Ночь в замке

Графиня Виктория де Монфор стояла у окна своей спальни, сжимая в дрожащих пальцах бокал бургундского. Три месяца траура. Три месяца вынужденного воздержания. Шёлк траурного платья скользил по её коже, напоминая о том, как давно никто не касался её тела.

Дверь скрипнула.

Она не обернулась. Знакомые тяжёлые шаги, запах кожи, конского пота и чего-то дикого — сэр Гавейн, рыцарь-изгнанник, нарушил все приличия, явившись в её покои глубокой ночью.

— Вы пришли за обещанным, — её голос звучал хрипло даже для собственных ушей.

Его руки обхватили её талию сзади, и горячее дыхание обожгло шею:

— Я пришёл за тем, что ты обещала мне пять лет назад, Виктория.

Его ладони скользнули вверх по её животу, грубо сжимая грудь через тонкий шёлк. Виктория вскрикнула, когда его пальцы ущипнули соски, уже твёрдые от желания.

— Ты носишь слишком много одежды для вдовы, — он рванул шнуровку корсета, и ткань с треском расступилась.

Холодный воздух коснулся обнажённой кожи, но тут же его заменило пекло мужского тела. Гавейн развернул её к себе, и она увидела в его глазах то же дикое желание, что горело в них на турнире, когда он, простой рыцарь без земель, победил всех её знатных поклонников.

— Ты помнишь, как дрожала, когда я целовал твои пальцы после победы? — он прижал её к кровати, его бёдра впились в её мягкость. — Как твои глаза темнели, когда я шептал, что сделаю с тобой?

Его рука резко рванула подол ночной рубашки, обнажая бледные бёдра. Гавейн провёл пальцем по её влажным губам, заставив Викторию выгнуться от прикосновения.

— Боже, ты мокрая, — он засмеялся, низко и грязно. — Всю дорогу до замка я представлял, как ты будешь ждать меня именно такой.

Он снял рубаху, и Виктория ахнула — его тело было покрыто шрамами и напряжёнными мышцами. Когда он раздвинул её ноги шире, её взгляд упал на его огромный член, выпирающего из штанов.

— Нет... — она сделала слабую попытку прикрыться, но Гавейн поймал её запястья и прижал к ложу.

— Ты хотела этого. Оставляла дверь открытой. Носила это чёрное платье, которое кричит «сорви меня».

Его рот накрыл её киску, и Виктория закричала, когда его язык вонзился в неё глубоко и без предупреждения. Он ел её, как голодный зверь, заставляя бёдра дёргаться в такт его движениям.

— Гавейн... я... — её пальцы вцепились в его волосы, когда волна удовольствия накрыла с головой.

Но он не дал ей опомниться. В следующее мгновение его член упёрся в её вход, и он вошёл одним резким толчком, разрывая её на части. Виктория завыла от боли и наслаждения, чувствуя, как он заполняет её до самой матки.

— Ты так тугая... — он застонал, начиная двигаться. — Как будто ждала только меня.

Его бёдра бились о её плоть с животной силой. Каждый толчок заставлял её кричать, каждый уход — молить о возвращении. Она чувствовала, как её внутренности сжимаются вокруг него, как тело предательски тянется навстречу каждому движению.

— Кончаешь на мне, графиня? — он издевательски замедлил темп. — Хочешь, чтобы твои слуги услышали, как их госпожа кричит от удовольствия?

Его слова стали последней каплей. Виктория взорвалась, её ноги обвились вокруг его поясницы, ногти впились в спину. Гавейн рыкнул и вонзился в неё в последний раз, заполняя горячей спермой.

Они лежали, сплетённые, оба покрытые потом. Гавейн первым нарушил тишину:

— Это был только первый долг, моя графиня.

Его рука снова скользнула между её ног...

Горячая сперма ещё струилась по её внутренним бёдрам, когда Гавейн перевернул Викторию лицом вниз. Её измученное тело утонуло в перинах, но он не дал ей и секунды передышки.

— Не... я не могу... — её голос звучал хрипло от криков.

Гавейн лишь грубо раздвинул её ноги коленом, его пальцы впились в её бёдра, оставляя синяки на бледной коже.

— Ты можешь, — он провёл головкой члена по её разгорячённой щели, собирая их смесь соков. — И будешь.

Он вошёл без предупреждения, одним резким толчком, заставив Викторию вскрикнуть. Его руки обхватили её талию, прижимая ещё сильнее к матрасу.

— Боже... ты... слишком... — её слова превратились в стон, когда он начал двигаться.

Гавейн не церемонился. Каждый толчок загонял её глубже в перину, каждый уход — вырывал прерывистое дыхание. Он брал её как захватчик берёт крепость — без жалости, без пощады.

— Посмотри на себя, — он дёрнул её за волосы, заставляя поднять голову к зеркалу. — Графиня де Монфор, раскинувшая ноги для простого рыцаря.

Её отражение пылало — растрёпанные волосы, губы, распухшие от поцелуев, грудь, колышущаяся в такт его яростным толчкам.

— Я... не... — но протест утонул в новом витке удовольствия, когда он попал в особенно чувствительное место.

Гавейн чувствовал это. Его пальцы впились в её бёдра ещё сильнее, темп стал неистовым.

— Кончай на мне, — его приказ прозвучал как угроза. — Или я заставлю.

Одна рука отпустила её бедро, его пальцы нашли клитор, и Виктория взвыла. Её тело взорвалось волной спазмов, сжимаясь вокруг его члена.

Гавейн зарычал, его сперма хлынула в неё горячим потоком. Он не вынимал член, пока последние капли не вытекли на её дрожащие бёдра.

— До утра ещё далеко, моя графиня, — он шлёпнул по её красной плоти, оставляя отпечаток ладони. — А долги нужно возвращать полностью.

Где-то в замке пробили часы. Виктория знала — эта ночь только началась...