Ночь над Землёй

Маленький огонёк едва сверкнул среди чёрных силуэтов холмов. Бостон включил визоры и стал внимательно всматриваться вдаль, в непроглядную темень. «Это еще что такое?» – скачок адреналина в крови мигом развеял полусонное состояние. Последние три года в поселение никто не приходил, но если ослабить бдительность, легко можно поплатиться жизнью. Не своей жизнью – о ней и речи нет, – жизнью всего поселения. Всех трёхсот двадцати двух человек. Каждый на счету. Нет, тишина, молчат черные предгорья. Наверное, это отблеск Луны. Да и кому бы появиться? По эту сторону Альп не осталось живых людей, кроме их посёлка. По крайней мере, в пределах досягаемости крылатых ракет. Бостон перевел взгляд на пусковую установку – ещё четыре ракеты у них есть. В какой-то момент боковым зрением Бостон снова уловил проблеск, и на этот раз перевел изображение на восьмикратное увеличение. И сразу засосало под ложечкой. В направлении деревни медленно полз бронированный вездеход-краулер.

– Марк, говорит лейтенант Бостон, первый пост. С северной стороны к посёлку движется чужак.

– Бостон, это шутка? Если ты устал, я тебя сменю, – отозвался в шлемофоне голос молодого мужчины.

– Марк, это не шутка. Бронированный краулер, на нем спаренный пулемет. Расстояние четыре тысячи сто метров. Скорость около десяти километров в час. Крадутся. – Бостон неспешно навёл орудие на цель.

– Понял, соединяю.

– Лейтенант, это Командор. – После минутного ожидания услышал Бостон. Хриплый голос Командора был спокойным. – Тебя не подводит зрение?

– Нет, сэр.

– На связь не выходят?

– Нет, сэр, – повторил Бостон. – Уничтожаю?

– Да, лейтенант. – Грохот выстрела пронёсся над обледенелыми холмами, отозвался эхом в морозном воздухе. Вспышка. И снова молчат чёрные холмы. – Цель уничтожена, сэр. – Бостон внимательно оглядел горящие останки машины и отключил визоры.

– Продолжайте наблюдение, лейтенант.

* * *

«Вечная ночь длится уже сорок семь лет. Сорок семь лет, восемь месяцев и двенадцать дней, если теперь можно считать дни. Если только по Луне: взошла Луна – день, зашла – ночь. Я, Кристиан Кайзенгер, доктор астрофизики, помню последние дни до Вечной Ночи. Как наяву я вижу пред своим мысленным взором яркий оранжевый диск, висящий над горизонтом. Я показывал его Люси, своей маленькой дочери. Сегодня Люси исполнилось бы пятьдесят!.. Космическая катастрофа случилась, когда на Земле стоял теплый сентябрьский день. Ночь наступила внезапно…»

* * *

Пожилой человек с худым сосредоточенным лицом и серебряной сединой, одетый в строгий фланелевый костюм, заложив руки за спину, медленно прошелся вдоль большого окна, в небе за которым мерцали миллионы звезд, а вдаль, сколько хватало глаз, тянулась каменистая равнина кратера Королёв. Его собеседник, полный бородатый мужчина, не поднимался с кресла.

– Вы полагаете, данные снимков со спутников уже не имеют никакого значения?

– Разумеется, Додсон. Земля обречена. То, что мы живем в этих роскошных апартаментах лунных городов, не позволяет нам растрачивать наши ресурсы понапрасну. Мертвая громада замерзшей планеты с исчезающей атмосферой не имеет будущего.

– Но ведь там остались люди. Там поселения, Крамер! – пожилой джентльмен встал перед толстяком. – Несколько рейдов челнока позволят перевезти их сюда!

– Додсон, это безнадежно! – Толстяк развёл короткими пухлыми руками и вытаращил рыбьи глаза. – Все выжившие на Земле почти уничтожили друг друга в борьбе за существование. Они строят посёлки у любых источников энергии – уцелевших газовых шахт, которые удалось сохранить от замерзания, у кратеров вулканов, несущих жар из центра Земли, одна атомная электростанция действует в Австралии.

