Ночная Бабочка Розалинда

В портовом городе вечно витал дух усталости и похоти. Соленый ветер, пропитанный запахом рыбы и дешевого рома, трепал вывески таверн и борделей, зазывающих измученных путников и моряков в свои объятия. В "Лазурной Лагуне", одном из самых популярных заведений такого рода, царила особая атмосфера: приглушенный свет, пропитанный ароматами благовоний и женских духов, приглушенная музыка и приглушенный шепот, обещающий наслаждение. Здесь, среди роскошных диванов и полуобнаженных танцовщиц, работала Розалинда.

Ее необычная внешность сразу бросалась в глаза. Длинные волосы цвета пыльной розы обрамляли нежное лицо с высокими скулами и полными губами. На фоне этой экзотической красоты особенно выделялись ее глаза: пронзительные и голубые. Завершали образ игривые "кроличьи ушки", прикрепленные к тонкому обручу, и прозрачный топик-лента, едва прикрывающий грудь.

Розалинда стояла у барной стойки, делая вид, что поправляет один из многочисленных браслетов на запястье. На самом деле, она наблюдала за происходящим. За пьяным моряком, пытающимся затащить танцовщицу на стол. За парой купцов, торгующихся за ночь с самой дорогой девушкой заведения. За хозяйкой, мадам Изабель, чья хищная улыбка обещала только прибыль.

Воспоминания накатывали волнами, обжигая горло. Розалинда помнила свой первый день здесь. Как ее, аристократку до мозга костей, вышвырнули на улицу, как ненужную вещь. Как принц Адриан, ее жених, с которым она была помолвлена с детства, вдруг объявил, что помолвка расторгнута. Без объяснений, без сожалений. Просто – расторгнута.

И ладно бы ее выставили с вещами, с деньгами, с поддержкой. Нет. Ее оставили на улице в одном нижнем белье, дрожащей от холода и унижения. Она скиталась по грязным переулкам, пока не наткнулась на "Лазурную Лагуну". Мадам Изабель, увидев ее отчаяние и красоту, предложила кров и еду. Но цена за спасение была высока.

Розалинда должна была переспать с клиентом. С любым клиентом. Тогда она еще не знала, какая ирония судьбы ее ждет.

В тот вечер ее клиент оказался… Адрианом.

Принц Адриан, который уверял ее, что он "не такой". Что он "слишком благороден" для таких вещей. Что у него, якобы, "импотенция" и на нее у него "не встает". Лжец. Подлец.

Розалинда помнит, как ее охватила ярость. Как план созрел в ее голове мгновенно. Она притворилась испуганной, взволнованной. Позволила ему раздеть себя, прижаться к нему, нашептать глупые слова утешения. А потом, когда он потерял бдительность, она достала заранее припасенный шелковый пояс и связала его. Крепко.

В его глазах отразился ужас. Он пытался вырваться, кричать, но Розалинда заткнула ему рот кляпом. И принялась за дело.

Она сделала все, что он с ней не сделал. Она ласкала его, целовала, дразнила. Она заставляла его стонать, умолять, просить. Она наслаждалась каждым его движением, каждым вздохом, каждой каплей пота, стекающей по его лицу. Она наблюдала, как его лицо искажается от злости, от стыда, от желания.

И она получила свое. Она унизила его так же, как он унизил ее. Она почувствовала удовлетворение, которого никогда раньше не испытывала.

После той ночи, Розалинда изменилась. Что-то сломалось внутри нее. Она поняла, что ей нравится власть. Ей нравится контролировать ситуацию. Ей нравится видеть страсть в чужих глазах.

Она осталась в "Лазурной Лагуне". И стала одной из самых востребованных девушек. Ее необычная внешность и репутация сделали ее желанной для многих. Она умела быть разной: нежной и страстной, наивной и порочной. Она играла роли, как актриса на сцене.

Но глубоко внутри, Розалинда оставалась той самой девушкой, которую предали и унизили. Девушкой, которая мечтала о мести.

- Розалинда, милочка, что ты тут стоишь одна? У тебя сегодня много клиентов, пора приниматься за работу, – раздался грубый голос мадам Изабель.

Розалинда обернулась. Хозяйка стояла рядом, облокотившись на барную стойку. На ее лице застыла хищная улыбка.

- Да, мадам Изабель, – ответила Розалинда, вкладывая в голос нотки кокетства. Она оттолкнулась от стойки и направилась к одной из комнат, где ее уже ждал очередной клиент.

