Нулевой образец

Алексей шёл по лесу, углубляясь в тайгу. Каждый шаг отдавался в его голове эхом, словно он оставлял позади не только километры, но и всю свою прежнюю жизнь. Лес был тихим, слишком тихим. Даже ветер, казалось, не решался нарушить эту зловещую тишину. Он шёл уже третий день, и чем дальше углублялся в чащу, тем сильнее ощущал, как тяжесть на душе сменяется странным, почти физическим давлением.

Последняя деревня осталась позади почти сутки назад. Ему позволили переночевать, даже угостили свежими пирожками с малиной. Веселый старик, Григорий, кажется, рассказывал о своей жизни и семье, показывал фото многочисленных внуков, которые, к сожалению, выбрали для себя городскую жизнь.

Вдалеке от городских забот, Алексей хотел перезагрузиться, попытаться пересмотреть свою жизнь, приоритеты и, если получится, найти новую цель.

Первый год нового тысячелетия ознаменовался сорокалетним юбилеем мужчины. К сожалению, судьба именно в этот год подготовила для него новые испытания: развод, потеря работы и осознание, что друзей, за время семейной жизни, у него почти не осталось.

Суровые девяностые стремительно пролетели, как и его молодость. Некогда счастливая семейная жизнь, как оказалась, была невыносимой для той, кого он считал спутницей своей жизни до конца дней.

"Пятнадцать лет. Пятнадцать лет вместе, а теперь она даже трубку не берёт. Как будто этих лет не было. Как будто я был просто тенью, которая исчезла, стоило ей захотеть."

Он сжал кулаки, чувствуя, как гнев и обида снова подступают к горлу. Воспоминания накатывали волнами. Их последний разговор. Она стояла у окна, её голос был холодным, как зимний ветер.

— Ты даже не пытался, Алексей. Ты был всегда где-то далеко, даже когда был рядом.

Он хотел что-то сказать, но слова застряли в горле. А потом она ушла, захлопнув дверь. И всё. Остался только он, пустой, как выгоревший дом.

Он думал, что все это было ради нее: переработки, постоянные командировки, вечная работа, которая, зачастую, не прекращалась неделями. Два пережитых рейда их офиса в середине девяностых, случайная подачка от какого-то здоровенного лба, положившая его в больницу на неделю с сотрясением. И что в итоге?

"Я отдал компании лучшие годы. Лучшие годы своей жизни. А они выкинули меня, как ненужный файл. 'Оптимизация штата', — сказали они. Оптимизация. Как будто я был просто цифрой в их таблице. Хотя, мне уже сорок, а после сорока автоматизаторы, оказывается, уже не нужны."

Он остановился, опершись на ствол сосны. Рука автоматически потянулась к карману, где лежала небольшая фляжка с коньяком. Фляжки не было. Он оставил её в машине, которую бросил на окраине последней деревни. Он давно начал замечать за собой, что все больше налегает на алкоголь. Вроде по чуть-чуть, по паре глотков, но сначала фляжки хватало на неделю, а в последние годы она не могла продержаться и до конца дня.

“Наверное, это только к лучшему”

Воспоминания о работе всплывали в его голове, как обрывки старого фильма. Долгие ночи за компьютером, бесконечные строки кода, которые он писал с одержимостью, словно пытаясь доказать что-то самому себе, самостоятельное изучение все новых продуктов, появляющихся на рынке. А потом — пустой офис, тишина и голос начальника:

— Мы ценим твой вклад, но, к сожалению, вынуждены...

Он даже не дослушал. Просто встал и ушёл, подписав не глядя бумагу.

Но самое обидное, что с ним произошло, так это потеря друзей, которых, естественным путем, стало меньше с возрастом. У всех появились дети, и без того все более короткие встречи стали менее частыми, а далее и вовсе прекратились.

"Куда они все исчезли? Или это я исчез для них?"

Он пытался вспомнить, когда в последний раз видел кого-то из них. Год назад? Два? Они звонили, писали, но он всегда отмахивался: "Работа, дела, потом как-нибудь". А потом оказалось, что "потом" уже не наступит.

Воспоминания о друзьях были туманными, как старые фотографии, выцветшие от времени. Вечеринки, походы, разговоры до утра. А потом — тишина. Он сам отгородился от них, погрузившись в работу и семейные обязанности. А когда оглянулся, их уже не было.

"Зачем я вообще живу? Чтобы работать, платить налоги и умереть в одиночестве? Может, лучше просто исчезнуть здесь, в лесу, где никто не найдёт."

Он сказал это вслух, и его голос, глухой и хриплый, разнёсся по лесу, словно брошенный в воду камень. Но ответа не последовало. Только тишина, густая и давящая, как туман.

Алексей вздохнул и пошёл дальше. Он не знал, куда идёт, но остановиться уже не мог. Лес звал его, манил, обещая что-то, чего он не мог понять. И он шёл, чувствуя, как тяжесть на душе сменяется странным, почти зловещим любопытством.

Он шёл дальше, глубже в лес. Сначала это был обычный сосновый бор. Солнце пробивалось сквозь ветви, птицы пели, и даже воздух казался свежим, почти целебным. Но с каждым днём лес менялся. Деревья становились гуще, их стволы — толще, а кроны смыкались так плотно, что свет едва пробивался сквозь них.

На третий день он начал замечать странные следы. Кора на деревьях местами покрылась серым налётом, словно гнила изнутри. Он прикоснулся к одному из таких пятен — оно было мягким, почти живым. Отдернул руку, чувствуя, как по спине пробежал холодок.

