Нора мертвеца

1962 год

После ужина деревенская молодежь направилась на просторный покрытый короткой, насыщенно-зелёной травой пригорок, который располагался прямо за поселением. Настроение у всех было хорошим. Упитанные румяные девицы задорно хохотали, толкали друг друга локтями в бока, поглядывали на разбитных парней, одетых в непритязательные брюки и кипенно-белые отутюженные рубашки. Гармонист, что волок с собой табуретку, поставил её у края сельской дороги, сел, окинул остальных взглядом с хитринкой и растянул меха инструмента. Развесёлый мотив вмиг оживил молодежь. Девки запели, парни стали хватать их за руки и тащить за собой на поляну, плясать. Ожила, закружилась деревенская молодежь, растормошила задремавшую было природу. Скачут встревоженные кузнечики, вспорхнули с травинок божьи коровки, даже трудившиеся денно и нощно мураши совсем по-человечески заволновались и побежали кто куда. Казалось, если бы они могли разговаривать, то стали бы по-старчески ворчливо бухтеть: «Ишь, что устроили! Жизни от них нет! В голове одни глупости! Одни пляски на уме!».

Стас присел на траву недалеко от гармониста и наблюдал за разворачивающейся у него на глазах картиной. Сам ещё совсем молодой парень (он только-только окончил третий курс филфака), он с успехом боролся со своим желанием пуститься в пляс и пристально наблюдал за происходящим. Сюда Стас приехал не развлекаться, а собирать фольклор. Он немного повздорил с руководителем их экспедиции и, намеренно отбившись от группы, остался на один день в этой деревне, соврав про плохое самочувствие. Впрочем, задержался он не только из-за конфликта, но и из-за одной деревенской девушки, которая тайком строила ему глазки. На танцы совершенно не умевший танцевать Стас тоже пришёл только чтобы повидаться с ней и теперь выискивал Прасковью среди веселившегося народа.

Плясали и взрослые люди, и молодые, пританцовывала даже детвора. Взрослые женщины нередко танцевали друг с другом – последствия войны, которые даже спустя годы после её окончания можно было созерцать. Впрочем, молодые девушки иногда поступали так же, но только для того, чтобы подзадорить парней, отпускавших двусмысленные шуточки и толкавших друг друга локтями в спорах о том, кто и кого может пригласить, а кого приглашать потанцевать нельзя. Но чаще, конечно, молодые образовывали разнополые парочки, энергично, пусть и не слишком изящно выплясывали. В воздух подлетали подолы цветастых юбок, благодаря чему сидевшему на траве Стасу удавалось рассмотреть икры девушек. Устроившиеся рядом с гармонистом старушки напевали народные мотивы, плясавшие парни время от времени хлопали в ладоши и свистели, в воздухе пахло вечерней росой и свежескошенной травой. Пока Прасковью разглядеть не удалось, но Стас не жалел об этом, чувствуя в развернувшемся празднестве нечто настолько естественное, древнее и неудержимое, что наблюдать за этим можно было так же, как за водой и огнём – вечно.

Сзади кто-то бесшумно подкрался, легонько задел плечо сидевшего Стаса своим бедром. Студент поднял глаза и увидел девушку, ради которой явился сюда. Паша села рядом, расправив свою пышную красивую красную юбку. Сложив ножки боком, она то ли случайно, то ли намерено оголила красивые стройные ноги до колен, демонстрируя крепкие крестьянские загорелые икры. Плечом девушка прижалась к плечу Стаса, косу перекинула себе на грудь, время от времени теребила её кончик, щекотала волосами кожу студента. От Прасковьи пахло травой, горьковатыми луговыми цветами, трудом и потом. Стас посмотрел на неё, и от взгляда её глубоких чёрных глаз у юноши по спине побежали мурашки. Паша положила свою ладонь сверху его, легонько сдавила, улыбнулась. От этой улыбки у Стаса закружилась голова, а сердце сжалось в плотный едва подрагивающий комок. С трудом подбирая слова, он всё-таки заговорил первым.

- Часто у вас так веселятся?

- Всегда, когда работа не слишком тяжелая, - без охоты ответила Прасковья, мягко улыбнувшись.

Заметив неодобрительные взгляды женщин, стоявших чуть в стороне от поляны, она чуть отодвинулась от Стаса, сорвала травинку и стала щекотать ею руку студента.

