Незаметная мисс Валент

ТОМ 1. НЕЗАМЕТНАЯ МИСС ВАЛЕНТ

Глава 1

В зале было жарко и душно. Возможно, даже слишком для такого роскошного бала, на котором собралось едва ли не все высшее общество Англии. Множились слухи о том, что сам Принц Регент намеревался приехать на этот вечер, но, увы, нежданные новости с поля боля помешали его планам. Разумеется, отсутствие такого высокородного гостя смутило хозяйку, а заодно и весьма расстроило гостей, но все понимали: дела и безопасность Британской империи – превыше всего. К тому же, когда эти ужасные и жестокие французы будут сокрушены, а их предводитель и выскочка – арестован и казнен, Лондон содрогнется от множественных балов и празднований, которые подарит английской знати королевский дворец.

В этот вечер огромный зал огромного дома адмирала Бэкли сиял сотнями дорогих свечей, за которые хозяину пришлось заплатить маленькое состояние. Однако адмирал мудро решил, что, поскупись он на эти свечи, белые, высокие и ярко-горящие, ему бы пришлось заплатить за это своей репутацией. В доме адмирала британского флота должно быть все самое дорогое и лучшее, даже свечи. Ведь этот вечер должен быть идеальным: его дорогая, единственная дочь праздновала свое обручение с герцогом Найтингейлом – одним из самых желанных женихов во всей Британской империи. Поэтому адмирал Бэкли сделал все, чтобы этот вечер запомнился гостям великолепным, полным роскоши, блеска, и музыки.

– Этот вечер, моя дорогая, запомнят навсегда, – пообещал адмирал своей дочери.

Такая похожая на свою покойную мать, темноволосая и белокожая, мисс Бэкли была весьма миловидной и гордой. И эту гордость она считала естественной: она была дочерью богатого человека, адмирала, которого любил и почитал сам Принц Регент. Она была красивой, она была настоящей леди, образованной и музыкальной. Ее отец давал за ней огромное приданое, и ее женихом был этот недоступный для брака ранее красивый мужественный мужчина, который даст ей титул герцогини, что еще больше возвысит ее положение в обществе. Но главным козырем этой девушки, благословленной и небом, и землей, была королевская кровь, что текла в ее венах, казавшихся голубыми под ее белой кожей.

– Безусловно, отец, ведь вы потратили на убранство, напитки и блюда столько денег, – иронично улыбнулась счастливая мисс Бэкли. – На одни свечи ушел едва ни весь ваш годовой доход.

– Для тебя мне ничего не жалко. Пусть твой жених любуется всем этим великолепием и понимает, что сделал единственно правильный выбор. Пусть он носит громкий титул, но наша семья никоим образом не уступает ему в богатстве, а наш род – в древности и известности, – довольно улыбнулся адмирал. – Однако ступай же к твоему жениху. Гости все пребывают, и тебе, хозяйке бала, стоит позаботиться о них.

Мисс Бэкли тотчас подчинилась мудрому совету своего отца и величественной походкой направилась к своему жениху. Она осторожно забрала своего герцога из круга джентльменов, ведущих тихую беседу о войне, шепнула ему что-то, отчего тот кивнул, извинился перед джентльменами, и сдался в плен своей невесты.

– Смотри, как они прекрасно смотрятся вместе! Воркуют, что голуби! – мило сказала миссис Валент своему супругу. – Ах, какое счастье! Какая высокая честь быть приглашенными на этот праздник любви и счастья!

– Жених не выглядит таким уж счастливым, – справедливо отметил мистер Валент, прищурив взгляд и напрягая свои слабые глаза, чтобы взглянуть на обрученных. – Мне бы мои очки, моя дорогая миссис Валент. Я чувствую себя беспомощным и слепым, как новорожденный котенок.

– Бросьте, бросьте, мой дорогой супруг. Очки вам положены лишь для чтения. Это ваш доктор сказал, – настойчивым тоном ответила на это миссис Валент. – Вы лучше высматриваете возможных женихов для нашей дочери… Но где же она? – Миссис Валент поспешно оглянулась, а затем окинула взглядом бальный зал и уже прибывших гостей. – Ох, она вновь куда-то спряталась, эта девочка!

– Признаться, и я чувствую себя неловко и неуютно. Поскорее бы этот вечер подошел к концу… Да и окна закрыты – ни глотка свежего воздуха! – вздохнул мистер Валент. – Но вы правы, миссис Валент, нам нужно разыскать нашу беглянку. Но сперва позвольте мне принести нам холодного пуншу, иначе от меня останется лишь мокрое место, как от растаявшего снега в апреле.

Вернувшись в своей супруге, с двумя хрустальными бокалами пуншу в руках, мистер Валент с удовольствием утолил жажду и готов был пойти на поиски своей дочери, как вдруг его супруга схватила его за руку и едва ли не силой заставила его обернуться.

– Вы только посмотрите, кто явился! – громко зашептала миссис Валент на ухо своему супругу.

– О, эта девушка… Она кажется мне знакомой! – вновь прищурил взгляд мистер Валент. – Увы, дорогая моя, с этого расстояния я могу различить лишь ее рыжие волосы.

– Ах, вы мой шутник! Это же племянница графини Крэнфорд! Помните ее? Мисс Вивиан, первая красавица сезона! Она и ее супруг мистер Уингтон, этот молодой красавец, долго не появлялись в свете, и я даже слышала, что они уехали из Лондона… Ах, какая удачливая девица! Только подумать: бесприданница, а сумела заполучить такого красавца-супруга, единственного наследника богатого банкира… – Сердце миссис Валент вдруг сжалось от боли. – Как хорошо, что она уже замужем. У нашей дочери есть шанс… Хоть и небольшой, но есть. Она хорошая девочка, наша Хелен… – Она робко взглянула на своего супруга и тихо спросила: – Как вы думаете, мистер Валент, скоро ли наша дочь пойдет к алтарю с достойным ее джентльменом? Пусть она – не писаная красавица, как эта рыжая русалка, но мы даем за ней приданое.

– Никаких сомнений, моя дорогая миссис Валент! Это ее первый сезон, но, будьте уверены, уже к осени в наш дом явится молодой аристократ, чтобы украсть нашу Хелен из родительского гнезда! – уверенно ответил мистер Валент. – Но, Бога ради, еще пуншу! Кажется, нас здесь желают погубить этой жарой!

Глава 2

Карета катилась довольно медленно, осторожно, словно кучер нарочно пытался укачать своих хозяев в сон. Мистер Валент мужественно крепился, не желая вдруг уснуть и обеспокоить довольно громким храпом своих супругу и дочь, к тому же он желал побеседовать с Хелен о прошедшем вечере и о том, с кем она свела знакомство. Миссис Валент необходимо было разузнать от дочери то же самое, но, увы, она не смогла противостоять усталости и спала, положив голову на крепкое и уютное плечо своего супруга.

– Этот вечер прошел удачно, не так ли моя дорогая? – тихо, но с подбадривающей улыбкой спросил мистер Валент свою дочь. Его красивое, но усталое долгим балом лицо светилось любопытством. И это любопытство не было праздным: ему требовалось знать, появился ли у Хелен ухажер, который, возможно, вскоре пожелал попросить ее руки. Ведь денег на дебют своей старшей дочери Валенты потратили немало, если не сказать, ужасно много. Но эти инвестиции, надеялись Валенты, скоро принесут свои плоды, и Хелен выйдет замуж в свой первый же сезон.

