Неугомонный

Корпорация Самурай Секьюрити Системс решила меня уничтожить.

Меня зовут Хорхе Новиков и я живу в Нео-Осаке. Осака настолько “Нео”, что даже находится не в Японии. Впрочем, в Японии сейчас незачем находиться: радиоактивный фон ещё не снизился в достаточной степени.

Так вот, меня зовут Хорхе Новиков и мне пятьдесят пять лет. Из них первые тридцать я страдал хернёй и чуть не снаркоманился, последние пять сидел на пенсии, а двадцать лет между этими периодами проработал в службе безопасности Сянгуань Дата Системс.

Если вы, услышав это, подумали, что я стоял со сложным ебалом возле рамки металлодетектора или обзванивал старушек, пытаясь выманить у них пароли от банковских аккаунтов, то очень сильно ошиблись.

В моём случае работа в СБ означает двадцать лет самой настоящей армии и бесконечную череду жесточайших корпоративных пиздорезов, по итогам которых в Нео-Осаке стало намного лучше, чем в Осаке старой, от которой остались фонящие руины.

Моей главной проблемой стало то, что Сянгуань в итоге всё-таки проиграла войну с Самураями и была ими поглощена. Несложно понять, что вскоре после этой сделки мне урезали пенсию, а затем и вовсе перестали её платить. Удивило ли меня это? Нет, я не питал иллюзий и прекрасно понимал, что значит быть солдатом проигравшей армии.

Потому я и стал бороться. Выучился на юриста на бесплатных курсах, где большую часть времени мне пытались впарить полную версию за бешеные деньги, завёл каналы на паре площадок и взялся за дело. Разумеется, я не верил в то, что у меня хоть что-то получится.

Надеяться, что у огрызков госструктур, которые остались в XXI веке, выйдет принудить к чему-то корпорации могли только очень наивные люди. Все двадцать лет, проведённых в армии, я только и занимался тем, что весело проворачивал на хую конституции, законы, кодексы, меморандумы и прочие бумажки, написанные и утверждённые бессильными чиновниками. Если б корпорации захотели, они бы давно устранили этот рудимент, но им отчего-то было удобно его сохранять.

Зачем же я тогда этим занялся?

Во-первых, от скуки. Во-вторых, я жил на донаты, которые оставляли подписчики моего канала — в основном, всякие маргиналы и психи с шапочками из фольги, уверенные, что таким образом борются с корпорациями.

А в-третьих я, к собственному удивлению, понял, что нашёл себя! Конечно, быть дедом-сутяжником вовсе не почётно, но мне искренне нравился тот Сизифов труд, которым я занимался. Долбать “Тройную S” оказалось весело. Я строчил многочисленные иски, покупал ботов, которые обрушивали рейтинг их товаров, бесконечно звонил на горячую линию, ломая логику голосовых помощников и доводя до истерики живых менеджеров; стал экспертом во всём: от разработки полимеров и электронных компонентов до количества капель на упаковках женских прокладок, чтобы критиковать их продукцию… Короче, я вовсю отрывался на Самураях, считая себя кем-то вроде муравья, пинающего гору и пребывая в уверенности, что они обо мне даже не знают.

Но потом оказалось, что я довыёбывался.

Когда я это понял?

Я понял это в момент, когда сидел перед теликом в своей социальной конуре, ковырял отвёрткой протез кисти и попутно печатал на 3d-принтере деталь для неё.

Как я это понял?

Дверь, которую было бы преувеличением назвать даже хлипкой, разлетелась на пластиковые осколки и внутрь влетела пара светошумовых гранат.

Для моей клетушки размером четыре на четыре метра было много даже одной.

Я очень давно не тренировался, моё боевое железо было по большей части вынуто, а адреналиновые коктейли слиты из инъекторов, но среагировал я моментально. Рефлексы не пропьёшь — хоть я какое-то время и пытался. Двадцать лет городских боёв, штурмов и спецопераций сделали меня чрезвычайно живучим.

Гранаты только начали свой полёт, а я уже опрокинулся на бок, увлекая за собой кресло и одновременно закрывая глаза и уши.

