Non est medicabilis

«Midnight stranger
Come and take a ride with me
In all my misery
I would love some company
This long and winding road isn't safe for anyone
Now focus all your fear on the barrel of my gun»

Лида Касымова сделала музыку погромче и развернула отчетные таблицы. Перед глазами замелькали экселевские строчки: позиции, суммы, товарные накладные, телефоны и адреса поставщиков, понятные одному шефу комментарии и выделенные желтым ячейки с битыми формулами. Дьяков дал помощнице день. К нему снова пришли проверяющие, а в отчетах царил страшнейший бардак. Выделенные на нужды тройки средства не сходились с расходами, а за такое наказать могли даже заслуженного следователя.

Самому Дьякову было, разумеется, некогда. В отделении он появлялся раза два в неделю, задерживался всего на час-другой, после чего исчезал. В поля шеф предпочитал брать второго подчиненного, сухопарого носатого Колю Мясникова, взваливая на Лиду бумажную работу. В ожидании сообщения в What’s App Лида читала старые дела Дьякова, штудировала практику других следователей и лазила по профилям разыскиваемых преступников. Изучение практики порой так захватывало девушку, что хотелось проигнорировать писк смартфона, возвещавший о новой задаче от шефа. Аудиосообщение с приказом свести отчеты пришло как раз в тот момент, когда Лида наполовину осилила папку с делом о краже из банковского хранилища проклятого клада. Ослушаться шефа было нельзя: своенравный и злопамятный Дьяков вполне мог уволить или навсегда оставить на бумагах, и тогда плакала мечта стать настоящим следаком, ищейкой, вынюхивающей признаки магических преступлений.

Подпевая Тодду Смиту, Лида чистила таблицу Дьякова от подозрительных записей. Проверяющим не стоило знать о лишних паре миллионов, упавших на счет тройки от какого-то неназванного благодетеля, равно как и о том, что государственные деньги шли не только на насущные траты, но и на взятки, дорогую выпивку и антиквариат. Раскидывая расходы по «безопасным» статьям, Лида не увидела, как замигал экран смартфона.

– Касымова, ответь своему! – крикнула Катюха, помощница второй тройки отделения.

Лида сняла наушники, нащупала упрямо трезвонивший телефон и поднесла к уху.

– Пятнадцать минут готовность. Заеду. Жди у подъезда. – сказал Дьяков.

– У меня отчет.

– На хер его. До встречи, татарочка!

Татарочкой Лида была лишь на четверть, но Дьякову отчего-то нравилось называть ее именно так. Переучивать шефа или, тем более, обижаться Лида не осмеливалась.

Лида сохранила наполовину готовый отчет, проглотила принесенный на обед суп, чтобы не урчать животом в полях, спустилась к подъезду и стала ждать. Обычно Дьяков не опаздывал, но на этот раз его черный «Фольксваген» остановился возле Лиды на семь минут позже назначенного времени. В машине сидел только хмурый и небритый Дьяков в тренировочном костюме. Коли не было, хотя утром он уехал из отделения как раз к шефу.

– Привет, татарочка!

– Здрасьте. – Лида устроилась рядом с Дьяковым. – Что стряслось?

– Читала новости?

– Читала.

– Не читала.

Машина тронулась с места.

– Да читала же!

– Сводку по паранормальщине ты читала. – с раздражением проговорил Дьяков. – А нужно все подряд смотреть: Яндекс, Ленту, даже первый, сука, канал. Никогда не знаешь, где всплывет нужное.

– Учту.

– Конечно, учтешь, если хочешь работать на Контору. Рассказываю: сегодня ночью в Измайлово какой-то казах задушил телку, снял это на телефон и выложил на свою страницу «Вконтакте». Помнишь, наверное, были и раньше такие случаи?

Лида кивнула.

– Менты начали копать и докопались до того, что телка в России не зарегистрирована. Беженка, типа. Нелегалка. А потом и еще чего поинтереснее выяснили и нам передали.

– Магичка?

– Если бы. – фыркнул Дьяков. – Бери выше. Соломенная ведьма, причем неучтенная.

– И как ее смогли задушить?

– Интересный вопрос, татарочка. На видео она появляется уже связанной.

Дьяков залез в карман, вытащил свой телефон, разблокировал нажатием пальца и протянул Лиде.

– Папка «Мои файлы», последнее видео. Наслаждайся!

– Почему я? – спросила Лида, загружая видео.

– Интуиция. – шеф усмехнулся. – Ты смотри-смотри, авось сама поймешь.

На экране появилось лицо. Бледный раскосый юноша снимал себя с руки. Совсем молодой, подумала Лида, лет восемнадцать, не больше. Опрятно одет, цепочка на шее, в не самом скудном по столичным меркам интерьере. Деньги у парня – а скорее всего, у его родителей – имелись. Для ведьмы наивный молодой поклонник наверняка был не только и не столько возлюбленным, сколько источником средств для экспериментов. В отличие от других магичек, соломенные ведьмы не могли преобразовывать энергии эфира в заклинания, им нужны были проводники. Драгоценные металлы, старинные зеркала, намоленные иконы, вот это все. И куколки из соломы, разумеется, куда же без них.