Хелен сидела рядом с окном, на котором нарочно приоткрыла темную, расшитую гардину, и, прижав голову к стеклу, смотрела на пролетающие мимо нее огни фонарей, освещающие эти чужие ей, широкие, каменные улицы. Дорогой веер девушки, которым, находясь на душном балу, она пыталась хоть слегка остудить свои горящие щеки и шею, лежал рядом с мисс Валент на мягком сидении кареты, – забытый и ненужный.

– Я, право, не знаю. Вечер как вечер, – тихо, не отнимая взгляда от улицы, ответила Хелен и устало закрыла глаза.

Бал в честь помолвки мисс Бэкли и герцога Найтингейла продолжался до самого утра, а окна бального и обеденного залов все так же были закрыты. Невыносимая жара, запах пота, неумолкающие ни на миг гости, громкий смех, глупые шутки и топот каблуков танцующих – все это угнетало и приносило мисс Валент дискомфорт. Находясь в том зале, среди богачей и аристократов, Хелен мечтала лишь об одном – сбежать. Сесть в карету, ожидающую cемейство Валент, откинуться на спинку сидения и громко выдохнуть, чтобы снять это неприятное напряжение, раздражение и боль, которыми, впрочем, ее душа была наполнена на каждом балу, который ей приходилось посещать. Но уйти с бала раньше времени – дурной тон, поэтому ей пришлось пережить и ужин, и танцы, и игру в карты… В этот вечер ее не приглашали на танец, чему девушка была рада и чем была огорчена одновременно, но, стоя за широкой белой колонной, она не отрывала взгляд от танцующих, молча завидуя их умению радоваться и получать наслаждение от такой малости, как танцы. Да и в карты она не играла – пока остальные гостьи весело щебетали, сплетничали и пытались обыграть одна другую, Хелен сидела на небольшой софе, рядом со своей матерью, и внимательно наблюдала за всем происходящим вокруг нее. Мисс Валент предпочитала созерцать – принимать участие претило ей до глубины души.

«Тебе нужно завести новые знакомства, моя дорогая. Валент – звучит громко и величественно, однако без нужных связей и знакомств, это всего лишь имя,» – шепнула тогда миссис Валент своей дочери. «Все девицы моего возраста, которых можно встретить в свете, не отличаются страстью к размышлениям или интересным беседам, а в сплетнях я не сильна,» – ответила тогда Хелен. «Но только подумай, как приятно изменилось бы твое времяпровождение, если бы ты смогла разделить его с подругой. Не нужно с десяток, хватит и одной! Думаю, не одна ты томишься от недостатка внимания джентльменов,» – вкрадчиво сказала миссис Валент, но, увидев скучающее выражение, появившееся на лице дочери, не стала настаивать на своем, а вместо этого завела беседу со своим супругом. «Увы, леди, которую я боготворю, никогда не заговорит со мной и никогда не станет мне подругой. Одна подруга-дурнушка у нее уже имеется. К чему ей еще и я? Но чему я удивляюсь? Эти девицы, которых Создатель одарил красотой и шармом, все на один манер – бездушные и черствые,» – подумала в свою очередь Хелен и дала себе слово не унижаться ни перед своим кумиром, ни перед кем-либо другим.

– Ты не выглядишь счастливой и довольной, моя дорогая. Разве это возможно после такого роскошного бала? – Голос отца ворвался в мысли Хелен и заставил ее открыть глаза.

– Чем я могу быть довольна, отец? Я едва не умерла от этой жары, а все эти юные девицы на выданье только и знают, что сплетничать и жеманиться, – пожала плечами девушка. Ее губы растянулись в насмешливой улыбке. – В следующий раз, умоляю, если очередной бал или званый вечер будет таким же душным и громким, позвольте мне поехать домой.

– И тем самым оскорбить приглашающую сторону, а также показать себя невежественными провинциалами? – Мистер Валент устало улыбнулся: он знал, что Хелен были не по душе все эти приглашения и волнения, но он был твердо уверен в том, что у их семейства не было другого выбора. Хелен должна была найти себе супруга, и непременно в этот сезон, потому что тратить огромное состояние на еще один у него желания не было. Слишком малый доход имело семейство Валент, чтобы позволить Хелен выезжать в свет каждый год.

– Тебе следует поведать об этом Уингтонам. Едва явились, как вдруг уехали. – Хелен раздраженно вздохнула. – Она такая красивая…

– Кто? – поднял брови мистер Валент.

– Вивиан, – уточнила Хелен.

– Она не столь красива, сколь талантлива в искусстве флирта, – осторожно сказал на это мистер Валент. – Возможно, тебе стоило бы свести с ней знакомство.

– И не подумаю. Такие, как она, вызывают у меня неприятие и отвращение, – нахмурилась Хелен.

«И, Боже мой, как я восхищаюсь ею внешностью и элегантностью, но ненавижу и презираю ее личность!» – горько улыбнулась про себя она.

– Красивая и странная. И все же, миссис Уингтон очень популярна в обществе, и нам не помешала бы твоя дружба с ней, – вздохнул мистер Валент. Вдруг его лицо посерьезнело. – Я не желаю огорчать тебя, моя Хелен, но ты и сама знаешь, как дорого обходится нам наше пребывание в Лондоне. Аренда дома, жалованье для прислуги, пища, платья, эта карета, кучер… Все это может обанкротить меня, а вместе со мной и вас. И тогда ни у тебя, ни у Луизы не останется ни шанса на брак с достойным джентльменом. Ваш выбор ограничится пасторами и клерками. А ваше приданое мне придется у вас отобрать, чтобы покрыть им расходы на дом. Но этой суммы не хватит и на несколько лет, а это значит, что нам придется расстаться с половиной прислуги и значительно уменьшить расходы на те милые, но дорогие привычки и пристрастия, к которым вы привыкли.

Тихий голос отца заставил сердце Хелен сжаться. Она взглянула на него, чтобы пытаться прочитать на его лице, шутит ли он, или говорит правду.

– Я понимаю, отец. Без доходов и связей нам придется туго. Но я даю вам свое слово, и оно непоколебимо: пусть даже мы обеднеем или вовсе останемся без средств, я никогда не выйду замуж за мужчину, стоящего ниже меня по положению в обществе, – холодно сказала Хелен. Предположение отца о том, что, возможно, в будущем ей придется будет обойтись пастором или клерком, возмутило и оскорбило все ее существо. – Пусть я некрасива, пусть я не знаю, как заинтересовать мужчину и заставить его жениться на мне – я никогда даже не подумаю о том, что мне, дочери джентльмена, нужно будет проглотить свою гордость ради возможности стать супругой и матерью!

– Тише, дитя мое, ты разбудишь твою бедную мать, – примирительным тоном сказал на тираду дочери мистер Валент и, поддавшись вперед, взял ладонь Хелен, облаченную в шелк белой перчатки, в свою. – Я лишь пытаюсь показать тебе, как важно для всех нас поскорее найти тебе супруга, здесь, в Лондоне, на одном из званых вечеров. Расходы на наше пребывание здесь заставляют мое сердце отчаянно колотиться, а душу волноваться, когда я смотрю на эти неприятные цифры отчетов. Поэтому я решил, что в начале апреля мы возвратимся домой, в Брайстед-Манор.

– Не солгу, если скажу, что я скорее рада вашему решению, чем расстроена тем, что нам придется покинуть Лондон, но, отец, еще сегодня перед балом вы уверяли меня в том, что мы останемся здесь так долго, как это потребуется, – с укором произнесла Хелен, но все же сжала ладонь отца в ответ.