- Ты надолго у нас останешься? – спросила она, когда заметила, что кожа Стаса сделалась гусиной.

- Завтра, самое позднее послезавтра ухожу. Нужно будет догнать своих.

Склонившаяся над рукой Стаса Паша подняла глаза и посмотрела на него исподлобья, во взгляде девушки читалась обида.

- Ну и ладно, - сказала она, скомкала травинку, резко встала, намерено откинув юбку так, чтобы ткань ударила Стаса по лицу, пошла прочь.

Стас посидел ещё немного, но, заметив, что после ухода Паши «кумушки» потеряли к нему всякий интерес, сам поднялся и последовал за подругой. Удалившись на почтительное расстояние, он перешёл на бег. Всё внутри него клокотало, нужно было найти Пашу, объясниться, унять разожжённый ею пламень.

К счастью, девушка ушла недалеко, присела у чьего-то забора и игралась с одуванчиком.

- Прасковья! – окликнул её Стас.

Она повернулась к нему, в глазах девушки зажегся озорной огонёк. Подскочила на ноги, и, звонко засмеявшись, бросилась прочь, в сторону березовой рощицы. На мгновение Стас залюбовался грациозностью, с которой Паша убегала, придерживая мешающий ей подол юбки. Красное на зелёном, и эти красивые стройные ноги, которым позавидовала бы даже Афродита… Сердце просто рвалось из груди, дыхание перехватывало, внутри Стаса проснулся охотник. Он со всех ног погнался за хохочущей Пашей видел, как между деревьями мелькают её яркое платье и босые ступни, слышал её звонкий радостный смех, чуял особый терпковато-кислый аромат её кожи, знал, ещё немного и он догонит…

Пронзительный девичий крик, хруст сломанной ветки, ядовито-гнилостный запах смерти. Стас выбегает на поляну и видит болтающиеся синевато-коричневые ступни и Пашу, упавшую на землю и с ужасом взирающую вверх. Он поднимает глаза и окидывает взглядом уже начавшее разлагаться тело немолодого висельника. Глаза закрыты, губы синие, язык вывалился и распух, слюна растеклась по щеке и засохла. Босые распухшие волосатые ноги с большими желтовато-коричневыми пальцами, потрескавшимися ногтями. Вид был ужасен.Но вырвало Стаса не от этого. Запах… Повсюду стоял непереносимый смрад смерти.

…

В течение часа жители деревни сняли покойника с ветки, опознали – им оказался местный вдовец Илья, чья жена умерла около года назад. Тело отволокли к его дому, там собрался народ и живо обсуждал произошедшее. Стаса заинтересовал разговор двух старушек, державшихся особняком. Как он понял по обрывкам фраз, они считали, что в случившемся виноваты потусторонние силы. Как участник фольклорной экспедиции, он счёл нужным подойти и прямо спросить, что, по их мнению, случилось с Ильёй.

- У нас завелась берегиня. Она как русалка, только от слова «берег», то бишь на берегу обитает. А завелась она вот как. В незапамятные времена девку замуж за нелюбимого решили отдать. Так она пошла в лес и на берёзоньке того… отдала богу душу. С тех пор каждое лето мужикам, что по лесу бродят, спуску не даёт, - заявила старушка. – И волосы у неё цвета лесной листвы, потому как осенью преставилась.

- Всё-то ты переврала, Семёновна, - закряхтела её старшая товарка. – Берегиня от слова «оберег», берегиньки нас берегли. А та, что в лесу живёт, то луговая русалка. И появилась она известно когда: после турецкой войны муж её домой не вернулся, она истосковалась по нему, так сильно тосковала, что есть и пить перестала да померла. Вот с тех пор и водится в нашем лесу луговая русалка.

- Ой и заливаешь, ой, и заливаешь, - обиделась первая и начала настаивать на своей версии, приводя доказательства, которые непосвященному человеку ни о чём не говорили.

Стас же карябал заковыристые символы в своём блокнотике. Учиться стенографии он начал ещё на втором курсе, когда узнал, что они будут ездить в фольклорные экспедиции и записывать сказки, песни, частушки и легенды со слов местных жителей. На сегодняшний день Стас без труда стенографировал беглую речь, благодаря чему рассчитывал не только собрать богатый материал, но и зафиксировать особенности речи сельских жителей.

