О книжниках

О книжниках

Книжников, как выяснила Анна, тут уважают, подкармливают, меновой торговлей с ними не чураются и даже монетами платят. Иногда. Но и использовать книжные знания не гнушаются, и спрашивают за результат. Если учесть, что от результата порой зависят жизни людей, справедливо и милосердно спрашивают. Накормившего ядовитой травой лошадей умника путешественники, к которым она случайно присоединилась, просто и незатейливо побили палками и выгнали в лес. И двинулись дальше, передав Анне пожитки умника, потому что именно она ядовитую траву опознала. Лютик сложно не опознать, вообще-то, пусть даже в гигантской версии.

Так что, добравшись до первого встречного приличного жилья, Анна так и осталась книжницей в лесном поселении, и, имея рекомендацию тех путешественников, заняла добротную избу, оставшуюся от старого книжника. Тот несколько лет назад умер, просто от старости. Местные жители рассказывали, что ему было под сотню лет, так что возможно... В избе, сложенной из толстых красно-коричневых бревен была большая печь, из большой комнаты можно подняться на вместительный чердак, за печью сохранилась удивительно большая библиотека, не менее четырех стеллажей, от пола до потолка забитых старыми книгами и летописями, и куча других полезных вещей. Две зимы местные за домом ухаживали, топили, гоняли мышей в подполе и жуков морили в междустенках сеней.

Так что досталось Анне приличное жилье и полосатый громкоголосый кот в наследство. Ну и новый мир в придачу. Доброжелательные смуглые немного зеленокожие крестьяне и ремесленники, их слегка клыкастые детки. Охотники, у которых вместо огнестрела арбалеты и луки, путешественники, пользующиеся прочными телегами и лошадями вместо машин, уважаемые книжники, горожане и селяне, солдаты, маги, о которых лет так пять в окрестностях не слышали, и из политиков только почтенный староста Клык, бывший сержант, наверное. Идиллия.

Еще была та самая местная магия, из-за которой, видимо, Анна и попала в эти благостные места, то ли порталом, то ли еще каким способом… волей местных богов? Вникать в это Анна не рисковала. Все хорошо и мирно, люди дружелюбные, климат терпимый, природа красивая, места благостные. Между прочим, действительно благостные. Для позднего средневековья так вообще! Крупные войны закончились лет пятнадцать назад, судя по хроникам, мелких, между баронами и виконтами всякими, особо не было, потому как власть была крепка, бандиты по дорогам не гуляли из-за умелой и надежной дорожной стражи, эпидемии мир не опустошали.

Тишина, покой, только расти детей, собирай урожай в лесной глубинке. Книжки читай. Эх. Недолго только благостный покой продержался, всего года три. Только севооборот лесной наладили, с магическими книгами разобрались, лекаря пригласили, выучили читать местных деток, для стариков подобрали мазь, чтобы суставы не болели, сады и огороды в порядок привели, теплички поставили, мельницу на речке построили, пчел в ульи посадили, собрали первые две свирели - дуделки, к соседним деревням дороги проложили пошире…

Вот эти дороги и подвели. Ну или наоборот. Потому что по хорошим дорогам больше путешественников стало ездить. Торговые караваны, крестьяне со своими крестьянскими делами, солдаты отрядами, одинокие авантюристы, разбойники лесные, шпионы городские.

И вот когда шпионы, разбойники и солдаты сталкиваются на одной тропе, особенно если это шпионы одной страны, разбойники второй, а солдаты третьей, что происходит?

Кровавая свалка на дороге, в которую едва не попали деревенские охотники, вот что происходит. И в результате именно охотники притаскивают полуживую добычу в деревню, для лечения, и приходится использовать большой общинный дом в качестве лазарета, стаскивать туда всех раненых без разбора, оставшихся более-менее целыми вязать и укладывать в сарай в ожидании, когда можно будет разобраться с этим беспорядком.

А потом оказывается, что самый тяжелый раненый не просто какой-то капитан, а настоящий посланник от одного властителя к другому. Посол, то есть. А разбойники были наемниками, а шпионы – тайным сопровождением для безопасности посланника, не очень успешным. А расширенная дорога запасным, но не таким уж тайным путем.

И вот Анна, то жмурясь, то отчаянно пялясь в потолок общинного дома, так как выяснила неожиданно, что такое количество крови и других жидкостей вызывают у нее тошноту, командовала молодым будущим лекарем и парочкой очень начинающих магов, пытающихся зашивать едва не выпотрошенного посланника. И думала Анна, что вот в этот момент спокойная жизнь в отдаленной деревне для нее закончилась.

Ну, такой острый взгляд был у этого смуглого остроухого посланника, острый и внимательный. И да, он был в сознании, пока в нем копошились три неумелых мальчишки. Хорошо, что обезболивающее на четырех травах на него подействовало. Простой наркоз в виде лишения сознания путем бития по голове решили не применять.

Анна махнула зажимом, сунула мальчишкам прокаленные иглы.

- Проекцию, Кит, для проверки. От ребер до колен.

Будущий маг запыхтел, соединяя когтистые пальцы в сложную фигуру. В воздух поднялась серебристая объемная картинка. Словно карандашом в воздухе прорисованная. На ней можно и на предмет лишних дырок, и на предмет грязи проверить.