Земля под ногами тоже изменилась. Она стала мягкой, местами покрытой слизью, которая блестела в свете фонаря. Воздух стал тяжёлым, насыщенным запахом гнили. Алексей остановился, оглядываясь. Лес вокруг него был уже не тем местом, куда он пришёл, чтобы найти покой. Он чувствовал, как что-то изменилось, будто он попал в какой-то другой мир одного из тех романов в мягких переплетах, что он покупал по пути на работу.

Алексей продолжал свой путь, солнце уже клонилось к горизонту, окрашивая небо в багровые тона. Скоро начнутся сумерки, а он всё ещё не нашёл подходящего места для ночлега. Лес вокруг становился всё более странным и неприятным. Деревья, покрытые серым налётом, казались больными, а земля под ногами местами была мягкой, словно пропитанной той же гнилью, что и кора. Он старался не наступать на эти участки, но они встречались всё чаще.

"Что это за дрянь?" — подумал он, глядя на очередное пятно слизи. — "Не опасно ли это?"

Он вспомнил, как в детстве читал про радиацию и химические отходы. Может, это что-то подобное? Но нет, здесь не было никаких заводов или фабрик. Только лес, бескрайний и безмолвный.

Впереди между деревьев показался просвет и выход на большую полянку. На ней стояло несколько палаток, а в центре — потухший костёр. Вокруг валялись консервные банки, некоторые из них он не узнавал. На одной было написано что-то на иностранном языке, на другой — название сети магазинов из другого региона.

"Кто-то был здесь," — подумал Алексей, оглядывая лагерь. — "Но где они теперь?"

Он обошёл палатки, но никого не нашёл. Ему показалось, что лагерь пустует уже пару дней. Костер был холодным, угли давно остыли, и промокли. На земле лежали пустые пачки сигарет, которые из-за влажности прилипли к земле. В одной из палаток он нашёл раскрытый журнал, страницы которого уже начали коробиться от сырости.

"Странно," — подумал он. — "Если бы они ушли надолго, то взяли бы вещи с собой. А если ненадолго — почему не вернулись?"

Солнце было уже низко, начинались сумерки и Алексей не нашел другого выбора, как поставить палатку тут же рядом. Он развел костер, поставил маленький чайник и сел на небольшое бревно, лежавшее рядом и дал ногам отдохнуть.

К вечеру никто так и не появился. Мужчина решил осмотреть палатки. Алексей и не думал ничего красть, но природный интерес и стремление разобраться куда могли пропасть прежние обитатели этого лагеря взяли верх. В двух из них он нашёл обычные вещи: пару журналов, московскую газету, чай, закрытые консервы, какие-то тряпки и принадлежности для гигиены - мыло, щетки, зубная паста. Ничего необычного.

Третья палатка была более аскетичной, даже спальный мешок был гораздо тоньше, чем в двух предыдущих, а в кармашке на стене находилась небольшая кожаная потертая книжка. Дневник? Он долго не решался его открыть, но вокруг никого не было, и любопытство взяло верх.

Алексей аккуратно, словно совершая какое-то преступление, достал увесистую книжку из палатки. Он огляделся по сторонам, будто ожидая, что его поймают за этим делом. Вокруг было тихо, только ветер шелестел листьями, да где-то вдалеке кричала сова. Дневник лежал у него в руках, тяжёлый, с потёртой кожей обложкой. Тиснение на ней почти стёрлось, но в верхней части ещё можно было разобрать надпись: “НИИ Геодезии и Природных ресурсов. 80 лет”. На обратной стороне, в самом углу, было написано имя владельца, но время сделало своё дело — чернила размылись, и теперь можно было разобрать лишь: “Старший научный сотрудник”.

Мужчина вернулся к костру. Чайник уже приятно булькал, наполняя воздух ароматом свежего чая. Алексей заварил напиток, сел на бревно и, поправив налобный фонарик, открыл дневник.

Первые страницы были заполнены плотным, аккуратным почерком. Человек, писавший это, рассуждал о живых организмах, их формах и возможностях. Он писал о том, как эволюция разделила живые существа на растения и животные, о скрытом потенциале человеческих клеток, о манипуляции эволюцией.

Алексей, хоть и был технарём, чувствовал себя немного потерянным. Химия и биология никогда не были его сильной стороной. Некоторые фразы казались ему странными, почти фантастическими, словно автор балансировал на грани науки и фантастики.

Когда на страницах начали появляться формулы, Алексей перестал вчитываться. Целые абзацы, испещрённые символами и уравнениями, он просто пролистывал, чувствуя, как голова начинает кружиться от обилия непонятных терминов.

Примерно на середине дневника всё изменилось. Теории и предположения внезапно прекратились. На целой странице было написано всего два слова:

“Нулевой образец”

Человек описывал, как его вызвали на исследование необычной находки - некоего образца, который был найден совсем недавно. Ради безопасности их должны были перевезти в особое место, где будут проходить все эксперименты.

Далее шли его предположения об этом “Нулевом образце”, сборы, полет на правительственном борте из Москвы на какой-то военный аэродром. Пересадка в вертолет его и других ученых, которые также не представляли конечного пункта назначения.

Сам полет, по словам автора дневника, занял еще несколько часов, когда среди тайги внезапно появилась посадочная площадка, окруженная капитальным забором. Рядом же находился вход, похожий на те, что бывают у бункеров на случай войны. По его наблюдениям, он не видел ни одной дороги, ведущей к этому месту и сложно было представить, сколько трудов стоило построить это в такой глуши.