- Обе вы ерунду городите, - появилась третья, по виду самая древняя бабушка. – На нас беду ведуньи из деревни, что за рощей, накликали. Род их проклят, потому и губят вдовцов. Три года назад всё то же самое было, когда Василий повесился. Года после смерти жены не прожил. Все говорил, от тоски, но мне-то он всё рассказывал. Заявился и говорит: «Ко мне по ночам моя Тонечка ходит». Я сразу всё смекнула, велела в церкву сходить, свечи поставить перед иконами святых, да богу помолиться. Он не послушал, а перед самой смертью на венчание звал. Гутарит: «Мы с Тоней сегодня ночью венчаемся в берёзовой роще, приходи, свидетельницей будешь!». Весь счастливый, но бледный-бледный. Я ему опять напоминаю: «Померла твоя Тоня, окстись!» Только всё нипочём. Назавтра его в рощи повешенным и нашли. Что сам он это сделал никогда не поверю. Василь не из таких был, он в трёх войнах горя навидался, а духом не упал.

Другие две старушки явно были не согласны с мнением третий, начали было спорить, но Стас решил вмешаться.

- А что это за деревня, о которой вы говорите? Как в неё попасть? – спросил он.

- Иди через рощу, тропинку какую сыщи и бреди по ней. Как роща кончится и леса начнутся, дорогу увидишь. Она тебя к деревне той и приведёт. Только не ходил бы ты туда, парень. Люди там ненашенские, веры нехристианской.

Стас сделал последние заметки в блокноте, поблагодарил старушек и ушёл, оставив их спорить друг с другом. Стоит ли говорить, что рано поутру он направился прямиков в рощу на поиски тропинки, которая выведет его к деревне нехристей.

Сельские жители не обратили на городского чудака никакого внимания, но всякий, кого Стас спрашивал, где конкретно искать тропинку, либо отвечал неопределённо, либо врал, что не знает, хотя по глазам было видно – всё он знал. Пришлось бесплодно бродить по берёзовой роще всё утро. Надо сказать, тропинок там было много, но все они узенькие, хоть и хорошо хоженые.

Ближе к полудню Стас присел отдохнуть и задумался, как быть дальше. Дневной зной сморил его, и он задремал, привалившись к берёзке. Ему снилось, что кто-то подкрадывается сзади и начинает душить его. Сон был настолько реалистичным, что Стас проснулся от страха, даже схватился за шею и, убедившись, что на ней не сомкнулись чужие пальцы, протёр глаза.

Чувство тревоги не отпускало. Казалось, за ним кто-то наблюдает. Стас встал, осмотрелся, но среди бесконечных рядов берёзок запросто можно спрятаться.

- Ау! – без надежды на успех, крикнул Стас.

- Ау! – донёсся в ответ насмешливый девичий голос.

В памяти Стаса тут же всплыла история о берегине, которая завелась в лесу после того, как здесь повесилась какая-то деревенская девка.

- Глупости какие, - пробормотал Стас.

- Ау! – снова девичий голос, а там, среди деревьев, мелькнула копна рыжих волос.

Стас относился к числу тех несуеверных людей, которые хоть и не верили, но плевали через плечо, когда чёрная кошка перебегала дорогу. Поэтому испытывать судьбу не собирался, развернулся и двинулся обратно в сторону деревни. Шёл быстро, а когда услышал, как под ногами преследователя ломаются ветки, перешёл на бег. Девица за спиной захохотала, и в этом смехе чувствовалось что-то демоническое. Стас побежал быстрее, чувствуя покалывание в макушке. Понял, что сбился с пути, деревня в другой стороне, а он не может разобраться, где вообще находится. Петляя между деревьев, запаниковал, а когда рыжая преследовательница возникла прямо перед ним, вскрикнул от неожиданности, отпрянул назад и, споткнувшись, рухнул бы на землю, но по счастливому стечению обстоятельств за спиной оказалась берёза, на которую он и навалился всем весом.

Девица была хороша собой: белая кожа, смешливый взгляд, яркие веснушки на щеках, выразительные серые глаза, худые розоватые губы, маленький аккуратный носик, длинная шея. Сложением она отличалась от большинства деревенских девушек, которых Стас повстречал, была худенькой и даже хрупкой. Но на то она и берегиня, чтобы отличаться.