Ахнуло так, что, казалось, пол ударил меня в грудь. Комната целиком пришла в движение, и за долю секунды всё моё нехитрое барахло превратилось в мусор. Подняв голову, я увидел чёрное жерло пистолета-пулемёта, а чуть дальше — такое же чёрное забрало тактического шлема, увешанного всякой электроникой.

Помните, что я говорил про рефлексы? Ужас и положение зажатой в угол крысы усилило их десятикратно. Даже гормональных инъекций не потребовалось: тело настолько стрессануло, что адреналин чуть ли из ушей не выплёскивался.

Отбив ствол, я вцепился в нагрудник склонившегося надо мной противника, притянул и наугад ударил его куда-то в область шеи. Счастье и несчастье в моей жизни всегда шли рука об руку. Вот и сейчас: к несчастью, у моего противника был тяжёлый бронежилет с кевларовым воротником, который смягчил удар, но, к счастью, он потерял равновесие и с тоскливым криком завалился прямо на меня.

Туша рухнула, едва не раздавив: у меня натурально глаза полезли из орбит, но в руку сама собой легла пистолетная рукоять, в которую я вцепился, как утопающий в спасательный круг, и рванул из кобуры на себя.

В дверях за спиной моего убийцы маячила ещё пара штурмовиков. Я отогнал их выстрелами — они тут же спрятались за стенами и закричали, чтобы я сдавался.

— Да не дёргайся ты… — пропыхтел я и, просунув ствол между шлемом и кевларовым воротником, нащупал живую податливую плоть. После нескольких пуль плоть перестала быть живой, а я очень заинтересовался, что это упирается мне в бедро: либо это был ПП, стволом которого мне тыкали в морду, либо убийца был очень рад меня видеть.

Оказалось, первое — и я полоснул очередью по тонкой стене, за которой додумались спрятаться посланники Самураев. Пули не встретили на своём пути какого-то особого препятствия. Часть из них ушла к моим соседям через коридор, а часть, судя по приглушённым воплям, попала в цель. Враги повалились на пол, и теперь их смерть была делом времени — с местного ковра они могли подхватить штук девяносто смертельных болезней, включая Турбо-СПИД, лихорадку седьмого дня и лучевую болезнь.

Не теряя времени даром, я гибкой змеёй (на самом деле нет) выбрался из-под дохлой туши и поспешил разобраться с ошеломлёнными врагами.

Одного я добил длинной очередью: первые пули разбивались о забрало, разбрасывая кругом быстрые и злые осколки своих цельнометаллических оболочек. За первую секунду я нанёс больше вреда себе, чем противнику, и был весь в царапинах, но в итоге забрало лопнуло и лицо бедолаги превратилось в неаппетитную мешанину.

Второй за это время успел перевернуться на бок и взять меня на мушку, но я уклонился, неприцельной очередью отстрелил ему пальцы и отчаянно прыгнул, чувствуя, как болит всё тело, и слыша непрекращающийся звон в кровоточащих ушах. После короткой возни на ковре я уселся противнику на грудь, придавив предплечья своими коленями, и провернул ту же фишку с забралом и воротником: вежливая просьба не дёргаться, короткий поиск незащищённого участка и последние две пули в магазине, размозжившие придурку голову.

Тело вопило, требуя отдохнуть, но я слишком хорошо знал, как делаются такие дела: совсем рядом должна была быть группа прикрытия, которой предстояло довершить начатое.

Я лежал добрые пять минут, вцепившись в покрытый кровью пистолет-пулемёт, и ждал новой атаки, но её не последовало. В итоге я просто впустую провалялся на грязном полу, то и дело косясь на кусочки чужих пальцев, медленно сползавших по воронёному металлу, и зарабатывая Турбо-СПИД.

— Сука! — наконец громко выкрикнул я и поднялся. — Это просто неуважение!

Передо мной валялось два изуродованных тела с шевронами “Тройной S”. Ещё одно остывало в комнате, где меня больше ничто не держало.

Корпорация Самурай Секьюрити Системс решила меня уничтожить, но у них не вышло.

Теперь я решил уничтожить их.