– Лондон разоряет меня, моя дорогая. Будь у меня больше средств и доходов, я никогда не оступился бы от своего слова. – Мистер Валент с тревогой всматривался в лицо дочери. – Прости меня за это, мой ангел. Прости меня за то, что тебе придется провести в Ратланде (графство, в котором живет семейство Валент. Прим. Автора) все это лето, и, возможно, лето, которое придет за ним. Как только я накоплю достаточно средств, мы вновь приедем в Лондон, но только на Сезон. Но у тебя есть почти целый месяц на то, чтобы выйти из тени и показать себя. Покажи твой острый разум, улыбайся, танцуй, привлекай к себе внимание. Ни один жених не сумеет найти тебя, если ты будешь прятаться за колоннами и спинами пожилых матрон.

Горькая правда, прозвучавшая из уст самого родного и любимого ей человека, заставила Хелен почувствовать могильный холод. Ведь ее отец был прав. Прав во всем.

«Но разве он не видит меня? Разве он не понимает, что у меня нет шансов привлечь ко мне внимание? К чему фальшивый смех и вымученные улыбки, если сам Господь возненавидел меня еще в утробе моей матери и дал мне эту внешность?» – вскрикнула в душе Хелен.

В карете повисла напряженная тишина.

– И ты… Ты не писаная красавица, нет, но ты очень миловидна… – все же решил утешить свою дочь мистер Валент.

– Ну, кому вы пытаетесь солгать, отец? Мне? Мои глаза не слепы, и я вижу… – насмешливо перебила его Хелен.

– Настоящим джентльменам не нужна красивая внешность, им нужна кроткая и нежная супруга! – слегка повысил голос мистер Валент, не желая слушать то, что слышал уже много раз прежде и что причиняло ему самую настоящую сердечную боль за судьбу своей старшей дочери.

– О, наверное, именно поэтому вы выбрали в супругу именно мою мать – самую красивую девушку графства! – Хелен покачала головой и крепко сжала губы.

Не зная, что ответить на эту весьма очевидную правду, мистер Валент тяжело вздохнул и осторожно откинулся назад. Его взгляд скользнул по белому, но умиротворенному лицу его супруги, и его взгляд наполнился нежностью. Длинные волосы миссис Валент все еще сияли золотом, и ее красоту не смогли забрать ни годы, ни рождение трех детей.

Карета подъехала к двухэтажному, довольно большому дому. Едва лошади остановили свой шаг, Хелен поспешно схватила свой веер и, не дожидаясь помощи кучера, покинула теплый салон, едва ли не вбежала в дом, а затем поспешно поднялась в свою тесную комнату. Закрыв за собой дверь, девушка устало присела на край кровати, готовая разрыдаться от несправедливости мира и насмешки на ней Господа. Но вдруг она закрыла глаза, вздохнула и широко улыбнулась.

«Дома… Скоро я буду дома! – подумала она. – Скоро меня оставят в покое, и мне больше не нужно будет надевать все эти вычурные платья! Скоро я буду дома… Там, где живут мои одиночество и покой. Там, где надо мной не насмехаются, а любят такой, какая я есть!»

Глава 3

Завтрак, накрытый в большой столовой со старомодной мебелью ушедшего века, как обычно, проходил звонко и громко: миссис Валент с упоением делилась со своими домочадцами подробностями о вчерашнем бале несмотря на то, что лишь двое из семейства не видели происходящего своими глазами – мисс Луиза Валент, девочка двенадцати лет, и младший член семьи – Эдмунд, которому несколько дней назад исполнилось восемь лет. Луиза – белокожая, золотоволосая и голубоглазая, с восхищением слушала рассказ матери и мечтала о том, чтобы поскорее настал день ее дебюта. Эдмунда, напротив, мало интересовали балы и танцы – его мечтой было служить королю и Англии, и единственными темами, занимательными для наследника Валентов, были войны, военная история и имперская армия. Луиза уже видела себя, одетой в роскошное бальное платье и танцующей с молодым красивым джентльменом, непременно с титулом, а Эдмунд, в своих мыслях, сидел на своем резвом военном коне и вел в бой своих верных солдат. И только старшая мисс Валент, Хелен, не мечтала ни о балах, ни о военной славе. Единственным, о чем она думала, и о чем молила в своих молитвах Создателя – было жить спокойной и монотонной жизнью, которую отняло у нее совершеннолетие.

С тех пор, как Хелен исполнилось восемнадцать, Валенты готовились к дорогостоящему лондонскому сезону следующего года, а также готовили старшую дочь к мысли, что ей необходимо будет выйти замуж и покинуть родное гнездо. «Такова судьба всех девушек твоего возраста. Ты уже не дитя, а девица на выданье, готовая к рождению своих собственных детей,» – прямо поведала миссис Валент Хелен в день восемнадцатилетия последней, что весьма обескуражило девушку и ввергло ее в смятение. Хелен всегда знала, что однажды ей придется стать чьей-то супругой, но не была готова к тому, что это «однажды» придет так скоро и неотвратимо.

– О, Хелен, вчера ты была такой красивой в твоем новом синем платье! – вдруг тепло сказала Луиза и протянула сестре ладонь. – Ты затмила собой всех остальных девиц, я уверена в этом!

Хелен мягко улыбнулась и взяла ладонь любимой сестры в свою.

«Как бы я мечтала, чтобы моя кожа была такой же фарфорово-белоснежной, как твоя, моя Луиза» – печально подумала Хелен, бросив быстрый взгляд на ладонь сестры – такую белую и деликатную. Какой контраст! Как такое возможно, чтобы родные сестры были так непохожи друг на друга? Как день и ночь. Как истинная английская леди и грубая крестьянка.

– На балу было много прекрасных мисс. Все в самых лучших платьях, все покрытые драгоценностями, а кто-то даже перьями, – спокойно ответила она сестре.

– Разве перья еще не вышли из моды? – поморщила носик Луиза. – Но был ли там мистер Энтони Крэнфорд? Наша мать уверяет меня, что он самый достойный и красивый джентльмен во всем Лондоне!

– Конечно, он был, моя дорогая! Но он так быстро уехал! Говорят, он сослался на головную боль, – вступила в разговор своих дочерей миссис Валент. – Хелен, а ты ни разу не танцевала.

– У меня не было желания, матушка, – бросила Хелен, отпустила ладонь сестры и вновь принялась за свой завтрак, следя за тем, чтобы длинные рукава ее утреннего платья не касались стола. Она знала, что получит выговор за свою скромность, но не могла переступить через себя и пойти танцевать… Да и с кем бы она танцевала? За весь бал ни один присутствующий там джентльмен, не считая ее отца, не искал ее позволения пригласить ее на танец.

– Мистер Крэнфорд был бы просто блистательной партией, – словно не замечая угнетенного настроения старшей дочери, продолжила выговор миссис Валент. – Сын графа! Имеет довольно приличный годовой доход, строен, красив…

– И недоступен, – прервал речь супруги мистер Валент. – Моя дорогая, вы, кажется, позабыли правду о том, что сын графа с приличным годовым доходом никогда не женится на девице не своего круга.

– Мы ничем не хуже Крэнфордов. Знаете ли вы, что его дед со стороны матери не имел титула, а лишь огромное богатство? – усмехнулась на это миссис Валент. В отличие от дочери, на балах она не теряла времени и успешно собирала известия о лондонских аристократах. – А ее племянница? Вышла замуж за простолюдина! И как только она позволила свершиться этому браку?

– Уж лучше монастырь или клеймо старой девы, чем неравный брак! – с чувством воскликнула Луиза. – Ведь, правда, Хелен? Выйти замуж за простолюдина, хоть и богатого – что за мерзость!

