Ночной император - 4

уже после боя ко мне торопливо ехал всадник в черном одеянии и на черной же лошади. Нет, это не мистический образ смерти, пугаться нечего. Я, во всяком случае, совершенно не дрогнул, лишь обеспокоенно подумал – на похороны зовут? Елизавета Петровна, точно! А ведь все как хорошо выглядело…

Только что прошли успешные для меня, да и для Фридриха тоже дипломатические переговоры. Прусский король, прекрасно понимая, что он на краю пропасти, согласился практически на все. Восточная Пруссия, теперь уже не королевство, а почти самостоятельное герцогство, будет в составе Российской империи. Однако, главное, Пруссия здесь будет уже совершенно не причем.

Согласился король и на замужество племянницы Анны-Марии на мне. Постфактум, конечно, она-то уже давно не девушка, более того, похоже, даже беременна. Но пусть сама мне признается, в наследниках пока большой надобности не наблюдается. И все же хорошо, что Фридрих признал законность брака и, соответственно, детей в нем. Мой сын, а, может, даже дочь (цивилизация, однако!) теперь могут претендовать на прусский престол.

В ответ я клятвенно признал Фридриха на прусском престоле, теперь никакая треклятая война, никакие смертельные враги типа Франции и Австрии не смогут снять его с королевского трона. С королевского, потому как Бранденбург признан и Россией, и Великобританией королевством. И, наконец, богатая Силезия навечно считается за Пруссией!

В общем, если не считать психологических обид за неоднократные поражения от меня (гм, однако!), то Фридрих в конце войны даже в лучшем положение, чем в прошлой реальности. Не зря он, пережив моральную боль, в конце разговора почти по-дружески пожал мне руку.

А сверху еще возложила свои персты Анна-Мария. Между прочим, теперь не просто племянница короля Пруссии, но и без пяти минут самодержавная герцогиня Восточной Пруссии с сильной армии. Да и сама она, как показало текущее сражение, неплохой полководец.

Все бы хорошо и теперь я даже могу не бечь стремглав на поле боя. Если Мария-Терезия или Людовик XV не захотят мириться, то им встретится сильный союз армий Пруссии и Восточной Пруссии. Но все же что там за какой-то мутный гонец?

Я почти что угадал, потому как уже который месяц день ото дня ждал это скорбное известие. Гонец – статный мужчина из придворных и как бы даже не мой первый заместитель, если меня еще не сняли из этой должности, Поляков Дмитрий, с преувеличенной скорбью громко сообщил:

- Ваше высочество! С неминуемой печалью должен вам сообщить, что супруга ваша российская императрица Елизавета Петровна почила в бозе!

Он вежливо помолчал, давая мне принять текущее положение, достаточно скорбное и ужасное. Нет, ничего неожиданного здесь не произошло, по времени день , как я говорил. Но само это событие – смерть близкого человека – является прискорбным и очень черным, срежешущим по самым нежным ноткам души.

Я почувствовал, как моя руку, снимающий ремень с доспеха на груди. бессильно опустила. И все окружающие это увидели. Нет, я не дрогнул и не в пал в малодушие. Да и с Елизаветой Петровной мы по-человечески уже давно сошлись. Причем не по моей вине. Увидев, что ей скоро умирать, она сознательно отодвинула от себя родственников и приблизилась к Господу Богу.

Прочем, ладно, что уж там. Командным, хотя и треснутым голосом я велел армиям:

- Русским поданным сегодня молится по умершей императрице. Уроженцы Восточной Пруссии, как хотите. Но, по крайней мере, не шумите и не веселите.

Анна-Мария, теперь уже единственная моя жена, разумеется, меня поддержала:

- Дорогой, мы, конечно, тоже будем молиться. Пусть и другая конфессия, но ведь тоже христиане. Помолимся за нашу покровительницу, вначале земную, а теперь небесную!

Далее она уже заговорила по-немецки. Немного с лязгом и с металлом, как только могу немцы разных провинций. Суть та же самая – добровольно, но обязательно, все к походным алтарям. От поданных и подчиненных надо немного – обратится к Богу в течении нескольких часах.