«Я Азамат, – представился парень с видео. – Сегодня я казню женщину, которую люблю». Азамат повернул камеру, продемонстрировав жертву. Женщина сидела на стуле, примотанная к нему синей изолентой по рукам и ногам, с заклеенными глазами и ртом. «Она разрушила мою жизнь, уничтожила всех, кого я любил, и подчинила себе. Друзья! Перед вами уже не я. Перед вами марионетка, оболочка, пустой человек. Когда она закончит со мной, она примется за других. Я этого не допущу. Простите меня». Изображение чуть дрогнуло, когда Азамат поставил телефон. Теперь в кадре были оба: убийца и жертва. Соломенная ведьма замычала, пытаясь что-то сказать, и задергалась на стуле. «Прости меня и ты», – сказал Азамат, когда его пальцы сомкнулись на горле жертвы.

Лида смотрела, не моргая, до самого конца видео. В том, что соломенная ведьма мертва, сомнений не оставалось. Азамат вновь взял телефон и продемонстрировал ее бездыханное тело. Сорвал с глаз и рта изоленту, затем размотал остальное. Убитая соскользнула со стула. «Прощайте!» Черный экран.

– Оболочка, пустой человек, чуешь? – Дьяков остановился на светофоре и забрал у Лиды смартфон. – Все признаки воздействия магии. Вполне определенной магии.

– Нашли ее куколок? Нашли самого Азамата?

– Правильные вопросы, татарочка. Но преждевременные. Наше отделение получило запрос от МВД первым, нам и расследовать. С начала. С нуля. И – да – с тобой. Колян будет помогать, но ведущим помощником в деле я решил назначить тебя.

– Почему?

– Ты женщина. Подпольных соломенных ведьм в Москве не замечали очень давно. Их магия слишком груба и примитивна, чтобы прижиться в две тысячи девятнадцатом, но раньше их было много. И их всегда ловили женщины. Вы просто менее восприимчивы к этим их куклам, обрядам странным. Ясно?

– Ясно. Значит, мои заслуги не важны? Важен только пол?

Дьяков постучал по лбу указательным пальцем.

– Думай, что говоришь, татарочка.

– Я и думаю. Разве не пришло время что-то вам доказать? Я работаю уже полгода. Хочу стать номером один… не только там, где для этого просто требуется родиться женщиной.

– Доказывай на здоровье. Только избавь меня от этой феминистской херни, – шеф посмотрел на Лиду, и та инстинктивно сжалась под его тяжелым взглядом. – Я тебе жизнью не обязан и денег не торчу. Если сочту, что ты нужна мне в полях, возьму, вот как сейчас. Не сочту – будешь сидеть в отделении.

Лида обиженно замолчала. В словах Дьякова была своя правда: с Колей они составляли сработавшуюся команду, поймавшую не один десяток преступников, так что особых преимуществ перед Колей у Лиды не было. Но все равно – до чего же горько слышать подобные слова! Девушке оставалось надеяться на повышение или перевод Коли или цепляться за любой предоставленный Дьяковым шанс – такой, как этот. Ее чувствительность к магии – непрошенный дар Ночного попутчика – позволял ей обращать эфирные колебания в образы. Дьяков был «чистым» магом: умел творить и искажать, но не ощущать. Значит, Лиде он отвел роль своего шестого чувства.

Навигатор объявил о том, что коллеги достигли цели. Пристроив автомобиль на пустующее место на стоянке, Дьяков вышел, по-джентльменски открыл дверь для Лиды, пискнул сигнализацией, от которой по старой привычке не отказывался, и указал на подъезд нужного дома. Соломенная ведьма жила в хрущевке. Домофон не работал, на лестнице воняло кошками, из большинства почтовых ящиков повыламывали дверцы, даже седло привязанного к лестнице велосипеда кто-то изрезал. Таких запущенных подъездов Лида не видела в столице давно.

Дверь соломенной ведьмы опечатали, а на ручку навесили пломбу. Дьяков сорвал свинцовую шайбочку и приоткрыл дверь.

– Лэйдиз фёст.

– Благодарю.

Лида перешагнула высокий порог, оказавшись в самой непримечательной квартире. Тумбочка с обувью у входа, потрепанный ковер, на вешалках – пальто и плащи. Короткий темный коридор вел на кухню, дверь в большую комнату была закрыта. Не раздеваясь, Лида заглянула в ванную и туалет. Чисто. Множество шампуней, гелей, бомбочек для ванн, внушительная коллекция косметики в зеркальном шкафчике.

Дьяков прошел на кухню и открыл холодильник.

– Хорошей хозяйкой тут и не пахнет. Одни кефиры какие-то. Йогурты. Сыр. Морозилка пустая. На месте казаха я бы пришил ее раньше.

– В женщине главное – не умение готовить. – сказала Лида.

– Серьезно?

Дьяков возник на пороге ванной, тронул Лиду за плечо и ткнул большим пальцем через плечо.

– Мы тратим время, татарочка. Все самое интересное там.

Знакомый по видео Азамата стул стоял на том же месте. Помимо него в большой комнате были только диван-кровать со смятым бельем, два кресла и телевизор на стенке. Никаких шкафчиков, сундуков или полок, где практикующая соломенная ведьма могла бы хранить свои проводники.

– Что скажешь, татарочка?

– Чего-то здесь не хватает.

– Верно.

Дьяков коснулся стула, поцокал языком и жестом подозвал помощницу.

– Как ты говоришь, у тебя появилась чуйка?

