Невеста Альфы, или Руны никогда не врут

1.1

Мне исполнилось восемнадцать. Предсказанию пора сбыться...

От предвкушения быстрее забилось сердце, и даже зачесалась тыльная сторона ладони, где красовалась только что полученная метка истинности.

― Ну, Селена, вот вернётся с охоты твой Лю́тберт, магия сработает, и станешь ты невестой будущего Альфы! – улыбнулась кузина, когда мы спускались по ступеням святилища. – Эх, не повезло парням, а вон как они на тебя заглядываются.

Дана стрельнула смеющимся взглядом в проходящего мимо паренька, а тот отвёл глаза, яркие, зелёно-голубые, как у всех волков-оборотней из Горного клана.

― Надеюсь, – вздохнула я. На душе почему-то с самого утра было тревожно.

― Что за сомнения? – сестра приобняла меня на талию. – Это я уже шесть лет с меткой, но истинного так и не встретила, а ты с детства знала свою судьбу. Вы с Лю́тбертом любите друг друга, он сын главы клана, будущий Альфа. И метка у него до сих пор ни на кого не среагировала, словно тебя ждала. Не бойся! Руны никогда не ошибаются, а старый Трого́т отлично их читает, – Дана склонилась ко мне, прижавшись щекой к макушке. – Трусишка! Не переживай о пустяках, лучше думай о своём парне! Шикарный он у тебя...

Сестра вздохнула шутливо, но я знала, что по сыну Альфы все девчонки с ума сходят. Высокий, статный Лютберт разил девичьи сердца одним насмешливым взглядом, и добивал жертв лукавой улыбкой. Шикарный, да.

Как же я его любила уже три года! И повезло, он тоже влюбился в меня. Теперь бы только метка истинности сработала, как надо, и я буду счастливейшей девушкой в мире! Невеста самого красивого парня, будущего Альфы клана.

Ведь так и предсказал много лет назад наш жрец. Ещё посмеялся, что отец мой, хоть и помощник вожака, а всё же в подчинении. Зато дочка будет сама Альфой крутить и за... в общем, за неприличное место держать. Я тогда спросила, по наивности, зачем же мужа за это место держать? Это ритуал такой, что ли? Отец расхохотался, мама пошла пятнами, а Трого́т со смешком сказал, что если и не ритуал, так точно древнейшая традиция. Ух, как я тогда разозлилась! Вот что за манера, толком не объяснить? Традиции-то знать надо! Но моя злость ещё больше развеселила мужчин.

― Ничего. До этого девушки сами доходят, без объяснений. Вон, на мать посмотри, – утёр слёзы хохочущий жрец, и мама выставила его вон из дома, отняв кружку с медовухой, хотя всегда вела себя сдержанно, боялась вызвать пересуды родичей.

― Ты сейчас дурной пример подаёшь, – отец никак не мог остановиться, и смеялся, держась за впалые бока.

― Зато ты хорошему учишь! Дочка балованная растёт, слишком языкастая! Потому что ты всё ей прощаешь, в строгости не держишь, как сыновей...

― Уймись, женщина! – резко повысил голос папа. – Они мужиками быть должны, воинами и охотниками, а девчонке всю жизнь подчиняться традициям и мужу, пусть хоть пока свободы глотнёт.

Я погрузилась в воспоминания, и шла, не слыша болтовни кузины, не замечая ни прохожих, ни летнего солнышка, ни аккуратных каменных домов с тростниковыми крышами. Детская свобода закончилась, но я не жалела. Впереди ждал мой Лют, и счастливая жизнь в родном Икиве́ре, главном поселении нашего клана, среди гор, поросших лесом...

― Эй! – громкий возглас Даны заставил меня вздрогнуть, при этом мы обе едва не полетели на землю, столкнувшись с вывернувшим из-за угла здоровенным, просто огромным мужиком. Я даже голову задрала, рассматривая незнакомца.

У нас-то все люди светловолосые, а тут... Рыжие волосы, заплетённые в косы, густая борода, куртка и штаны из шкур, льняная рубаха... Такой мог быть только из клана Медных, хотя даже для жителя Комариных лесов тип выглядел слишком дико! И взгляд у волчары был такой мрачный... Бр-рр!

Схватив бранящуюся кузину за руку, я попыталась обойти громилу, при этом он решил сделать то же самое, но шагнули мы в одну сторону и столкнулись.

― Проклятье, – проворчал чужак. – Ты что, не можешь постоять смирно, девушка?