Не зная, как себя вести, Стас замер на месте, вспоминая способы защиты от русалок. Но ничего, кроме креста на шее и полыни в голову не приходило. Ни того, ни другого у Стаса не было.

- Куда же ты от меня убегал, добрый молодец? – задорно спросила девица. – Аль не по нраву я тебе пришлась?

- Да я и не убегал, - пробормотал Стас, несколько смутившись.

- Ну значит показалось, - звонко захохотала рыжая.

- А ты, собственно, кто такая? – осмелев, Стас решил держаться так, как будто ничего не случилось. – В деревне я тебя не видел.

- Так я не из этой деревни, - с улыбкой ответила рыжая, расправляя свои густые распущенные волосы.

- Из соседней? – Стас заинтересовался. – Которая за рощей?

Незнакомка кивнула.

- Как тебя зовут? Меня Стас, - представился он.

Девица кокетливо опустила глаза в землю и ничего не ответила.

- Почему молчишь?

- Я пришла по делу, а не знакомиться. Гуторят, ты сказки собираешь, разобраться хочешь, что с мужиками в этой роще творится. Это правда, или люди впустую языком болтают?

- Быстро же здесь слухи расходятся. Но да, это правда.

- Тогда я могу тебе помочь. Но не просто так.

- И что тебе нужно?

- Потом. Сейчас ты скажи, что нужно тебе?

Стас задумался. Вообще-то он намеревался поговорить с жителями соседней деревни, но теперь, после встречи с «берегиней», которая намекала, что знает, кто губит мужиков в рощице, любопытство заставляло прямо спросить об этом.

- Мне нужно знать, кто убивает вдовцов, - сказал Стас.

- Мертвец, который является к ним в виде их умерших жён, - запросто ответила девушка. – Похоронен он прямо в этой роще, пробраться к нему можно через яму. Её ты найдёшь, если свернёшь с хоженых тропинок на северо-запад, отыщешь поляну и нору у одной из берёз. Оттуда мертвец и выползает. Чтобы убить его нужно забраться в ту нору, проползти до могилы неупокоившегося и вбить ему в сердце осиновый кол.

- Вот как, - Стас сразу же пожалел, что ввязался в этот разговор, - ну спасибо за совет. Я подумаю.

- А чего думать? Пошли, я тебе покажу, где эта нора.

Стас замялся, но потом рассудил, что уже потратил кучу времени впустую и не случится ничего страшного, если сходит с девицей к достопримечательности, о которой сельские ничего не рассказывали. Наверное потому, что нору эту вырыл какой-то зверёк, и никакого реального интереса она не представляла.

Дорога заняла не больше получаса, и когда они оказались на месте, Стас пересмотрел своё мнение. На небольшой поляне под низенькой скособоченной берёзкой красовалось чёрное отверстие, напоминавшее червоточину на зелёном яблоке. То была не нора, а целая яма. Можно было бы заподозрить, что её вырыл кабан, вот только так глубоко кабаны не копают. Нора уходила под берёзу и уводила куда-то в сторону, в вечную темноту подземелий. В отверстие это человек, пусть и не без труда, пролезть мог. Слова незнакомки уже не казались такими уж бредовыми, пусть в мертвеца Стас по-прежнему не верил.

- Полезай туда и найдёшь мертвеца. Вбей ему кол в сердце, и вдовцы умирать перестанут, - повторила рыжая.

Слушая её краем уха, Стас задумчиво кивнул, но, разумеется, лезть никуда не собирался.

- Ладно, я подумаю, - добавил он, отходя от отверстия.

- Думай, но аккуратно. Потому как если сельские узнают, что ты здесь бывал, тебе несдобровать.

- Это ещё почему?

- А ты спроси у них, где похоронена ведьма, сам всё поймёшь, - в глазах девицы опять заблестели озорные огоньки.

Стас кивнул и, не прощаясь, отправился обратно в деревню. Незнакомка не последовала за ним, проводила взглядом после чего продолжила гулять по роще.

По возвращению в деревню Стас стал собираться, намереваясь уехать из деревни уже сегодня, и завтра-послезавтра нагнать экспедицию. Пока он складывал вещи в дом, где Стас остановился, пришла Паша.

- Уезжаешь? – тихонько спросила она.

- Угу.