Далее шли восхваления советской промышленности, первые дни обустройства и знакомства с коллективом. Похоже, что сюда собрали ученых из СССР и союзных государств и республик. Среди них были и биологи, и физики, и даже антропологи с палеонтологами. Чтиво вновь становилось слишком абстрактным и Алексей пролистывал страницы, пока не наткнулся на жирно выделенный текст:

Запись первая. Нулевой образец.

Нулевой образец представлял собой объект, который на первый взгляд казался кристаллом, но при ближайшем рассмотрении обнаруживал свойства, не характерные для классических минеральных структур. Его форма была близка к моноклинной сингонии, с неровными, словно "выщербленными" гранями, которые создавали впечатление, будто кристалл рос в условиях, далёких от естественных. Поверхность образца была матовой, с лёгким металлическим блеском, который проявлялся только под определённым углом освещения.

Цвет образца варьировался от глубокого чёрного до тёмно-серого, с едва заметными радужными переливами на гранях, напоминающими эффект иризации. Это явление могло указывать на наличие микроскопических слоёв или включений, которые преломляли свет особым образом.

Под микроскопом поверхность образца напоминала фрактальную структуру, с бесчисленными микроскопическими выступами и углублениями, которые создавали впечатление "живой" поверхности. При увеличении в несколько сотен раз становилось видно, что кристалл состоит из микроскопических колоний, напоминающих бактериальные биоплёнки. Эти колонии были организованы в сложные узоры, словно подчиняясь какому-то внутреннему ритму или алгоритму.

При тактильном контакте образец казался холодным, но через несколько секунд начинал "подстраиваться" под температуру кожи, что указывало на высокую теплопроводность. Однако при попытке нагреть его с помощью внешних источников (например, горелки) кристалл демонстрировал аномальную термостойкость, не проявляя признаков плавления или деформации даже при экстремальных температурах.

Интересно, что при воздействии ультрафиолетового излучения образец начинал слабо светиться тусклым зеленоватым свечением, что могло свидетельствовать о наличии фосфоресцирующих свойств. Это свечение было неравномерным, словно внутри кристалла происходили какие-то процессы, которые то усиливались, то затухали.

Наиболее загадочным свойством образца была его реакция на биологические ткани. При контакте с живыми клетками (например, растительными или животными) кристалл начинал "взаимодействовать" с ними, вызывая быструю мутацию клеточных структур. Это проявлялось в изменении цвета, текстуры и даже функциональности тканей, что указывало на способность образца влиять на генетический материал и метаболические процессы.

Таким образом, Нулевой образец представлял собой не просто кристалл, а сложную биоминеральную структуру, сочетающую свойства живого организма и неорганического материала. Его внешний вид и поведение ставили под сомнение традиционные представления о границах между живой и неживой природой, делая его объектом, который мог изменить понимание науки о жизни и её происхождении.

Далее по тексту ученый рассказывал, что любые попытки выяснить происхождение или место находки данного образца не увенчались успехом. Даже руководители групп либо отмалчивались, либо признавались, что понятия не имеют откуда он взялся.

Помимо общего исследования Нулевого образца, с первых же дней рассматривались возможности противодействия ему. Что было написано на этот счет:

…Однако реакция различных металлов и химических веществ на кристалл выявило явный олигодинамический эффект. Ионы серебра оказывают токсическое воздействие на микроорганизмы, разрушая их клеточные структуры. Учитывая, что Нулевой образец, по сути, представлял собой сложную биоминеральную колонию, его реакция на серебро наблюдается особенно интенсивная и разрушительная.

Можно утверждать, что:
1.Серебро высокой очистки, особенно в виде наночастиц или ионного раствора, активно выделяет Ag+ (ионы серебра). Эти ионы обладают высокой реакционной способностью и легко взаимодействуют с органическими молекулами.

2.Ионы серебра связываются с тиоловыми группами (-SH) в белках и ферментах, которые являются ключевыми компонентами клеточных мембран микроорганизмов. Это приводит к денатурации белков и разрушению мембран, что нарушает целостность клеток.

3.Ионы серебра также взаимодействуют с ДНК и РНК, нарушая процессы репликации и транскрипции. Это блокирует способность микроорганизмов к размножению и функционированию.

4.Нулевой образец, будучи сложной биоминеральной структурой, мог поддерживать свою целостность благодаря взаимодействию между микроорганизмами и минеральной основой. Ионы серебра, разрушая биологическую составляющую, нарушали это взаимодействие, что приводило к дестабилизации всей структуры.

5.При контакте с серебром образец мог начать терять свой характерный чёрно-серый цвет, становясь бледным или даже прозрачным. Это связано с разрушением микроорганизмов, которые придавали кристаллу его уникальный оттенок.

Металлический блеск, вызванный особым преломлением света на поверхности образца, мог исчезнуть, так как структура поверхности нарушалась.

По мере разрушения биологической составляющей кристалл мог начать распадаться на мелкие фрагменты, теряя свою монолитность.

Зеленоватое свечение, наблюдаемое под ультрафиолетовым излучением, могло исчезнуть, так как оно было связано с метаболической активностью микроорганизмов.

Однако получение образцов, без нарушения целостности кристалла до сих пор является крайне трудозатратным, что сильно снижает возможности для более частых экспериментов.
Почему серебро эффективно?

Ионы серебра обладают уникальной способностью взаимодействовать с широким спектром органических соединений, что делает их особенно эффективными против сложных биологических структур.

