Новгородец

Встань и дойди!

В себя я пришел от боли в груди, лежа на чем-то твердом. Где-то слева потрескивал дровами костер, в воздухе пахло дымом, лесом и… трупами?

В следующий миг сознание прояснилось, я открыл глаза и увидел над собой звездное небо. На дворе ночь, вокруг шумит лес, рядом горит костер и… Какого хрена тут вообще происходит?! Почему я живой? Та тварь меня не добила? Или она все же подохла?

Ещё странные ощущения во всем теле. Оно словно бы затекло. Грудь горит так, словно к ней приложили раскалённый утюг, но зато совсем не болит нога. Одна боль перекрыла вторую? И ещё этот гулкий голос при пробуждении. Где-то я его уже слышал, м-да… Куда, интересно, здесь нужно дойти?

Все это пронеслось в голове за пару мгновений. Я принял сидячее положение, огляделся и потрясенно выматерился. Других выражений для оценки увиденного в голове не возникло.

На хорошо утрамбованной площадке, вокруг обложенного камнями костра лежало шесть неподвижных тел. Вокруг – густой лес, слева – небольшой холм и там наверху тоже что-то горит. Справа в двадцати метрах стоит бревенчатая избушка без трубы и двери. Вход закрыт тряпкой, по обеим сторонам вырезаны какие-то странные символы. Возле костра лежат два больших бревна – на них очевидно сидели. Огонь горит слабо, но да и хрен с ним! Откуда здесь столько трупов?! И почему мертвые так странно одеты?!

В паре метров от меня лежал молодой парень в простом коническом шлеме, короткой – до бедер – кольчуге и торчащем из-под неё поддоспешнике. Рядом валяются круглый треснувший щит и копье. Плечо парня изуродовано страшным ударом топора – я немного разбираюсь в этих делах. Первую атаку он, похоже, принял на щит, вторую пропустил, и кольчуга не выдержала. Топор разрубил ключицу, глубоко вошёл в грудь, и парень долго не мучился. Площадка вокруг него залита кровью и это не бутафорская краска. Я знаю и хорошо помню этот металлический запах.

Ещё один в точно таком же прикиде лежит в пяти метрах справа, убитый ударом копья. Чуть дальше – труп взрослого мужика без доспехов. На нем красная руническая туника и плащ из грубой кожи с меховой оторочкой. Голова мужчины проломлена и залита кровью. На шее виден амулет – небольшое топорище, выполненное из светлого металла с нанесенной гравировкой. Рядом лежит массивный посох с навершием в виде головы медведя.

Остальные трое обряжены в викингов. На всех ржавые хауберки[1] с длинными рукавами и капюшонами. Рядом валяются каплевидные щиты и мечи. У одного в руках двуручный топор. Он, наверное, и убил лежащего рядом со мной парня.

Картина отпечаталась в голове, но и не подумала туда укладываться. Какой-то чудовищный бэд-трип[2]. Меня словно унесло в прошлое. В двенадцатый или тринадцатый век, судя по прикидам этих ребят. После случившегося на капище – вполне рабочая версия, но это же бред! Поэтому сказки оставим сказочникам, а мне нужно понять, как я здесь оказался и куда подевался Андрюха?

При воспоминании о друге по спине пробежал холодок. Впрочем, на площадке его нет, и это слегка успокаивает.

Поморщившись от боли, я глубоко вдохнул, ещё раз оглядел площадку и попытался думать рационально. По всему получалось, что Андрюха меня подобрал и притащил сюда, а сам поехал за неотложкой? Только сюда – это куда? На слёт ролевиков, которые перепились и устроили настоящую драку? Да, наверное, но почему у них такое оружие? Мечи не похожи на бутафорские, и копье, что лежит между мной и убитым, выглядит как настоящее. Ещё странно, что возле костра нет остатков еды и бутылок. Может, они употребили что-то потяжелее? Возможно, но я не специалист и по внешнему виду судить не могу. К телам и к оружию лучше не прикасаться. Останутся отпечатки, и потом доказывай, что это не ты их убил. Ладно, главное сам живой – остальное неважно. Стоп!

