Незнакомец

Сознание вырвало из сна низкое, гортанное «Мррр». Я не шевельнулась, лишь нехотя разлепила веки, слипшиеся после четырёхчасового забытья. Краем взгляда зацепляю прямоугольные чёрные часы: неоново-зелёные цифры холодно светились 3:40.

Апельсинчик — мой рыжий тасманийский дьявол с белой манишкой — выгнул спину дугой. Шерсть дыбом, зрачки сошлись в точку. Он шипел в пустоту, в ничто, в темноту.

Я собираюсь с духом и медленно, не двигая телом, повернула голову влево. У стены, напротив меня, где темнота сгущалась плотнее, а лунный свет от окна предательски не достигал кресла, уже сидел кто-то.

Как оно сюда попало? Балкон закрыт. Двери тоже.

Зрачки постепенно расширились, впуская мрак. И тогда я различаю Его — мужской силуэт, застывший в кресле. Нога на ногу. Он не шевелился. Казалось, даже не дышал. По крайней мере, я не слышала.

Тело вжалось в матрас, но через секунду адреналин ударил в виски — резким движением я приподнялась на локтях, схватила телефон и несколько раз ткнула в экран.

Луч фонаря прошёлся наперекрест с природным светом, вскрывая тьму. В кресле никого не было. Только рабочая рубашка да ещё пара вещей, небрежно брошенных на спинку.

— Господи, как же я устала от собственных бредовых фантазий.

Я плюхнулась обратно на подушку, громко выдохнув, и потянулась к Апельсинчику, пытаясь прижать его под одеялом — хоть каплю тепла. Кот фыркнул, вывернулся зигзагом и, бросив мне в лицо негодующее «Мяу!», исчез в темноте, демонстративно виляя попой в виде белого сердечка.

Я даже не стала звать его обратно. Просто уткнулась лицом в подушку и провалилась в тяжёлый, беспробудный сон — пока утро не врезалось в сознание хлёстким трезвоном будильника, словно удар по вискам.

Комната при дневном свете казалась просторнее, но от этого беспорядок проступал разве что отчётливее. Одежда — словно следы небрежной хозяйки — громоздилась по углам, но больше всего её скопилось на том самом кресле.

Пыль. Два месяца её никто не трогал — толстый слой на комоде, книжных полках, лопастях вентилятора, притаившегося рядом с кроватью. Хорошо ещё, что пылевые клещи не завелись — одна мысль о них заставила кожу покрыться мурашками. Но сил убираться не было.

Кухня, впрочем, оставалась относительно чистой. Хотя чему удивляться? Одна сковородка. Одна тарелка. Две вилки. Минимализм отчаяния.

В ванной я плеснула себе в лицо холодной водой, будто пытаясь смыть не только сон, но и остатки ночного видения. Зеркало, запотевшее по краям, отражало бледное лицо с синяками под глазами. «Красота», — мысленно съязвила я.

Одежда на автомате — чёрное, серое, ничего лишнего. Даже не заглянула на кухню. Завтрак? Лишняя трата времени. Кофе из автомата на работе сгодится.

Но перед выходом — обязательный ритуал.

Апельсинчик, словно заранее чувствуя мой уход, уже ждал у двери, хвост трубой, глаза-янтарём. Присела, провела ладонью по его бархатистой шерсти.

— Скоро вернусь, — прошептала, почесав чуть ниже уха. Его любимое место. В ответ — короткое мурлыканье, но в гордом взгляде явно читалось: «Почему уходишь?»

Работа. Движения механические, фразы сухие, взгляд прикован к монитору. Коллеги давно перестали пытаться заговорить со мной. Да и не нужно мне это было.

После смены — привычный маршрут: булочная на углу. Там пахнет дрожжами и чем-то давно забытым. Беру багет — ещё тёплый, с хрустящей корочкой. Но к дому он остывает, превращаясь в обычный хлеб.

Дверь. Апельсинчик тут как тут — крутится под ногами, трётся мордочкой о голень. Его корм — обязанность. Моя еда — формальность: суп из того, что не успело испортиться. Картошка, морковь, полпалки заветренной колбасы.