– Крамер, это люди…

– Да-да, Додсон! Это те люди, кому посчастливилось выжить. Ради этого они уничтожили миллиарды остальных! Обреченных на замерзание, на голод! И половину из них уничтожила война.

* * *

Бостон посмотрел в бинокль, перехватил карабин поудобнее и двинулся дальше. Пока всё было чисто: там, где находились остатки подбитого несколько часов назад краулера, сканер движения ничего не обнаруживал. Всё, что уцелело, нужно Поселению.

– Зачем ты пошел со мной, старик? – Лейтенант обернулся к ученому.

– Устал сидеть на месте. Здесь от меня хоть какая-то польза. – Кайзенгер тяжело втянул воздух, который, даже пройдя через дыхательную маску, оставался холодным.

– Каждый человек ценен для Поселения. У каждого своя роль. – Бостон уверенно шагал по обледеневшему склону. – Чем ты занимаешься в Поселении, старик? Не страж, не механик, не уборщик. Я тебя очень редко вижу даже на собраниях. Кто ты по профессии?

– Я ученый, Бостон. Астрофизик. – Старик едва поспевал за лейтенантом. – Когда Солнце погасло, и ночь накрыла Землю, я изобрел схему спасения Земли…

– Да? – Бостон на ходу обернулся к Кайзенгеру. – И что стало с ней?

– Я не знаю, – ответил старик, – ее увезли на Луну одним из последних рейсов. Вряд ли кто-то воплотит её в жизнь, полвека минуло. – Ученый замолчал. Бостон не мог понять, грустит ли ученый об этом. «Старина, чудак, рожденный еще при Свете».

– Дед Кристиан, а в чем заключался твой план, если не секрет?

* * *

«Лишенная солнечного излучения планета остыла прямо на глазах. Ледяные бури в считанные часы превратили её в обледенелый шар. Темный мир освещает только тусклый свет звезд и нашего нового светила – Луны. Исходящий от лунных городов свет едва достает до поверхности Земли, частично рассеиваясь в атмосфере, изредка порождая оптический эффект в виде дуг, сложенных из световых волн разной длины, едва заметных, если смотреть через светоуловители. Наступление Ночи стоило жизни миллионам людей, но нам посчастливилось выжить. Еще бы, дорогая моя Лизбет, я должен был увидеть тебя на Луне, спешил к тебе в новый мир. Этот чудной ученый, Кристиан Кайзенгер, придумал безумную идею. Он считает, что с помощью огромного числа зеркальных отражателей на Луне и в открытом космосе, на орбите, можно сфокусировать свет звезд и направить его потоки Земле. Я не верю в такую возможность, но по его просьбе передаю тебе чертежи. Жду встречи с тобой, моя Лизбет. Твой Майкл».

* * *

Застыв у окна, Фредерик Крамер наблюдал, как на лунной равнине за окном группа людей разворачивает какое-то большое полотно. Полёт на Обратную Сторону, к Додсону, вывел его из состояния душевного покоя. Не было причин спасать тех, кто вместо объединения усилий – того, чем всегда жили на Луне, – уничтожали друг друга ради, возможно, ещё всего нескольких часов жизни в ледяном аду, который покинул его отец, Майкл Крамер. Темным пятном на небосводе, заслоняя свет звезд, висела Земля, прародина людей. Крамер достал из шкафа бумаги отца, хотя еще не знал, что же он хочет в них найти. Как ни крути, а с кем бы ни пообщался Додсон, его слова всегда задевают что-то болезненное в глубине души. «Скорее всего, я просто не могу понять тех, кто рожден на Земле», – подумал Крамер, – «таких, как Додсон. Или как мой отец, например». На глаза ему попался старый отцовский ежедневник, и рука непроизвольно взяла толстую тетрадь в кожаном переплете…

* * *

Искореженные останки краулера разбросало в радиусе нескольких десятков метров. Бостон и Кайзенгер внимательно осматривали каждую деталь. Вскоре, они нашли тела двоих чужаков, очевидно, водителя и пулеметчика. Вся их экипировка была насквозь промерзшей, но ручное оружие было еще в приличном состоянии.

