Новый подход

Услышав хлопок входной двери, Арсений улыбнулся и пошел встречать своего сына. Антон только вернулся после школы. По времени недавно кончился седьмой урок, и мальчишка, наверное, устал. А это значит, что его нужно обнять, напоить и накормить. Ну и что, что мальчик уже давно не маленький двенадцатилетний ребенок, а пятнадцатилетний подросток, который всего на голову ниже отца. Арсений очень его любил и так же сильно любил заботиться о нем. За последние пару лет с тех пор, как Арсений усыновил мальчика, ребенок неслабо вытянулся в росте, хотя в душе все равно оставался мальчиком для отца и все таким же проказником. Попов-старший все еще работал в больнице, но уже с заметным повышением. Теперь он был заведующий детским отделением.

— Привет, Антош, как день прошел? — крикнул мужчина, идя по коридору.

Арсений улыбался, но вот в коридоре он столкнулся с совершенно не жизнерадостным настроением своего сына, как предполагал. Антон раздраженно скинул портфель, повесил джинсовку на крючок, а увидев старшего, сразу же демонстративно нахмурил брови и сложил руки на груди.

— Я завтра никуда не пойду! — обиженным тоном твердо заявил мальчишка.

Арсений удивлённо приподнял брови, пытаясь понять:

— А куда тебе надо-то?

— Никуда! — почти истерично крикнул мальчишка.

Он все так же продолжал хмуриться, пока скидывал ботинки. Антон взял тяжелый портфель за лямку и с обиженным видом поволок по полу его в свою комнату. Арсений решил пока ничего не говорить. Ребенок, как было видно, был очень расстроенным и уставшим.

— Я никуда не пойду! И я не буду сдавать никакие анализы! — крикнул мальчишка, развернувшись перед своей дверью.

Арсений внимательно наблюдал за поведением своего сына, стараясь зацепиться хоть за что-нибудь. Определённо была какая-то проблема, о которой он еще не догадался, а подростки, они ведь не всегда могут говорить как есть. Часто приходилось предполагать проблемы самому, ждать, когда мальчишка успокоится, и только потом получалось поговорить. Нет, конечно, Арсений знал, что его сын недолюбливает все медицинские процедуры, но он думал, что они давно это уже прошли и решили. Страх был у Антоши, но последние два года уже почти не влиял на мальчишку. Медосмотры проходились с небольшими капризами, прививки спокойно ставились… Была какая-то другая проблема. Глазки подростка сверкнули, и он чуть тише проговорил:

— Тем более не буду сдавать кровь из вены! — голос прозвучал тоненько и в конце совсем по-подростковому сорвался.

Мальчишка поспешил скрыться за дверью, и Арсений не сомневался, что подросток таким образом прячет слезы. Арсений вздохнул, представляя, как мальчишка падает на кровать и утыкается лицом в подушку. Он не хотел оставлять сейчас ребенка в таком положении одного, хоть и понимал, что нужно дать ему время успокоиться. Мужчина приоткрыл дверь в детскую комнату, которая раньше была гостиной. Его ожидания подтвердились. Мальчишка, не изменяя своим привычкам, лежал на животе прямо в уличной одежде на своей кровати и плакал. Всхлипы ненадолго затихли, как только Арсений прошел внутрь, видимо, мальчишка изо всех сил пытался их сдержать, но подрагивающая спина выдавала подростка со всеми его переживаниями.

— Антош, ну что случилось-то? — ласково спросил Арсений.

И от такого заботливого, волнующегося тона внутри мальчика все прорвало. Сколько бы он ни пытался прятать свои подростковые эмоции, Арсений своим нежным голосом умудрялся их вскрыть, словно банку для огурчиков, и с таким хлопком, будто это шампанское… Антон всхлипнул громче, пальцами сжимая голубую наволочку.

— Ничего! — обиженно заявил мальчик в подушку.

Арсений опустил руку на подростковую спину и стал медленно поглаживать, чувствуя, как она подрагивает.

— Я просто никуда не пойду! — не полностью поворачиваясь на бок, сказал Антон, просто чтобы легче было дышать.

Антон был повернут к стене, так что все еще старался не показывать своих слез и лица. Но Арсений положил руку тому на плечо и чуть перевернул.