- Переночевал бы ещё одну ночку, - на лице девушки появилась слабая улыбка, от которой Стасу захотелось задержаться на эту самую ночку.

Но встреча с рыжей незнакомкой в роще не давала ему покоя, поэтому он неожиданно для самого себя спросил:

- Паша, а где похоронена ведьма?

На мгновение девушка смутилась, насупилась, потом вдруг неестественно громко рассмеялась.

- Ой, Стас, ну какая ведьма! – её жесты сделались размашистыми, а мимика подчеркнуто-гротескной. – Мы год назад человека в космос отправили. Решил посмеяться над деревенской девушкой. И не стыдно тебе?!

Реакция удивила Стаса, он сделался серьёзным. Паша явно что-то пыталась скрыть от него.

- Я не смеялся. Просто люди говорят, якобы у вас здесь похоронена ведьма.

- Какие люди? – взгляд Паши вмиг стал колючим.

Стас рассказал о вчерашнем разговоре старушек и о том, как повстречал в лесу рыжеволосую девушку.

- Вот какие люди, - мрачно протянула она. – Тогда подожди, я приведу тех, кто тебе расскажет про ведьму.

Сказала и ушла. Оставшись наедине с собой Стас крепко призадумался. Любопытство нарастало. То особое, присущие только человеку любопытство, которое заставляло дикарей в незапамятные времена любоваться огнём, когда остальные звери бежали от него прочь, тесно переплетённое с бессмысленным риском, и в то же время, позволившее людям стать доминирующим видом на планете. Казалось бы, он только-только перепугался берегини, собирался уезжать как можно скорее, а теперь подумывал о том, чтобы залезть в узкую дыру в земле и выяснить, что же сокрыто там, во тьме.

Неожиданно для самого себя Стас схватил свой рюкзак, отправился к одному домику, вблизи которого росла осина, отломал подходящую ветку, поскольку хозяев дома не было, без спроса взял топор и с его помощью изготовил кол. После решил временно обобществить средство производство мелкобуржуазного элемента, взяв хозяйскую кирку. Взамен оставил у стены дома свой рюкзак и уже собирался уходить, как вдруг заметил, что по деревенской дороге шла Паша в сопровождении двух молодых крепких парней, а следом за ними семенила старушка, которая вчера рассказала ему о соседней деревне. Стас почувствовал неладное, оставил рюкзак и спрятался за находившимся неподалеку сараем.

- Вон его рюкзак! – крикнула Паша и забежала во двор. Парни не отставали, а бабушка не поспевала. – Ушёл! – всплеснула руками Паша.

- И что теперь делать? – вопросительно посмотрел на неё один из сопровождавших.

- Баб Машу надо спросить, - сказала Паша.

- Ждать, - ответила приковылявшая старушка. – Теперыча он якшается с отродьями Туги́, живьём его отседова пущать нельзя. Парашка, беги, скажи всем, как его увидят, пусть хватают и ко мне ведут, а вы где-нибудь заховайтесь и глядите в оба. Вернётся – цап его! И тоже ко мне!

Сказать, что услышанное шокировало Стаса – значит ничего не сказать. Деревенские жители казались не слишком приветливыми, но добродушными. А теперь старушка-божий одуванчик заявляет, что живого Стаса из деревни выпускать нельзя. Может послышалось? А если нет? Что за чертовщина здесь вообще творится? Осознав, что рюкзак придётся оставить, Стас дождался, когда четверка преследователей разойдётся, незаметно выбравшись из своего укрытия, он покинул деревню и без приключений добрался до рощи.

Обдумывая подслушанный разговор, Стас глядел на кирку и кол в своих руках, гадал, что в той яме. Почему вопрос про ведьму вызвал такую реакцию? Кто такие отродья Туги? Жители соседней деревни?

Впрочем, главным вопрос – что теперь делать? Можно, конечно, бежать прочь из деревни, добраться в ближайший город и рассказать обо всём в милиции. Если здесь под видом простых крестьян пряталась опасная секта, приносящая людей в жертву, то это был просто гражданский долг Стаса. С другой стороны, никаких доказательств этого у него не было. А слова… Так баба Маша просто от них откажется. Нужны были доказательства. И их можно было получить в норе. В которой, по словам рыжей незнакомки, прятался не упокоившийся мертвец. Но скорее всего там Стас обнаружит останки убитых сельчанами людей. Всё указывало на то, что придётся лезть в нору.