― Сам смотри, куда прёшь! – вклинилась Дана, задвинув меня за спину. – У себя в глуши будешь порядки наводить, а тут веди себя тихо и вежливо, особенно с теми, кто близок к Альфе. Понял? – кузина ткнула пальцем в мускулистую грудь мужчины, хотя с кем-то из наших такого себе не позволила бы. Но это же Медный, почти враг...

Незнакомец не разозлился, однако и в долгу не остался:

― Да плевать мне, с кем ты там близка, хоть со всеми переспи! – он легко отодвинул в сторону высокую и стройную, но вовсе не хрупкую Дану. – Пройти дайте, я вас не трогаю, жреца нашего ищу.

― Ах ты, шакал облезлый! – взвилась сестра, но мужлан уже навис надо мной, намереваясь подвинуть с пути, и коснулся руки...

― Нет! – моё тело прошила крупная дрожь, казалось, аж волосы дыбом встали, а от вопля звякнули окна в соседних домах.

Метка истинности, только что бледно-серая, засияла белым светом и стала меняться! Прямо на глазах небольшой треугольник, покрытый вязью орнамента, сдвинулся выше, а потом разомкнулся, зазмеился браслетом по моему запястью. Ветви с завитками вспыхнули золотом и стали ярко-медными...

Я замерла, не дыша, весь ужас случившегося никак не укладывался в голове.

― Чтоб тебе в волчью яму провалиться! – прохрипел дикарь, будто под дых получил. Протянул ручищу к моей, сравнивая рисунки, и зарычал. – Что ты наделала, а? Ведьма, что ли? – он опять схватил меня за руку, на этот раз грубее, и поволок к святилищу, не обращая внимания на вопли и затрещины кузины.

― Пусти, – пропищала я, голос не слушался, из глаз потоками лились слёзы, и воздуха не хватало. – Ты не мой истинный! Этого не может быть!

― Не может! Именно! Моя истинная пара давно умерла, а метка не появляется дважды. Вот сейчас и узнаем, как ты это сделала! – рыжий тащил меня, вокруг уже шептались люди, а я сгибалась пополам от рыданий и боли в груди.

Не со мной всё это, ведь руны никогда не врут! Мне суждено стать женой Альфы! Сейчас проснусь, и кошмар исчезнет. Этот дикарь в шкурах просто дурной сон...

1.2

Мы ввалились в прохладное, погруженное в полумрак, святилище Сияющей ночной богини, и я была рада скрыться от толпы, судачившей о моём позоре. Особенно, наверное, радовались завистливые мамаши девиц, ещё не нашедших истинного. Как же! Сын Альфы теперь свободен...

Я всхлипнула, подумав о любимом, и споткнулась. Перед глазами всё закружилось, но дикарь подхватил меня, не дал упасть. При этом раздался печальный треск. Бугай наступил на подол дорогого платья из эльфийского шёлка, и порвал его.

Мне показалось, что это знак. Так же как это платье, рыжий изодрал в клочья мои мечты, надежды, и саму душу.

― Пусти! – я вырвалась, подхватила юбку и принялась разглаживать ткань, словно это могло помочь. – Что ты за наказание проклятое? Откуда вообще взялся?

― Ну, проклятья на моём родиче точно нет, а вот откуда он взялся, и мне интересно. Зачем ты здесь, Ки́ар? – к нам вышел немолодой мужчина, суровый, похожий на сухую, узловатую палку, рыжий и тоже длинноволосый. На лбу у него красовался жреческий символ – круг в завитках, Медные тоже почитали Сияющую богиню.

― Здравствуй, Волдо, – дикарь слегка поклонился, приложив к груди руку, сжатую в кулак, но ответить не успел.

― Что стряслось, Селена? – наконец появился и наш улыбчивый старик-жрец. – Ты же только ушла. Я думал, к жениху побежала, проверять моё предсказание, и вдруг слёзы... Волчицы не плачут, помнишь?

Старик шутливо погрозил пальцем, но, заметив на моём запястье рисунок в виде браслета, осёкся, всплеснув руками.

― Неужели и до нас докатилось?.. – прошептал еле слышно. – Ведь руны говорили другое...

― Докатилось? – тихо, с затаённой угрозой проговорил дикарь, и громыхнул на весь зал: – Что докатилось? Как это возможно? – он сунул в нос жрецу кулачище, и ткнул пальцем в свою метку, один в один похожую на мою...