В отличие от антибиотиков, к которым микроорганизмы могут развивать устойчивость, серебро действует на фундаментальном уровне, нарушая ключевые биохимические процессы. Это делает его практически неуязвимым для адаптации со стороны микроорганизмов.

Серебро эффективно против широкого спектра микроорганизмов, включая бактерии, грибы и даже некоторые вирусы. Это делает его идеальным средством для борьбы с Нулевым образцом, который, по сути, является сложной биологической системой.

Заключение:

Реакция Нулевого образца на серебро высокой очистки может быть быстрой и разрушительной. Ионы серебра, проникая в структуру кристалла, нарушали его биологическую составляющую, что приводило к деградации всей системы. Сейчас это может быть единственным способом противодействия данному экземпляру, поэтому необходимо дальнейшее наблюдение и изучение.

Однако, учитывая сложность и уникальность Нулевого образца, полное уничтожение может потребовать значительных концентраций серебра или его применения в сочетании с другими методами, такими как сильное излучение или химические реагенты.

Алексей вчитывался в эти строки, не замечая времени. То, что было описано в этом дневнике, казалось чем-то нереальным, на уровне фантастических рассказов или фильмов. Нет, мужчина конечно же слышал про секретные эксперименты СССР по созданию ядерного оружия, про техногенные аварии, которые стали известны общественности только в начале девяностых, но это казалось чем-то на уровне научной фантастики.

Тем временем, строки становились все страшнее:

Сегодня начали первые эксперименты с микроорганизмами. Несколько частиц, взятых с Нулевого образца, поместили в питательную среду с бактериями и простейшими. Уже через несколько часов наблюдались значительные изменения. Бактерии начали агрегировать, образуя плотные скопления, а затем их клеточные стенки начали разрушаться. Простейшие, такие как амёбы и инфузории, демонстрировали аномальное поведение: их движение стало хаотичным, а через сутки большинство из них погибло. Под микроскопом видно, что их клетки буквально распадаются на части, словно что-то изнутри нарушает их структуру.

Перешли к экспериментам с фито- и зоопланктоном. Водоросли, помещённые в раствор с фрагментами образца, начали менять цвет с зелёного на серый. Их клетки теряли хлоропласты, что привело к остановке фотосинтеза. Зоопланктон, такой как дафнии, проявлял признаки повышенной активности, но через несколько часов начал погибать. Их тела деформировались, а внутренние органы, видимые под микроскопом, выглядели разложившимися.

С растениями результаты оказались не менее странными. Листья, обработанные раствором с частицами образца, начали покрываться серым налётом. Через сутки их структура стала мягкой, почти желеобразной. Корни растений, подвергшихся воздействию, начали разрастаться, но при этом теряли способность поглощать воду и питательные вещества. Кажется, образец каким-то образом нарушает метаболические процессы, заставляя клетки растений мутировать в непредсказуемых направлениях.

Эксперименты с животными начались с мелких грызунов. Мыши, подвергшиеся воздействию, демонстрировали повышенную агрессию уже через несколько часов. Их шерсть начала выпадать, а кожа покрывалась язвами. Внутренние органы, изученные после вскрытия, показали признаки быстрой дегенерации: печень и почки были увеличены, но при этом их ткани выглядели некротизированными. Более крупные животные, такие как кролики, проявляли схожие симптомы, но их мутации были более выраженными: у некоторых наблюдалось разрастание костной ткани, особенно в области черепа и конечностей.

Опыты с представителями хищных животных дали особенно пугающие результаты. Волки, помещённые в камеры с фрагментами Нулевого образца, начали проявлять признаки мутаций уже через несколько часов. Их клыки увеличились в размерах, став почти вдвое длиннее, а когти приобрели неестественную остроту и изогнутость. Шерсть начала выпадать, а на её месте образовались ороговевшие участки кожи, напоминающие пластины или панцирь. Эти "пластины" были невероятно плотными, почти как броня, и, судя по всему, защищали животных от внешних воздействий.

Но самое странное — это изменение поведения. Волки, обычно социальные животные, стали крайне агрессивными даже по отношению друг к другу. Они начали охотиться не только ради пищи, но и, казалось, ради удовольствия. Их метаболизм ускорился настолько, что они могли съедать добычу, втрое превышающую их собственный вес, за считанные минуты. При этом их пищеварительная система, судя по всему, адаптировалась к такой нагрузке: желудки и кишечник стали короче, но при этом более эффективными в усвоении питательных веществ.

С медведями результаты были ещё более шокирующими. Один из экземпляров увеличился в размерах почти на 80%, а его кожа покрылась толстыми костяными наростами, особенно в области спины и груди. У него появился второй ряд рёбер, словно для дополнительной защиты внутренних органов. Лобная часть черепа изменилась, став более массивной, а на голове начали формироваться рогоподобные выступы. Поведение медведя стало крайне агрессивным, он буквально разрушал всё вокруг, включая стены камеры.

Самые тревожные результаты были получены в экспериментах с людьми. Первые испытуемые — добровольцы из числа заключённых, приговоренных пожизненному заключению, либо высшей мере, — начали проявлять признаки изменений уже через сутки. Их кожа покрывалась серыми пятнами, а мышцы становились более плотными, почти каменными. Однако умственные способности быстро деградировали: испытуемые теряли способность к речи и логическому мышлению, их поведение становилось агрессивным и непредсказуемым. После вскрытия было обнаружено, что их внутренние органы претерпели значительные изменения: сердце увеличилось в размерах, но потеряло эластичность, а мозговая ткань стала более плотной, с участками некроза.