— А что плачешь тогда? — Мужчина заглянул в глаза подростку и аккуратно перевернул на спину.

Антон не сильно-то сопротивлялся этому. Парень закусил губу, а потом тоненько, с горечью в глазах и обидой в голосе простонал:

— Так ты меня все равно заставишь! — с новой силой заплакал мальчик и снова попытался уткнуться в подушку.

— Ну не прямо чтобы заставлю… — задумчиво вздохнул Арсений. Он снова начал поглаживать спину мальчика — единственное, к чему у Арсения был доступ в тот момент. — Просто это очень важно, Антош… Тем более в подростковом возрасте… — договорить он не успел.

Антон его перебил:

— Кому важно? Мне не важно! — взвыл мальчишка. — Мне вообще без разницы, я и так знаю, что здоров! Вот кому важно, пускай сами и сдают этот анализ! Чего они ко мне-то прицепились? — плакал мальчишка.

— Антон, давай сейчас успокоимся и пойдем покушаем? А потом вернемся к этому разговору еще, м? Это не страшно и не больно совсем, правда. — Арсений старался сделать все, чтобы успокоить своего ребенка, но мальчишка был явно не в духе.

— Нет! Я просто никуда не пойду завтра! — всхлипнул он, зарываясь головой в одеяло.

Арсений вздохнул и снова спокойно предложил пообедать.

— Я не хочу есть…

— Ну хорошо… — Арсений мягко похлопал подростка по спинке и направился к выходу. — Отдохни немного… — Мужчина не успел выйти за дверь, как парень приподнялся и снова крикнул свои любимые слова за последний час: «Я никуда завтра не пойду!» Арсений повернулся и спокойно произнес: — Я услышал тебя, Антон.

— Значит, я никуда завтра не пойду? — На этот раз интонация Антона была чуточку вопросительной.

Все-таки папа же еще ни разу не согласился с его утверждением… Старший все только вилял, но ни разу не сказал: «Ладно, ты можешь не ходить…» Именно поэтому мальчишка все никак не успокаивался, повторяя и повторяя одно и то же. Это понимал и сам Арсений, и Антон.

— Я этого не говорил, — вздохнул Арсений.

Антон снова застонал, всхлипнул и упал головой в подушку, продолжая плакать. В груди врача от такой картины что-то больно кольнуло, но поделать он ничего не мог. Нельзя было вот так поддаваться страху. Один раз он разрешит пропустить, но ведь в жизни еще много раз придется сдавать этот анализ. И что? Каждый раз бегать? Проблемы надо решать, и Арсений может помочь с этим своему сыну.

Да, пока далеко мужчина не продвинулся в успокоении своего подросткового ребенка. Антон как был в стадии отрицания, так пока и остался. Нужно было дать время прийти ему в себя, подумать, именно поэтому Арсений решил оставить его в покое ненадолго. Он решил зайти к Антону еще раз через минут пятнадцать-двадцать. А пока стал заваривать успокаивающий ромашковый чай. Сейчас он мог очень пригодиться им обоим. Как мужчина понял, все эти недовольства и эмоции были из-за обычного анализа крови. Но вот что именно испугало ребенка? Последний раз такая истерика была во время витаминного курса после тринадцатого дня рождения мальчика. Антон тогда в очередной раз заболел, а его папа решил, что иммунитету нужна помощь. И то, ребенок тогда плакал только первые два раза, а все последующие легко переносил почти без капризов. Арсений уже думал, что страх уколов они переросли, но вот теперь Антоша выдал такое в пятнадцать лет. Арсений знал только, что такой анализ его ребенку предстоит сдать впервые, но ведь не могла быть такая реакция только из-за этого?

Спустя несколько минут врач осторожно зашел в комнату к подростку. Мальчик лежал на боку, не шевелясь, и без интереса смотрел на обстановку вокруг. Всхлипов уже не было слышно. В комнате было довольно темновато для дневного времени из-за плотных штор и выключенного света, но все без труда можно было рассмотреть.

— Антош… Все хорошо? Я тебе чай вкусный заварил… — ласково сказал Арсений и присел рядом на кровать.