– Мерзость, что ни есть, – с готовностью подтвердила Хелен, не поднимая взгляда от своей тарелки.

– Никто из моих детей никогда не падет до такого брака! Мы с вашим отцом не позволим такого позора. Ну, а если вы, не приведи Господь, влюбитесь и вступите в неравный брак, предупреждаю: ваши родители не пожелают вас знать, – тихо, но очень решительно заявила миссис Валент. Дочь сквайра, не знавшая бедности или страданий, она не видела для себя более несчастливого и позорного происшествия, как брак с представителем среднего класса, пусть и богатым. Поэтому миссис Уингтон она презирала и считала «падшей».

Мистер Валент не принимал участия в этой дискуссии: он глубоко задумался о том, сколько средств ему пришлось потратить на пребывание его семейства в Лондоне. Потратить безрезультатно: Хелен не удалось привлечь к себе ни одного поклонника. Дорогой, новый гардероб для супруги, Хелен и его самого, украшения и аксессуары, наемная карета, этот дом, эта расторопная прислуга – все это деньги, выброшенные впустую. Собираясь в Лондон и везя туда свою старшую дочь, он не имел надежд на то, что ее руки попросят сразу же после ее дебюта, но и такой холодности к ней общества не ожидал тоже. Кто-то из аристократов даже позволял себе недостойные, низкие фразы, которые, к несчастью, от Хелен скрыть не удалось. Что чувствует его дочь? Возможно, оттого она и прячется ото всех, чтобы защититься от этого непонимания и холодности? Этого мистер Валент не знал, но надеялся, что Хелен встретит того, чье сердце будет растоплено ее нетипичной для чопорной Англии красотой.

В столовую тихо вошла одна из горничных и поднесла миссис Валент серебряный поднос, на котором лежал маленький дорогой конверт.

– Ступай, – сказала миссис Валент, взяв конверт, а затем раскрыла его, прочла короткую записку, спрятанную в нем, и вдруг громко ахнула.

– Что такое? – удивился мистер Валент. Изящная серебряная вилка с кусочком холодной телятины, которую он подносил ко рту, застыла в воздухе.

Хелен и Луиза непонимающе переглянулись. Эдмунд равнодушно взглянул на мать и скучающе откинулся на спинку стула.

– Мистер Уингтон погиб сегодня ночью! Упал с коня и сломал себе шею! – громко поделилась новостями миссис Валент. – Его молодая вдова безутешна!

– Какая ужасная новость! Нам необходимо посетить бедняжку и принести ей наши соболезнования, – деловито сказал мистер Валент. – Такая молодая, а вынуждена носить траур! Ах, эти молодые джентльмены! О мистере Уингтоне шли разные слухи, но его страсть к быстрому бегу коня известна всем и вся! – Он печально вдохнул и положил вилку обратно на фарфоровую тарелку: у него пропал всякий аппетит.

– Посетить? Мисс Вивиан? – с ужасом в душе переспросила Хелен. Новость о гибели мистера Уингтона, которого она еще вчера видела живым и здоровым, ошеломила ее, но ехать к его супруге, теперь вдове, к этой бессердечной красавице, она не желала.

– Я тоже поеду? – с восторгом спросила Луиза: весть о чей-то гибели совершенно не потревожила ее детский разум, но она тотчас увидела в этом возможность увидеть эту таинственную красавицу, чье имя было у всех на устах.

– Ты, моя дорогая, останешься дома, как и твой брат, – твердо ответила на это миссис Валент. – Только и не хватало сплетен о том, что семейство Валент потревожило миссис Уингтон, только-только потерявшую своего любимого супруга, приехав без приглашения и прихватив с собой своих неумолкающих детей.

– Я и слова не сказал, матушка, – с обидой сказал Эдмунд свои первые за весь завтрак слова.

– Не о тебе речь, мой мальчик, а о твоей сестре, – бросила ему миссис Валент. – Вы останетесь с вашей гувернанткой. Луиза, ангел мой, не забудь, что скоро придет учитель музыки.

– Но Хелен, безусловно, поедет! – с сарказмом воскликнула Луиза. Она откинулась на спину стула и скрестила руки на груди, всем своим видом показывая свое недовольство.

– Хелен выходит в свет. Когда свершится твой дебют, ты также сможешь наносить визиты и разъезжать по балам, – ласковым тоном попытался ободрить младшую дочь мистер Валент. Но затем он покачал головой и тихо заметил: – Подумать только, мистер Уингтон! Погиб! В самом расцвете сил! И не оставив наследника! Что за неудача!

– И какая удача для его супруги! – вдруг с иронией сказала на это миссис Валент. Она понизила голос почти до шепота, чтобы ее слова не смогла подслушать прислуга: – Говорят, у мистера Уингтона не осталось родственника мужского пола, а значит все его огромное богатство и бизнес перейдут в руки его вдовушки!

– Не буду удивлена, если гибель мистера Уингтона не была случайной, – ухмыльнулась Хелен. Но, вдруг осознав, какая жестокая фраза сорвалась с ее губ, и увидев какое непонимание и отторжение отразилось на лице ее отца, она поспешно добавила: – О, прошу, только не подумайте…

– Мы поговорим о твоей неприязни к миссис Уингтон позже, – холодно смотря на Хелен, сказал ей мистер Валент. – Но, надеюсь, на этой печальной ноте мы сможем закончить завтрак и отправиться к безутешной бедной вдове. – Он поднялся со стула и вышел вон из столовой.

Миссис Валент поспешно позвала гувернантку и приказала ей забрать Луизу и Эдмунда, а сама удалилась в свои покои, чтобы переодеться в более скромное платье и более темных тонов. Посещать вдову в голубом утреннем платье было бы просто вопиющей непристойностью.

Когда недовольная Луиза и молчаливый Эдмунд, нехотя, покинули столовую, Хелен нарочно осталась сидеть за столом, чтобы побыть наедине с собой и поразмышлять о том, что натворила. Она не желала быть жестокой к миссис Уингтон, но почему-то, вдруг поняла Хелен, эта особа вызывала в ней желание подтрунить над ее ловкостью, медовыми улыбками и бестолковостью. Хоть девушки не имели ни одной беседы и даже ни разу не перекинулись ни словом, Хелен, наблюдавшая за рыжеволосой красавицей со стороны, насмехалась над умением последней расточать улыбки и находить для каждого доброе слово или комплимент. Ведь все это было просто изящной игрой. Хелен никогда не стала бы говорить лживые комплименты или вести беседу с неинтересными ей людьми. Но, возможно, именно эта лживость и фальшивость и делают мисс Уингтон звездой высшего общества, даже после того, как она вышла замуж за сына обычного банкира? Почему этой девице позволяется и прощается все, а саму ее окружают лишь восхищение?

«Но в чем я была неправа? Ее супруг так удобно покинул этот мир и оставил ей все свои богатства. Думаю, не я одна нахожу эту ситуацию подозрительной. – Хелен сделала глоток вкусного чаю. – И вот теперь меня заставляют ехать к ней и… И что? Что я могу ей сказать? Слова соболезнования? У нее имеются те, кто может ее утешить! Но эти чопорные правила приличия не дают покоя ни мне, ни ей. Должно быть, она подавлена, рыдает, убивается, но при этом ей требуется принимать десятки посетителей, желающих посочувствовать ее горю.»

– Хелен, ты все еще здесь? Сейчас же ступай и переоденься! Энн уже ждет тебя, а ты все не являешься! – вдруг услышала Хелен строгий голос своей матери, который тотчас прервал ее размышления и заставил подчиниться материнскому приказу. Но в свою комнату она поднималась медленно и с тяжелым сердцем.