– Травмирующий опыт. Насилие.

Со временем рассказывать о Ночном попутчике стало чуть проще, но все равно тяжело. Вместо того, чтобы делиться своими страхами и болью с другими, Лида запоем поглощала фильмы, песни и книги о преступлениях, совершенных в ситуациях, подобных той, в которую угодила в свои семнадцать. Чужие истории немного смягчали раны, нанесенные ночным попутчиком, убеждали в том, что беду можно разделить с другими. Дьякову она призналась только при приеме на должность младшей в тройке и то лишь в факте изнасилования, опустив все подробности. Демонстрации таланта на тот момент хватило, но шеф не прекращал попыток узнать больше.

– Да-да, точно. – покивал шеф, делая вид, что и в самом деле запамятовал о катализаторе Лидиного таланта. – Что чувствуешь?

Ладонь легла на холодную кожу, и в подушечки пальцев словно впились десятки иголочек. Сидение действительно сохранило отпечаток трагедии, но эманации жертвы были недостаточно сильными, чтобы с точностью определить, что она чувствовала в последние минуты жизни или дотянуться до посмертной сущности, которой она могла стать. Лида ощупала стул целиком, но большего, чем легкое аномальное присутствие, не почувствовала.

– Не так много.

– Вот и я тоже. А должны бы больше. – Дьяков сел на кровать. – Какая-то херня, тебе так не кажется?

– Не знаю. – призналась Лида. – Я не так много всего… щупала.

Ей и в самом деле не хватало практики в полях. По-настоящему сильное присутствие она ощутила единожды в жизни, и оно привело Лиду на работу в Контору.

Дьяков хмыкнул.

– А ты умеешь ездить по мозгам, татарочка. Что еще необычного видишь?

– Не хватает проводников. Не под кроватью же они.

– Да, их здесь точно нет, иначе я бы ощутил. Скорее всего, утащили.

– Азамат?

– Подумай сама. – сказал Дьяков. – Ответ лежит на поверхности.

Лида задумалась.

– Совсем на поверхности. Вспоминай видео.

– Что-то не так с расположением стула? Вроде, стоит, где стоял. Или клейкой ленты нет?

– И не должно быть, это все в лабу отправили. – в голосе шефа послышалось разочарование. – Все еще проще, татарочка. Вспоминай, сколько рук потребовалось казаху, чтобы убить свою пассию.

– Две. – ответила Лида, чувствуя себя воспитанницей детского сада. «А ско-олько нужно ручек, чтобы задушить ведьму»?

– И куда он дел записывающий телефон?

– Поставил вот сюда.

Лида повернулась, чтобы показать, и замерла на месте. Никакой поверхности для размещения смартфона в комнате не было.

– Он передал его кому-то еще! – осенило Лиду.

– Именно. Так что ищем мы, по сути, двоих. Начнем с Азамата, но его подельника ты должна держать в уме.

– А если там тренога была?

– Если бы да кабы. – покачал головой Дьяков. – Не было треноги. Стол с кухни или вон ту тумбу казах по всей квартире тоже не двигал, можешь поверить моему обширному опыту. Их было двое, и подельник – хитрый ублюдок. Таится и молчит. Ненавижу таких!

Завибрировал телефон Дьякова. Шеф вытащил его, начертил пальцем узор для снятия блока и принялся читать сообщение.

– Садись.

Лида пристроилась на кровати рядом с шефом и уставилась в экран.

– Он прислал второе видео. – сказал Дьяков.

На этот раз съемка началась с неба. «Я готов умереть», – сказал Азамат, опуская камеру. Лида сразу же узнала стрелку на слиянии Москвы и Яузы, зеленый лоскут парка между широкими улицами и далекие крыши домов.

– Он на высотке.

– Да уж вижу. – сказал Дьяков. – Пошли к машине, досмотрим по пути.

Вел Дьяков небрежно, то и дело отвлекаясь на запись. Больше ничего не сказав, Азамат снимал город, потом поставил – на этот раз точно поставил – телефон рядом с собой и просто сидел, собираясь с духом.

– Он на подоконнике в какой-то квартире.

Дьяков кивнул, забрал у подчиненной смартфон, поставил видео на паузу и принялся рыться в адресной книге. Набрал нужный номер и чертыхнулся, не дождавшись ответа. Со второй попытки звонок прошел.

– Мишаня, здравствуй, дорогой. – заговорил шеф. – Твой трубку не берет, вели перезвонить… Ах вот как? Тогда давай сам выручай. Сегодняшний инцидент, да. Азамат зовут паренька. Фамилию не знаю. Поищи-ка по имени. А еще всех наших клиентов в сталинке на Котельнической… Квартира, да. Результат мне в вотсапп… Жду. Спасибо, Мишань, разочтемся тогда.

Вернув Лиде смартфон, Дьяков велел досматривать видео. К счастью, Азамат прыгать не торопился. Он сидел на подоконнике, подтянув ноги к груди, и только теплого пледа и кружки кофе не хватало для того, чтобы сделать его походим на мечтательных девушек с банальных черно-белых открыток. Смотреть было тяжело. Дьяков то и дело тормозил на светофорах. Лиду уже начало укачивать, когда видео внезапно оборвалось.

– Что скажешь, татарочка?

– Ему страшно. Он вовсе не похож на потенциального самоубийцу. – ответила Лида.