Спохватившись, я осмотрел себя и натурально выпал в осадок. На мне была надета чужая одежда! Рубаха или, скорее, кафтан, грубые штаны, обмотки на ногах и поршни[3]! Трусов нет, на поясе кожаные ножны с кинжалом. На шее висит небольшой металлический амулет в виде дубового листа. Такие ещё находили в языческих захоронениях. Впрочем, поразило меня не это.

Вся левая сторона светлой рубахи и часть штанов были залиты кровью! Ткань на груди разорвана так, словно мне в грудь ударили мечом или копьем. Скорее второе, но почему тогда я живой? И ещё эти тряпки с кинжалом. Я же никогда не участвовал в этих ролевках! Да и на хрена бы снимать трусы?! Что, сука, тут происходит?! Я мертвый или все-таки сумасшедший? Похоже, второе, но с такими же ранами не живут! Хотя ощущается оно как ожог…

Не знаю, но, может, меня и правда закинуло в двенадцатый век? Только откуда тогда на груди этот дубовый листок? И тот мужик в плаще похож на жреца Перуна. Топорик на его шее по-другому истолковать невозможно. Языческий жрец или волхв в двенадцатом веке?! Хотя, двести лет – срок небольшой. Их же, наверное, по лесам оставалось немало.

Я посмотрел в сторону убитого мужика и… опять выматерися. Удивляться уже сил не осталось. Лежащий на земле викинг оказался покойником! В том смысле, что он им был ещё до того, как упал! Под кольчужным капюшоном просматривался расколотый человеческий череп. Жрец, скорее всего, достал ожившего покойника своим посохом и вернул его в исходное состояние. Сразу я этого увидеть не мог. Меньше минуты прошло как очнулся, а вокруг столько отвлекающих факторов.

Наверное, так и сходят с ума. На полянке, в лесу, среди трупов. А там, в избушке, конечно, живет Баба-Яга? Надо сходить посмотреть. Только копье возьму – мне теперь можно. Все равно ведь мимо Кащенко уже не пройти. Ну а с дураков какой спрос?

Стоило об этом подумать, как сзади хрустнула ветка, и я нутром ощутил приближение смерти. Это чувство спасало меня не раз, вот и сейчас… Выбросив из головы всю эту фэнтезийную муть, я рванулся вбок, схватил копье убитого парня и, вскочив на ноги, обернулся к опасности.

Одновременно с этим в то место, где я только что сидел, с глухим звуком ударило лезвие боевого двуручного топора – выломившийся из кустов мертвец опоздал всего на секунду. Удар был настолько силен, что боевая часть оружия почти полностью ушла в твердую землю. Скелет замер, словно осмысливая промах, и медленно повернул ко мне свою голову.

Он был похож на тех, что лежали здесь на площадке. В ржавом хауберке с капюшоном, помятом коническом шлеме и разорванных сапогах. Из прорех в кольчуге торчали куски гниющей материи. Череп урода был обтянут желтой пергаментной кожей, глазницы светились багровым.

Отшагнув назад, я переступил через тело мертвого воина и попытался сообразить, что делать дальше. Страха не было. Оживший покойник – это такой же боец, и его можно вернуть в исходное состояние. Проблема в другом. Боевое копье я держал в руках только в универе на практике, и никто меня не учил им владеть. Скелет же, судя по движениям, при жизни был опытным воином, и какие-то навыки у него остались в посмертии.

Шизофрения в чистом виде – по-другому не скажешь. Копье в руках ничем не защищенного новичка против двуручного топора в руках бывшего воина. При этом поразить его можно только в лицо, проломив череп ударом, но это легко сказать. В подобной ситуации нужно держать противника на расстоянии, пользуясь преимуществом в длине оружия, но это сложно осуществить практически.

Тело не мое, я это чувствую. Боль в груди не мешает, но руки и ноги словно бы затекли. Подвижность хреновая, растяжки никакой, и много мне не набегать. Этот парень, очевидно, был простолюдином, и его не учили обращаться с оружием. Меня тоже никто не учил, поэтому заканчивать нужно быстро, иначе уеду в страну вечной охоты, как эти трое парней.

Все это пронеслось в голове за мгновение, когда промахнувшийся мертвец вырвал из земли топор и быстро пошёл на меня.