Снова кровать.

Дни сливаются воедино. Вчера? Позавчера? Не помню. Да и какая разница. Домашнее время — это кот, еда, сон. Бесконечный цикл.

Я всегда боялась засыпать одна. Смешно? Может быть. Но после того, как в семь лет наткнулась на передачу про серых пришельцев с бездонными чёрными глазами, страх поселился во мне навсегда. Интересно, что в Гарварде когда-то изучали случаи встреч с НЛО. Почти все описания совпадают: маленькие серые человечки с огромными миндалевидными глазами. Как будто кто-то штамповал один и тот же кошмар и растиражировал его по всей планете.

Ранним утром я проснулась не от мяуканья Апельсинчика, а от глухого стука по балконному стеклу. Тук. Тук. Тук.

Мужская тень растеклась по полу. Я села, протирая глаза, и уже почти разглядела Его — нет, обманывала себя.

Его силуэт был размыт, точно смазанный акварельный набросок. Рост — ниже среднего. Черты лица — нежные, но нечёткие, расплывающиеся, как если бы смотрела сквозь мутное стекло.

Самое странное — я не чувствовала страха. Только раздражение.

Стук продолжался — методичный, настойчивый.

Я вскочила с кровати, но дверь не открыла. Впилась в него взглядом.

— Какого чёрта? — прошипела я, сжимая кулаки. — Возвращайся, откуда пришёл. И мне всё равно, разобьёшься ты там или нет. Кто тебе вообще позволил вламываться ко мне?

Голос отозвался не с балкона — Он звучал у меня в голове:

— Ты забыла меня? Я остался совсем один.

Моя рука сжала часы на тумбочке — циферблат врезался в кожу, стрелки замерли под пальцами. Я занесла руку для броска, но лишь пригрозила, не решаясь пустить их в ход как оружие.

— Я тебя и не помнила! — мой голос раскололся, колеблясь между злостью и чем-то похожим на сострадание. — Убирайся!

Невозмутимый, рыжий комочек прыгнул на освободившееся место. Уселся, обвил хвостом лапы и наблюдал за незваным гостем с непривычным безразличием. Я замерла в недоумении. Обычно он вздыбливался, превращаясь в рычащий комочек дьявола при виде чужаков, а сейчас же смотрел как на скучное представление.

— Давай просто поговорим. Впусти меня.

— Нет.

— Прошу. — Его пальцы прижались к стеклу, оставляя мутные отпечатки. — Я нужен тебе.

— Мне плевать! — хриплый крик вырвался из горла. — Я не знаю тебя! Не хочу знать! Мне хорошо ОДНОЙ!

Но Он упрямо не уходил.

Моя рука замерла на ручке балконной двери. Открыть? Но через пару часов на работу, а вызов полиции отнимет драгоценное время. Хотя... разве безопасность не важнее графика?

Виски гудели от этой дурацкой дилеммы.

Когда я подняла глаза — стекло было пустым. Ни силуэта, ни отпечатков пальцев.

— Что за чертовщина...

Я решительно распахнула балконную дверь, и ледяной ночной воздух обжёг лицо. Слизистая оболочка глаз мгновенно наполнилась влагой от внезапного холода. Я замерла, вслушиваясь — исключительно тишина далёких улиц и собственное прерывистое дыхание.

Руки дрожали, едва я коснулась перил — металл был ледяным и шершавым. Наклонилась вперёд, вглядываясь в тёмную пропасть под балконом. Фонарь внизу бросал жёлтое пятно света на асфальт, где беззвучно кружились несколько сухих листьев.

Голова закружилась, когда я запрокинула её, осматривая крышу балкона. Там, в углу, дрожала нетронутая паутина, серебрясь в лунном свете. Соседский балкон справа был также пуст.

Пальцы ухватились за дверную ручку, когда я отступала внутрь. На стекле, где секунду назад были Его отпечатки, теперь отражалось моё бледное лицо с расширенными зрачками.

Галлюцинация... или Он всё-таки был здесь?