Она шла, покачивая бедрами, наслаждаясь тем, как мужчины провожают ее взглядом. Она чувствовала себя хищницей, готовой к охоте.

В комнате ее ждал старый купец, с красным лицом и жадными глазами. Он уже начал раздеваться.

Розалинда окинула его оценивающим взглядом. Он не был ее типа. Но она знала, что делать.

- Здравствуй, дорогой, – промурлыкала она, присаживаясь к нему на колени. - Что ты хочешь сегодня?

Купец задыхался от возбуждения. Он начал что-то бормотать о нежности и страсти.

Розалинда улыбнулась. Она знала, как ему угодить.

Она начала его раздевать, медленно и соблазнительно. Она целовала его в шею, в плечи, в грудь. Она наблюдала, как его лицо багровеет от желания.

Когда он был готов, она легла на кровать и развела ноги.

Купец набросился на нее, как голодный зверь.

Розалинда, девушка с длинными розовыми волосами, обрамляющими нежное лицо, сидит на краешке кровати. Ее большие голубые глаза, обычно полные света, сейчас затуманены усталостью и притворством. На голове - нелепый ободок с кроличьими ушками, призванный добавить невинности ее образу, но лишь подчеркивающий трагический контраст. Прозрачный топик-лента едва прикрывает ее грудь, выставляя напоказ упругость молодого тела.

Только что ушел купец, толстый, потный, с сальными усами и алчным взглядом. Он обращался с ней как с куклой, грубо и бездушно, пытаясь купить хоть каплю чувственности. Розалинда играла роль, послушной овечки, стонущей по команде, улыбающейся сквозь слезы. Ее нутро кричало от отвращения, но снаружи она оставалась невозмутимой, профессиональной.

После его ухода она механически берет со столика влажные салфетки и тщательно вытирает свое всегда обнаженное лоно. Это стало ритуалом, очищением от чужой похоти, попыткой вернуть себе хоть немного себя. Ей, как ни странно, нравилось выставлять себя напоказ, дразнить, провоцировать. Может быть, это ее способ контролировать ситуацию, превращать унижение в оружие.

- Еще один день, еще одна продажа, - думает она, глядя на свое отражение в большом зеркале над туалетным столиком. Зеркало бесстрастно отражает ее красоту, увядающую под гнетом обстоятельств. Лицо слегка осунулось, в уголках губ залегли тени горечи. Но в глазах, несмотря ни на что, теплится огонек жизни, надежды, упрямства.

В этом портовом городе, в "Лазурной лагуне", встречаются разные люди: богатые торговцы, уставшие от путешествий моряки, отчаявшиеся беженцы, жаждущие развлечений аристократы. И каждый ищет здесь свое: кто-то - мимолетное облегчение, кто-то - забытье, кто-то - просто способ потратить деньги. Завтра может прийти пират, грубый и жестокий, с татуировками на руках и ромом в зубах. Или генерал, с холодным взглядом и медалями на кителе. Или, как сегодня, бывший жених.

Розалинда вздыхает. Технологии и магия в этом мире, на удивление, идут рука об руку. Девушки, подобные ей, защищены от болезней и нежелательной беременности. Специальные салфетки и кремы, изготовленные алхимиками, обладают антисептическими свойствами. А клеймо в виде бабочки на шее - гарантия от беременности. Магическое тату, нанесенное специальным составом, делает зачатие невозможным. Только секс, только удовольствие.

И вот, снова стук в дверь. Сердце у Розалинды сжимается. Она узнала его шаги. Принц Адриан. Ее бывший жених. Тот, из-за кого она стала "бабочкой".

Он часто захаживает в "Лазурную лагуну" в последнее время. Платит щедро, смотрит на нее с тоской и виной. Она видит в его глазах раскаяние, но сомневается. Ведь если бы не он…

Розалинда подходит к двери и открывает ее. Адриан стоит в коридоре, высокий, статный, в дорогом камзоле, но с каким-то поблекшим видом. В его голубых глазах, когда-то полных любви, сейчас плещется отчаяние.

- Розалинда... - тихо произносит он, словно боясь нарушить тишину.

Она молчит, смотрит на него с вызовом. Ей интересно, что он скажет на этот раз. Какие слова найдет, чтобы оправдать свое предательство?

- Можно войти? - спрашивает Адриан, опуская взгляд.

Розалинда отступает в сторону, пропуская его в комнату. Она знает, чего он хочет. Секс. Это все, что она может ему дать. Не любовь, не прощение, не шанс на искупление. Только секс.