Все-таки воином он не остался. Навыки пропали вместе с мозгами, и мертвый идиот решил перешагнуть через труп, в опасной близости от противника. Наверное, думал, что я побегу, но этого не случилось. В тот момент, когда опорная нога урода коснулась земли, я бросился вперёд и ударил как мог. Двумя руками, добавив инерции телом. Скелет защищаться не стал – ударил навстречу. Справа от плеча, сверху вниз, но я успел сократить дистанцию, и удар пришелся мне за спину, по касательной.

Мелькнули в свете костра багровые огоньки глаз, в лицо плеснула трупная вонь, и рукоять топора упала мне на плечо. Упала и соскользнула, оставив целыми кости. Промахнувшееся лезвие прочертило борозду от плеча до лопатки. Левая рука на миг занемела, и одновременно с этим острие копья ударило урода в глазницу!

Этого оказалось достаточно. Череп покойника не выдержал – все-таки силы в этом теле хватало. Затылочная кость проломилась. Шлем слетел, из глаз пропал колдовской огонь, и мертвец, скрежетнув доспехами, завалился на землю возле убитого воина.

Выдохнув, я отступил на шаг, перехватил копье и быстро огляделся, ожидая новых гостей. Этому уроду на то, чтобы меня почуять, понадобилась минута. Возможно, в лесу хватает таких, как он, и сюда уже направляется целая делегация? Это из минусов. Из плюсов же то, что мозги уже встали на место. Первый шок прошел, и я уже принял эту реальность. Так что Кащенко меня пока подождёт. Сейчас нужно выжить. Заморачиваться и выяснять, что со мной происходит, буду потом.

Взгляд натолкнулся на щит. Мгновение поколебавшись, я все же решил его подобрать. Ведь защита лишней не будет. Да, со щитом я обращаюсь так же, как и с копьем, но закрыться от удара сумею. Если понадобится бежать – просто выброшу, хотя, куда я тут убегу? Разве только на холм? Может быть, там есть живые? Огонь же просто так не зажгут?

Определившись с решением, я направился к щиту, и в этот момент из кустов вышел бомж. В первый момент в голову пришло именно это сравнение.

Ростом – не ниже меня. Возраст определить сложно, поскольку большую часть физиономии этого типа скрывали борода и усы. Чёрные, и такие, что Карл Маркс удавился бы от зависти. Волосы густые, нечёсаные. Одет в тулуп, вывернутый мехом наружу, драные потертые штаны и поршни. Оружия в руках нет, и внешне выглядит неопасным. Это если не смотреть в глаза. Они у него желтые, миндалевидные и похожи на волчьи. Взгляд спокойный, оценивающий… Очень плохой взгляд.

Мужик вышел из кустов в том же месте, где и скелет. Остановившись, он смерил меня взглядом, криво усмехнулся и прорычал:

– Какой живучий щенок!

При этом услышал я что-то вроде «Кый же живущь щенъ!», но понял его прекрасно.

«Значит все же древняя Русь», – мелькнуло в голове, и я, перехватив второй рукой копье, уточнил:

– Ты ещё кто такой?

Говорил я нормально – по-русски, но прозвучало оно на старославянском. Впрочем, смысл и контекст сохранились, и ладно. Угрозу в голосе он тоже услышал и копье в моих руках не заметить не мог.

Мужик ничуть не смутился, и оружие его совершенно не испугало. Скорее развеселило. Оскалившись и явив миру немаленькие клыки, он шагнул вперёд и холодно прорычал:

– Я твоя смерть, княжий ублюдок! Сдохни!

Произнеся это, мужик махнул по диагонали рукой и превратился в здоровенного волка. Ну или во что-то очень похожее. При этом никаких метаморфоз с криками не было. Силуэт человека задрожал, и вот на его месте стоит большой чёрный зверь. С желтыми, сука, глазами.

Яростно взревев, чудовище бросилось на меня, и время на миг словно замедлилось.

Шока не было. Я ожидал какую-нибудь подлянку, хотя реальность превзошла все ожидания. Оборотень весил не меньше теперешнего меня, и встречать его в лоб было бы не самой лучшей идеей. Впрочем, в этом теле других вариантов не оставалось.