Дом, который снимало семейство Валент, был довольно большим, но в нем был один большой недостаток: спальные комнаты были тесными и неуютными, а столовая и гостиная, наоборот – чересчур большими, и отапливать их было дорого. Но это был единственный особняк, стоящий на одной из приличных улиц Лондона, на который у мистера Валента хватало средств, поэтому его домочадцы молча сносили неудобства и были рады тому, что имели. Все, кроме Хелен: привыкшая к простору родного Брайстед-Манор, она чувствовала, как теснота этого лондонского дома душит ее, словно затягивая ее в жесткий корсет прежней эпохи, не давая ей набрать в легкие воздуха. Лестница, по которой поднималась Хелен на второй этаж, где находились жилые комнаты, поскрипывала, а обои на стене в некоторых местах пожелтели и выглядели весьма плачевно. По причине не лучшего состояния арендованного особняка, Валенты никогда не принимали гостей. Лишь изредка миссис Валент посещала ее давняя знакомая миссис Бранвелл, приезжавшая посплетничать и обсудить ту или иную особу.

Комната Хелен была тесной, ее кровать – неудобной, жесткой и узкой, окно – маленьким и пропускало лишь тусклый свет, картина на стене – слишком блеклой, но она знала, какую высокую арендную плату приходилось платить ее отцу, и она была благодарна ему за то, что он привез ее в Лондон. И она, и он, знали, что у нее имеется слишком мало шансов заполучить титулованного, богатого супруга, и все же мистер Валент устроил эту поездку, оплатил этот дом, при этом позволив поехать и Луизе с Эдмундом, а ведь он мог просто оставить их дома, в Брайстед-Манор, как это было принято у аристократов и джентри. Ее отец был ее героем, поддержкой и гордостью. Она была благодарна ему за все и готова была подчиниться любому его приказу, даже тому, что разбивал ей сердце – посетить миссис Уингтон.

– Мисс Валент, ваша матушка уже выбрала для вас платье, – сообщила ей молоденькая горничная Энн, едва Хелен появилась в своей комнате.

«Конечно, она уже выбрала. За меня,» – устало подумала Хелен, присаживаясь у туалетного столика, сделанного из благородного темного дерева, но местами потрескавшегося.

– Прекрасно, – вместо этого вслух сказала она.

Горничная молча приступила к волосам мисс, а Хелен вновь окунулась в глубокий омут своих горьких размышлений, и, ненароком замечая свое отражение в зеркале, хмурилась и тотчас отводила от него взгляд: даже кожа Энн, обычной горничной, была намного светлее и казалась намного более благородной, чем кожа Хелен – урожденной джентри, благородной мисс, дочери светловолосого отца и золотоволосой матери.

«Нужно всего лишь пережить эту встречу. А вечером мы приглашены на очередной музыкальный вечер,» – с тоской подумала Хелен. Одетая в скромное темно-синее платье, она сидела в карете, которая везла семейство Валент к вдове миссис Уингтон. Как бы она желала, чтобы отец вдруг заявил о том, что они покидают Лондон, не дожидаясь апреля, покидают прямо сейчас, но жестокая реальность и ее собственная мать нещадно напоминали ей о том, что ей придется посетить не один бал, и не один званный вечер, прежде чем она сможет распрощаться с этим угрюмым огромным городом. И пусть родители лелеют надежду на то, что, до отъезда, к Хелен посватается достойный джентльмен, она для себя решила, что еще не готова распрощаться со своей свободой и уютной жизнью дочери поместного дворянина. Она не готова стать супругой. И уж тем более не готова стать матерью.

«Потерпеть еще месяц… Выполнить все, что от меня ожидают. Попробовать больше улыбаться? Не думаю. Совсем скоро меня оставят в покое на целый год, а, возможно, и больше,» – улыбнулась про себя Хелен, сидя в углу кареты и нарочно натягивая края рукавов своего платья так, чтобы были видны лишь ее ладони, затянутые в синие перчатки.

Через полчаса Валенты сидели в огромной роскошной гостиной великолепного Уингтон-холла и с удивлением и некоторой робостью созерцали миссис Уингтон, одетую в черное платье, и леди Мальборо, сидящую рядом с ней.

Глава 4

– Дорогая миссис Уингтон, прошу, позвольте нам принести вам наши соболезнования. Новость об этой трагедии застала нас за завтраком, но мы тотчас поспешили к вам. Умоляю, простите нам эту дерзость, – дружественным теплым тоном сказал мистер Валент.

– Благодарю вас, сэр. И вас тоже миссис и мисс… – Миссис Уингтон слегка нахмурилась и многозначительно взглянула на гостя, словно давая окружающим понять, что не может припомнить имени, сидящего перед ней, на ее красивой большой софе, семейства.

– Валент, моя дорогая, – шепнула леди Мальборо на ушко хозяйки дома. – Мистер и миссис Валент приехали в Лондон из графства Ратланд. В прошлогоднем сезоне состоялся дебют юной мисс Валент.

– Ах, право, прошу, простите мне мою забывчивость, – мягко улыбнулась миссис Уингтон гостям. Несмотря на свое горе, она держалась мужественно и лишь иногда украдкой вытирала уголки своих глаз белым платком. – Конечно, я слышала ваше имя. Валент… Оно звучит немного по-итальянски.

– Это и есть итальянское имя, мадам, – вдруг, совершенно неожиданно для себя самой, произнесла Хелен, и тотчас почувствовала на себе пристальный взгляд изумрудных глаз.

– Я буду рада узнать происхождение вашего родового имени, мисс. Оно не только красивое, но и благозвучное. Когда я слышу его, мне представляется скалистый берег, омываемый теплым бирюзовым морем, а его горячий воздух наполнен ароматом диких цветов и… – Миссис Уингтон прикрыла глаза, глубоко вздохнула и, все так же с закрытыми глазами добавила: – и апельсинов.

Затем зеленые, прекрасные глаза раскрылись, и Хелен вновь почувствовала, что именно на ней сосредоточила свое внимание молодая вдова миссис Уингтон. Вивиан смотрела на нее, словно оценивая, рассматривая ее лицо, волосы, даже фигуру. Голова вдовы была слегка наклонена набок, и Хелен вдруг поняла: да, эта девица оценивает ее. Так нагло и безцеремонно.

«Для безутешной вдовы она ведет себя слишком дерзко и спокойно. Где водопады слез? Где страдания? Она улыбается и говорит чепуху! Создается такое впечатление, что смерть мистера Уингтона совершенно не потревожила ее душу. Вместо роли вдовы она играет роль допросчика из Скотленд-ярда. Уверена: ей глубоко равнодушны и имя Валент, и мы сами, но она находит для себя веселье в разглядывании меня, будто я не одного с ней круга, а словно она видит перед собой занятную собачонку!» – с неудовольствием подумала Хелен, и все ее существо наполнилось еще большим презрением и даже ненавистью к этой прекрасной девушке.

– Кажется, я не знаю вашего имени, мисс. Позвольте мне сказать, что вы напоминаете мне редкий цветок, выросший на пустынном утесе, – тихо сказала Вивиан.

– Мое имя Хелен, миссис Уингтон, – пытаясь скрыть свои чувства за маской равнодушия, сказала Хелен. Эта фраза, сказанная ровным тоном и бесцветным голосом стоила ей немалых усилий. Она знала: эта девица просто использует свое очарование и фальшивый интерес к особе своей гостьи. Но зачем? Должно быть, в этом есть ее натура – лицемерить и очаровывать.

