Ночь

Егорка проснулся от того, что в горле пересохло да заныла вчерашняя ссадина на коленке. Но из душной избы, где сладко посапывали младшие братья и сестры, а отец у печи ворочался на лавке, его выгнало не это. Его позвала тишина. Не та, что бывает между словами в разговоре, а другая. Густая, бархатная. Та, что соткана из мрака и лунного света, заливавшего двор.

Он вышел из избы и тихонько пошёл по спящим улицам родной деревеньки. На улице ночь не казалось такой уж страшной. Она была тихой и пустой, будто всё вокруг заснуло, и он, Егорка, остался один-одинешенек во всем мире. Ноги сами привели его к старенькой церквушке на окраине. Двери, к его удивлению, не были заперты на тяжелый засов. Толкнув тяжёлую дубовую створку, он скользнул внутрь.

Тишина снаружи была детской игрой по сравнению с той, что царила здесь. Она была живой, дышащей, обволакивающей. Воздух пах воском, ладаном и старым деревом стен. Лунный свет, пробиваясь сквозь узкое окно в барабане купола, рассекал темноту серебряным мечом, выхватывая из тьмы нарисованные на стенах лики, руки, складки одежд.

Егорка замер, сердце его колотилось где-то глубоко в груди, отдаваясь в кончиках пальцев. Он бывал здесь сотни раз с отцом, с соседями, но всегда днем, когда все вокруг шумно молились, кланялись, а дым кадила щекотал нос. Теперь же церковь принадлежала только ему и тем, кто смотрел на него со стен.

Их трое. Луч света падал прямо на фреску в своде. Три Ангела. Они сидели вокруг стола, и в их руках были жезлы, и склонены были их главы, и были они похожи, и непохожи одновременно. Егорка вспомнил - это Отец, Сын и Святой Дух. Святая троица.

Он подошел ближе, запрокинул голову и забыл как дышать.

Первый Ангел, в синих и лазурных одеждах, смотрел поверх него, в какую-то вечную, непостижимую даль. В его лике была вся сила мира, мощь горных хребтов и глубина озер и ширина полей.

- Отец… - беззвучно прошептал Егорка. В этом образе было начало и власть.

Взгляд его скользнул ко второму Ангелу, в одеждах темно-красных, как запекшаяся кровь. Голова его была склонена с кротостью, но в позе читалась готовность встать и пойти. В руке он сжимал свиток. Сын. Тот, кто принял муку за всех. В лике его Егорка увидел ту жертвенность, о которой пели монахи на клиросе – любовь к людям, которая сильнее смерти.

И третий Ангел. Его зеленые одежды цвета юной листвы словно трепетали в лунном свете. Взгляд его, устремленный вниз, был полон тихой, утешающей печали и воли. Дух Святой. Утешитель и Наставник. Тот, кто всё слышит, всё видит и чей голос — тихий благостный ветерок в душе.

Они были едины. Нераздельны. Каждый был важен, каждый дополнял другого. В их молчаливом общении была тайна, которую Егорка не мог понять умом, но чувствовал всем своим существом. Это была не просто картина. Это был закон. Закон бытия: сила, жертва и животворящий дух. Власть, любовь и воля.

И тут мальчика осенило. Княжеская дружина. Она ведь такая же!

Князь - это Отец. Источник власти, твердая рука, ведущая своих людей сквозь лихолетья. Дружинники - это Сын. Те, кто жертвует собой, своей кровью, защищая родную землю, кладущие жизни «за други своя». А что же Дух? Дух - это та самая сила, что связывает их воедино. Не слепое повиновение, а братство, верность, та самая воля к победе, что дышит в каждом воине и делает из разрозненных людей монолит, несокрушимую стену.

Он, Егорка, хотел быть частью этого. Не просто сильным парнем с мечом. Он хотел служить Силе, что подобна Отчей, жертвовать, как Сын, и дышать тем самым святым Духом братства и верности. Он больше не был просто мальчиком из далёкой деревеньки. Лунный свет, озарявший лики Ангелов, озарил и его душу. Внутри что-то произошло, встало на свои места. Егорка не стал молиться. Он просто посмотрел на Троицу, склонил голову в немом обещании и вышел из церкви.

На улице уже серело. Ночь отступала, уступая место утру. Где-то прокричал первый петух. Егорка шел домой, но теперь он знал дорогу не только к порогу храма. Он осознал дорогу на княжеский двор. Теперь ему предстоит пройти через многое. Он будет тренироваться каждый день. Он станет сильным. Он станет воином. Не ради славы и добычи. А чтобы стать частью той великой Троицы, что правит этим миром - частью его Родины, что зовется Русью.