Она вспомнила, как сама хотела покончить с собой после Ночного попутчика и как не нашла в себе сил. Боли, отчаяния, ненависти к миру и себе оказалось недостаточно, чтобы решиться. Предсказывать, как поведет себя Азамат, Лида не могла, но чувствовала в нем родственную душу. Ее охватила жалость. А что, если Азамат сделает роковой шаг, когда они с Дьяковым явятся к нему? А что, если он уже прыгнул?

– Не сомневаюсь, что ему помогут. – Дьяков повернул руль, выруливая на набережную. – Глянь вотаспп от Миши Стольцера.

– Пришло. – Лида открыла сообщение. – Квартира 223А, зарегистрированы Атабек Садыхов и его сын Азамат.

– Ну неужели!

Дьяков подкатил к высотке, свернул во двор и загудел у шлагбаума. Выбежавшему на шум охраннику шеф ткнул под нос удостоверение, нашел свободное место во дворе переложил из бардачка в карман пистолет.

– Зачем?

Дьяков сокрушенно вздохнул.

– А тебе и впрямь не помешает поработать в полях. За мной, татарочка!

Номеров квартир по этажам при лифте написано не было. На глаз Лида определила, что Азамат с отцом жили на десятом или смежных с ним этажах, но с первой попытки все равно промахнулась. 223А нашлась на двенадцатом. Ругая нумерацию квартир на чем свет стоит, Дьяков провел ладонью по стальной двери, сунул ствол за ремень, прикрыв пиджаком, приставил палец к замочной скважине и закрыл глаза. Лиде еще не доводилось видеть настоящей осознанной магии в исполнении шефа; она ощутила идущую от него силу и искажения в эфирном пространстве. Когда раздался щелчок сдавшегося замка, девушка вздрогнула.

– На этот раз лэйдиз не фёст. – прошептал Дьяков, заходя в квартиру.

Лида пошла за ним. Аккуратно затворила за собой дверь, осмотрелась, поразившись высоте потолков и простору, от которого становилось не по себе. Дьяков уже проследовал в комнату Азамата, оттуда донесся его негромкий голос. Лида поспешила к шефу.

Юный убийца так и сидел на подоконнике, но уже не любовался весенней Москвой и не походил на мечтательниц с «ванильных» фотографий. Голова Азамата свесилась на бок, из открытого рта свесился распухший язык. Широко раскрытые глаза уставились прямо на Дьякова. Пальцы левой руки вцепились в воротник синего поло USPA. От покойника исходили темные эфирные волны. Лида поежилась, мысленно потянувшись к ним. Прикасаться к трупу она не осмелилась бы даже после прямого приказа шефа.

– Это, татарочка, результат смертельного проклятия на соломенной кукле. – произнес Дьяков. – И наложил это проклятие наш таинственный оператор.

Лида вышла на кухню, чтобы налить воды. От магии соломенной ведьмы ей сделалось дурно. Налив ледяной воды из-под крана, девушка махнула первый стакан залпом, вновь заполнила и выпила еще. Повинуясь привычке, поставила стакан в посудомоечную машину и насторожилась. Два коньячных бокала лежали рядом, и в них блестела золотистая жидкость. Остальную посуду успели помыть и даже убрать, значит, коньяк распивали относительно недавно. Шкафчик над мойкой был приоткрыт. Лида по-быстрому обмотала руку полотенцем и распахнула дверцу. Между бокалами и кружками лежала куколка. Человечка из сухой соломы, связанной красно-белыми нитками, обрядили в сшитую из кусочка джинсовой ткани безрукавочку, область паха выкрасили белым – мужским – цветом, к груди и голове тонкой липкой лентой примотали несколько черных волосков и сложенный клочок бумаги. А в горле соломенной куколки торчала английская булавка – катализатор смертельного проклятия.

***

Команда экспертов во главе с Колей Мясниковым прибыла одновременно с Атабеком Садыховым. Увидев тело сына, Садыхов упал на колени и принялся рыдать, отчего Лиде стало совсем тошно, и она попросила Дьякова отпустить ее до завтра. Шеф согласился с неожиданной легкостью. Лида распрощалась с Колей, раскладывавшим по пакетам улики, и спустилась к подъезду. Свежий воздух подействовал на девушку отрезвляюще. Сделав глубокий вдох, Лида мысленно отгородилась от темных течений, встряхнула головой и заставила себя улыбнуться. Первое настоящее дело вышло слишком угнетающим. Или они все такие?

– Приезжай сегодня, – сказала Лида безо всяких предисловий, набрав номер Кости и дождавшись автоответчика.

Костя никогда не отвечал сам: вечно был занят или создавал видимость серьезного человека. Тем не менее, на послания Лиды он реагировал быстро. Не успела Лида дойти до трамвайной остановки, как смартфон запищал, оповещая о новом сообщении. «В 6, как обычно», – написал Костя.

На вечер Лида купила бутылку белого и замороженные морепродукты. В ожидании Кости она успела приготовить его любимые спагетти, нарядиться и расставить свечи. Он явился вовремя – второй неадекватно пунктуальный мужчина из Лидиного окружения – протянул букетик, поцеловал в щеку и, скинув туфли, пошел мыть руки. Ели молча, но по выражению лица Кости Лида видела, что спагетти нравятся.

