О бедном сюцае и девушке из Зеленого терема

В давние годы жил в Северной столице Поднебесной бедный сюцай. Который год грыз он гранит науки, так что порой и рисового зёрнышка за весь день во рту не имел, а экзамен на самый маленький чиновничий чин сдать всё не мог. Многие из тех, с кем начинал наш сюцай учёбу, давно уже сдали экзамены и заняли должности в разных канцеляриях, разъехались по провинциям Поднебесной с правительственными поручениями.

От большой нужды совсем обносился сюцай, так что приходилось носить поверх лохмотьев, чтобы как-то их прикрыть, грубый травяной плащ и шляпу из соломы, и сделался он похож на бродягу или даже разбойника лесного, но не на почтенного сюцая. Снять комнату в приличном доме у сюцая денег не было, и не пустили бы его в хоромы в таком непотребном виде, вот и приходилось ему ютиться в старом дровяном сарае с худой крышей и стенами, где в дождь по земляному полу растекались лужи, а зимой в углах наметало снег. Да и за такой угол он порой не мог заплатить и пары медных монет.

Мать сюцая с его сёстрами жила в далёком уезде, отец давно скончался, не оставив семье ничего кроме скромного дома с клочком земли, где росло немного риса и овощей, да доброго своего имени.

До крайности дошёл сюцай.

А тут ещё от матери получил письмо, что собирается приехать она со старшей дочерью в Северную столицу, потому как просватали девушку в один из богатых купеческих домов. И так гордость сюцаева уязвлена была до последнего предела, а тут и вовсе этот предел перешла. И задумал он дело злое. Спрятал под травяным плащом старый ржавый топор для рубки дров, что валялся без дела в его сарае, и в урочный час пошёл к старухе Ляо, что промышляла закладами. Не хотела старая Ляо его к себе в дом пускать, да запутал её сюцай, что заклад принёс, а как вошёл к старухе, так и зарубил её топором. Монеты, свитки ценные, брелоки яшмовые и нефритовые, кольца с серёжками золотые да серебряные в узелок завернул и с собой унёс. Идёт, а у самого от голода, да душегубства пережитого в глазах мутится. Зашёл в харчевню чашку риса с солёными овощами съесть, а тут к нему писец пьяный с разговорами пристал. Вышли вместе из харчевни - прямо на них повозка, не разбирая дороги, несёт: кони понесли, возница с облучка давно свалился, следом за телегой его, в вожжах запутавшегося, по пыли и камням тащит. Сам-то сюцай сумел увернуться, а писца повозкой зацепило, да под колёса затянуло. Раздавило насмерть, только и успел перед смертью писец шепнуть сюцаю адрес дочери своей Сонг Лин, которую год назад от безденежья в Зелёный терем Весёлого квартала продал, зайди, мол, добрый человек к дочери, да передай, как умер отец её непутёвый, так и не получивший от дочери прощения, за то, что жизнью её так распорядился.

Отыскал Сюцай в Зелёном тереме Сонг Лин, поведал о смерти отца, передал его последние слова. Смахнула девушка слёзы с глаз рукавом, сняла со стены цинь, тронула струны и так сказала:

- Перед постелью вижу сиянье луны,
Кажется - это здесь иней лежит на полу.
Голову подняла - взираю на горный я месяц;
Голову вниз - я в печали об отце родном.

На это сюцай ответил:
- Когда я в осеннее утро,
Узник с далёкого юга,
Слушаю пенье цикады, -
Думы меня терзают.
Цикада, скажи, зачем ты
Ко мне под окно прилетела?
Зачем ты напевом грустным
Тревожишь меня, бедолагу.
Роса твои крылья смочила
Они тяжелы для полёта,
И сильный пронзительный ветер
Твой голос легко заглушает.
Никто в этом мире грязном
В твою чистоту не поверит,
Хоть ты и поёшь свои песни
От самого чистого сердца.

По сердцу пришлась девушка сюцаю, и беды её и лишения искренне тронули его сердце. Дал денег он Сонг Лин, чтобы было на что похоронить отца и поминки справить. Почти всё и отдал, что у убитой старухи украл. Себе едва связку серебряных монет оставил. Поспешить хотел скорей в свой дровяной сарай, да вдруг охваченный недугом злым, упал на пороге комнаты Сонг Лин, словно бездыханным.

Не день и не два провёл в болезни сюцай. И всё это время девушка ни на шаг от него не отходила, в собственной постели выхаживала, киноварными пилюлями пользовала, микстурами, питьё укрепляющее давала. Пришёл в себя сюцай, понять ничего не может: комнатка пусть бедная, да чистенькая, опрятная, девушка пригожая, любое его желание упредить старается: одежду ему новую приличную купила, рванину старую прочь выбросила, от грязи сюцая отмыла.
От болезни своей сюцай почти всё и забыл, что с ним в последние дни было. Про приезд матушки с сестрой ему Сонг Лин напомнила, она письмо у сюцая беспамятного нашла, да прочла, а про убийство старухино - напрочь всё отшибло. Так и не вспомнил про него сюцай. Да и не до того было: матушку надо было с сестрицей встретить, сестрицу замуж выдать честь по чести, да потом и самому с Сонг Ли свадьбу сыграть, согласилась она сюцаю служить с совком и метёлкой. До воспоминаний ли тут было?

Примечания:
сюцай - студент
Зелёный терем - так называли "весёлые дома", где жили певички и гетеры
цинь - китайский струнный инструмент
"Перед постелью вижу сиянье луны..." - немного переделанное стихотворение Ли Бо (701 - 762 гг н.э.)
"Когда я в осеннее утро..." - стихотворение Лю Биньвана (640 - 684 гг н.э.)