«Редкий цветок… Пустынный утес… Господи, какая ложь! – пронеслась в разуме Хелен гневная мысль. – Пустынный утес – это я, родившаяся среди моря великолепных, ярких и нежных цветов! Твои медовые речи не соблазнят меня и не собьют с толку мою интуицию. Ты можешь обмануть и очаровать кого угодно, даже леди Мальборо, но не меня!»

– Мисс Валент, не желаете ли вы поделиться со мной и леди Мальборо происхождением вашего родового имени? – улыбнулась Вивиан.

Хелен смело ответила на ее пристальный взгляд. Она смотрела в лицо миссис Вивиан Уингтон и не думала сдаваться. Она ждала, пока наглая вдова смутится и отведет взгляд первой.

– Боюсь, я не смогу утолить ваше любопытство, мадам, – твердо сказала Хелен. – К сожалению, я не владею обширными знаниями насчет интересующей вас темы. Но мой отец – замечательный рассказчик, и он обладает воистину глубокими знаниями о происхождении нашего родового имени.

Во взгляде Вивиан блеснуло удивление, а ее рыжие брови слегка приподнялись. Холодность мисс Валент не укрылась от нее, и она желала бы знать, что стало ее причиной. Но Хелен не знала одного – миссис Уингтон имела талант владеть собой в обществе, и этот талант был намного богаче этого же таланта, что имелся в Хелен.

– В таком случае, я буду рада выслушать рассказ вашего уважаемого отца, мисс, – мягко улыбнулась Вивиан. Она вдруг нашла эту неприятную ситуацию весьма забавной, а мисс Хелен – угрюмой и странной. Миссис Уингтон стало очевидно, что мисс Валент питает к ней отнюдь не дружеские чувства, но этот факт был ей совершенно равнодушен. Она не была бы собой, если бы позволила себе расстроиться оттого, что какая-то девица открыто демонстрирует ей неприязнь.

Откровенное недопонимание заметили не только хозяйка дома, но и родители Хелен, а также леди Мальборо. Они с удивлением наблюдали за тем, как накаляется атмосфера между девушками, но не решались вмешиваться.

– Ах, рассказ у меня, действительно, имеется, – с готовностью сказал мистер Валент, радуясь возможности перевести разговор в другое, более занимательно русло, и обратить внимание миссис Уингтон на себя. – Дело в том, мадам, что мой прародитель – не англичанин. Он прибыл из Италии в тысяча семьсот пятом году, чтобы служить при дворе Ее Величества Королевы Анны. Отслужив, рьяно и верно, десять лет, он получил от Ее Величества разрешения жениться на одной из английских девушек, прислуживающих королеве. Офелия – так звали эту девушку, покорившую страстное сердце красавца Федерико Валенти. Она была робкой и нежной дочерью обедневшего дворянина, но Ее Величество славилась своей щедростью, и она одарила молодую пару поместьем Брайстед Манор, в графстве Ратланд. Этот брак был счастливым, а дети, родившиеся в нем – унаследовали черты и отца, и матери. Правда, к концу своей жизни Федерико подал прошение об изменении имени Валенти на Валент, – так оно будет звучать более по-английски, утверждал он. Его прошение было принято, и имя изменено.

– Но, мистер Валент, я с трудом могу поверить вашей истории! – всплеснула руками ужасно заинтригованная леди Мальборо. – Глядя на вас, трудно сказать, что в вашем роду были итальянцы!

– Вся итальянская наследственность досталась одной мне, моя леди, – не дав отцу ответить на возглас герцогини, тихо, с плохо спрятанной горечью сказала Хелен, чем заставила всех присутствующих в очередной раз обратить свои взгляды на нее.

– Хелен! – шикнула на дочь миссис Валент.

– Именно так, моя леди. Потому что мои младшие сестра и брат так же светловолосы, как и мой отец, – все же поспешила сказать Хелен, растянув губы в принужденной улыбке. Она не желала жаловаться, не желала выставлять себя напоказ, но не смогла сдержать своей обиды на Создателя. Его вопиющая несправедливость угнетала ее и была причиной того, что верно верующей, не сомневающейся в своем Господе англиканкой она не стала.

– К несчастью, я никогда не имела чести познакомиться с итальянскими дамами, но, если они похожи на вашу дочь, мистер Валент… – твердо начала Вивиан.

«…я нахожу их отталкивающими,» – мысленно завершила за нее фразу Хелен. Она была уверена, что услышит от этой белоснежной фарфоровой куколки именно эти слова.

– …я нахожу их загадочными и красивыми, – закончила свою фразу миссис Уингтон.

– Так и есть, моя дорогая. Мне посчастливилось побывать в обществе итальянских дам, и я могу твердо утверждать, что именно такими они и являются – загадочными и красивыми, – кивнула леди Мальборо. Увидев дворецкого, идущего к ним и несущего серебряный поднос, она радушно улыбнулась и сказала гостям: – Но, прошу простить нас, кажется, миссис Уингтон необходимо принять новых гостей, сочувствующих ее горю.

– Я рада вашему визиту, мистер, миссис и мисс Валент. Даже при таких угнетающих обстоятельствах. Надеюсь, мы еще не раз с вами увидимся, – улыбнулась Вивиан.

На этом аудиенция подошла к завершению, и семейство Валент отправилось восвояси.

***

– Кем она себя возомнила? Боже мой! Ей ли судить, ей ли улыбаться! Какая же она неприятная, злая, лицемерная! – тихо воскликнула Хелен, устало падая на свою кровать.

– Правда? Она такая? – удивилась Луиза, заходя в комнату сестры и присаживаясь рядом с ней. – Но ведь все говорят, что она само совершенство! Сама грация!

– Это говорят при ней, а за ее спиной все шепчутся о том, что она соблазнила бедного мистера Уингтона, и тот вынужден был жениться на ней! – зло рассмеялась Хелен. – Сперва я не верила этих слухам, пыталась найти ей оправдание, но сейчас я вижу, что они правдивы… О, как они правдивы, Луиза! – Она резко села в кровати и взяла белые ладони сестры в свои. – Не верь ни единому ее слову и взгляду! Потому что она ядовитый цветок, который сперва опьянит тебя своим ароматом, а затем погубит своим ядом!

– Ах, моя бедная Хелен! Она посмела оскорбить тебя? – со слезами на глазах спросила Луиза. Поведение сестры и боль в ее темных глазах заставили девочку едва ли не плакать от обиды за любимую сестру.

– Оскорбила… До глубины души, – опустив взгляд, громко прошептала Хелен.

– Ах, Господь накажет ее за это! Моя Хелен, моя бедная Хелен! – Луиза бросилась обнимать сестру и едва не задушила ее своими крепкими утешающими объятьями. – Не слушай ее! Она дурная! Ты у меня такая красавица! Такая умница! Вот увидишь, скоро ты выйдешь замуж за какого-нибудь красавца-дворянина, может даже баронета или виконта! А она пусть подавится своим ядом! Пусть захлебнется!

– Моя хорошая, добрая Луиза! Ты мой лучик света, моя самая большая радость! – с чувством прошептала Хелен, обнимая сестру.

Но поплакать от души девушкам не удалось: дверь комнаты вдруг резко открылась, и на пороге появилась миссис Валент.

– Девочки мои… Я так горда вами, мои дорогие! – умиленно прижав ладони к груди, сказала она. – Я хороша вас воспитала. Вы всегда должны любить и поддерживать друг друга… Но, хватит! Будете обниматься позже! – Она подошла к дочерям и насильно отстранила их друг от друга. – О, что это! Слезы? Как некстати! Хелен, сейчас же приведи себя в порядок!