Он был старше нее почти на десять лет. Лиду тянуло именно к таким. Мужчины под тридцать дарили ей ощущение безопасности – то самое, которое пропало два года назад на трассе Москва-Питер вместе с Вовкой. Будь на Вовкином месте Костя, смог бы он справиться с Ночным попутчиком? Вряд ли, но Лида предпочитала не думать об этом. Ей приятнее было слушать сердце, а не рассудок. Костя оставался рядом, а Ночной попутчик растворился в темноте. Пусть там и пребывает!

Костя никогда не запивал пищу, пока не доедал все. Покончив с макаронами и собрав хлебом густой соус, он поднял тост за любовь и пригубил вино в то время, как Лида опрокинула в себя весь бокал.

– Тяжелый день? – поднял бровь Костя.

– Смешанный.

– Это как?

– На работе впервые обратили должное внимание. – поделилась Лида. – Но я не уверена, что действительно хотела этого. Тяжело.

– Так уходи. Это явно не твое. – посоветовал Костя.

Лида вздохнула. Она не рассказывала своему мужчине, где работает, ограничившись кратким «в госструктуре».

– Дам им еще один шанс. – Лида улыбнулась. – Может, дальше пойдет.

– Хорошо. – одобрил Костя, как будто решение Лиды зависело от его мнения.

Он любил смотреть как Лида раздевается. Обычно ей нравилось растягивать процесс, дразнить Костю, но события дня упали на девушку столь тяжелым грузом, что она выскочила из платья за секунду и набросилась на любовника, чтобы телесное удовольствие на время вычеркнуло из сознания мысли о расследовании. С Костей было по-прежнему, и это нравилось Лиде.

Когда все закончилось, девушка прильнула к плечу Кости и моментально заснула.

Во сне явился Вовка. Он стоял на пустынной трассе, а за его спиной чернел силуэт автомобиля. Парень протянул к Лиде руки и сделал неловкий шаг вперед. Склонившиеся в поклоне фонари разом зажглись, высветив лицо Вовки – бледное, худое – и выжженные голодом Ночного попутчика глаза. Вовка открыл рот и издал сдавленное шипение.

Звонок!

– Да? – прошептала Лида. Костя недовольно заворчал.

– Еще только пять утра…

– Кто это там жалуется? – осведомился Дьяков.

– Не ваше дело.

– Верно. Не мое. Но кем бы он ни был, придется тебя украсть. Жду тебя у подъезда.

– Что?

– Да, я знаю, где ты живешь, татарочка. Одевайся. Десять минут тебе!

– Но ведь…

– «Разве не пришло время что-то вам доказать?» – писклявым голосом проговорил Дьяков. – Узнаешь цитату? Сунь Цзы, «Искусство войны», вроде. Или нет? Ах да, это же Лидия Касымова, светоч магокриминалистики, просит дать шанс.

– Сейчас буду. – сдалась Лида, вылезла из-под одеяла и пошла в ванную.

Дьяков стоял возле машины, потягивая из литровой бутылки гранатовый сок. Он успел переодеться, и в пиджаке поверх красной футболки, драных джинсах и «конверсах» походил на барного тусовщика. Увидев Лиду, шеф провел ладонью по растрепанным волосам и протянул ей сок.

– Глотни и садись.

Когда машина вынырнула из двора Лидиной многоэтажки, девушка решилась спросить, ради чего шеф разбудил ее так рано.

– Мы нашли остальные куклы. Оказывается, наш казах снимал еще одну квартиру, куда и перевез все добро соломенной ведьмы. А еще Колян выяснил, что один из институтских друзей Азамата пропал. Мне нужно, чтобы ты прощупала куклы. Они тянутся к тебе.

– А это безопасно?

– Для меня, может, и нет. – пожал плечами Дьяков. – Для тебя – вполне.

По дороге Лида задремала, и Дьякову снова пришлось будить ее – на этот раз пальцем в бок. Девушка взвизгнула и, моментально проснувшись, начала тереть ребра.

– Больно же!

Шеф провел Лиду во второе обиталище Азамата, убогую однокомнатную квартирку, пропахшую кошками и затхлостью. За такую вряд ли просили много и уж точно не рвались проверять. Судя по всему, в ней Азамат чувствовал себя в полной безопасности.

Новым во всей квартирке был только стеллаж из Икеи. На нем лежали соломенные куколки, похожие на ту, которую Лида обнаружила в высотке. Некоторые из них ведьма уже успела привязать к жертвам. Волосы, клочки ткани, даже зуб – частицы заклинаемых крепились к куколкам знакомым тонким скотчем. Часть куколок оставалась заготовками.

– Их же уничтожат? – спросила Лида.

– Само собой. Как только мы закончим исследование и передадим в отдел утилизации. Заметь, я выторговал у начальства права на собственную экспертизу. Все произойдет внутри нашей тройки, и твоя чуйка очень важна, татарочка. Считай это большим авансом и не обижайся, если спорешь херню, а мне придется привлекать опытную ведьму. Начни-ка вот с этой.

Лида медленно провела рукой над куколкой с зубом. Подушечки пальцев закололо, а эфирное пространство колыхнулось от вторжения. Магия соломенной ведьмы пребывала в покое. Пробудить ее было некому, и она лениво дремала, стягивая энергии эфира и накапливая силу. Время – главный союзник чар, вспомнила Лида первую аксиому магокриминалиста. Чем старше магия, тем она сильнее.