В тот момент, когда волк прыгнул, целя мне в горло, я крепко сжал в ладонях копье и резким движением упёр его древко в землю. Дальше произошло странное.

Оборотень налетел на копье и… ничего не случилось! Острие не смогло пробить его шкуру!

Древко сильно приложило по рёбрам и вырвалось из моих рук. Тело толкнуло в сторону и это спасло от смерти. Зря я грешил на скорость реакции. Её у этого парня хватает. Хотя, жить захочешь – и не так извернешься.

Получив спасительный пинок от копья, я резко вывернул корпус и оттолкнулся ногами. Челюсти желтоглазого монстра клацнули справа от горла, зубы рванули кожу плеча, и сильнейший удар грудью отбросил меня влево. Копье отлетело в сторону метра на три.

На ногах устоять было нельзя, но я этого делать и не пытался. Упал, как учили, перекатился назад и, вскочив, выхватил из ножен кинжал. Получилось неуклюже, но все-таки получилось. Успел подняться к следующей атаке.

Страха не было. Разум включился и заработал в привычном режиме, холодно оценивая происходящую жесть. Ситуация и впрямь складывалась ужасная. Лес, звёзды, Луна и яростный рёв промахнувшегося чудовища. Волк весом килограммов под сто, неуязвимый для стали, а у меня в руках небольшой – с предплечье – кинжал. Копье подобрать уже не смогу, щит – тоже, но они мне вряд ли помогут. Что делать – не знаю, но когда такое случается – делай то, что умеешь.

Промахнувшийся оборотень пробежал по инерции шагов пять, развернулся и снова атаковал. Поджав уши и оглашая окрестности яростным рёвом, чудовище подбежало и прыгнуло, целя в незащищенное горло. Так же, как и в первый раз, но сейчас я не стал уклоняться.

Сбив предплечьем левой руки оскаленную морду, я с силой загнал кинжал между рёбер, и мы вместе повалились на землю. В лицо дохнуло жутким запахом псины, челюсти оборотня сомкнулись на моем правом плече, но кинжал вошёл в его тело как в масло. Жуткая боль ударила по мозгам. Рука с ножом на миг занемела, а потом по ней прокатилась волна непонятного жара.

Рухнув на землю, и оказавшись под волком, я рванул нож, стараясь увеличить нанесенную рану. Оборотень бросил терзать плечо и попытался вцепиться мне в горло, но сразу этого сделать не смог. Я схватил его за ухо и, напрягшись, оттащил от себя раскрытую пасть.

Боль была страшная, но что такое боль, когда на кону твоя жизнь? Скрутив корпус и надавив рукой, я вывернулся из-под оборотня и оттолкнул его вправо. Продолжая движение, вырвал из раны кинжал и вновь ударил, вложив в этот удар всю оставшуюся силу и ненависть.

Все получилось, как и задумывал. Клинок с глухим звуком ударил оборотня в район уха и полностью вошёл в голову. По разорванной руке вновь прокатилась волна непонятного жара, и рёв сменился простуженным хрипом. Волк конвульсивно задергался, разорвал мне грудь и живот своими когтями, затем глухо кашлянул и затих.

Убедившись, что он больше не встанет, я с трудом вырвал из его головы кинжал, вытер о шерсть и убрал в ножны. Боль разрывала тело на части, мысли путались, из-за мерзкого запаха было трудно дышать. Кровь вытекала из ран и стучала в висках похоронным набатом. Уши заложило, перед глазами плыли круги, но сидеть было нельзя. Нужно встать! Иначе умру…

Встань и дойди… Да помню. Осталось только дойти.

Не знаю, стоит ли доверять какому-то голосу, но вариантов нет. Останусь здесь – умру от кровопотери. Далеко я тоже вряд ли уйду, но хоть попытаюсь. Нужно делать хоть что-то…

Вставать не хотелось, но я все же поднялся. Обвёл взглядом лес и посмотрел на холм, где все ещё горел костер. Огонь двоился и расплывался... Не знаю, как буду идти через лес, и стоит ли...

Резкий крик ворона над головой вернул меня в реальность. Наваждение спало, в голове прояснилось, костер перестал двоиться, и я понял, что могу идти. С трудом, но могу!