— С медом? — чуть недовольно спросил мальчик, сдвинув брови.

Арсений улыбнулся.

— Нет. Я же помню, что ты его не любишь, — усмехнулся мужчина. — Хотя сначала я хотел его положить… — добавил он тише, помогая мальчику удобно сесть.

Антон не выглядел довольным. Видно было, что он еще не смирился с обстоятельствами и был готов в любой момент снова поддаться эмоциям. Арсений не торопился с расспросами, он спокойно ждал, когда ребенок напьется, а потом осторожно спросил:

— Расскажешь мне, из-за чего столько переживаний?

Подросток громко шмыгнул носом и опустил взгляд.

— Я не буду сдавать кровь из вены! — решительно заявил он.

— Это я уже понял. А что тебя не устраивает? — Арсений внимательно смотрел на сына.

Глаза у подростка еще влажные, и все переживания ясно отражаются в них. Арсений даже не мог понять, что именно пугает его ребенка, и поэтому пока не мог помочь. Но смотреть на своего сына, что так сильно боится и переживает, было больно, несмотря на то, что ребенок уже взрослый, все равно выносить это было сложно. Антон молчал некоторое время, что-то обдумывая, и глаза стыдливо прятал.

— Ну, а как он берется? — тихонько спросил Антон и медленно поднял взгляд. Так затравленно посмотрел на Арсения, и одновременно в этих глазах читались доверие и страх.

Старший осторожно взял худую руку сына.

— Ну сначала тебе наложат жгут вот сюда. — Показал на место выше локтя и несильно зажал одной рукой. — Попросят сжимать и разжимать кулачок, чтобы кровь прилила и венки стали еще заметнее, а потом вот сюда введут маленькую иголочку с трубкой… — Арсений показал пальцем на локоть, где как раз располагалась самая видная венка, но договорить не успел.

Антон отчаянно взвыл, заплакал и устало упал обратно на кровать.

— Не-ет! Давай хотя бы отсюда? — спросил мальчик, указывая на место между локтем и кистью, куда обычно ставят реакцию манту. — Или в плечо? — всхлипывал Антон.

Сказать, что Арсений удивился такой просьбе и реакции, было сложно. Он конкретно ничего не понимал!

— Или из пальца? Почему нельзя просто взять кровь из пальца? — гневно спросил подросток, ударяя кулаком по матрасу.

Из его глаз уже давно снова лились слезы, а врач все не знал, что делать. Столько эмоций было перед тем, что предстояло пройти только завтра, из-за простого анализа.

— Нет, Антош, ну как тебе возьмут кровь из плеча? У тебя же там совсем вен не видно. Из пальчика тоже не получится, — вздохнул Арсений, смотря на страдающего подростка. — Иди ко мне, солнце… — Он притянул всхлипывающего мальчика к себе и крепко обнял, прижимая к груди. — Анализ из вены существенно точнее, и понять по нему можно намного больше. Хочешь, у меня на работе его возьмем, м? Тебе будет так легче? Почему ты беспокоишься?

Антон поджал губы и помотал головой, стараясь успокоиться, прежде чем заговорить.

— Ну тут же некуда… колоть… — всхлипнул Антон, внимательно рассматривая свой локоть, откуда берут анализ.

Арсений уже понял, что страх у ребенка действует сейчас конкретно из-за места самого укола. Но вот что ему не нравится? Он внимательно слушал мальчика, чтобы уловить каждое слово. Нужно же как-то понять, как его успокаивать.

— Тут же только сустав, кости и связки, мне будет больно! Тут некуда иглу вставлять… — уверенно заявил мальчик, свободной рукой ощупывая это место.

Врач пытался понять, как мог, но все равно не до конца уловил суть.

— Не будет больно, Антош… Как это некуда? — тихо и непонимающе спросил мужчина. Он поглаживал подростка по спине, обнимая.