Адриан входит и оглядывается. Комната обставлена с показной роскошью: шелковые обои, тяжелые бархатные портьеры, большая кровать с балдахином. Все это должно создать атмосферу чувственности, но Розалинда видит в этом лишь безвкусицу и фальшь.

Он поворачивается к ней, тянется рукой, чтобы коснуться ее лица. Розалинда отступает.

- Не нужно, - говорит она холодно.

Адриан опускает руку. В его глазах появляется боль.

- Розалинда, я... - начинает он, но она перебивает его.

- Что ты? Хочешь рассказать, как тебе жаль? Как ты страдал все это время? Как тебе тяжело жить с осознанием того, что ты сделал? - в ее голосе сквозит сарказм.

Он молчит, опустив голову.

- Не трать время, Адриан. Я не хочу слушать твои оправдания. Они ничего не изменят, - говорит Розалинда.

- Я знаю, - тихо отвечает он.

Он подходит к окну и смотрит на ночной город. Внизу мерцают огни, слышится гул порта.

- Почему ты приходишь сюда, Адриан? Что ты ищешь? - спрашивает Розалинда.

Он поворачивается к ней.

- Я... я не знаю, - говорит он. - Наверное, я ищу прощения. Или наказания. Я не знаю.

Розалинда молчит. Она не верит ему. Она не верит ни одному его слову.

- Просто скажи, чего ты хочешь, - говорит она. - И я сделаю это. За деньги.

Адриан смотрит на нее с болью.

- Ты думаешь, я прихожу сюда из-за секса? - спрашивает он.

Розалинда пожимает плечами.

- А разве нет? - спрашивает она.

Он подходит к ней, берет ее лицо в свои руки.

- Я прихожу сюда, потому что... потому что я люблю тебя, Розалинда, - говорит он.

Она смотрит в его глаза и не видит там лжи. Она видит там боль, раскаяние, надежду.

Но она не верит. Она не может верить.

- Не лги, - говорит она. - Ты предал меня. Ты бросил меня. Ты отдал меня на растерзание судьбе. Ты больше не имеешь права говорить, что любишь меня.

Адриан отпускает ее лицо.

- Я знаю, - говорит он. - Я знаю, что я сделал. И я никогда себе этого не прощу.

Он отворачивается от нее и подходит к столу. Он достает из кармана кошелек и выкладывает на стол несколько золотых монет.

- Вот, - говорит он. - Возьми. И прости меня, если сможешь.

Розалинда смотрит на монеты. Они блестят в тусклом свете лампы. Этого хватит, чтобы прожить несколько дней.

Она берет монеты и прячет их в свой сундучок.

- Хорошо, - говорит она. - Я прощу тебя. За деньги.

Адриан поворачивается к ней. В его глазах - надежда.

- Правда? - спрашивает он.

Розалинда усмехается.

- Нет, - отвечает она. - Но я дам тебе секс. За деньги.

Она подходит к нему, снимает с плеч его камзол и бросает его на пол.

- Раздевайся, - говорит она. - Время идет.

Адриан смотрит на нее с отчаянием. Он знает, что она никогда не сможет его простить. Но он все равно раздевается. Он готов на все, чтобы быть с ней. Даже если это всего лишь секс.

Он снимает рубашку, брюки, сапоги. Он стоит перед ней голый, униженный, сломленный.

Розалинда смотрит на него с презрением. Она видит его слабость, его вину, его отчаяние.

Она подходит к нему и целует его. Это холодный, безразличный поцелуй. Но Адриан отвечает на него с жаром. Он обнимает ее, прижимает к себе.

Розалинда отстраняется.

- Ложись, - говорит она. - Я буду сверху.

Адриан ложится на кровать. Он закрывает глаза и ждет.

Розалинда садится на него верхом. Она смотрит на его лицо, ищет признаки любви. Но она видит только похоть.

Она начинает двигаться. Она двигается быстро, бездумно, механически. Она делает это для денег. Она делает это, чтобы унизить его. Она делает это, чтобы отомстить.

Окна комнаты в "Лазурной лагуне" пропускали тусклый свет портовых фонарей, окрашивая пространство в багрово-сиреневые тона. Запах дешевого рома, пота и разочарования въелся в бархатные обои и тяжелые портьеры, создавая густую, почти осязаемую атмосферу греха. Розалинда, с копной длинных розовых волос, рассыпавшихся по смятым шелковым простыням, казалась призрачным видением в этом притоне разврата. Ее нежные голубые глаза, обычно лучистые и полные жизни, сейчас были холодны и отстранены.