Стас посмотрел на небо – солнце ещё высоко, сейчас не больше трёх часов, а темнеет летом поздно. Он успеет быстро слазить в нору, всё выяснить, и, обойдя деревню, выбраться к дороге дотемна. Решившись, Стас отправился на поляну, которую ему показала рыжая незнакомка.

Добравшись туда, он замер возле норы. Смотрел в черноту и думал, чем он вообще занимается. Он уже перешёл на четвертый курс, мечтал об академической карьер, состоял в комсомоле. При этом собирался лезть в нору, потому что какая-то сельская девка заявила, что там он найдёт того, кто убивает вдовцов. Что вообще за бред?!

С другой стороны, будучи прилежным студентом, Стас прекрасно помнил, как на лекциях диамат их учили тому, что единственным критерием истины является практика. Когда-то священники аргументировали невозможность создание воздушных судов тем, что бог не позволит людям обладать такой силой, которую можно обратить во зло. Это не помешало создать воздушные шары, самолеты, вертолеты. Поэтому вместо слепой уверенности, в основе которое лежали догматизм и предубеждённость, следовало положиться на практику и с её помощью выяснить, что бред, а что правда.

Рассудив так, Стас снял с себя одежду, чтобы не испачкать её, взял кирку, чтобы расчистить путь в случае завала, по совету рыжей незнакомки запасся так же осиновым колом. После чего, стал на четвереньки и попытался пролезть в яму. Ему это удалось на удивление легко, он скользнул внутрь на два-три метра. Земля за спиной обсыпалась, ограничив доступ света, и Стас оказался в кромешной тьме. Стал ползти вперёд, чувствуя себя крайне неуютно. Нора давила на него со всех сторон, становилась уже, плечи едва помещались. В какой-то момент показалось, что он застрял. Грудь сдавливала толща земли, дышать стало нечем, Стас попытался податься назад, но стало только хуже, земля стала обсыпаться прямо перед его лицом, лаз могло завалить полностью. При этом сместиться назад не вышло. Начался приступ клаустрофобии, Стас с трудом удерживался от того, чтобы впасть в панику. Он попытался расчистить путь киркой, но из-за узости прохода выставленная вперёд рука толком не шевелилась. Тогда, выбросив и кирку, и кол, он зажмурился, успокоился, насколько это вообще позволяла ситуация, вцепился пальцами в стенки лаза, ногами стал тихонько толкаться вперёд и, спустя какое-то время, сумел сдвинуться с места. Дышать стало чуть легче, хотя ощущение нехватки воздуха сохранялось.

Кое-как нащупав и подобрав свои инструменты, Стас продолжил ползти в норе навстречу своей судьбе, тем более что другого выбора у него теперь не оставалось. Потеряв счёт времени и почти выбившись из сил, он услышал какие-то стоны впереди себя. Нора стала расширяться, превращаться если не в подобие пещеры, то в объёмную полость под землёй. В какой-то момент Стас смог встать на четвереньки и передвигаться на такой манер. Между тем стоны делались явственнее, громче.

Вслепую опустив руку, Стас ощутил, что упирается не в землю, а во что-то склизкое, твёрдое, мерзкое, вонючее. Аккуратно попытался пощупать это, и в этот момент обнаруженный объект пришёл в движение! Стас отпрянул, перепугался, осознав, что он находится в этом узком лазе с кем-то ещё. Стоны стали громче, сопровождались тяжелым дыханием, что-то находилось совсем рядом.

Не на шутку перепугавшись, Стас ухватил кирку, перевернулся на спину и, нащупав над головой корни берёз, начал лупить землю, в надежде, что он находится не так глубоко под землёй и обвалившаяся почва не похоронит его заживо.

Стоны стихли, но дыхание участилось. Нечто, прятавшееся в норе, пришло в движение. Удар киркой, ещё один! Оно ворочалось, поднималось. Снова удар, земля сыплется прямо на лицо, попадает в рот, глаза, Стас жмурится. Ползёт! Кто-то ползёт к нему! Серия ударов, Стас частил как мог, толкал потолок полости ногами. Нечто из норы приближалось к нему, смердящий запах ударил в нос. Отчаянный удар, толчок ногами, потолок обрушился, завалив Стаса, заживо погребая его под землёй.