Первое поколение испытуемых, как уже отмечалось, теряло умственные способности, но физически изменения были минимальными. Однако второе поколение начало демонстрировать куда более радикальные мутации.

У некоторых испытуемых костная структура укрепилась настолько, что они могли выдерживать удары, которые обычно привели бы к переломам. Масса тела увеличилась почти вдвое, при этом мышечная ткань стала более плотной и выносливой. Но самое пугающее — это появление признаков, совершенно не характерных для человека. У одного из испытуемых начали формироваться рогоподобные выступы на лбу, подобно тем, что были замечены у животных, у другого — когти, которые были не просто удлинёнными ногтями, а настоящими хищными крючьями. Волосяной покров у некоторых стал гуще, почти как у животных, а у других, наоборот, выпал, оставив только ороговевшие участки кожи.

Эти изменения сопровождались полной деградацией умственных способностей. Испытуемые теряли способность к речи, логическому мышлению и даже базовым социальным взаимодействиям. Их поведение стало чисто инстинктивным: они реагировали только на угрозы или возможность добычи.

Кажется, Нулевой образец не просто мутирует организмы — он перестраивает их, заставляя эволюционировать в сторону более примитивных, но при этом более выносливых и агрессивных форм. Это не эволюция в привычном понимании, а скорее деградация, которая, однако, делает организмы более приспособленными к выживанию в экстремальных условиях.

Мы до сих пор не понимаем, как именно образец вызывает такие изменения, но ясно одно: он представляет собой нечто, что выходит за рамки нашего понимания биологии и эволюции. Остаётся только надеяться, что мы сможем контролировать этот процесс, прежде чем он выйдет из-под контроля.

Важное дополнение. Олигодинамический эффект не просто сохранился, но и многократно усилил реакцию на клеточную структуру всего мутировавшего организма. Воздействие ионов серебра, либо же металла высокой очистки, вызывало разрушение и быстрый некроз тканей испытуемых.

В один из дней был проведен ряд экспериментов над подопытными образцами. Волк, медведь, испытуемый-человек первого поколения, а также испытуемый-человек второго подверглись воздействию боеприпасов, в которых присутствовали частицы серебра. Вывод был прост - чем более организм подвергся мутации, тем более летальным для него было воздействие.

Это наводит на мысли, что сказки про оборотней и прочую нечисть, с которыми боролись с помощью серебряных пуль и крестов, могли быть правдой. Неужели человечество уже сталкивалось с проявлениями подобных мутаций в прошлом и даже нашло способ с ними бороться?

Далее шли рассуждения про возможности и опасности, которые может таить в себе объект такой силы. Ученый предполагал, что, безусловно, силу, хранящуюся в кристалле возможно использовать на благо советских граждан и усиления СССР на мировой арене. В то же время, он понимал опасность того, что подобное может выйти из под контроля и положить конец человечеству, как таковому. Алексей продолжил чтение:

Сегодня произошёл инцидент, который заставил нас полностью пересмотреть нашу работу. Один из испытуемых, человек из третьей группы, смог выбраться из камеры. Как он это сделал, до сих пор не ясно. Камеры были укреплены, двери заблокированы, но он каким-то образом смог сломать замок. Его физическая сила, судя по всему, увеличилась в несколько раз.

Когда он вышел, всё пошло наперекосяк. Он был не просто агрессивен — он был одержим. Его движения были быстрыми и точными, словно он знал, куда идти и что делать. Он убил трёх охранников, прежде чем его удалось остановить. Их тела... даже сейчас мне сложно об этом писать. Они были буквально разорваны на части.

После этого инцидента было принято решение уничтожить всех испытуемых. Охрана и военные использовали боеприпасы, которые тестировались ранее, и, к счастью, они сработали. Мутировавшие организмы, казалось, не могли сопротивляться их воздействию. Их тела начали распадаться, словно под действием сильной кислоты.

Но Нулевой образец... с ним всё оказалось сложнее. Изначальные рекомендации по его ликвидации были отвергнуты почти всем коллективом, а также руководством комплекса. Я с ними, думаю, скорее согласен - такие перспективы для изучения уникальны. Более того, если мы сможет обуздать эту силу, то это откроет возможности для развития человека на принципиально новый уровень. Мы сможем переступить миллионы лет эволюции за несколько…месяцев? Homo soveticus, который гордо шагает по Марсу без скафандра, не боится космической радиации и приспособлен к жизни даже в самых экстремальных условиях!

В итоге было принято решение вывезти образец за пределы комплекса. Его поместили в специальный контейнер, который должен был предотвратить дальнейшее распространение его воздействия. Сам комплекс был законсервирован. Все входы и выходы запечатаны, системы жизнеобеспечения отключены.

Мы надеялись, что это конец. Что мы сможем забыть обо всём, что здесь произошло. Но теперь, когда я пишу эти строки, я понимаю, что это только начало. Нулевой образец — это не просто объект. Это нечто, что может изменить всё, что мы знаем о жизни.

Последняя запись в дневнике была сделана, очевидно, недавно. Чернила были свежие и сильно отличались от тех, которыми описывалась работа ученого в том загадочном комплексе:

Сегодня ко мне пришли люди. Я не знаю, кто они и откуда, но они знали обо всём. О комплексе, об образце, о наших экспериментах. Они предложили мне крупную сумму в валюте — больше, чем я мог заработать за всю жизнь. Всё, что от меня требуется, — сопроводить их до комплекса.