– Командор, докладывает лейтенант Бостон. Собрали все, что есть. Прикажете возвращаться? – Бостон прислушался к шипению рации. – Командор? – Нет, рация молчала по-прежнему. – Марк? – Бостон переключил канал. Одни помехи.

– Лейтенант, – голос старика был взволнован, – у меня дурное предчувствие. – Оба повернулись в сторону Поселения как раз в тот момент, когда яркая вспышка на несколько секунд озарила окрестности. Спустя несколько секунд донеслись отдаленные раскаты взрывов.

– Нападение! – выхватывая на бегу карабин, лейтенант побежал в сторону посёлка. – Скорее! – Однако ученый остался стоять.

– Это четыре километра, лейтенант, мы не успеем. – Внутри Бостона все сжалось от этих слов, и он понял, что старик прав. Остановившись на бегу, он обернулся, и посмотрел на ученого. – Нам лучше подождать здесь, лейтенант. – Тихо добавил Кайзенгер.

* * *

«В тот момент я сразу понял, что произошло. Краулер, подбитый Бостоном, был разведчиком. Пока со стороны лагеря доносилась стрельба и сияли отсветы пожара, я успел осмотреть собранные нами детали. Здесь были части сканеров и радара. Нас засекли, нападение было тщательно подготовлено. То, что мы с лейтенантом ушли из Поселения, нас и спасло, хотя единственной перспективой была смерть после того, как аккумуляторы наших термокостюмов окажутся разряженными. Еще несколько дней мучения в ледяном аду. Что дальше, спросил меня Бостон. Пойдем на север, ответил я, быть может, если мы пройдем перевал, мы сможем найти других выживших. Может быть, по нам не откроют сразу огонь. И мы пошли на север, туда, где черные громады гор заслоняли нижний край неба. Когда я в последний раз обернулся в сторону Поселения, в морозном воздухе над заревом мне померещился радужный перелив».

* * *

В кабинет Додсона вошла высокая девушка в серебристом костюме, какой обычно надевают под скафандр те, кто выходит на поверхность. На костюме светился логотип с аббревиатурой «ЛИА», значит, это одна из сотрудниц Института. Додсон окинул взглядом стройную фигуру и задержался на глазах: что-то в них показалось ему знакомым.

– Ректор Додсон? – спросила девушка.

– Да, это я. Я видел вас раньше?

Девушка оправила длинные каштановые волосы и отрицательно качнула головой.

– Нет, сэр. Я – Марта Белуши, дочь Антона и Люсии Белуши, ответственная за исполнение проекта Лунного Института Астрофизики…

– Простите, – перебил Додсон, – какую фамилию носила ваша мать в девичестве?

– Кайзенгер, – смутилась девушка, – Люсия Кайзенгер, дочь Кристиана Кайзенгера…

– Черт возьми! – воскликнул Додсон, подскакивая к девушке и хватая ее за руку. – Так вы, выходит, внучка Кристиана Кайзенгера? Не может быть! Смотрите! – старик вытащил из стола небольшую голограмму. – Вот, видите! Это я, а рядом ваш дед, Кристиан! Мы с ним учились на одном курсе! Черт возьми, как я рад! Да садитесь же, расскажите, что и как! А ваш дед, что с ним?

– Кристиан Кайзенгер никогда не прилетал на Луну, – растерянно ответила Марта, – всё, что нам с матерью досталось от него, это ворох бумаг, которые нам передала Элизабет Крамер. К счастью, эти бумаги…

* * *

«Мне безумно, безумно жаль. Родственники, друзья, коллеги, многие люди – почти всех поглотила Вечная Ночь. Какова была моя радость, когда я узнал, что малютка Люси, дочь моего чудаковатого друга, случайно забралась на наш корабль! Я видел видеозаписи со спутников Земли, как ни прискорбно, девочка, очевидно, осталась без родителей. Но этому «зайцу» на нашем корабле была уготована путёвка в новый мир. Надеюсь, моя Лизбет не будет сильно возражать, если ребёнок поживет у нас, по крайней мере, какое-то время, так ей будет легче пережить стресс. Старина Крис, надеюсь, ты был бы рад знать, что твоя дочь жива».