Кроличьи ушки на ободке, казалось, издевательски подчеркивали ее невинность, утраченную здесь, в объятиях отчаяния. Прозрачный топик-лента едва прикрывал грудь, намекая на доступность, которую она так умело использовала, чтобы держать мужчин в своей власти.

Адриан лежал рядом с ней, его дыхание было прерывистым и тяжелым. Капли пота блестели на его лбу, выдавая напряжение и стыд, которые он пытался скрыть. Он все еще не мог отвести от нее взгляда, словно завороженный экзотической бабочкой, попавшей в паутину.

- Я обязательно заберу тебя отсюда, – прошептал он, обнимая ее.

Розалинда едва не выскользнула из его рук, как ускользающий сон. Его прикосновения, когда-то такие желанные, сейчас вызывали лишь раздражение и смутное чувство вины.

- Не лги, – ее голос был тихим, но в нем звенела сталь.

Она отстранилась от него, грациозно сползла с кровати и принялась вытирать кожу салфетками, словно смывая с себя грязь, и его присутствие. Каждое ее движение было отточено опытом, каждым взглядом она демонстрировала безразличие. Это была ее игра, ее территория, и она знала, как в нее играть.

Адриан, смущенный и подавленный, потянулся к своей одежде, разбросанной по полу. Его движения были суетливыми и неуверенными, выдавая внутреннюю борьбу.

- Я серьезно! Я бросил тебя из-за отца! – поклялся он, отчаянно пытаясь вернуть ее веру. В его голосе звучала искренность, но Розалинда не хотела ему верить. Слишком много было боли, слишком много лжи она услышала за эти месяцы. Да и любила ли она его еще? Этот вопрос она задавала себе каждый день, и ответ всегда был мучительно неопределенным.

- Твой отец? О, Адриан, не смеши меня, – Розалинда усмехнулась, продолжая небрежно вытирать себя. Ее глаза, словно лед, скользили по его лицу. - Ты был богат, красив и избалован. Выбор всегда был за тобой. Ты выбрал… жизнь полегче.

Адриан застыл, словно пораженный ее словами. Правду невозможно было отрицать, даже если она была так жестока. Он опустил голову, чувствуя, как щеки заливаются краской стыда.

- Я был трусом, – пробормотал он, поднимая глаза на Розалинду. - Я знаю. Но я изменился. Я хочу все исправить.

- Исправить? – Розалинда рассмеялась, и в этом смехе не было ни капли веселья. - Что ты можешь исправить, Адриан? Мою сломанную жизнь? Мое поруганное достоинство? Этих мужчин, которые касались меня, словно я вещь?

Она обернулась к нему, и в ее глазах мелькнула искра ярости. Адриан отшатнулся, словно от удара.

- Ты не понимаешь, – прошептал он.

- Нет, это ты не понимаешь, – возразила Розалинда. - Ты думаешь, что можешь просто прийти сюда, купить мое прощение, заплатить за мое тело, и все будет как прежде? Ты ошибаешься, Адриан. Я уже не та Розалинда, которую ты знал.

Она подошла к окну и устремила взгляд на мерцающие огни порта. Шум докеров, крики чаек, гудки кораблей – все это сливалось в какофонию, которая стала привычным фоном ее существования.

- Этот город забрал у меня слишком много, – прошептала она, словно обращаясь к себе. - И ты, Адриан, был одним из тех, кто помог ему в этом.

Адриан, закончив одеваться, приблизился к ней. Он попытался обнять ее сзади, но Розалинда отшатнулась.

- Не трогай меня, – прошипела она.

- Розалинда, послушай…

- Уходи, – оборвала она его. - Уходи и не возвращайся. Я устала от твоих лживых обещаний и пустых слов.

Адриан застыл в нерешительности. Он хотел что-то сказать, что-то, что смогло бы изменить ее мнение, но слова застряли у него в горле. Он видел в ее глазах непроницаемую стену, и понимал, что пробить ее сейчас невозможно.

С тяжелым вздохом он повернулся и направился к двери.

- Я вернусь, – пообещал он на прощание.

Розалинда не ответила. Она продолжала смотреть в окно, на мерцающие огни порта, на свою искалеченную жизнь.

Когда дверь за Адрианом закрылась, она наконец позволила себе заплакать. Слезы текли по ее щекам, смывая грим и обнажая ее истинное лицо – лицо сломленной, униженной женщины, которая потеряла все, что ей было дорого.

- Дура, – прошептала она сквозь слезы. - Как же ты могла позволить ему снова себя обмануть?