– Что случилось, матушка? Для чего я нужна вам? – удивилась Хелен, поднимаясь на ноги и приглаживая прическу.

– Господь услышал мои молитвы! – радостно ответила ей мать, разглаживая ладонями складки на платье дочери. – Внизу тебя ждет прекрасный, достойный джентльмен, который желает предложить тебе брак!

– Что? – широко раскрыв глаза, переспросила Хелен, а Луиза издала тихий радостный возглас.

– Жених! Жених в нашей гостиной! Скоро ты станешь замужней дамой! – Миссис Валент схватила лицо дочери в свои ладони и горячо поцеловала ее нежные щеки.

Глава 5

Ступенька.

Тихий скрип.

Знакомые, старые обои. Она видела их уже сотню раз. Нет, даже больше.

Еще ступенька.

Неверие. Непонимание.

Это явь или сон?

Если это сон, почему лестница скрипит с такой болью, будто держит на себе вес целого мира?

Если это явь, почему она, Хелен, чувствует себя загнанным в угол кроликом, над которым нависла страшная, темная фигура, готовая лишить ее жизни?

«Жених! Жених в нашей гостиной!» – Голос матери звучал в разуме Хелен, не давая ей ни секунды покоя. Такой радостный, такой полный счастья голос. Голос надежды и стабильности.

Голос матери, повсюду, везде, но перед глазами Хелен стояло белое, красивое лицо Луизы. Луиза была полна восторга. Как рада она была за судьбу старшей сестры! Какое счастье для всего семейства! Заполучить жениха! Для Хелен! Да еще и менее чем за год ее пребывания в Лондоне!

– Конечно, этот мужчина – настоящий джентльмен, из хорошей, благородной семьи. Он уже попросил твоей руки у твоего отца, и тот дал ему свои согласие и благословение! – шепнула на ухо дочери миссис Валент, тем самым грубо вернув ее в реальность этого странного часа: Хелен спускалась по лестнице, чтобы зайти в гостиную, где вот-вот встретит своего будущего супруга – мужчину, с которым проведет остаток своих дней и чьих детей выносит в своей утробе.

Как это волнующе.

Все вокруг были рады: ее мать, отец, Луиза, может, даже, Эдмунд. Хелен выходит замуж! Ее будущее устроено! Джентльмен из хорошей, благородной семьи… Разве не эти слова она только что услышала от своей матери?

Все рады. И она должна быть тоже. Рада. Счастлива. Благодарна.

Но Хелен не чувствовала ни радости, ни счастья, ни благодарности.

Чувства, которые охватывали все ее существо, были неприятие и страх.

Как это невообразимо.

Как это угнетающе.

Как это страшно – думать о том, что скоро она попадет во власть какого-то неродного, незнакомого ей мужчины. Как это страшно – понимать, что дни ее девичества сочтены, и ее ждет чужой мужчина, чужая жизнь.

– Этот джентльмен… Я знакома с ним? – неуверенно, тихо спросила Хелен свою мать, спускаясь по лестнице нарочно медленно, чтобы оттянуть этот неловкий и нежеланный момент ее знакомства с будущим супругом.

Если она знакома с ним – что ж, уже легче. Возможно, она уже видела его в обществе, и, благодаря своему терпеливому, молчаливому наблюдению, уже смогла составить о нем мнение.

– Вы не знакомы, нет. Но он много о тебе наслышан, – тихо ответила ей миссис Валент. Она крепко сжимала ладонь Хелен, будто боялась, что та сбежит или растает в воздухе, и была полна гордости за дочь, за своего супруга, и за себя – такую прекрасную, разумную мать семейства.

– Наслышан? Обо мне? От кого? – недоуменно уточнила Хелен.

«Он наслышан обо мне? Наслышан, и все же желает сделать меня своей супругой? Теперь я точно понимаю – он слышал обо мне, но никогда не видел!» – только и подумала Хелен.

– Знакомы ли вы с ним? – задала она вопрос матери.

– Можно и так сказать, – широко улыбнулась та.

– Как… Как это «можно и так сказать?» Что это значит? – возмущенно прошептала Хелен.

– Я наслышана о нем, – терпеливо объяснила миссис Валент. – И то, что я слышала, уверило меня в том, что он является достойным джентльменом.

– Наслышаны? – с нервным смешком переспросила Хелен. – Он никогда не видел меня, а я никогда не видела его! Что он скажет, увидев меня сейчас? Что ему наговорили обо мне?

– Какие глупости, моя дорогая! Ты напрасно страшишься! Пусть твоя кожа немного темнее, чем нужно, ты – настоящая английская леди! – несколько сердитым тоном ответила на это ее мать. – Ну же, моя дорогая, улыбнись! Не нужно этого кислого выражения лица! Тебя ждет новая жизнь хозяйки дома и матери нескольких маленьких ангелочков!

Ответить на материнские слова Хелен не успела – последняя спасительная ступенька лестницы осталась позади. Ей уже не сбежать, не отступить назад – перед ней нависла высокая дверь, за которой ждало ее «счастье быть хозяйкой и матерью». За этой дверью, которую Хелен открывала и закрывала с сотню раз, а может, и больше, ее ждал мужчина, который никогда не видел ее, но который желал жениться на ней. Мужчина, который уже получил согласие и благословление мистера Валента. Это значит одно – последнее слово будет за ней. И она… Она… Тоже даст свое согласие на этот вдруг обрушившийся на ее голову брак? Ведь от нее ожидается именно это, с момента ее рождения – что с годами она превратится в девицу на выданье. Что она станет чьей-то супругой. Что она будет носить другую фамилию, чуждую ей. Она скажет… «Да?». На что еще она может надеяться? Возможно, больше предложений о замужестве уже не поступит. Она скажет… Она… Скажет…

Сердце Хелен отчаянно колотилось. Ей было жарко. Так жарко, как не было даже на том неуютном балу в честь помолвки герцога Найтингейла и мисс Бэкли.

«Разве так можно? Разве можно просто взять меня за руку и, без всякого предупреждения, толкнуть в объятья незнакомого мне мужчины?» – недоуменно думала Хелен, в то время как ее мать заботливо поправляла ее прическу.

– Можно мне тоже взглянуть на него? – вдруг послышался сверху умоляющий голос Луизы.

– Ты еще познакомишься с ним, моя дорогая. Он станет супругом твоей сестры, и вы будете довольно часто видеться… Я надеюсь. – Миссис Валент деловито поправила свой красивый чепец, смахнула с платья несуществующие пылинки и решительно постучала в дверь.

Голоса в гостиной тотчас затихли.

Дверь широко распахнулась. Как и глаза будущей невесты.

Первым, кого заметила, Хелен был ее отец. К ее великому удивлению, на нем был совершенно не тот костюм, в котором он посетил вдову Уингтон. Вместо утреннего, спокойных тонов костюма на нем был надет его едва ли не самый парадный костюм, словно он предсказал приход нежданного гостя и успел переодеться. Предсказал? Или же гость был вовсе не «нежданным»? Возможно, его появления ожидали? И ожидали с нетерпением?

«Правила приличия не позволяют вольности появляться в чьем-то доме без приглашения. Значит, эта наша встреча была устроена. Но почему мне не сказали ни слова? Я бы тоже сменила платье на что-то более изысканное!» – пронеслось в разуме Хелен, когда она медленно, но грациозно заходила в гостиную. Остановившись рядом с отцом, протянувшего ей свою ладонь, она машинально вложила свою ладонь в его.