― Успокойтесь все, – Волдо отодвинул кулак соплеменника от расстроенного лица Трогота и повернулся к нам троим, – вы и так уже на улице крик подняли, а дело щекотливое...

― С метками истинности творится странное, – перебил его старик. – Судя по всему, не только у нас такое происходит, в других королевствах тоже, у эльфов, у драконов... В Священном пантеоне, на пересечении миров, где судьбы всех живущих решаются, что-то случилось. Или Великий жрец умом тронулся, или Сфера истинности сломалась... Однако были созданы неправильные метки, и кому они достались, тем... Не повезло, – Трогот беспомощно развёл руками, а у меня подкосились ноги.

― Не повезло? – с трудом проговорила пересохшими губами и размазала по щекам слёзы, а хотелось заорать во всё горло. – Вы же сами предсказали мне брак с Альфой! А это кто? – я схватила старика за белоснежный рукав льняного балахона и ткнула пальцем в сторону рыжего. – Дикарь неотёсанный, да ещё пару потерявший! Этого не может быть! Верните мою судьбу! – меня снова задушили рыдания. – Мы с Лютбертом любим друг друга! Что же теперь?

Всё рушилось, словно я бежала зимой через реку, и под ногами крошился лёд, грозя утопить меня в тёмных водах. Если жрецы не помогут, жить больше незачем!

― Селена, девочка... – виновато пробормотал Трогот и вздохнул. – Мне жаль. К Высшим силам уже видать обращались, поэтому из пантеона повелели нам, служителям, язык за зубами держать, не поднимать шумиху и успокаивать пострадавших. Сказано было, что кто затеет скандал, того, ради всеобщего блага, спокойствия и процветания, ждёт неминуемая страшная кара... В общем, – он умоляюще посмотрел на нас с рыжим, – дети мои, примите свою судьбу, не ропщите и молчите о том, что узнали. С богами шутки плохи. Пару получили? Живите и радуйтесь, а оно уж как-нибудь слюбится...

― То есть, вот это, – громила снова ткнул пальцем в свою метку, – не снять? То ли боги, то ли полоумный жрец дел натворили, а я должен молчать? Не надейтесь! Я в земли драконов пойду, сам порталом до пантеона доберусь и разнесу там всё! Душу вытрясу из старого идиота-жреца, если не уберёт эту дрянь! – он яростно потёр запястье, словно надеялся стереть ненавистный узор.

― Киар, остынь! – повысил голос жрец Медных. – Портал охраняется, не сможешь ты один там пройти! Только бед наделаешь себе и другим. И раз требуют от нас хранить тайну, значит дело серьёзное, и решения нет. Ничего ты не изменишь! Может, это и есть воля судьбы... – видя, что родич собирается уходить, Волдо пригрозил: – Не послушаешься, я тебе оборот заблокирую. Кони оборотней боятся, и без волчьих лап ты год до драконьих земель топать будешь. Хочешь?

Мужчины схлестнулись взглядами, амбал оскалился и зарычал, а потом указал на меня:

― Я на этой не женюсь! Зачем мне избалованная кукла в шелках? Что с нею делать?

― Ой, – сочувственно покачал головой Трогот, – давно ты, видать, пару-то потерял. Забыл, сердешный, что с женой делают? Напомнить? – старик лукаво усмехнулся, а дикарь зарычал громче, и силуэт его задрожал. Ещё немного, и не сдержит он оборота. Какой позор для волка...

― Потерял? Или сам убил? – в святилище вошёл ещё один мужчина.

Они с дикарём с ненавистью уставились друг на друга, а меня пот прошиб от ужаса. Богиня, чем я заслужила такое? Мой истинный – убийца?..

1.3

Я не успела ничего спросить у незнакомца. Пришли мои родители, Волдо отвёл мужчину в сторонку, что-то строго сказал, а потом выдворил на улицу.

― Селена, – мама быстро обняла меня, схватив за руку с уродской меткой, – как же это? – потом, сжав кулаки, стала наступать на Трогота. – Ах ты, старый брехун! Посмеялся? Перед всем кланом опозорил! Я тебе... – она чуть не вцепилась старику в кудрявые, снежно белые волосы, но вмешался отец.

― Уймись, Имма! Ещё больше скандал не раздувай, и так уже нам кости перемывают. Соседка прибежала с новостью, и вроде голос-то сочувственный, а рожа довольная, как парного мяса нажралась! – папа мрачно воззрился на Трогота и обнял меня за плечи: – Что у вас тут?