К счастью, слой оказался небольшим. Расшвыривая комья земли в стороны, Стас поднялся, встал в полный рост, зажмурился от вида нестерпимо-яркого солнца, лучи которого пробивались между переплетавшимися ветками берёз. Жадно глотая воздух, Стас опустил свой взор, и увидел, что в земле карабкается… Но этого не могло, просто не могло!

В ужасе и отвращении он попятился, стряхивая с себя землю, выбрался из ямы глубиной примерно метра полтора и наблюдал за тем, как между сырыми комьями почвы шевелится почти что разложившийся мертвец. На руках болтались кусочки ещё не сгнившей плоти. В глубоких ранах можно было различить, как мускулы сокращались, заставляя пожелтевшие кости приходить в движение, как гной растекался по сосудам вместо крови, как перепуганные черви выползали оттуда наружу и, падая вместе с комочками гноя, приземлялись с противным чавкающим звуком.

Первый шок прошёл, Стас вспомнил про кол и, переборов ужас, не давая мертвецу времени выбраться из завала, прыгнул вниз, прижал тело покойника, и, направив кол в грудь сопротивлявшегося противника, изо всех сил надавил на тупой конец своего оружия.

Кол продавил плоть, гной брызнул в разные стороны, но кости не поддались. Мертвец продолжал шевелиться, из-под земли показалась его отвратительная пятерня с почерневшими, покрытыми плесенью пальцами. Покойник попытался отмахнуться от Стаса, тот отпрянул назад, ухватил кирку и, замахнувшись, ударил ею прямо в грудь, проломив кости, пробив полное ненависти сердце нечистой силы.

Мертвец застыл, Стас впервые посмотрел на его лицо. Волос почти не было, кожи тоже практически не осталось, но даже из то невнятной мясисто-гнилой массы проглядывались черты лица. Перед Стасом лежал труп женщины.

Переведя дыхание, он взял кол, пристукивая его боковой поверхностью кирки, вбил в грудь трупу, выбрался из ямы, присыпав место побоища землёй. Неизвестно, погубил он нечисть или нет, но выяснять это наверняка Стасу уже не хотелось. А хотелось поскорее догнать экспедицию и забыть о пережитом кошмаре.

Приблизительно сориентировавшись, он побрёл к тому месту, где располагался вход в нору. Добравшись, он обнаружил, что там его уже поджидала рыжая незнакомка. В руках она держала вещи Стаса.

- Пошли со мной, я провожу тебя к ручью, - позвала она его.

Стас никак не мог прийти в себя после случившегося, молча последовал за девушкой, раз за разом прокручивая в голове момент, когда он прыгает в яму и пытается вбить мертвецу кол в сердце.

Между тем дорога не заняла много времени, они вышли на живописный холмик, у основания которого тёк ручеёк. Увидев воду, Стас бросился к ней, припал на колени у небольшой лужицы, умылся, то и дело подставляя руки под морозно-бодрящую струйку смывал с себя лоскуты кожи, засохший гной, прилипшие комки земли. Минут через пятнадцать он привёл себя в более-менее приличный вид, почувствовал, что дышать стало легче, отошёл от ручейка, поднялся на холмик и лёг прямо на траву, закрыл глаза, позволяя уставшему мокрому телу отдохнуть и высохнуть. Незнакомка оказалась тут как тут. Она села рядом, провела рукой по его лбу, закопалась пальцами в волосах, наклонилась к нему, тихонько прошептала на ушко:

- А мне нужна только твоя любовь.

После чего поцеловала его в щёку, губы, шею, заставив дышать чаще, открыть глаза и обнаружить, что она абсолютно голая, нежная, беззащитная. Руки Стаса непроизвольно обхватили её талию, скользнули вверх, по молочно-белой коже, к нежным грудям, к лебединой шее, к ангельскому лицу. Всё происходило как в тумане, но в то же время естественно и единственно правильно. Так тогда казалось.

А потом она ушла, оставив вконец обессилившего Стаса одного. Он заснул и проспал до самого вечера, а когда пробудился, засобирался, пытаясь разобраться, где правда, а где грёзы. Покинул берёзовую рощу, прячась от местных, обошёл деревню, выбрался на проезжую часть и на попутках догнал свою экспедицию.

Если бы он знал, какую цепочку событий запустил, то закричал бы от отчаяния.