Ночь могла стать в твоей жизни последней

Я работала в салоне красоты косметологом.

Коллектив у нас был дружный. Все вместе: и в горе, и в радости. Отмечали после трудового дня мой «дэрэ» (день рождения – прим. автора), времени не хватило, решили продолжить у меня дома. Весело погуляли, девки молодые, особенно отличилась Каролина, наша парикмахерша, ей где-то за тридцать. Надела платье балахон, черное, ниже колен. А руки голые, да еще одна рука будто ошпаренная. Волосы распустила ниже плеч. Как начала она танцевать, ну, необычно как-то. Ноги расставила, начала прыгать как лягушка, – сначала все ржали, а потом…: ну уже не смешно было. Встанет, руки и волосы свесит до пола и трясется. А потом еще и на четвереньки. Вот танец такой у нее.
Да еще имя такое странное, Каролина! Я "загуглила". И точно. Чаще всего Каролины — капризные, высокомерные и чересчур истеричные особы, которые оказываются самыми настоящими энергетическими вампирами. Вот думаю, я так и чувствовала.

В 23.40 стали расходиться, чтобы успеть на метро, зимой по гололеду не сразу доберешься, а наша Каролина в полном ауте – так "отдохнула", что мы ее перенесли на диван. Ночью я проснулась – смотрю, она стоит в проходе. Окликнула: – не отзывается. Думаю, лунатик, что ли. Смотрю, развернулась и ушла в свою комнату. Жуть. Лежу, не двигаюсь. Слышу бормотания. Может воды ей, – думаю. Принесла.
Она как бреду: но таким твердым голосом:
"Вот видишь какая ты несговорчивая, не хочешь с нами быть, не хочешь с нами дружить. Тебя поэтому мы не любим...»
Ага, думаю, про работу что-то. Да, ладно, – говорю, – если кого обидела – на обиженных воду возят. Никому зла не делала.
«Ты молишься, отгоняешь их, а они разлетаются и на нас набрасываются."
Вот, думаю, тут уже не про работу. Стало интересно, о чем речь.
«Пусти их», – говорит. Я ведь православная, исповедь и причастие принимаю. Начала ее крестить. Она головой мотает и руками мои руки хватает, да сильно так.
На часах два ночи. Сижу, как дура, смотрю на нее, что она еще отчебучит. У меня и святая вода есть, но думаю, не буду брызгать, подруга еще устроит мне тут погром.
Она рассказала, как колдует. На меня, на коллег, на какого-то своего мужика. Мне не то, что страшно стало, а прямо жутко. И в груди что-то сдавило. Сама воду стала хлебать, как лошадь.
Зачем это ей? И тут она заявила: "Что ты их так боишься?" Я говорю: "Так это бесы, подальше надо держаться от них". Она: "Так с ними весело, забавно, они такие чудные, просятся пустить к себе, я говорю им: «Заходите, гости дорогие».
Лежит – хохочет, как оглашенная. Вот, думаю, пригласила на свою голову.
Это было жутко. Пошла на кухню, заварила чай, пока парикмахерша отсыпалась. На утро она ничего не помнила. «Морда кирпичом».
И на работе все по-прежнему, как не бывало. Я, конечно, никому не рассказала, чтобы не подумали, что у меня кукуха поехала.
Летом сидели, пили кофе в «Шоколаднице», разговорились. Она взяла, да и сразу мне выложила душещипательную историю:
«Ты спросишь: чего я в церковь не хожу? Так пришла раз, и знаешь кого я встретила? Чёрных бабусек. Стоят две такие фанатичные в первом ряду- ближе к батюшке, прямо в рот ему заглядывали, грехи замаливали. А знаешь где я их до этого видела? К нам знахарь приезжал с брошюркой какой-то. Сделали встречу в нашей библиотеке, в зале. Там то я их и приметила, тоже в первом ряду.
Но не хожу я по другой причине. Я после храма нашего болею. Церковь на крови построена, на костях людей, мне еще прабабка в детстве рассказывала. Там раньше село было и была родовая часовня-склеп помещиков Вороновых. Маленькая часовня. Потом помещик уехал за кордон, часовню снесли, останки не перехоронили.
Кто-то посчитал, что помещика бесы одолели. Вот и снесли все, что было связано с его памятью.

А на том месте поставили новую каменную церковь. Она уже больше века стоит, но только я два раза побывала и оба раза не знаю, что со мной, внутри душно, выйду – знобит и трясет от холода.
А в первый раз даже сон увидела: огромное белое крыло, как у лебедя, только еще крупнее. Накрыло меня с головы до ног, и я стала рассматривать, переплетения внутри крыла, даже сквозь крыло просвечивало, что снаружи, а там появились очертания другого крыла, черного. И я боялась выйти оттуда. Проснулась вся в поту, но встала совершенно бодрой и здоровой, хотя целые сутки были лихорадка и жар.
А потом мы с девчонками делали копии паспортов на «загранник», гляжу у одной, Вика зовут, место рождения село Вороново. Думаю, «Вороново, Вороново». Где-то я это слышала. Точно, Каролина же рассказывала про храм на крови. А Вика и говорит: «Так это Каролина от меня услышала, она вообще в храм не ходит, а мне после нашей церкви, что стоит на кладбище, дурно было, но я ей сказала, что пошла в другой и нормально себя чувствую.
Кстати, про тот храм мне люди рассказали: у них есть знакомая, видящая. Она была в той церкви один раз. Она сказала, что там бесы на стенах гроздьями висели. Так что и такое бывает». Но Каролина у нас уже не работала. У нее вроде был аккаунт в ВК, но тоже не нашла. Она там под другим ником или удалила страничку вовсе.
Вика тоже заинтересовалась судьбой, так сказать «коллеги по цеху». Мы были в Турции, в отеле, когда она мне показала новость с одного из каналов в Телеграмме.

«В Барабинске прошел суд над Каролиной Мучар. Женщину судили по статье 106 УК РФ. Женщина убила своего новорождённого ребёнка и закопала тело на окраине города. Посадили на 4 года.
Женщина скрывала свою беременность и рожала втайне от всех. По версии обвинения, решение об убийстве она приняла до родов, потому что ей не на что было содержать малыша. После родов, будучи в состоянии эмоционального напряжения, она задушила ребёнка, укутала тело в простыню и спрятала тело в коробке из-под платья, а через несколько дней закопала его на окраине города».

С кем мы работали? У нас пошел мороз по коже. Самая веселая среди нас, а какие бесы в голове.
Вика мне еще говорит: «Я ей деньги занимала, а когда напомнила, она так на меня посмотрела». А я думаю, Вика, Вика, мне пора спросить себя, почему я не убежала от нее той ночью.