— Будет! В плече хотя бы мягко немного… — От переживаний, всхлипов и начавшегося насморка появился легкий недостаток воздуха, поэтому Антон периодически останавливался, чтобы глубоко вдохнуть ртом. Мальчик опустил голову, выдвинув руку вперед, чтобы показать отцу. Он внимательно уставился на свое же плечо, насколько ему позволяло его положение, и начал щупать его пальцами свободной руки. — Тут мышца, и есть куда тыкать, а тут… — Мальчик переместил ладонь на локтевой сустав и стал трепетно ощупывать каждую неровность внутри, чувствуя какие-то тоненькие натянутые то ли палочки, то ли ниточки. — А тут ничего нет! Только связки, — отчаянно хныкнул подросток и уткнулся лбом папе в грудь.

Арсений прижал его и тоже стал аккуратно ощупывать руку мальчика. Может, он так хоть что-нибудь поймет? Больно было смотреть, как ребенок переживает, и причем так сильно, а помочь ему Арсений не знал как.

— Ну как это нет? Вот же венка… — Врач большим пальцем мягко погладил вдоль нее, осматривая. — Ну еще можно взять кровь вот здесь. — Арсений провел рукой дальше и перевернул ладонь мальчика, показывая на тыльную сторону кисти, где тоже отчетливо виднелись слегка выпирающие под кожей голубые «магистрали».

— Нет! Здесь еще больше костей и связок, — заплакал он, прижимая руку к себе.

— Ну что же ты, солнце мое? — Арсений вздохнул, обнимая ребенка. Он поцеловал его в висок и, прижимая к себе, зарылся одной ладонью в его кудряшки, поглаживая по голове.

Врач уже хотел совсем сдаться и разрешить Антону никуда не ходить… Не настолько это был обязательный анализ, чтобы могли в школе требовать. Зачем же так ребенка мучить сейчас, если он не готов? Подрастет, может, страх утихнет, будет готов, и тогда они это пройдут. Но Арсения вдруг осенило, и он решил попробовать еще кое-что.

— Тош, совенок мой. Ты разве думаешь, что в тебя сразу всю иголку воткнут?

Мальчик поднял взгляд и чуть нахмурился, но молчал, поэтому продолжил Арсений:

— Прямо вот так, почти насквозь, что ли? — Арсений наблюдал, как подросток хлопает глазками, не понимая.

Его выражение лица будто кричало: «А как по-другому?» Еще бы он не испугался! Арсений, если бы так думал, тоже бы испугался!

— Ты же понимаешь, что иголочка эта даже до твоих связок и косточек, за которые ты так боишься, не дойдет, м? Ее вводят совсем на чуть-чуть и под таким углом, что она ничего страшного не заденет.

Арсений продемонстрировал мальчику как смог на своих пальцах. Антон внимательно слушал и стал успокаиваться. Это очень радовало старшего. В прошлый раз, когда Антону не понравилась информация, которую сказал Арсений, он только расстроился еще больше, а сейчас истерика постепенно сошла на нет, заставляя подростка только шмыгать. Значит, Арсений все делал правильно. Мужчина нежно поглаживал мальчика, обнимая. Все-таки ребенок всегда был таким тактильным, как бы это он не отрицал, но Антоше это очень нужно было. Они в тишине посидели так некоторое время, в объятиях друг друга.

— Ну все? Ты больше не боишься? — тихонько спросил врач, наклонив голову, чтобы увидеть лицо подростка.

Антон лениво помотал головой, опустив взгляд, и добавил:

— Чуть-чуть только… — тихо признался мальчишка.

— Мне сходить с тобой завтра? Или лучше у меня на работе возьмем?

Антон помолчал немного, поджав губы, но затем на удивление врачу вдруг помотал головой.

— Я сам схожу… — голос прозвучал неуверенно, — со всеми лучше.

Арсений кивнул. С одной стороны, было непонятно, почему мальчику так легче, если он боится и переживает, с папой же лучше. Папа все устроит, успокоит, пожалеет… А с другой, с сознания проклевывалась малюсенькая идея, что без папиной любви и заботы, в отрешенной обстановке подростку будет легче справиться с эмоциями и пройти это. Все-таки он уже не был ребенком, а подростковый возраст играл свою роль и даже помогал в этой ситуации.

— Пойдем обедать, Антош. И чай пить. А то совсем ты у меня голодный, напереживался так. — Арсений поцеловал подростка в макушку и, еще раз потерев рукой по спинке, встал с кровати.