А я, пусть и был немного сломлен, уже думал греховно, по-светски. Что делать, Елизавета Петровна, кем бы не была по родственным связям и по красоте, по характеру, прежде всего, она считалась императрицей. И когда она умерла, наиболее важно было заменить монарха. Россия ведь и в XVIII веке набиралась по расстоянию и немного по численности населения гигантской. Только вот был она больше, как ребенок и надо было найти ей маму вне зависимости от пола.

Об это и говорили в шатре. Из местных я, Анна-Мария, Лопухин, то есть все те, кто хоть немножечко был родственниками покойной императрице. Ну и из приближенных Поляков.

- С сиих людей можно говорить все, Дмитрий Сергеевич, каково положение внутри России, главным образом, в Санкт-Петербурге?

Вне людей Поляков заговорил по-светски и открыто, если не сказать цинично-грубо:

- Ваше величество, все, как обычно. Покойная наша матушка-императрица оставила двух дочерей, старшая из которых признавалась и вашей супругой, и вами, как цесаревна и наследница.

Он опять помедлил, но уже с целью подчеркнуть важность мысли:

- Однако, при дворе, и, надо сказать, в свете, в дворянстве, все больше считают, что Екатерина Михайловна еще мала и неопытна. И ничего страшного не будет, если после покойной Елизаветы Петровны править будет опытный и победоносный Петр III.

Я откровенно хмыкнул, но ничего не сказал. По христианской традиции (и по православной, и по европейской разных конфессий), вначале надо было похоронить августейшего преемника. А уже потом, не торопясь, делить вкусный пирог власти.

А то ведь я помню по прошлой реальности, когда претенденты на трон, глумясь, или, хотя бы, равнодушно презирая к покойными монархами, потом царствовали очень немного. Та же Елизавета Петровна прошлой реальности. Петр III (опять же не я) презирал свою тетушку. Она еще не похоронена, а он уже веселился. И что же? Года не правил, умер «от гомеррогических колик», проше говоря, вилку в горло дали ему благодарные поданные.

Дальше, когда Екатерина II, в пользу которой был убит Петр III, тоже умерла. Никто не ведь вечен в этом скорбном свете. И сын ее Павел I, скакал через мебель, радуясь императорскому скипетру. В итоге был убит менее, чем пять лет, а его правление стало примером сумасбродной власти.

То есть я не мистик и не верю во все это, нолюбимую когда-то женщину я могу уважить? Вот похороним, и будет сколько угодно времени, а торопливость хорошо лишь при ловле блох.

Так что Поляков, как не прозрачно не намекал, ничего выудил. Хотя вру ведь, все равно запомню. А там, пусть буду императором, ли останусь важным сановником и столичного чиновника первых классов, у которого, главное, дочь – императрица. Всяко или сам дам чин, предоставлю какую награду. Или словцо какое уважительное про него скажу Кате. Дочь просто так не пропустит мимо ушей. Так и так выгодно будет Дмитрию Сергеевичу. Умник какой, сразу видно, воспитание придворное

М-да. Впрочем, пусть, лучше подумай, как раньше жить, не умер еще. Раньше при живой Елизавете Петровне твердо был настроен передать престол старшей дочери. В отличие от него, н все-таки с боку припека, Катя его трон будет требовать законно, по праву крови. Все же дочь императрицы Елизаветы и внучка императора Петра Великого!

Мысли эти у него шатаются в голове и сейчас. Как историк, понимает – монаршее наследство. Это как называется, одни ничего такого не имеет, кроме родственного наследства и уверенно лезет на трон. Другой и умен, и таланты у него разные имеется, и желание есть горячие, а поди прочь, не смей. Кровь, видишь ты, другой.

По мне так, попаданцу XXI века, чудно и несуразно, они в будущем привыкли уже все через выборы, вот и лезет галиматья всякая. А вот современники XVIII века традиции имеют другие – власть только через наследственность. И ничего ведь, живут как-то.

Да и я не против, благо родная кровь. Вот если другие люди полезут на романовский трон, тут без всякого – в морду наглую кулаком, а то и клинком, и на каторгу пожизненную в Сибирь. Тут строго – только Екатерина II. и не та, что урожденная немецкая принцесса София Августа Фредерика Ангальт Цербсткая из прошлой реальности, а нынешняя Катя, дочь моя.