Я спросил, откуда у них информация о его местоположении, но они лишь улыбнулись и сказали, что это не моя забота. Как они собираются вскрыть комплекс, тоже остаётся загадкой. У них, возможно, есть какое-то оборудование, или же они смогли найти тех, у кого есть возможность его открыть? В наше время возможно уже все, к сожалению

Меня одновременно будоражит и пугает мысль вновь увидеть это место. С одной стороны, я хочу знать, что стало с комплексом. С другой — я боюсь. Боюсь того, что мы можем найти там. Боюсь, что за эти пару десятков лет мы могли что-то пропустить и мы лишь выпустим это что-то наружу.

Мы выходим завтра. Я не уверен, что это правильное решение, но у меня нет выбора. Деньги решат все мои проблемы, а может быть, и дадут шанс начать всё заново. Но что-то внутри меня шепчет, что это будет не новое начало, а конец.

Алексей закрыл дневник, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди. Он оглянулся на палатки, на костёр, на консервные банки.

"Кто были эти люди? И куда они исчезли?"

Он не знал ответов, но одно было ясно: он не может оставаться здесь. Но куда идти? Вперёд, вглубь леса, где его ждёт неизвестность? Или назад, к цивилизации, которая уже давно перестала быть для него домом?

Он вздохнул и поднялся. Ночь была уже близка, а с ней — и новые загадки, которые, возможно, лучше было бы оставить неразгаданными. Забравшись в спальник, он заснул почти моментально.

Алексей проснулся от громкого рычания. Его сердце бешено заколотилось, когда он понял, что звук доносится не из леса, а прямо из лагеря. Он осторожно приподнял край палатки и замер, в лучах только-только зарождающегося утра, он увидел огромного зверя, похожего на медведя. Но это был не обычный медведь. Его тело было покрыто странными наростами, напоминающими костяные пластины, а глаза светились неестественным желтым светом. Зверь медленно обходил лагерь, словно что-то вынюхивая.

Алексей почувствовал, как холодный пот стекает по спине. Его пальцы судорожно сжали край палатки, а в горле стоял ком, не давая сделать глубокий вдох. Он знал, что если зверь его учует, шансов на спасение не будет. Осторожно, стараясь не издавать ни звука, он выбрался из палатки и, пригнувшись, начал отползать в сторону леса. Но в тот момент, когда он уже почти скрылся в тени деревьев, зверь резко повернул голову в его сторону.

Рык, громкий и зловещий, разорвал тишину. Алексей вскочил на ноги и бросился бежать. За ним раздался топот огромных лап, и он понял, что зверь преследует его. Деревья мелькали перед глазами, ветки хлестали по лицу, но он не останавливался. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, а в ушах звенело от адреналина.

"Я не могу умереть здесь," — пронеслось в его голове. "Не сейчас. Не так." Но мысли путались, как будто страх вытеснял всё рациональное, оставляя только инстинкт выживания.

Внезапно лес расступился, и Алексей увидел перед собой высокую бетонную стену. На её вершине болталась веревочная лестница. Он бросился к ней, слыша, как зверь приближается. Его лапы гулко ударяли по земле, а дыхание было громким, как раскаты грома.

Алексей схватился за ступень, его пальцы судорожно сжали грубые узлы. Каждый шаг вверх давался с трудом — руки дрожали, ноги скользили, а за спиной нарастал гулкий топот огромных лап. Он не смел оглядываться, но чувствовал, как зверь приближается. Его дыхание, горячее и влажное, уже почти касалось спины.

Когда Алексей добрался до вершины, он на мгновение замер, цепляясь за край стены. Внизу, всего в паре-тройке метров от него, зверь встал на задние лапы, его массивное тело напряглось, а когти, длинные и острые, как ножи, царапали бетон. Алексей слышал, как они скрежещут по поверхности, оставляя глубокие борозды. Зверь рычал, низко и угрожающе, а его глаза, светящиеся в темноте, были полны ярости.

"Это конец," — подумал он, чувствуя, как страх сковывает его тело. Но вместо паники его охватило странное спокойствие. Он словно принял свою судьбу.

Мужчина перевалился через забор и упал на землю с другой стороны. Его тело пронзила боль, но он не мог позволить себе остановиться. Он поднялся на ноги и огляделся. Перед ним стояло невысокое здание, похожее на бункер. Огромная гермодверь была приоткрыта, и из неё лился тусклый свет.

С другой стороны стены зверь всё ещё рычал. Алексей слышал, как он царапает бетон и нюхает воздух, пытаясь учуять добычу. Звуки были настолько близкими, что казалось, будто зверь вот-вот перелезет через стену. Алексей почувствовал, как страх сжимает его горло. Он понимал, что если зверь найдёт способ преодолеть забор, ему некуда будет бежать.

У него не было выбора. Он подошёл к гермодвери и, сделав глубокий вдох, зашёл внутрь. Алексей сразу ощутил, как холод пробежал по всему его телу, а запах затхлости и сырости неприятно щипал нос.

Вокруг было тихо. Тусклый свет аварийных ламп освещал длинный коридор. Воздух был спёртым, с лёгким запахом металла. Алексей почувствовал, как его охватывает странное ощущение — смесь страха и любопытства. Он понимал, что оказался в месте, где происходило что-то ужасное. Но теперь, когда он был здесь, пути назад не было.

Он сделал шаг вперёд, и эхо разнеслось по коридору. Каждый звук, каждый шорох заставлял его вздрагивать. Комплекс, казалось, ждал его. Стены, покрытые слоем пыли и странными серыми пятнами, словно шептали ему, что он не должен был сюда приходить. Но Алексей знал, что остановиться уже нельзя.