– Кого я ищу?

– Попробуй понять, есть ли здесь кукла пропавшего друга. Зовут Захаром, вот фото. – Дьяков порылся в смартфоне и продемонстрировал Лиде портрет.

– Хорошо.

Сосредоточившись, Лида дотронулась до куколки с зубом. Солома была теплой и мягкой, будто поделка еще помнила прикосновение изготовившей ее ведьмы.

– Это женщина, – произнесла Лида. – Зуб отдан добровольно, в нем нет эманаций боли. Женщина в годах, сейчас, возможно, уже стара. Одинока. Нулевой магический потенциал.

Девушка убрала руку. Все, что она только что наговорила, пришло внезапно, единым потоком, но заглянуть чуть глубже эфир не позволил.

Дьяков кивнул.

– Кукла наша, из лаборатории. Чуйка работает, татарочка, идем дальше.

Воспрянувшая духом Лида отложила тестовую куколку в сторону и принялась за следующую. Магия мертвой соломенной ведьмы оказалась куда сильнее, чем та, которой зачаровали куколку с зубом. Она вцепилась в образ, не желая отдавать его пришлой чувствующей. Лида сжала зубы и стиснула солому, демонстрируя власть. И куколка ответила.

«Зачем тебе мой волос?»

«Я же ведьма, дорогой. Приворожу тебя!»

«Не доверяешь?»

«Страхуюсь»

– Это не он.

Одну за другой Лида брала куколок, ломая эфирную защиту и разбирая возникающие образы. Некоторые приходили визуально, от иных остались только слова, ароматы или вкусы. Ни одной ассоциации с именем Захар, голосом восемнадцатилетнего парня или портретом не пришло, и девушка развела руки.

– Куколки Захара нет.

– И все же он замешан в этом. – Дьяков ударил кулаком в ладонь. – Нутром чую!

– Если он убил Азамата с помощью куколки, свою он должен был забрать.

– Верно. Но я надеялся, что он не успел. – сказал Дьяков.

– А если ее не было вообще?

– Была. Помнишь записку на кукле Азамата?

Лида кивнула.

– Угадаешь, что там?

– Угроза? – ткнула наугад девушка.

– С точностью да наоборот. Признание в любви. У них там некислый такой треугольник образовался, разве что до групповушки не дошло. – цинично заметил Дьяков. – Азамат пишет, что любит и ее, и соперника так сильно, что разрывается, но ради ведьмы готов сжечь куклу друга.

– Это же магия. – Догадалась Лида.

– Та самая, о которой Азамат догадался. «Марионетка, оболочка», помнишь? И, видимо, рассказал другу. И тогда они решились.

– Но зачем потом Захару убивать Азамата?

– Потому что он продолжает любить ведьму, очевидно же. И убийцу своей возлюбленной он простить не сумел. Любовное проклятие не снимается так просто. Amor, как говорится, non est medicabilis herbes.

– Что?

– Благородная латынь, татарочка. «Любовь травами не излечить». Тем более, любовь, рожденную магией.

– Тогда… – Лида задумалась. – У меня не укладывается в голове, для чего он помогал Азамату, а тот снимал свои видео. Он же явно хотел что-то передать нам.

– Или не он. – проворчал Дьяков.

Оставив Лиду в комнате, шеф вышел на лестничную площадку и начал с кем-то переговариваться по телефону. Девушка взяла последнюю из куколок, с которыми работала, крепко сжала ее в обеих руках и зажмурилась. Соломенные человечки должны были поведать куда больше.

– Расскажи. – шепотом попросила Лида. – Чем ты связан с ведьмой. Что она думала о тебе? Чего хотела?

В спокойствие эфирного пространства, окружавшего куколку, ворвалась струйка чужой энергии, и Лида, испугавшись, едва не разорвала эту связь. Протянув руку, она с закрытыми глазами пошла по следу. В туалете, куда привела эфирная нить, девушка замешкалась. Открыла дверцу и пошарила между трубами, затем провела рукой по бачку. Кнопка смыва не работала. Лида несколько раз нажала на нее, но ничего не произошло. Тогда девушка приподняла крышку. Бачок был сух, а на дне лежал герметичный прозрачный пакетик с неаккуратно нарезанной бумагой. Схватив находку, Лида побежала к Дьякову.

– Давай, Колюнь, на связи! – шеф оборвал вызов и уставился на помощницу. – Что нашла?

Лида протянула Дьякову пакет.

– Пошли-ка!

Шеф закрыл входную дверь, уселся прямо на пол и высыпал из пакетика бумажки. Перевернул все так, чтобы были видны надписи, и просиял.

– Да ты умница, татарочка!

Склонившись над находкой, Лида разглядела, что именно было написано на бумажках. Имена. Красивый женский почерк не оставлял сомнений в том, кто фиксировал имена связанных с соломенными человечками людей.

Дьяков перебирал имена быстрее, чем Лида могла уследить, но одно имя она все же заметила.

– Захар М. Значит, его куколка все же была!

– Была, конечно. – Дьяков подхватил два листочка, один из которых явно был не вырезан, а вырван. – Но убийца вовсе не он.

– Как не он?

– Да вот так, татарочка. – шеф вскочил и сунул выбранные листки в карман. – Поехали! На месте поймешь.