Морщась от боли и стараясь дышать через раз, я попытался оценить расстояние до вершины холма и увидел впереди пса. Большого, чёрного и похожего на кавказца[4].

Заметив мой взгляд, пёс оскалился, приветливо махнул хвостом, гулко прогавкал и побежал к кустам. Крупный, с голубыми глазами и на оборотня вроде бы не похож. При этом побежал он в направлении холма и гавкал так, словно звал за собой. Может, и правда зовёт?

Подтверждая эти мысли, пёс добежал до кустов, обернулся, сел и склонил набок голову.

– Иду… – прошептал я и, криво усмехнувшись, пошел за чёрной собакой.

В кустах обнаружилась широкая натоптанная тропа, которая вела прямо на холм. Настроение немного улучшилось, боль слегка притупилась, я выбросил из головы все посторонние мысли и просто пошёл вперёд.

Говорят, сложно найти чёрную кошку в тёмной комнате, особенно если её там нет. Не знаю как с кошками, но я постоянно видел впереди чёрного пса. Возможно, потому что он был? Идти в гору было непросто, и под конец пути я уже еле стоял на ногах. Пёс бежал впереди и изредка оборачивался. Сверкал в темноте голубыми глазами и подбадривал меня своим лаем.

Всю дорогу меня качало из стороны в сторону. Дыхание сбивалось, плечо и грудь разрывались от боли, к телу лип пропитанный кровью кафтан. Я дошел на одних только гоноре и любопытстве. Просто решил, что дойду, и ещё хотелось узнать: что там впереди – на холме.

Когда деревья расступились, увидел перед собой грубый частокол. Зашёл в распахнутые ворота, огляделся и усмехнулся. Это оказалось то самое капище, в первозданном его состоянии. Возможно, не то, но как минимум очень похожее. С целым алтарем четырьмя горящими кострами и грозным идолом Громовержца, который Андрюха называл чуром.

Перун выглядел очень внушительно. Хмурый, в коническом шлеме, с вырезанными щитом и мечом. Древний бог испытывающе смотрел на всех входящих в святилище, и от его взгляда по коже бежали мурашки. Я это чувствовал даже в своем полуобморочном состоянии. Нет, ни страха, ни благоговения не было. Тут что-то другое. Гораздо проще, понятнее. Ответ был где-то рядом, но он от меня ускользал.

Как бы то ни было, я дошел! Пазл сложился, и, наверное, нужно повторить то, что случилось недавно? Возможно, отправлюсь назад, или получится выжить? Не знаю, и подсказать некому. Людей на капище нет. Только я и эта собака…

Скосив взгляд на сидящего у ворот пса, я вздохнул и направился к знакомой каменной чаше. Подошел, поклонился изваянию бога, затем встал на колено и коснулся окровавленной рукой холодного камня.

Поначалу не происходило ничего. Я уже стал сомневаться в правильности своих действий, когда за спиной раздался собачий лай и по руке прокатилась волна знакомого жара. Луна в небе покраснела, левое плечо обожгло болью, и гулкий голос потребовал:

– Теперь вспоминай!

В следующий миг звездное небо свернулось в спираль, кровавая луна вспыхнула и резко увеличилась в размерах. Изваяние бога приблизилось, и мое сознание погрузилось во тьму.

[1]Хауберк (англ. Hauberk) – вид доспеха. Хауберк появился в конце X века у норманнов как плотно прилегающий к телу доспех, закрывавший тело до колена и руки до локтей, и зачастую дополнявшийся чулками. В дальнейшем хауберк развился в длинную кольчугу с капюшоном и рукавицами.

[2]Бэд-трип (англ. bad trip – «плохой трип») – сленговое выражение, описывающее негативные, потенциально опасные для психики переживания, которые могут возникать во время психоделического опыта.

[3]По́ршни (ед. ч. поршень) или посто́лы – простейшая старинная кожаная обувь у славян. Представляет собой обувь в виде лаптя, сделанную из плоского куска дублёной, сыромятной или сырой кожи, стянутой на стопе ремешком, продетым через множество отверстий по краю.

[4]Имеется в виду кавказская овчарка.