Она знала, что Адриан вернется. Он всегда возвращался. И она знала, что каждый раз это будет только больнее. Но она ничего не могла с собой поделать. Он был ее слабостью, ее проклятием, ее наваждением.

Из коридора послышался приглушенный смех и цокот каблуков. Мадам Изабель, хозяйка "Лазурной лагуны", шла к ней, как всегда, полная энергии и цинизма.

Розалинда вытерла слезы и попыталась взять себя в руки. Жизнь продолжалась, а в "Лазурной лагуне" не было места для слабости.

Мадам Изабель вошла в комнату, окидывая ее взглядом с профессиональным прищуром.

- Ну что, голубушка, как прошло? – спросила она, лукаво улыбаясь.

- Как обычно, – ответила Розалинда, стараясь придать своему голосу безразличный тон.

- Этот аристократ до сих пор по тебе сохнет? Забавно, как судьба иногда играет с людьми, – Мадам Изабель подошла к столику и налила себе бокал вина.

- Не говори мне о судьбе, – огрызнулась Розалинда. - Судьба бросила меня в эту яму.

- А ты, моя дорогая, прекрасно в ней прижилась, – Мадам Изабель сделала глоток вина и с удовольствием причмокнула. - Не жалуйся. У тебя есть деньги, у тебя есть власть, и ты наслаждаешься жизнью, как никто другой.

- Власть? – Розалинда усмехнулась. - Какая у меня власть? Я всего лишь кукла, которую дергают за ниточки.

- Не скромничай, – возразила Мадам Изабель. - Ты знаешь, как очаровывать мужчин, как заставлять их делать то, что тебе нужно. Это ли не власть?

Розалинда ничего не ответила. Она знала, что Мадам Изабель права, но эта власть не приносила ей удовлетворения. Она хотела чего-то большего, чего-то настоящего, чего-то, что могло бы заполнить пустоту в ее душе.

- У меня для тебя новый клиент, – сказала Мадам Изабель, меняя тему разговора. - Очень богатый купец из-за границы. Он готов заплатить любые деньги, чтобы провести с тобой ночь.

Розалинда вздохнула. Еще один мужчина, еще одна роль, еще одна ночь, полная лжи и притворства.

- Когда? – спросила она, смирившись со своей участью.

- Через час, – ответила Мадам Изабель. - Будь готова. И постарайся произвести впечатление. От этого зависит наш доход.

Мадам Изабель вышла из комнаты, оставив Розалинду наедине со своими мыслями. Она подошла к зеркалу и посмотрела на свое отражение. Усталое лицо, потухшие глаза, натянутая улыбка – это было отражение женщины, обреченной на вечное одиночество.

- Что же ты наделала, Розалинда? – прошептала она, обращаясь к своему отражению. - Как ты могла позволить этому случиться?

Ответа не было. Лишь тишина комнаты и мерцающие огни порта напоминали ей о ее горькой судьбе. Она должна была подготовиться к следующей ночи, к следующему клиенту, к следующей роли. Жизнь продолжалась, и в "Лазурной лагуне" никогда не было времени для сожалений.

Огни портового города мерцали сквозь неплотно задернутые шторы комнаты Розалинды, отражаясь слабыми бликами в лакированной поверхности столика у кровати. "Лазурная Лагуна" пульсировала жизнью – приглушенные голоса, пьяный смех, лязг посуды доносились снизу, смешиваясь в какофонию, ставшую для Розалинды обыденным фоном. Накинув на плечи шелковый халат цвета морской волны, она подошла к зеркалу, проводя пальцами по длинным розовым волосам. "Кроличьи ушки", ободок, ставший частью ее образа, кокетливо покачивались.

Розалинда вздохнула. Бывшая аристократка, а теперь... Актриса сексуального плана. Эвфемизм, который она научилась произносить с циничной отстраненностью. Судьба, жестокая и ироничная, привела ее в этот притон похоти, на попечение мадам Изабель, владелицы "Лазурной Лагуны", женщины с сердцем из стали и взглядом, проникающим сквозь любую маску.

Сегодня вечером ее посетил необычный гость. Купец. Мужчина, словно выкованный из ночи. Черная кожа, черные волосы, заплетенные в тугие косы, обнажающие сильные скулы. Мускулистое тело, обтянутое дорогой, но скромной одеждой. Он не был похож на тех похотливых, потных мужчин, которые обычно заполняли ее комнату. В его взгляде не было звериной жадности, лишь... интерес.