― Вот! – я подняла руку и разрыдалась, уткнувшись в тощую отцовскую грудь, всегда бывшую мне укрытием от любых бед. – И говорят, что это не снять. А так же не должно быть, папа! Как же руны? Как же Лют?

― Тихо, девочка, разберёмся...

― Не в чем разбираться, – вмешался жрец Медных. – Метки сработали, связь истинных нерушима. Всё.

Чего он лезет? Мы со своим жрецом разговариваем! Но возмутиться помешал Киар. Ох, Богиня, и даже имя-то у него грубое!

― Как же они сработали, Волдо? Пусть девице метка порченая досталась. Но у меня-то откуда она взялась вообще? Я вдовец почти десять лет, а вторая метка истинности появиться не может. Её не было, пока эту не встретил! – рыжий кивнул в мою сторону.

― Никому не позволено так говорить о дочери Рикра Скорого, – папа буравил чужака таким взглядом, что любой из наших волков уже голову бы опустил, а этот просто хмуро пялился в ответ. – Селену не обвиняй, она больше твоего пострадала. Но мне другое странно, – отец повернулся к побледневшему Троготу. – Как же твои предсказания? Девочка росла с мыслью об одном будущем, и вдруг такой поворот...

Жрецам пришлось повторить всё снова, а я затаила дыхание. Вот сейчас папа скажет, что мы отправимся в Священный пантеон, снимать ненавистную метку...

― И вы оба уверены, что ничего сделать нельзя? – вопрос отца, заданный деловитым тоном, вонзился кинжалом в моё сердце.

Я пошатнулась, и подхватил меня снова дикарь, на руках отнёс на скамью у стены и пробурчал, возвращаясь к остальным:

― Сиди, пока не свалилась, а то ещё лоб расшибёшь.

Конечно я тут же встала и пошла следом, чисто из упрямства. Нечего мне указывать и лапы свои тянуть!

Отец, наблюдавший за нами, снова вопросительно уставился на жреца.

― Ничего нельзя сделать... И не разносите эти новости. Ясно?! – сорвался на крик Трогот, старческий голос дребезжал и противно звенел в ушах. – Жизни вам, что ли, не дороги? Так вышло, всё! Примите и живите спокойно! – жрец вдруг прижал морщинистые руки к груди и почти прорыдал: – Прошу, будьте благоразумны. Ну, случилось, да. Судьба иной раз ошарашивает...

― Не буду я с ним жить! Кожу сдеру с этой вашей меткой, а замуж за него не пойду! У меня Лютберт есть! – последняя надежда потонула в отчаянии. – Позорище! Вместо Альфы достался дикарь, да ещё старый!

― Чего это старый? – пробурчал рыжий. – Всего-то тридцать два.

― А мне восемнадцать! И ты для меня мумия болотная, а не жених! – выкрикнула я, от беспомощной злости забыв о манерах.

― Уймись, Селена, – встряхнул меня отец. – Не говори сгоряча...

― Хороший совет, – с нажимом проговорил Волдо, молча наблюдавший за всеми. – Медным волкам вряд ли понравится, что в вашем клане считают позором подобный брак. А сейчас обиды никому не нужны, уж ты-то, Рикр, как помощник главы клана, должен это понимать... Наши Альфы пытаются заключить вечный мир, положить конец распре, принесшей столько бед, а тут конфликт из-за меток. Противники мирного договора ухватятся за это моментально. Подумай... – Волдо развернулся и сурово посмотрел на родича: – И ты, Киар, не горячись. Вы оба или поможете кланам, или дадите повод для нового противостояния. Хотите этого? Кровь прольётся с обеих сторон.

Бугай выругался сквозь зубы, а отец стиснул челюсти, помолчал недолго и виновато глянул на меня. Он принял решение. Когда речь шла о благе клана, не могло быть личных интересов, даже если дело касалось его дочери. У меня в глазах потемнело, язык онемел...

― Ладно... Назовись, и завтра приходи в мой дом, будем знакомиться по-людски. Сейчас первые эмоции улягутся, а там как-то договоритесь. Я Рикр, – папа протянул дикарю руку, и тот пожал её, не возразив, но черты лица стали ещё резче, словно по ним топором прошлись.

― Киар Добрый.

Я хрипло расхохоталась и выкрикнула, размазывая злые слёзы:

― Добрый?! По доброте душевной жену-то прикончил? Папа, он убийца! Я не пойду за него!

― Что тут творится? – раздался голос за нашими спинами, и моя надежда ожила. Лютберт! Он вернулся!