Мистер Валент улыбался. Это не была широкая улыбка, скорее, спокойная, но полная торжества. Несколько секунд Хелен смотрела в его лицо, не смея оглянуться в поисках своего жениха, но вдруг ее отец несколько крепко сжал ее ладонь. «Где твоя прекрасная улыбка, моя дорогая?» – услышала Хелен едва различаемый шепот, сорвавшийся с губ отца. Девушка поняла, что ведет себя совершенно неподобающе молодой благородной мисс, и поспешила улыбнуться. Но эта улыбка не была радостной – она была вымученной, фальшивой, но необходимой для этого небольшого театрального акта, в котором «счастливая» невеста с трепетом и робостью впервые встречает будущего спутника и владельца ее жизни.

– Хелен, моя дорогая! – Высокий женский голос заставил Хелен вздрогнуть от неожиданности.

Хелен быстро окинула гостиную взглядом, и ее взору предстала невысокая, стройная женщина, которая показалась ей довольно знакомой. Гостья была одета в зеленое платье, которое совершенно не шло ее слегка желтоватому оттенку кожи. Но ее лицо было красивым для ее возраста, даже, благородным. Настоящая леди. И такая знакомая памяти Хелен… Но где и когда они могли иметь встречу? Было очевидно, что гостья знала ее, иначе не стала бы выражаться так фамильярно и использовать по отношению к Хелен слово «дорогая».

– Я рада встретить вас, мадам, – выдавила из себя Хелен, усиленно пытаясь вспомнить, где она видела эту даму.

Музыкальный вечер. Скука. Фальшивое, неприятное сопрано. Фальшивые, неправильные ноты блестящего черного рояля.

Миссис Бранвелл!

Миссис Бранвелл? Знакомая ее матери, которую Хелен видела лишь раз в своей жизни, но с которой ее мать вела долгие беседы за закрытой дверью этой самой гостиной, не позволяя детям беспокоить их? Зачем она здесь? Почему она стоит у камина и смотрит на нее, Хелен? И не просто смотрит – оценивает. Хелен чувствовала на себе подобные взгляды каждый вечер, каждый бал, проведенный среди высшего общества Лондона, поэтому ошибки быть не могло – миссис Бранвелл оценивала ее. Впрочем, как и в тот первый и единственный раз, когда миссис Валент коротко представила своей знакомой свою старшую дочь – дебютантку сезона.

– Ваш дом не в моем вкусе – слишком тесен, моя дорогая миссис Валент, – улыбнулась миссис Бранвелл своей подруге. – Но, должна отметить, он довольно мил и напоминает мне загородный дом моего отца, в котором я провела свое детство, вдалеке от шума и блеска моего любимого Лондона. Но эти воспоминания мне дороги.

«Какое элегантное и унижающее сравнение. Я уверена, что далее этой довольно уютной гостиной ее нога не ступала. Что бы она сказала, увидев наши маленькие, темные спальни?» – подумала Хелен, не со всем понимая, была ли речь гостьи похвалой или оскорблением.

– Этот дом, действительно, не так презентабелен, как нам бы того хотелось, но, поверьте мне, моя дорогая мисс Бранвелл, это был единственный вариант, который был нам доступен во всем Лондоне. Всему виной мой забывчивый супруг. Слишком поздно он спохватился, и вот, нам достался этот дом, – добродушно сказала миссис Валент, подходя к подруге.

Черные, густые брови Хелен невольно приподнялись: ее мать лгала! Лгала прямо в лицо своей подруге! Этот дом был арендован отцом не потому, что во всем огромном городе не оставалось других доступных для аренды домов. Отец арендует этот дом, потому что только он был по средствам семейству Валент. Но, кажется, ее мать пыталась оправдать себя и это жилище ложью. Но к чему лгать? Семейство Валент не было богатым, но и бедным тоже не было. Ее отец умел жить по средствам, только и всего. И в этом, считала Хелен, нет никакого стыда, скорее, напротив – мудрость.

Визит миссис Бранвелл, ложь и странное поведение матери, костюм и улыбка отца – все это обескуражило Хелен. Обескуражило настолько, что она совсем позабыла о том, что находится в одной комнате со своим женихом. Неожиданное осознание этого факта заставило ее отвести взгляд от подруги матери и внимательно, но в то же время с робостью, окинуть гостиную в поисках того, кто только что попросил ее руки.

– У вас прелестный дом, моя дорогая. Не огорчайтесь: желающих провести сезон в Лондоне всегда слишком много, и, увы, не каждой благородной семье достается достойный ее дом. Но, мистер Валент, в следующий раз помните позаботиться об этом намного ранее, – ласковым тоном пожурила миссис Бранвелл хозяина дома, на что тот тотчас дал ей свое обещание и добродушно рассмеялся.

– Я рад нашей встрече, мистер и миссис Валент, – вдруг раздался позади Хелен незнакомый мужской голос.

«Это он!» – с ужасом и предвкушением одновременно подумала Хелен и обернулась.

– И, конечно, я рад нашей встрече с вами, мисс Валент, – приятным голосом сказал незнакомый молодой мужчина-будущий супруг Хелен и принес ей довольно глубокий, вежливый поклон.

В ответ Хелен присела в элегантном книксене, а затем внимательно, с большим интересом взглянула на своего жениха.

«Боже, я ведь забыла ответить на его приветствие!» – вдруг вспомнила она, и это обстоятельство заставило ее занервничать.

– Я тоже рада нашей встречи, мистер… – она запнулась и бросила взгляд на своего отца, желая найти у него помощь и поддержку.

– Мистер Бранвелл, моя дорогая Хелен, – громко сказала миссис Бранвелл и быстрым шагом подошла к молодому джентльмену. – Мой единственный сын и наследник. Только-только приехал из Оксфорда. – Она с гордостью взглянула на своего сына и широко улыбнулась. – Вот она, мой дорогой, миссис Валент. Твоя невеста.

Мистер Бранвелл ничего не сказал.

Хелен, со своей стороны, тоже не могла найти слов и надеялась, что отец или мать спасут ситуацию. Но пока в гостиной царило молчание, она с улыбкой смотрела на мужчину, который желал жениться на ней. Ее будущий супруг. Отец ее будущих детей.

Он был невысок, но строен. У него было приятные, несколько острые черты лица, светлые волосы, светлые брови, и серые глаза. Его костюм был элегантен, манеры – превыше всех похвал. Он был джентльменом, сыном английской леди, наследником, должно быть, прилежным студентом, получившим престижное образование в Оксфордском университете – месте, доступном лишь избранным.

Он смотрел на свою невесту, но на его лице она не могла прочесть ни одной эмоции, ни одной мысли. Он слегка улыбнулся ей. Она улыбнулась ему.

– Я очень рад нашему знакомству, мистер, миссис и мисс Валент, - сказал мистер Бранвелл. – Однако, я должен принести вам мои искренние извинения. Я вынужден покинуть ваше приятное общество. Дорога из Оксфорда была долгой и неуютной, и я невероятно устал.

– Какая жалость! – растеряно промолвил мистер Валент. – Но, конечно, езжайте домой и набирайтесь сил, мистер Бранвелл.

– Смеем ли мы надеяться увидеть вас завтра на ужине? – с надеждой спросила миссис Валент. – Наша кухарка имеет невероятный кулинарный талант. Она приготовит для вас лучшие свои блюда.

– Звучит весьма заманчиво. Желаю вам приятного дня, мадам. А также вам, мистер Валент, – ответил мистер Бранвелл и принес им поклон. Затем он взглянул на свою невесту. – И, конечно, вам, мисс Валент. – Он поклонился ей и вышел из гостиной, оставив семейство Валент растерянно смотреть ему в след.