Он вошел молча, окидывая комнату оценивающим взглядом. Никаких пошлых шуток, никаких грубых прикосновений. Просто сел в кресло, обтянутое вытертым бархатом, и смотрел, как Розалинда нервно поправляет свой прозрачный топ-ленту.

- Розалинда, – произнес он, его голос был глубоким, бархатным, с едва уловимым акцентом, который она не могла распознать. – Красивое имя.

Она опустилась на кровать, стараясь скрыть дрожь.

- Спасибо, – прошептала она, чувствуя, как привычная маска соблазнительной небрежности медленно сползает с ее лица.

Последовала долгая, напряженная пауза. Розалинда ждала, когда он бросится к ней, начнет ощупывать, требовать. Но он молчал, просто смотрел. Его взгляд был изучающим, проникающим, но в то же время каким-то... уважительным?

- Я не хочу торопиться, – наконец сказал он. – Я хочу... узнать тебя немного.

Розалинда опешила. Узнать ее? В борделе? Зачем? Она ухмыльнулась, но ухмылка получилась натянутой.

- Здесь все знают друг друга, купец. За деньги.

Он покачал головой.

- Нет. Я хочу узнать Розалинду, а не актрису.

И он начал говорить. О своих путешествиях, о далеких странах, о диковинных товарах, которые перевозит. Он не хвастался, не пытался произвести впечатление. Просто рассказывал, как путник рассказывает попутчику у костра.

Розалинда слушала, завороженная. Она забыла о своей роли, о "Лазурной Лагуне", о своей прошлой жизни. Она просто слушала его, впитывая его слова, как путник впитывает прохладу оазиса в пустыне.

Он спрашивал о ней. О ее мечтах, о ее увлечениях. Розалинда, к своему удивлению, начала отвечать. Она говорила о своей любви к театру, о ролях, которые мечтала сыграть, о стихах, которые писала тайком по ночам. Она не говорила о своем прошлом, о своем падении, но чувствовала, что он понимает.

Время летело незаметно. Они говорили, смеялись, молчали, глядя друг другу в глаза. Розалинда начала верить в эту странную игру, в эту иллюзию близости. Она поверила, что этот человек видит в ней не просто актрису, не просто тело, а что-то большее.

Но все хорошее когда-нибудь заканчивается.

Когда он, наконец, встал с кресла и подошел к ней, в ее животе зародилось странное предчувствие. Он обнял ее, нежно, трепетно. Его руки нежно скользили по ее телу, не причиняя боли, не требуя. Он целовал ее в шею, в плечи, в губы. Его поцелуи были мягкими, ласковыми, словно прикосновение крыла бабочки.

Розалинда отвечала на его поцелуи, отдаваясь ему полностью. Она чувствовала, как ее тело откликается на его прикосновения, как в ней просыпается давно забытое желание. Но в глубине души она знала, что это всего лишь игра. Игра, в которую она должна сыграть до конца.

Он раздевал ее медленно, бережно, словно снимая с нее последнюю одежду, он снимал и последние остатки ее цинизма, ее защиты. Он любовался ее телом, не с похотью, а с восхищением. Он касался ее кожи, как драгоценного шелка, даря ей новые, незнакомые ощущения.

Он лег рядом с ней на кровать, и Розалинда почувствовала, как ее сердце бешено колотится в груди. Она знала, что сейчас произойдет. Знала, что иллюзия нежности закончится, и начнется обычная, грубая реальность.

Но реальность оказалась иной.

Он был нежен и внимателен. Он не спешил, не грубил, не требовал. Он изучал ее тело, как карту сокровищ, открывая для себя все новые и новые грани ее чувствительности. Он ласкал ее губами, языком, руками, доводя до исступления.

И когда, наконец, пришло время, Розалинда была готова. Она приняла его в себя, не с отвращением, а с... желанием.

Его размер был действительно впечатляющим. Розалинда никогда не думала, что способна на это. Но она чувствовала, как ее тело растягивается, приспосабливается, принимает его.

И тогда началось то, что она никогда не испытывала прежде.

Не просто секс. Не просто удовлетворение похоти. А что-то большее. Что-то глубокое, чувственное, захватывающее.

Он двигался медленно, плавно, словно танцуя с ней в ритме древней, забытой мелодии. Он чувствовал ее тело, ее желания, ее страхи. Он был с ней одно целое.

Розалинда закрыла глаза и отдалась ощущениям. Она чувствовала, как ее тело дрожит, как мурашки бегают по коже, как ее захлестывает волна наслаждения.

