после паузы произнес парень и обернулся к Офелии. – Поможешь мне?

Девушка безмолвно кивнула в ответ.

***

Обратный путь занял куда больше времени. Они все чаще делали остановки, приступы головной боли у Михаила участились, а один из его приступов потери сознания длился почти сутки. Ему было тяжело идти из-за постоянного головокружения и периодической потери ориентации. Он часто оступался и был на гране падения, но Офелия всегда оказывалась возле него вовремя.

Когда до цели оставалось менее суток пути, они остановились на очередной ночной привал. Михаил, как и всегда, пристроил голову на коленях Офелии готовясь отойти ко сну. Внезапный приступ боль пронзил его голову. Его тело содрогалось в судорогах, он страшно кричал. Офелия ничем не могла ему помочь, лишь держала его за плечи, отбросив в сторону свою винтовку.

Михаил звал по имени то ее, то Настю, умолял прекратить эту боль, оборвав его жизнь. Он бредил, говоря о местах, в которых никогда не был и событиях, которые никогда не происходили. Офелия хотела помочь ему избавиться от страданий, ее полностью разблокированный эмоциональный модуль сводил ее с ума, заставляя испытывать чувства, которые ощущает человек, видя предсмертные мучения своего любимого. Но она не могла нарушить основной протокол, заставлявший ее сохранять жизнь объекта защиты так долго, как это только возможно.

В ее голове что-то щелкнуло, из носа вырвались искры и тонкая струйка черного дыма, все потоки данных пропали, все погрузилось в черноту и обездвиженное тело Офелии упало рядом с Михаилом.

«Перезапуск системы» – возникло сообщение на черном фоне. Следом побежали строки, информирующие о статусе систем и модулей тела андроида. Появилось изображение, двигательная способность восстановилась.

Офелия приподнялась на коленях и окинула взглядом ближайшее окружение. Справа от нее лежало бездыханное тело Михаила, а слева стоял черный рюкзак, содержащий кости Насти. Пришло осознание того, что Офелия осталась одна. Она попыталась издать крик боли от эмоций, нахлынувших на нее. Ничего не получилось, ее голосовой модуль вышел из строя. В области правого виска раздался щелчок. Искусственная кожа андроида расплавилась в этом месте и упала шипящими каплями на камни.

***

В заснеженных руинах города, перед двумя могилами, сложенными из камней, на коленях стоял андроид, двумя руками держать за длинноствольную винтовку, смотрящую дулом в пасмурное небо. Приклад винтовки упирался в заледеневшую землю между коленями андроида. Уже невозможно было определить, как андроид выглядел раньше. Остался лишь металлический корпус, электронные платы, скрытые под ним и пучки порванных проводов. Там, где раньше располагались глаза, почти неотличимые на вид от человеческих, теперь виднелись лишь поцарапанные линзы оптики. Тем не менее андроид еще функционировал. Внезапно пойманный спутниковый сигнал, заставил голову андроида дернуться. Поступил приказ для боевой единицы №73-231, 4-е отделение 2-й роты пехотных автоматизированных войск, класса защитник. В приказе направленной автоматизированной системой содержались координаты с предполагаемым местом нахождения выжившего человека.

Андроид игнорировал приказ, отключив модуль спутниковой связи. Офелия выплакала всю техническую жидкость и просто не могла встать и идти, даже если бы захотела. Но она не хотела. Единственный важный для нее человек покоился в могиле, находящейся прямо перед ней. Она запустила воспроизведение записи потока данных, полученного во время ее первого поцелуя с Михаилом, когда ее тело еще могло чувствовать. Сейчас она не ощущала внешних воздействий, не испытывала эмоций, кроме одной единственной – сожаление, о том, что она даже не смогла попрощаться. Теперь ее прощальным словам не суждено было быть сказанными и услышанными. И она останется здесь, перезаписывая их в своей памяти снова и снова, в ожидании наступления весны, когда поляну среди руин вновь покроют дикие цветы.