Он шёл вперёд, чувствуя, как страх сковывает его тело. Каждый поворот, каждая дверь могли скрывать что-то ужасное. Но он не мог повернуть назад. Снаружи его ждал зверь, а внутри... внутри была тайна, которая, возможно, будет стоить ему жизни.

Проход шёл под небольшим уклоном, словно то невзрачное здание наверху было лишь верхушкой айсберга, а настоящий комплекс скрывался глубоко под землёй. Алексей медленно двигался вперёд, его шаги эхом разносились по пустым, холодным коридорам. Свет аварийных ламп, тусклый и мерцающий, отбрасывал длинные тени на стены, покрытые слоем пыли и странными серыми пятнами.

Первое, что он увидел, был огромный ангар. В углах стояли несколько небольших автомобилей, покрытых толстым слоем пыли. Они выглядели так, будто их использовали для перемещения грузов внутри комплекса — на улице дорог не было, и это было единственное логичное объяснение. Вдоль стен тянулись высокие стеллажи, забитые ящиками и коробками. Некоторые из них были вскрыты, и их содержимое — провода, инструменты, какие-то механические детали — валялось на полу, словно кто-то в спешке искал что-то важное.

“Как они смогли построить всё это под землёй, так далеко от поселений и городов?” — подумал Алексей. Его воображение сразу же нарисовало картины: вертолёты, доставляющие оборудование, экскаваторы, вырывающие тонны земли, рабочие, устанавливающие металлические перекладины и заливающие бетон. Это место было словно город-призрак, спрятанный от мира.

Он дошёл до лифта или, скорее, подъёмника, где на стене висела схема комплекса. Лифт, судя по всему, не работал — кнопки не реагировали, а на табло не горело ни одного индикатора. Согласно схеме, он находился на -1 уровне из восьми. Путь вниз был возможен по аварийной лестнице, вход в которую находился рядом. Дверь была открыта, приглашая слабым красноватым светом зайти.

Внутренний голос Алексея умолял его остановиться и ждать здесь, у входа. Может быть, медведь потопчётся у стены и уйдёт. Может быть, сюда приедут какие-то спасатели или военные — ведь не могли же они просто забыть про это место? Должна же быть здесь какая-то сигнализация, тревожная кнопка на случай проникновения... или... или ничего не было.

Девяностые научили Алексея одному: ты всегда один. Никто не придёт на помощь, и со всем придётся разбираться самому. Он вспомнил, как тогда, в те годы, люди исчезали, а о них забывали. Как компании рушились, оставляя своих работников ни с чем. Как друзья и близкие отворачивались, когда ты больше не мог быть полезным.

“Ну и ладно,” — сказал мужчина вслух, словно бросая вызов самому себе. Его голос, глухой и хриплый, разнёсся по коридору, но ответа не последовало. Только тишина, густая и давящая.

Он двинулся к двери, ведущей на лестницу. Красноватый свет аварийных ламп освещал путь, но не давал утешения. Алексей чувствовал, как страх сковывает его тело, но остановиться уже не мог.

Широкая лестница уходила вниз, вдоль бетонных стен, покрытых слоем пыли и странными серыми пятнами. Алексей спускался всё ниже и ниже, его шаги гулко отдавались в тишине. Иногда он проходил мимо лестничных площадок, но все двери были заперты. На каждой из них висели таблички: "Жилой комплекс", "Инженерный этаж", "Хранилище". Он читал их, но не останавливался.

Спустившись на три пролёта, он увидел вскрытую дверь. Рядом висела табличка: "Лабораторный комплекс". Алексей остановился, чувствуя, как сердце начинает биться чаще. Он заглянул внутрь — длинный коридор, освещённый тусклым светом аварийных ламп. В воздухе витал странный запах — смесь сырости, металла и чего-то ещё, чего он не мог определить.

Он хотел было пойти дальше, но вдруг заметил, что лестница ниже ведёт в воду. Нижние этажи были затоплены. Вода стояла неподвижно, её поверхность отражала свет ламп, создавая иллюзию глубины. Алексей замер, глядя на воду. И тут он увидел движение.

Что-то плавало в воде. Сначала он подумал, что это просто тень, но потом заметил, как поверхность воды слегка колышется, словно что-то большое и медленное движется в глубине. Его охватил холодный страх. Он не видел, что это было, но чувствовал, что это что-то живое.

Он сделал шаг вперёд, в коридор лабораторного комплекса. Его шаги эхом разнеслись по пустым стенам. Алексей знал, что скоро он узнает, что скрывается за этими дверями. И это знание, каким бы страшным оно ни было, было единственным, что у него оставалось.

Алексей шёл по длинному коридору, эхо от его шагов сильно било по ушам. По обеим сторонам тянулись палаты с большими смотровыми окнами, за которыми виднелись стальные двери. В некоторых палатах горел тусклый свет, и он мог разглядеть интерьер: большие койки, некоторые из них перевёрнуты, словно в спешке брошены. В других царил полный беспорядок — разбросанные инструменты, разорванные бумаги, пятна непонятного происхождения на стенах и полу. Несколько смотровых окон были разбиты, а дыры наспех прикрыты металлическими щитами, словно кто-то пытался сдержать то, что находилось внутри.

Вскоре он дошёл до больших двойных дверей. За ними слышалось какое-то движение — глухое, пульсирующее, словно что-то живое дышало там. Алексей остановился, чувствуя, как сердце начинает биться чаще. Он медленно, словно по наитию, приоткрыл дверь.