Она кричала. Не от боли, а от удовольствия. От нестерпимого, всепоглощающего удовольствия.

Она никогда не думала, что способна на такое. Она думала, что ее тело давно умерло, заковано в броню цинизма и равнодушия. Но сейчас она чувствовала, как оно оживает, как пробуждается к новой жизни.

Впервые в жизни она получила от секса больше удовольствия, чем от всех предыдущих раз вместе взятых.

Когда все закончилось, они лежали рядом, тяжело дыша. Он обнял ее, крепко прижав к себе. Она чувствовала, как его сердце бешено колотится в груди.

Он был доволен. Она видела это в его глазах. Он был доволен ею.

Он встал с кровати и начал одеваться. Розалинда наблюдала за ним, молча. Она не знала, что сказать. Не знала, что чувствовать.

Он достал из кармана мешочек с монетами и высыпал его на столик у кровати. Монет было больше, чем она ожидала. Гораздо больше.

Он подошел к ней и поцеловал ее в лоб.

- Спасибо, – прошептал он. – Ты была восхитительна.

И ушел.

Розалинда лежала на кровати, не двигаясь. Она смотрела на мерцающие огни портового города за окном и пыталась понять, что сейчас произошло.

Он заплатил ей больше, чем было уговорено. Он был доволен. Но почему? Что было в ней такого, что заставило его заплатить ей больше?

Она провела рукой по своему телу. Она не чувствовала себя грязной, как обычно. Она чувствовала себя... очищенной. Обновленной.

Она встала с кровати и подошла к зеркалу. Она посмотрела на свое отражение. Кто она? Актриса? Проститутка? Или что-то большее?

Она ухмыльнулась.

Что-то определенно изменилось.

Она взяла со столика мешочек с монетами и высыпала его на кровать. Монеты зазвенели, рассыпаясь по шелковому покрывалу.

Она знала, что эти деньги помогут ей. Они помогут ей выжить. Они помогут ей...

Она замолчала.

Она не знала, что они помогут ей. Она не знала, чего она хочет.

Она просто лежала на кровати, окруженная монетами, и смотрела на мерцающие огни портового города.

Огни мерцали, как звезды.

И Розалинда чувствовала, что она тоже, как звезда, начинает мерцать в темноте. Мерцать, надеясь на что-то большее.

Розалинда стояла, прислонившись к прохладной каменной стене борделя "Лазурная лагуна", и наблюдала за происходящим внизу. Площадь бурлила, как взбесившийся муравейник. Знойный воздух портового города, пропитанный запахом соли, водорослей и дешевого рома, обволакивал ее обнаженные плечи. Сквозь прозрачную ленту, едва прикрывающую ее грудь, просвечивала бледная кожа, отмеченная клеймом принадлежности – символом защиты от нежелательной беременности. Символ, который она ненавидела всей душой.

Ее длинные розовые волосы, обычно заплетенные в косу, сейчас были распущены и трепались на ветру, как шелковый флаг капитуляции. Голубые, некогда полные невинности глаза, отражали цинизм и усталость, накопленные за месяцы, проведенные в этом проклятом месте. А на голове, нелепо контрастируя с ее нынешним положением, красовался ободок с кроличьими ушками – последний осколок ее прошлой жизни, жизни, которую она потеряла по вине человека, сейчас стоящего внизу с саблей в руке.

Адриан. Принц Адриан, ее бывший жених. Его голубые глаза, когда-то полные любви и обожания, сейчас метали молнии ярости. Он стоял в центре площади, словно мраморная статуя, готовый обрушиться на своего противника. А противником был Ахмед, мускулистый чернокожий купец с глазами цвета обсидиана, в которых Розалинда видела не похоть, а… участие. Спокойствие. Даже… любовь.

Сердце Розалинды забилось быстрее. Она знала, что эта дуэль – безумие. Почти неизбежно, что кто-то умрет. Адриан – принц, и убийство принца повлечет за собой неминуемую расплату для всего города, а особенно для "Лазурной лагуны". Но еще больше ее пугала мысль о том, что Ахмед может погибнуть. Ахмед, единственный человек, который видел в ней не развратную куклу, а живую, страдающую женщину.

Она помнила их первую встречу. Он вошел в ее комнату не с похотливым взглядом, а с тихой грустью. Он говорил с ней о звездах, о далеких землях, о своей родине, расположенной на самом краю света. Он не требовал от нее ничего, кроме ее внимания. Он просто хотел поговорить. И она говорила. Впервые за долгое время она чувствовала себя не товаром, а человеком.