А вот теперь надо снова. Конечно, власть надо императорскую отдать ей, это безусловно. Ну как, дочери в этом году двенадцать еще будет. Не рано ли, не захлебнется ли в океане самодержавной власти, как Петр II. Тоже ведь подростком влез на трон, в итоге сплошное непотребство вышло. Даже когда умер, так все облегченно вздохнули. А ведь тогда еще престол крепкий и монархом был мужчина, пусть и маленький.

Нет, Катю надо постепенно приучать к императорской власти. Мать ее и супруга моя несчастная Елизавета Петровна, я знаю, немного учила дочь, по пустякам. Ну так и той лет было мало. Теперь же он должен продолжить эту учебу – Екатерина II придет к власти взрослая, в надежную пору, не излишне молодая, как Петр II, и не слишком старый, как Павел I. И еще надо хорошо воспитать, как человека и как монарха. Дабы потом, после ее смерти, всякие щелкоперы не считали бы количество любовников, и не выглядывали промахи на троне.

Так ли? Ох, что-то трудный выбрал путь, раньше было проще, хоть и обидней. Раз, и ушел от власти в пользу дочери Екатерины. Теперь же будешь уходить медленно, постепенно. Это как бинт отрывать от раны – прост враз. Тогда то же больно, но офигительно быстро. Или понемногу, неторопливо, с долгим временем боли.

Так-то оно так, но посмотрим по-другому – мне трудно, мучительно, стране легче. Или хочешь, чтобы при Екатерине проклятой была гражданская война, ноое смутное время?

Хм, на фиг, на фиг, дьявольские мучения! Я уже открыто посмотрел на всех, в том числе и на Полякова. Поняли все по-разному, хотя и подумали, что я несомненный император. Ну и Бог с ними, каждому голову не лезешь, а от языки буду резать безжалостно. Правление милосердной и доброй Елизаветы Петровны уже прошло, а я более жестокий!

Вышел из шатра, но перед этим еще негромко спросил Полякова:

- А что же, Иоанна VI из прежней династии громко не хотят люди? Или хоть немногие из придворных? Ведь не может же быть, чтобы все желали сугубо одинаково. В свое время этот император, хоть и был младенец, но довольно популярный.

Дмитрий Сергеевич недоуменно посмотрел на меня. По-видимому, я сказал нечто в этой эпохе непотребное и непонятное. Да и вопрос прозвучал не ко времени. Я выходил на свежий воздух, если так можно сказать, за ним пошли оставшиеся люди. Короткими репликами еще можно было обменяться. Вот и Поляков и ответил, что Иоанна VI уже не так сейчас и любят.

И все. Ответ для меня хороший, но все равно не понятный. Ладно, потом, в дороге в Санкт-Петербурге снова коснемся этой теме.

А пока я снова увидел много людей, в основном нижние чины с вкраплением офицеров и уже совсем немного генералов. Приказал уже конкретно в практическом плане моему заместителю:

- Василий Абрамович, сейчас, прежде всего, надо провести поминальную литургию по умершей императрице Елизавете Петровна. Потом я снова встречу с королем Фридрихом, чтобы не подумал чего с изменением на российском престоле. А там, видимо, уже от реальности. Но, в общем, надо ведь ехать в столицу.

Я внимательно посмотрел на него. Так-то я просто оставлял Лопухина вместо себя, он заместитель в действующей армии, все понятно. Никто не возражает. Но как высокий вельможа и родственник правящих Романовых, он, наверное, сам захочет быть в Санкт-Петербурге?

Лопухин, действительно, вежливо и твердо нагнул голову:

- Ваше высочество, в это трудное время я должен быть в столице. Надеюсь, окажусь вам весьма полезен!

Логично, и ведь в реальности будет нужен. М-гм, может, Фермор, хотя бы нам короткий срок? Политически нейтрален, к Фридриху не сбежит, денег всех не уворует, что более опасно. Спросил Лопухина коротко:

- Виллим Вилимович на короткий срок?

