Новогодние сказки

Путешествие Ки́но. Серебряный ветер Йокогамы

(вольный перевод с японского поэмы Вака неизвестного автора, записанной со слов уличного рассказчика)

Вечером снежным золото света

Льют не жалея окрест фонари,

Как ожерелье блистает дорога,

Иней сверкает, снежинки... и мы.

Живет в Йокогаме дева Ки́но-си.

Светлый порыв и мечта красоты.

Её мотоцикл, словно онна-бугэйся

Ворчит в ожидании битвы-пути.

Пламенным сердца дыханье мотора

Плещется ветром по лунным лучам.

Я начинаю рассказывать Вака

О деве, идущей путем — «До»-конца...

Окраина Йокогамы. Канун Нового года. В воздухе ощущается мороз и тишина, неосязаемые сезонные ароматы мандарин и мёда. Ки́но готовится к совместной поездке в горный храм с девушкой по имени Хинако у которой остановилась на постой прибыв город на три дня, чтобы помочь возложить памятную для Хинако нэцкэ Лисицы-Нэко из белого нефрита к памятному для неё месту-алтарю.

В снежном краю, где огни вдоль дорог
Светят, как звёзды, сквозь снег в темноту.
Жила-была девушка по имени Кино —
Как светлый порыв в мечты красоту.

Её Honda FireBlad, как призрак сребряный —
Он ждал-был в молчанье с ночной высоты.
Ворчал в унисон лишь с её он дыханием,
И шинами пел лишь от их широты.

Канун Рождества и мороз с тишиною.
А в воздухе — сладость — мандарин и мёд.
Вот Ки́но готовится к дальней дороге
Что к храму в горах неуклонно ведет.

Но вдруг — как разбитая в дребезги ваза:
«Кино, потеряла!..» — глас юный дрожит.
Лицо у Хинако в слезинках-алмазах:
«Лисичку мою… Без неё как мне жить?..».

До полночи два оборота осталось
Для стрелки минутной, но слезы подруг —
Важнее всех стрелок: «Найдем расстараясь!
Хинако?». И шлем надевает уже на ходу.

Сквозь город, пронзая стрелою ночною,
Сквозь парк, где их смех отзвучал лишь вчера.
И сквозь магазин, где набрали подарков.
Ну и сквозь кафе у живого огня.

Снег падал, листами прочитанной книги,
А ветер шептал: «Потерпи, подожди…»
Но вспышкою света из вихря метели
Возник Юки‑Оми — седой дух Зимы...

Его плащ — из снега, взгляд — звёзды далёки,
А голос — как вьюга, то нежный, то вой:
«Куда вы спешите, живые девчонки?
Ведь полночь так близко, а путь — непростой!».

«К храму! — ответила Кино. — Мы должны загадать желание, пока не наступила полночь!» Юки‑Оми улыбнулся, и ветер стих на миг: «Возьмите мой дар и ваш путь станет короче». И протянул на ладони статуэтку Лисички из белого нефрита.

«Пусть ваш мотоцикл летит, как мысль, как сон,
А снег укроет следы, как тайна, как закон.
Но помните: мой дар — не просто скорость, нет,
А шанс увидеть то, что скрыто много лет».

И мотоцикл рванул ввысь — сквозь вихри снежинок, Его фары пронзили туман, как два светила. Он летел, оставляя за собой след длинный, След из звёзд и серебряной пыли, как картина.

Деревья в инее — стражи безмолвной тишины, луна‑наставница словно проливала свой свет сквозь века. Ветер пел им вслед: «ррр‑ррр» — как дракон в вышине, колёса шептали ветру: «шш‑шш» — взлетая по снежной волне.

Когда они достигли храма, колокол ударил первый раз — и время замерло. Кино и Хинако поднялись по ступеням белым,
где снег лежал, как молитвенный покров несмелый.

Перед алтарём поставили лисичку хрупкую, И каждая шепнула своё желанье тайное:
«Пусть смех подруги звучит, как колокол узорный. Пусть мотоцикл знает только путь домой далёкий».

И тогда Юки‑Оми встал между ними вдруг,
Простёр руки — и небо вспыхнуло огнём вокруг.
Фейерверки расцвели, как цветы из света ярко,
А колокола пели: «Новый год пришёл, о чудо!»

Луна сияла, как серебряный щит в ночи,
Снег тихо падал, укрывая собой цепочку следов.
Honda FireBlad в инее, как в сказке, спит,
Стоя у храма — одноногий страж чудес и снов.

А Юки‑Оми ушёл в ночь, как тень, как сон, оставив шёпот: «До следующего год — вон!». И подруги знали: это был не просто сон — это было чудо, рождённое любовью и дружбой, как зимы канон.

Ветер вдруг сменил напевы, зазвучал иначе,
Снег закружил не по‑зимнему в танце май и одори.
В воздухе — запах льда и легенд в придачу,
Будто кто‑то следит из тумана, как в моногатари.

А снег всё падал, как шёлковый покров знакомый,
Как в тот вечер, когда Кино ожидала чуда снова.
И в каждом хрусте льда, в каждом дыханье зимы-фую
Звучала песня: «Всё начинается только на пути твоём!»

----

Примечания:

Вака (яп. 和歌, буквально «японские стихи/песни»). Жанр произведений в японской литературе.

«-си» (氏, し) — почтительный суффикс в японском языке, который употребляется в официальном письме (документы, научные работы) и иногда в очень официальной устной речи по отношению к незнакомым людям.

Онна-бугэйся — так в средневековой Японии называли женщин из самурайского сословия, обученных боевым искусствам. Дословно — «женщина-воин». Иногда их называют «женщины-самураи», но это не совсем верно, так как слово «самурай» традиционно используется по отношению к мужчинам, но... в истории Японии были и дамы-самураи, и девы-самураи.

«До» — путь, учение или долг. В контексте это свод правил, рекомендаций и норм поведения, выбранные или возложенные на себя.

Остальные пояснения автора в приложении, поскольку формат выкладки ограничен числом 5к знаков.