По пути Лида снова клевала носом, но на этот раз заставила себя не засыпать. Дьякову же отсутствие сна, по всей видимости, не вредило. Машину он вел с такой же наглой легкостью и уверенностью, как и утром. Кофе, что ли, напился? Или «Ред Булла»?

– И вот мы снова здесь.

Ранним утром высотка на Котельнической казалась мрачной и неприступной. Еще не успевший уступить дежурство охранник узнал автомобиль Дьякова и поднял шлагбаум, не спросив пропуск. Шеф шутливо отсалютовал ему. В лифте Дьяков показал Лиде бумажки. На одной значилось «А. Садыхов», а на другой «Азамат С.».

– Что это значит, татарочка? – спросил шеф.

– Не знаю. Зачем ей две куколки Азамата?

– Азамата ли? – хмыкнул Дьяков, нетерпеливо барабаня ногтями по дверям лифта.

Атабек Садыхов открыл неожиданно быстро. На мужчине уже красовались безупречно белая рубаха и галстук. Ранняя пташка, подумала Лида. Чем таким он занимается, интересно?

– Доброе утро.

– Разрешите?

Дьяков отстранил хозяина квартиры и вошел.

– Что вы себе позволяете? – вспылил Садыхов.

– Имею право. Иди сюда, татарочка, закрой дверь. Да, на замок. Спасибо!

В руке Дьякова появился пистолет. Садыхов попятился, когда магокриминалист направил оружие ему в грудь.

– В комнату идите. – велел Дьяков.

Опешившая Лида зашла в комнату Азамата следом за шефом и хозяином. На лице Садыхова читался смертельный страх. По приказу Дьякова он покорно уселся на подоконник, схватился за галстук и побледнел.

– Это разбой какой-то. – пробубнил Садыхов. – Беспредел.

– Я долго размышлял, господин Садыхов, кто заставил Азамата снимать свои видео. – шеф посерьезнел, голос его стал зловеще тихим. – И не я один. Татарочка вот тоже в недоумении. Сначала я решил, что в нем говорила горячая восточная кровь. Не желал парень делить любимую женщину, вот и решил вопрос, как умел, а покаялся в видео. Современная молодежь ведь писать живьем не любит и не умеет. Но потом…

Дьяков вытащил бумажки ведьмы. Ту, что была оторвана, он протянул Садыхову.

– Потом я подумал, что ошибался, что Азамат, оказывается, был романтичной натурой. И писать умел красиво, и живые письма предпочитал электронным. Удивительно, правда? И очень неправдоподобно.

Из второго кармана Дьякова появилась записка с куколки Азамата.

– Читали?

Садыхов покачал головой.

– Врете, господин Садыхов, читали. – сказал Дьяков. – Ведь это вы прилепили ее на соломенную куклу.

Пистолет в руке шефа качнулся, когда Садыхов дернулся, чтобы выхватить бумажку.

– Сидите на месте! А ты читай, татарочка.

– «Дорогая Лиля!» – начала Лида. Так вот как звали соломенную ведьму! – «Прости меня за наивность, но по-другому выразить чувства не могу. Я знаю о твоей измене, о характере твоем ветреном. Знаю и не могу осуждать, но не могу и простить. Я люблю тебя и люблю его – сильнее всего на свете. А любовь толкает на страшное. Я скорее сожгу его куклу, чем смогу отпустить к тебе и оставить вас вместе. Пожалуйста, вернись ко мне. Подумай. Как знак моих чувств прими волос. Сделай куклу и на меня, если хочешь, и заставь разлюбить. Может, так будет не настолько больно. Искренне твой…»

– «А. Садыхов». – закончил Дьяков. – Идем дальше. Ведьма получает это письмо, делает куклу, но не подписывает ее самостоятельно. Вместо этого она отрывает от письма кусочек и использует его. А. Садыхов. А теперь ответьте мне, для чего ведьме была нужна вот эта бумажка?

Клочок с надписью «Азамат С.» лег на подоконник сбоку от Садыхова. Тот трясущейся рукой поднял его, поднес ближе к лицу.

– Не знаю.

– Все вы знаете. Тяжело было писать такое? В вашем-то возрасте. – Дьяков сокрушенно покачал головой. – Воистину, любви покорны и вся херня. Рассказывать, что было дальше?

– Вы ничего не докажете. – пролепетал Садыхов.

– Святая простота! Неужели вы думаете, что такого мне не приходилось слышать раньше? Вы арестованы.

– Тогда позвольте сделать звонок.

– Э нет, этой преференции я вас вынужден лишить. – сказал Дьяков, помахав перед носом Садыхова пистолетом. – Татарочка, умеешь водить?

***

В рапорте Дьякова все было донельзя логичным, и задержанному не оставалось ничего кроме признания. Атабек Садыхов познакомился с соломенной ведьмой Лилией гораздо раньше сына и стал ее спонсором, при этом не позволяя связать себя с куклой. Когда же судьба свела ведьму с сыном покровителя, та сразу поняла, что молодым человеком манипулировать гораздо проще. С помощью магии она подчинила и Азамата, и его ближайшего друга своей воле, отца же отправила в отставку. Когда Садыхов-старший понял, кого Лилия взяла в любовники вместо него, сперва пришел в ярость, затем смирился и опустился до унизительного письма. Поняв же, что ведьма не собирается вернуться или хотя бы разорвать связь с сыном, гордый мужчина задумался о мести. Узнать, что сын снимает для ведьмы отдельную квартиру, труда не составило.