Перед ним открылась большая комната, плохо освещённая и наполненная странным, тяжёлым запахом. По бокам, словно на свалке, лежали иссушённые части тел. Их было сложно отнести к человеку или животному — настолько они были деформированы.

Налобный фонарь выхватил первое тело, оно напоминало нечто среднее между человеком и медведем. Его конечности были неестественно вытянуты, а кожа покрыта пластинами, похожими на панцирь. Голова была частично разорвана, и из неё торчали костяные выступы, напоминающие рога.

Еще одно было почти неузнаваемым. Оно напоминало клубок высушенных мышц и костей, сплетённых в хаотичном порядке. Из него торчали длинные, похожие на щупальца отростки, которые, казалось, когда-то заменяли этому существу руки.

Алексей почувствовал, как по спине пробежал холодок. Он хотел было развернуться и уйти, но тут услышал странный шум. Он навёл налобный фонарик в сторону звука и увидел гигантский организм, словно влипший в стену.

Это была аморфная масса плоти, которая пульсировала и дёргалась, словно живая. В ней можно было разглядеть лица людей — их было четверо. Они будто вросли в эту кучу плоти, их тела слились с массой, но лица оставались узнаваемыми.

Одно из лиц принадлежало старику. Его глаза были закрыты, но когда Алексей направил на него свет, старик медленно открыл их. Его взгляд был мутным, но в нём ещё теплился остаток сознания.

— Ты должен бежать... — прошептал старик, его голос был слабым, но полным отчаяния. — Мы думали, что контролируем это, но оно контролирует нас. Оно восстанавливается. Оно живое, оно думает... Предупреди их... Они должны знать.

Алексей замер, чувствуя, как страх сковывает его тело. Он заметил, что старик постепенно теряет связь с реальностью. Его голова вздрогнула, а затем начала сливаться с общей массой, словно её поглощала пульсирующая плоть.

Алексей развернулся и бросился бежать. Его ноги сами несли его по коридорам, сердце бешено колотилось, а в ушах звенело. Он добежал до лестницы, но тут из воды, затопившей нижние этажи, вынырнуло нечто похожее на щупальце. Оно ударило его в ногу, оставив жгучую боль.

Алексей вскрикнул, но не остановился. Он поднимался по лестнице, чувствуя, как его тело начинает меняться. Мышцы болели, кости словно сжимались, а в голове начал звучать странный гул, словно что-то пыталось проникнуть в его сознание.

Остаток комплекса Алексей преодолел, будто сдавал нормативы по бегу. Его ноги, казалось, двигались сами по себе, подчиняясь инстинкту самосохранения. Голова становилась всё тяжелее, мысли путались, а в ушах стоял непрерывный звон, словно тысячи колокольчиков бились друг о друга. Он уже почти подбежал к выходу на поверхность, когда услышал гул снаружи.

Алексей буквально вывалился из комплекса, спотыкаясь о порог, и упал на землю у входа. Его тело, измученное и дрожащее, отказалось слушаться. Он лежал на спине, глядя в небо, где кружили три вертолёта. Их тени скользили по земле, а гул моторов наполнял воздух, смешиваясь с гулом в его голове.

Глаза Алексея защипало так, что слёзы потекли сами собой. Он попробовал подняться, опираясь на локти, но тело не слушалось. Мышцы горели, кости будто сжимались, а в голове всё кружилось. Он почувствовал, как тьма начинает накрывать его, словно тяжёлое одеяло.

Последнее, что он увидел перед тем, как потерять сознание, — это тени вертолётов, медленно заходящих на посадку. А потом — только тьма.

Алексей видел отрывочные картины, словно вспышки в памяти, которые проносились перед его сознанием, как кадры из старого, разорванного фильма. Каждый образ был ярким, но мимолётным, оставляя после себя лишь смутное ощущение реальности.

Его хватают люди в защитных скафандрах. Их фигуры, закутанные в белые, герметичные костюмы, кажутся огромными и безликими. Маски скрывают их лица, оставляя только тёмные стёкла, за которыми ничего не разглядеть. Их движения резкие, точные, лишённые эмоций. Они не говорят ни слова, только молча тащат его куда-то. Он пытается сопротивляться, но тело не слушается — оно словно больше не принадлежит ему.

Потом он лежит в боксе, похожем на те, что видел в комплексе. Стены вокруг него белые, почти стерильные, но от этого не становится легче. Воздух холодный, с лёгким запахом антисептика. Он чувствует, как что-то холодное и чужое проникает в его тело — иглы, трубки, датчики. Это что-то исследует его изнутри, словно ищет ключ к тому, что он теперь собой представляет.

Люди в белых халатах наблюдают за ним через смотровое окно. Их лица бесстрастны, а глаза холодны, как у хищников, изучающих свою добычу. Они что-то записывают, обсуждают, но он не может разобрать слов. Только слышит отдалённый гул голосов, смешанный с гулом в его голове. Он пытается крикнуть, но звук застревает в горле.

В последний момент он слышит голос одного из учёных. Он звучит спокойно, почти равнодушно, но в нём чувствуется скрытое напряжение:

— У нас на него большие планы. Он может стать ключом к контролю над этим организмом.

Алексей понимает, что стал частью чего-то большего. Его тело, его разум — всё это теперь принадлежит не ему. Он больше не может контролировать свою судьбу.

Тьма снова накрывает его, но теперь она кажется не такой пугающей. Она словно обещает покой, которого он так долго искал. Но Алексей знает, что это обман. Покоя не будет. Только бесконечная борьба, в которой он уже не хозяин себе.

И тогда он понимает, что это и есть его новая реальность. Реальность, из которой нет выхода.