Ночь

Стояла ночь. Такая ночь, в которую видные даже самые незначительные небесные тела, именуемые звездами. Такая яркая ночь, в которую нет луны, но светло почти так же, как и с ней. Такая ночь, которой не знают и никогда не узнают городские жители. Они выбрали провести жизнь, поднимая голову и видя там огни своих же домов. О бедные люди, они не знают истинного наслаждения смотреть вверх и видеть не свое же творение, а что-то большое, бесконечное, великое и непостижимое, о жители “каменных джунглей”.

На поле, немного поодаль от дороги лежали два человека, два лучших друга. Они лежали так долго, что потеряли счет времени, так что один из них, постарше, начал немного беспокоиться и шевелиться на месте. Он даже убрал руки из-под головы и поставил ноги на землю, согнув их в коленях. Каждый раз, как его кожа чувствовала какое-то прикосновение, даже от травинки, он вздрагивал всем телом.

Второй же, помладше, не двигался уже довольно длительное время. Он застыл в позе совершенно расслабленного человека, без единого напряжения в мышце. По нему бегали всякие букашки, но он даже глазом не повел.

Все его внимание было поглощено небом. Звезды отражались в его глазах, а взгляд постепенно останавливался на каждой звезде, и по долгу.

Но человек постарше встал со своего лежбища и пошел к машине, бросив назад:

— Поехали уже.

— Нет, не хочу.

— Что? Не хочешь? — он резко повернулся к своему другу и вопросительно развел рукам.

— Да, не хочу обратно. Давай ещё полежим, здесь так хорошо.

— Это конечно да, но мне домой надо, меня итак накажут за то, что взял без спроса отцовскую машину, а если ещё и поздно приеду, то ваще атас будет.

— Какая разница?

— Да, вообще-то, она есть и довольно большая.

— Неа, её нет, тебе кажется. Тебя все равно накажут, так что надо насладиться побольше тем временем, пока тебя не наказали

На его лице пробежала улыбка, но она тут же исчезла, а на лицо упала тень печали. Он опять откинулся спиной на землю и пустил жучков бегать по себе.

А тот, что постарше, вернулся к машине, достал оттуда переносной холодильник и, уже оттуда, банку холодного пива.

— Поехали, а по пути уничтожишь эту банку.

— Не хочу.

— Ты же всегда говорил, что хочешь пить алкоголь.

— Я всего лишь говорил, на самом деле я за жизнь не притронусь ни к чему алкогольному.

— Ну да тебе и нельзя.

Настала неприятная пауза, во время которой младший опять погрузился в свои мысли, а парень у машины все-таки открыл банку.

— А почему ты… — начал было старший, но был перебит своим другом.

— Даже представить трудно, но на меня сейчас смотрят триллионы и триллионы таких звезд, как солнце, и где-то там (он вытянул руку вверх, к небу), может быть, есть кто-то живой. Кто-то, кто будет более адекватен, чем человек. Кто-то, кто сможет научить нас жить правильно на своей крохотной планетке. Хоть кто-нибудь, пожалуйста.

— Пфу, ты опять за свое… Эх, а сейчас дома, наверно, ужин.

— Переживешь. Когда ты ещё найдешь время для этого занятия?

— Для какого занятия? Просто лежать на земле и смотреть на звезды? Для этого есть обсерватория.

— Обсерватория не то, совсем не то. Не знаю почему, но не то, точно тебе говорю.

— Тоже мне, не то. Ты идешь?

— Да-да, сейчас, ты только посмотри вверх.

Старший из них поднял голову и только пожал плечами.

— Ну звезды.

— Нет, это не просто звезды, это Звезды… Они где-то там, вдалеке, но я вижу их здесь, они где-то там светят для своих планет, дают им тепло, а я здесь лежу и смотрю на них, это и вправду бриллианты, жемчужины этого мира. Спасибо, спасибо, что ты их сделал — он сложил руки на груди для молитвы и закрыл глаза, а из его закрытых веками глаз лились слёзы, слёзы счастья.

Тот, что постарше, в темноте ничего этого не видел, он только присел на машину и пытался рассмотреть, который час.

— Смотри, смотри, что за чудо! — прокричал не своему другу, не кому-либо ещё, а скорее в темноту младший из двоих.

— Ну, да, комета. красиво, — сказал постарше, подняв голову и заметив, как и без того насыщенное звездами небо, разрезала комета. Словно корабль, что плывет по морю, она оставляла после себя след.

— Как думаешь, карету какого бога мы видим? Или это бога сбросили с олимпа и он падает на землю?

На это восклицание старший не стал ничего отвечать.

— Почему ты не хочешь обратно? — спросил он немного погодя.

— Там люди… Люди…Это тяжело. А здесь, здесь все проще.

— И все?

— Нет, я больше не хочу приходить домой, чтобы сделать домашнее задание, а потом утром снова вернутся в школу, и так покругу. Мне не нравится такая жизнь. Она не моя.

— Она никому не нравится, — сказал он в темноту, своему другу, но он тут же показался перед ним.

— Поехали.

Они загрузились в машину, и двинулись по почти бесконечной дороге домой, в город, туда, где все сложно, все каменно и всегда у всех проблемы.

— А все-таки мне теперь не страшно, спасибо… — думал про себя младший, высунувшись из окна переднего сиденья и смотря на небо, на млечный путь, на комету, что все ещё летела рядом с ними, на звезды, на все-все-все в небе, словно он это видит в последний раз.