* * *

Додсон с интересом следил за пояснениями Марты.

– В тот момент, как мы знаем, Луна, которую изначально обустраивали для космических условий, была подготовлена гораздо лучше. У Земли не было никаких шансов. – Девушка перевела дыхание. – К счастью, мой дед подарил человечеству другой шанс. Не знаю, остались ли на Земле еще люди, но наш проект призван помочь всему человечеству, и нам в том числе. Люди должны вернуть себе Землю, пусть работа займет многие десятилетия, но…

– Вот слушаю я вас, мисс Белуши, а мне кажется, будто передо мной сам старина Кристиан.

– Это семейное, – улыбнулась девушка, – моя мать принялась за работу еще за три года до моего рождения. С тех пор проект не угасал ни на минуту, хотя из-за скептиков, вроде этого надутого Крамера, считающего себя моим «приемным дядей», временами было очень тяжело. Я продолжаю дело своей матери и своего деда в рамках проекта ЛИА.

– «Приемным дядей»? – удивленно переспросил Додсон.

– Да. Свое детство мать провела в семье Майкла Крамера, который стал ее приемным отцом. Фредерик никогда не любил мать, – в голосе Марты зазвучали нотки презрения, – за то, что она была приемной дочерью, и за то, что она была старше. Впрочем, это уже не важно. Испытания проекта произойдут через несколько дней.

* * *

«Было ужасно холодно и очень хотелось пить. Казалось, ноги мои отмерзнут, и когда я начинал оступаться, Бостон устраивал привал и разводил огонь. Надо было терпеть, надо было экономить остатки запаса аккумуляторов, беречь каждый патрон, который использовался для разведения огня. Надо было согревать ладонями, а потом губами маленькие кусочки колотого льда. И нечего было есть. Десятки километров пути остались позади, мы отклонились к востоку, а самое трудное предстояло впереди – перевал через Альпы. Я даже не знал, выдержат ли высокогорье наши дыхательные маски. Я все чаще смотрел на Луну, на мерцание огней лунных городов, и надежда оставляла меня. Как же ты был прав, старина Крамер! Земля умерла, здесь нечего больше ждать».

* * *

Фредерик Крамер долго и напряженно вглядывался вдаль, туда, где к югу уходила равнина Моря Спокойствия. В конце концов, нервы не выдержали, сказались бессонные часы напряженного ожидания. Крамер выбежал из кабинета и побежал в направлении космодрома. Возможно, это было его фиаско, но это было прекрасное фиаско. Пусть будет посрамлен скептик Крамер, если у Марты Белуши и Додсона что-то получится. Нет, он должен всё увидеть воочию, не из окна кабинета. Он должен быть рядом с ними, на командном посту орбитальной станции!

* * *

Бостон втащил старика на гребень и упал на колени. Воздуха не хватало даже на этой высоте. Лейтенант проверил катализатор в масках, его было достаточно. «Значит, здесь уже настолько разреженная атмосфера», – понял он.

– Дед Кристиан? – негромко позвал он. Ученый прохрипел в ответ что-то невнятное. – Старик, не помирай тут! Я без тебя не дойду! – Бостон принялся растирать ладони Кайзенгера. – Дед Кристиан, ведь ты сказал, что мы выживем, держись! – Бостон взял старика на руки и понес вперед, в расстилавшуюся перед ними долину, где виднелись темные громады каких-то заброшенных зданий, и едва не оступился: откуда-то сверху струился свет. Свет становился всё ярче и ярче, расцвечивая долину красками. Бостон взглянул вверх и едва не ослеп: на небе сияло Солнце. Бостон видел его только на фотографиях, но узнал сразу.

– Радуга! – прошептал ученый, вырвался из рук лейтенанта и неуверенно встал рядом. Над долиной поднимался пар, а в вышине сияла дуга из семи цветов. В глазах у Кайзенгера стояли слёзы, и он улыбался.

Москва, 2006 год.