Для постороннего вопрос был непонятен. Но заместитель знал, пожалуй, даже больше чем . я утвердительно поддакнул:

- Генерал-аншеф Фермор волков не набьет, сражений не выигрывает. Но армию прочно удержит. Если вы договоритесь с королем Пруссии, то его можно поставить в главе армии в Пруссии.

Ха, хоть курсы открывай генерал-аншефов. Так-то вроде, как спокойно. А как очень надо, так один неизменный Лопухин. Или вот Фермор, который не только посредственный, но и даже порою вредный.

С этим и пошли на литургию. Лично я очень туда не хотел, не понимая ее полезность. Ну хорошо, веруешь ты в Богу и даже православного, поклоняешься ему, но ведь это не значит часами петь часами петь молитвы на старославянском языке и гнуть сотни полно. Стародавность какая-то никчемная.

Хотя, может и нет, ведь XVIII век – это время постоянно религии, человек постоянно в церковных таинствах – от рождения и до смерти. А вообще, это не мое дело. Стой вот около икон походного алтаря и показательно пой молитвы, крестясь. А то сейчас даже не атеизм, просто неверие в Бога становилось синонимом союза с дьяволом. Пример Фридриха показателен. Пусть в Пруссии ему никто не осмелится возразить, но среди монархов он не очень-то популярен.

Так и молились несколько часов. К счастью, армия не такая организация, как церковь, религия здесь хоть и играет значительную роль, как и во всех государственных структурах XVIII века, но отнюдь не главенствующую. Так что провели литургии, даже в сокращении, не смотря на недовольство священников (попов по этой эпохе) и разошлись по своим делам. А их у всех много. Армия ведь славится как раз этим – нижние чины и даже офицеры должны быть постоянно заняты. Ах, вам нечем заняться? Становись в строй и маршируй, ать-два, сено-солома!

И командующий вместе со всеми крутится, хотя его никто не строит, наоборот, он всеми командует. Но свободной минутки совершенно нет!

После молитвы в соответствии с армейским распорядком хотел было пообедать. Но перед этим послал адъютанта с личной просьбой – еще раз поговорить в связи с немедленными проблемами.

Фридрих, видимо, что-то прознал, ответил, что он не только готов поговорить, но и приглашает пообедать с ним. Армии ведь наши, уже как-то невраждебные, хотя кто его знает, стояли неподалеку. На тех же полях, где сражались, только убитых быстренько закопали, а то хоть осень, но не мороз. Ну, и услышали из наших церковных процедур, что в России умерла императрица. Вот, наверное, веселился прусский дьявол от этом известии. Я из прошлой реальности знал, как он надеялся, что слабая здоровьем Елизавета Петровна умрет до окончания войны. Больше-то ему надеяться нечего! Впрочем сейчас списках обязательно померших наряду с моей супругой буду и я. Только фиг тебе, черт лютеранский!

А пообедать схожу. Фридрих хоть и последняя сволочь, но не подлец, не отравит пищей. А она у него хороша! Кстати, вот интересно – я крайне удивился, но прусская пища мне гораздо ближе, чем русская. Ха, или я в России сам иноземец! Подумав, пришел к более реальному выводу, что в Пруссии более новомодная пища ближе к XXI веку, тогда как в России в это время европейская диета еще только появляется.

Обед, как я и думал, была проста, но питательная. Картофель, мясо, овощи. Из напитков простая родниковая вода.

Не знаю, на что Фридрих II надеялся, обозлить меня или потрафить (Анна-Мария, наверняка, проболталась, что я очень люблю второй хлеб). Но от обеденного стола мы оторвались умиротворенно.

Потом, уже строго наедине, поговорили. Я прямо сказал, что правящая императрица в России Елизавета Петровна умерла. И тут же сообщил, что политика российского государства из-за это не изменится, поскольку монарх буду я, или, на крайний случай, моя дочь Екатерина.

Фридрих кивнул, поморщившись. В этой реальности Петр III ничем ему не поможет и он это хорошо понимал.

С тем и расстались. Прусского короля я уже не боялся. А вот в столице нужно обязательно поставить законного монарха. Катю!