О чем кричит моя душа

В один тяжёлый день, я сел на лавочку в вечернем парке за бассейном архимед. Вокруг стрекотали сверчки и танцевали мотыльки. Я чувствовал, что силы мои были на исходе. Я понимал: ещё чуть-чуть и всё. Вдруг рядом сел какой-то мужик, от которого исходил аромат ацетона и уксусного альдегида. В простонародии называемый перегаром.

– Здорова, как жизнь молодая? – спросил Мужик.

– Вы мне? – переспросил я и осторожно глянул на него.

– Ну, конечно, тебе, ёпт. Ты русский?

– Я?.. Ну да.

– Прости, но на чурку похож.

– У меня все русские в роду.

– Ну прости, братан, – повторил мужик. – Слушай, я тут недавно прицеп купил. Короче, знаешь… Советский такой, забыл марку. Так вот мне его продали, а он сломанный оказался. У каких-то хуёв покупал, вот они мне и впарили. Я всю последнюю неделю с ним возился. То один болт отвалится, то второй. То габариты перестанут работать… А днище там какое ржавое! В общем, я всё и перекрасил. Вчера, вона, ездили с тёщей картошку возили с дачи на нём. А у нас колесо сдуло на прицепе, прикинь? Мы едем, а он вилять по дороге начал, что твой воздушный змей! И тут бам: картошка рассыпалась. Ебаный рот, давай собирать все эти корнеплоды. А, главное, вечер, темно… Мы на четвереньках ползаем, ищем эту картошку, нихуя найти не можем. Вдруг тёща как заорёт: ежа рукой схватила!

– Простите, кого рассыпали? – спросил я, очнувшись от какой-то липкой мысли.

– Картошку, пустоголовое ты полено!

И тут я всё понял.

– Картошку-у, – протянул я и улыбнулся. – Подержите, пожалуйста, моё кофе, я сейчас.

– Правильно говорить мой кофе, ёпта.

– Да-да, – ответил я. – Я сейчас вернусь. Подержите, будьте добры.
Я протянул в огромную волосатую лапу бумажный стаканчик и, отойдя, ровно так отойдя, будто собираюсь скоро вернуться, ломанулся через кусты и пронёсся стрелой по парку. По пути выкидывая из карманов деньги и документы. Прохожие, замечавшие меня, приходили в замешательство: "вдруг этот человек от кого-то бежит." И сами начинали бежать. "Вдруг этот человек сумасшедший". И сами сходили с ума. Начинали ползать по асфальту, смеяться и плакать. А я был счастлив. Я смеялся. Я бежал вдоль улиц, громко брызгаясь лужами на старух и молодые семьи. Я доскакал до самого края города, не переставая сиять от радости. Городские фонари прощально мигнули мне в след и я понёсся по трассе. Пересеча окружную, издрыбавшись в канаве, словно свин, я не сбавляя темпа рванул в сторону леса, выкинув по пути свою последнюю вещь: билет на путь до дома. «Свободен!» – хотел крикнуть я. Но впервые за свою жизнь я почувствовал себя таким свободным, что бросил в августовский лес то, что кричала сама моя душа: «Иха-хырь!».