Нимфа

Доктор Артур Лоуэлл не верил в чудеса. Он верил в массу, импульс и закон всемирного тяготения. Его вера была непоколебима, как скала, пока он не увидел то, что лежало перед ним в сердце ледяной глыбы, возрастом в четыре миллиарда лет.

Астероид П-737, неучтенная карликовая планета на самом краю Пояса Койпера, была просто аномалией в данных. Слишком высокая плотность для своего класса. Слишком странный спектр отражения. Стандартная процедура для корпорации «Гелиос-Экстракшн» — отправить разведывательный зонд, пробурить, взять пробы. Рутина.

Но бур застрял. Не в породе, а в чём-то… волокнистом. Что-то поглотило колоссальную энергию лазерного бура, не разрушившись, а лишь изменив фазу. Лёд вокруг скважины не плавился, а кристаллизовался в сложные, похожие на снежинки структуры, растущие на глазах.

Артур, главный геолог миссии, лично возглавил выход в скафандрах. То, что он увидел в свете прожекторов, вырезанной в толще льда пещере, заставило его забыть о дыхании.

Это не был камень. Это была скульптура. Огромная, неправильная, вытянутая форма, раза в три больше их шаттла. Она напоминала то ли гигантский стручок, то ли ссохшийся кокон, то ли орган неведомого существа, вырезанный из обсидиана и полудрагоценных камней. Её поверхность была чешуйчатой, сложенной из пластин цвета воронёной стали и тёмного янтаря, которые сливались в причудливые, гипнотические узоры. От неё исходила невидимая, но осязаемая вибрация — низкочастотный гул, который проникал прямо в кости, в зубы, в мозг. Он заставлял жидкость в скафандрах рябить.

— Что, чёрт возьми, это? — прошептал инженер Янив через общий канал, его голос дрожал.

Артур не ответил. Он медленно, почти против воли, протянул руку в толстой перчатке. Его пальцы коснулись поверхности.

Это не было прикосновение к твёрдому телу. Это было ощущение глубины. Тепла. И… тишины. Не акустической, а ментальной. Как будто он прикоснулся не к объекту, а к спящему сознанию.

— «Куколка», — произнёс он сам не зная почему. Слово пришло из ниоткуда, всплыв из глубин памяти, связанной с детскими воспоминаниями о бабочках, застывших в прозрачном углекислоте.

— Повторите, доктор? — выдавила биолог миссии, Кэссандра «Кэсс» Вейл. Она уже доставала портативный сканер, её лицо за стеклом шлема было бледным, но глаза горели лихорадочным блеском учёного, стоящего на пороге величайшего открытия.

— «Куколка», — увереннее повторил Артур. — Мы будем называть её «Куколка».

Сканер Кэсс завизжал, заливая пещеру алым светом предупреждения. Данные бежали по её дисплею бессмысленным потоком.

— Это… невозможно, — прошептала она. — Состав… это не таблица Менделеева. Вернее, не только она. Там есть изотопы, которых не должно существовать в природе. Структура… многослойная, фрактальная. И она… дышит.

— Дышит? — недоверчиво фыркнул Янив. — Это кусок… чего бы то ни было, в вакууме, при температуре близкой к абсолютному нулю.

— Не газообмен, идиот, — отрезала Кэсс, не отрывая глаз от экрана. — Энергообмен. Пульсация. Смотрите. — Она вывела график на общий визор. Ровная, почти идеальная синусоида. Период — семьдесят три земных дня. Амплитуда — ничтожная, но стабильная. — Она потребляет фоновое излучение, гравитационные микровозмущения… что-то ещё, чего я не могу определить. И выдыхает… когерентные микроволны. Словно говорит на языке, который мы не можем услышать.

Артур отвёл руку. На перчатке не осталось и следа. Но он чувствовал онемение, странное ощущение, будто его ДНК на мгновение зазвучала в унисон с этим низкочастотным гулом.

— Никому ни слова, — тихо, но властно сказал он. — Полное радиомолчание. Это не астероид. Это… артефакт. Внеземной. Доделайте свою работу. Берите пробы. Но не приближайтесь ближе пяти метров. И ни в коем случае не пытайтесь проникнуть внутрь.

Янив кивнул, всё ещё шокированный. Кэсс выглядела так, будто готова была ослушаться прямо сейчас.

Артур отплыл назад, к шлюзу, его разум лихорадочно работал. Он не верил в чудеса. Но он верил в данные. А данные кричали о том, что человечество только что нашло не просто доказательство иной жизни. Оно нашло нечто, находящееся в процессе превращения. Стадия куколки. Тишина перед рождением. Или перед смертью.

Он обернулся на прощание. В мигающем свете прожекторов «Куколка» казалась ещё больше, ещё темнее. Её поверхность на мгновение отразила свет, и Артуру почудилось, что чешуйки сложились в узор, напоминающий гигантский, спящий глаз.

Он содрогнулся. Впервые за долгие годы доктор Артур Лоуэлл, атеист и материалист, почувствовал ледяную дрожь первобытного, животного страха. Страха перед тем, что спит в тёмной-тёмной комнате, и чей сон подходит к концу.