Адриан же приходил с другими намерениями. Он приходил с раскаянием, с мольбами о прощении, с обещаниями вернуть все, как было. Но для Розалинды было уже слишком поздно. Она не могла простить его предательство. Он отвернулся от нее, когда ее имя было опорочено. Он позволил ее семье лишить ее всего и выгнать из дома. Он не защитил ее. И теперь, когда она стала "бабочкой" из "Лазурной лагуны", он вдруг вспомнил о своей любви?

Снизу донесся лязг металла. Дуэль началась. Ахмед двигался с грацией хищника, его сабля сверкала в лучах солнца. Адриан фехтовал более формально, но его ярость придавала его ударам силу. Площадь замерла, наблюдая за смертельным танцем. Зрители тихо перешептывались, делая ставки на исход боя.

Розалинда зажмурилась. Ей было тяжело это видеть. Ей казалось, что ее разрывают на части. Любовь, ненависть, страх, отчаяние – все смешалось в ее голове в один невыносимый клубок.

Внезапно она приняла решение. Она больше не могла этого выносить. Она должна была остановить это безумие. Схватившись за тонкую ткань платья, она распахнула дверь и бросилась вниз.

- Прекратите оба! – ее крик прорезал тишину, словно удар хлыста.

Оба дуэлянта замерли, удивленно повернувшись к ней. Адриан первым сообразил, что произошло. В его глазах мелькнула надежда.

- Розалинда! Вернись ко мне! Я все исправлю! Я верну тебе твое имя, твое положение! – кричал он, протягивая к ней руку.

Розалинда покачала головой. Она смотрела на Адриана, но видела лишь тень прошлого. Его слова звучали пусто и фальшиво.

- Ты опоздал, Адриан. Слишком поздно, – прошептала она.

Затем она повернулась к Ахмеду. В его темных глазах она увидела беспокойство и… вопрос. Она подошла к нему и взяла его руку. Ее прикосновение было легким, но уверенным.

- Я выбираю тебя, Ахмед, – сказала она громко и отчетливо, чтобы все слышали. - Я уеду с тобой в твою страну. Я хочу начать новую жизнь.

Ахмед сжал ее руку. В его глазах засветилась радость.

- Я заберу тебя в мою страну, жемчужина, – прошептал он, целуя ее ладонь. - Там ты будешь свободна.

Адриан побледнел. Его мир рухнул. Он понимал, что проиграл. Он не мог вернуть Розалинду. Она сделала свой выбор.

Мадам Изабель, хозяйка "Лазурной лагуны", наблюдала за происходящим с балкона. В ее глазах мелькнуло удовлетворение. Она знала, чем все закончится. Она видела искру в глазах Ахмеда, искру, которую Адриан никогда не смог зажечь.

Розалинда и Ахмед направились к борделю. Им нужно было уладить формальности и попрощаться. Розалинда с трудом сдерживала волнение. Она чувствовала, что покидает клетку, в которой провела слишком много времени.

В комнате мадам Изабель их уже ждали. На столе лежали документы и небольшой пакет.

- Все готово, Розалинда, – сказала мадам Изабель. - Я аннулировала твой контракт. И я убрала с твоей шеи клеймо. Ты свободна.

Розалинда почувствовала, как по ее щекам текут слезы. Свобода. Это слово звучало так сладко и так нереально.

Она обняла мадам Изабель. Она не знала, как выразить свою благодарность.

- Спасибо, – прошептала она. - Спасибо за все.

- Не стоит благодарности, девочка моя, – ответила мадам Изабель. - Просто будь счастлива. Ты заслуживаешь этого.

Ахмед обнял Розалинду и вывел ее из комнаты. Они направлялись к пристани, где их ждал корабль.

Адриан стоял на площади, словно прикованный цепями. Он смотрел, как Розалинда уходит. Он видел ее счастливое лицо, ее светящиеся глаза. Он понимал, что потерял ее навсегда.

Он повернулся к мадам Изабель, которая стояла на балконе и наблюдала за ним.

- Вы обещали, что она изменится, – сказал он с горечью в голосе.

Мадам Изабель улыбнулась.

- Она и изменилась, – ответила она. - Но расцвела не для тебя. Ты сам виноват, принц. Ты сам отпустил ее.

Адриан ничего не ответил. Он понимал, что мадам Изабель права. Он сам совершил ошибку. Он сам потерял свою любовь. И теперь ему оставалось лишь смотреть ей вслед, пока ее фигура не исчезнет вдали.