Садыхов-старший завладел куклами сына, его друга Захара и своей. Захара он убил сразу: его тело нашли в подмосковном лесу, куда Дьяков Лиду не взял. Используя куклу Азамата, Садыхов-старший заставил сына связать и задушить ведьму, оставив себе роль немого оператора. После того, как все закончилось, он привез Азамата домой. Отец и сын выпили коньяка и поговорили по душам в последний раз, после чего Атабек пронзил куклу Азамата булавкой и прилепил к ней письмо, чтобы замести след и полностью исключить себя из истории.

– Прокололся-то он всего раз. – сказал Дьяков, закончив диктовать. – Не учел, что ведьма вела учет своих кукол и прятала бумажки с подписями.

Лида сохранила файл и послала его на печать. Старенький принтер недовольно заскрипел и заморгал. Подписав свой первый «полевой» документ, Лида передала его шефу, и тот отправился к старшему магокриминалисту, чтобы заверить бумагу и отправить ее в архив.

– Поздравляю! – крикнула со своего места Катюха.

– Спасибо. – поблагодарила Лида, хотя особой радости не чувствовала. Всеобъемлющей была лишь усталость.

– Ты как, не раздумала в полях работать? Без тебя тут скучно.

Лида улыбнулась.

– Вроде, нет.

– Наш сраный Азкабан переполнен, а способов стереть память в природе не существует. – вместо приветствия сказал Дьяков.

Лида уже в который раз за два дня села рядом с ним, щелкнула ремнем безопасности и глотнула гранатового сока. После приторно-сладкого чая, которым Лиду поила заботливая Катюха, рубиновая жидкость показалась слишком кислой.

– О чем это вы?

– Наказание, татарочка. Для магопреступников существует всего одна колония. Вторая строится, но, когда они закончат, одному богу известно.

– Психушка. – предложила Лида.

– Хороший вариант. – одобрил Дьяков. – Но для убийцы, прикоснувшегося к эфиру и подчинившего магию соломенной ведьмы, есть альтернатива. Едем!

В квартире Садыховых было темно и холодно. Двое младших оперативников караулили Атабека, сидевшего в кресле. Рядом с задержанным стояла бутылка коньяка.

– Следственный эксперимент завершен? спросил Дьяков.

Один из помощников кивнул и помахал исписанными листами.

– Признание, показания, та-ак, это что такое… – шеф торопливо просмотрел бумаги, поставил на некоторых свою подпись и поднял глаза на оперативника. – А где записка?

– В столе.

– Все, как надо?

– Обижаете. – фыркнул помощник.

– Еще бокальчик, господин Садыхов? – спросил Дьяков.

Задержанный отвернулся.

– Тогда воды! Надо же горло промочить! Татарочка, будь любезна, сбегай на кухню.

– Сейчас.

– Я не хочу. – проговорил Садыхов, посмотрев на девушку.

В его взгляде было что-то такое, что заставило ее поежиться, ощущение недоброго. Садыхов кивнул в сторону открытого окна.

– Больно уж здесь холодно.

– Татарочка поищет теплого. – пообещал Дьяков. – Иди уже!

Выбрав самую большую кружку – красную, с надписью «Лучшему отцу» – Лида пошарила в шкафчиках, но воды не нашла. Тогда она залезла в холодильник, достала бутыль минералки, свинтила крышку и начала наливать. Резкий мужской крик заставил ее вздрогнуть и пролить всю воду на пол. Лида бросилась в комнату. В распахнутое окно врывался свежий утренний ветер. Возле него стоял, глядя вниз, Дьяков. У одного из оперативников был порван рукав рубахи.

– Не хотел, чтобы ты видела процесс. – сказал шеф.

– Зачем? – Лида ахнула и выронила кружку, разлетевшуюся на мелкие куски.

– Потому что он заслужил, татарочка. Такую сволочь я давно не видел. И, раз уж ты прошла крещение в полях, открою страшную тайну: на радикальные решения начальство порой закрывает глаза, а предсмертные записки мы сочиняем красивые.

Он подкинул и поймал ключи от авто.

– По домам, парни!

Первое расследование вышло смущающим и жестоким, а бесцеремонность шефа потрясла Лиду до глубины души. Вернувшись домой, девушка заперлась в ванной и долго плакала, а Костя, стоя под дверью, пытался утешить ее и обещал найти достойное место в своей фирме. Лида прогнала любовника и велела не приезжать, пока она сама не позвонит. За неделю, прошедшую с того момента, желания набрать Костин номер так и не возникло.

Ночной попутчик начал являться во снах чаще, чем обычно, и Лида всерьез вознамерилась выложить Дьякову всю историю от начала до конца. Может быть, и в этом деле еще не поставлена закономерная точка? Пока что девушка молчала, но Дьяков видел нетерпение в ее глазах.

– Завтра в поля. – сказал шеф после двух недель рутиной работы в конторе. – Надеюсь, ты пришла в себя после дела Садыхова?

– Снова нужна женщина?

– Нет. Пожалуй, на этот раз нужна конкретная женщина. – улыбнулся Дьяков.

И Лида улыбнулась в ответ.