От нее не тошнило, и Анна внимательно рассмотрела все разрывы, нацепив на нос очки.

- Промывание. Вот тут, - ткнула пальцем внутрь рваного разреза, - желтой шипучкой.

- Ага, - будущий лекарь схватил бутыль и аккуратно капнул на рану, оно зашипело и завоняло еще сильнее. Под ногами что-то хлюпнуло.

- Теперь шить! Нет, не сразу кожу, мясо сначала, посмотри, какой глубокий разрез, до кости! Промыли, промокнули, швы, промыли, промокнули, швы. Сосуды, вот… - пальцем указала в развороченную мышцу бедра, - Ах, фу.

Анну откровенно затошнило от звуков экстренной хирургии и запаха крови. и она отвернулась.

- Еще нитки! – крикнул кто-то из охотников, и прокаленный на жаровне клубок был мгновенно поделен между десятком помощников. Зашивать тут нужно было всех, а лучше всех шили кроме лекарей охотники. И охотницы.

Краем глаза проверив, насколько тщательно зашили посланника, Анна, сглотнув, скомандовала:

- Внутренности проверьте? Чисто там?

Один из мальчишек откликнулся:

- Уже, ага!

- Штопай… фу.

И Анна выскочила за дверь. А за дверью была весна, пахло тающим снегом, мокрой землей и распускающимися почками. Тут же ее перехватил староста.

- Все живы, пока, - тут же выдала Анна и села на лавочку.

- А я приказал тележку эту вашу мягкую доделывать поскорее. Мелочь уже борта обшивает.

- Зачем?

- Посланник не будет дожидаться полного выздоровления, чтоб отправиться дальше, деточка, как пить дать, к нам в столицу. Это же, судя по всему, первый за десяток лет посланник. После того, как наша принцесса с тамошним принцем сбежала. И ты поедешь с ним. Заберет он тебя к себе, за свои горы.

- Какая деточка, сорок лет деточке! И с чего бы?

- Это ж посланник, он может любого книжника, да и не книжка, по своей надобности реквизировать. И тебя, деточка, он точно с собой заберет, сперва в нашу столицу, а потом к себе.

- Нда? – Анна покосилась на присевшего рядом старика.

- Ты хороший книжник, честный, такие при любом дворе нужны, хоть нашем, хоть в их загорье. И ты, как честный книжник, никого из молодежи не отправишь с ранеными для присмотра? Ага. И есть, в конце концов, действующие повеления, что в нужде государь в лице своего представителя может у любого дружественного разумного требовать помощи.

Анна только хмыкнула. Прав староста Клык, вообще-то. Но так жаль бросать благостное спокойствие этого милого отдаленного местечка, прячущегося в лесу у отрогов Граничных гор.

Ну, собраться нам – только подпоясаться.

Так что примерно через десять дней, на которые упрямого посланника удалось приковать к постели угрозами вечной хромоты (ногу ему на растяжку повесили, на всякий случай), Анна стояла рядом с мягкой тележкой, запряженной упрямой толстоногой лошадкой и прощалась с начинающими магами, начинающим лекарем, пекарем, охотниками, огородниками, мельниками, пасечниками, женщинами, мужчинами, стариками, детьми и младенцами, раздавала последние наставления, пыталась отказаться от очередного свертка с припасами, соленьями, сладостями, детскими поделками, книгами, а нет, эти книги она берет с собой…

Староста очень сурово наставлял оставшихся в живых шпионов и солдат, чтобы раненые и сопровождающая их книжница добрались до столицы целыми и невредимыми, позлобнее поглядывал на разбойников, демонстративно сожалея, что ему не разрешили их повесить, а то в былые времена вот… вешали. Также староста внимательно изучал надежность креплений в новой тележке, прочность колес старой телеги, а также полновесные золотые, полученных за этот транспорт.

Пожилая хозяйка новой лесной пасеки, постукивая черенком метлы, пересчитывала тюки, в очередной раз сверяясь с описью, так как своевольно решила все годовые деревенские налоги и недоимки отправить вместе с загорным посланником, солдатами, шпионами и разбойниками, поглядывая на них столь же угрожающе, как и староста. Налоги точно дойдут куда надо. Анна тоже за тюками присмотрит.

Под мягкой тележкой крутились дети, с интересом ощупывая детали, к созданию которых они приложили руку.

Остроухий посланник, так и не сообщивший своего имени, созерцал ритуал тщательного энергичного прощания с лежака, устроенного из деревянных реек и набитого стружкой и соломой матраса поверх мешков с налогами. Причем наблюдал с усмешкой, легкой, но почему-то одновременно наглой, жадной и многозначительной. Не смотря на общую бледность, болезненный вид и бинты практически от шеи до колен, посланник выглядел величественно, словно он тут властелин всего и по его слову все сейчас вертятся, и мир по мановению его руки меняется. Ну, в чем-то он был прав, однако в ближайшее время его ожидает сонное зелье в питье, чтобы исцелялся быстрее и не глазел столь нагло на Анну. Посланника ожидает активное лечение и просвещение на любую тему, которая будет поднята в разговоре. С подробностями и углубленным рассмотрением проблем. Начать Анна решила с переломов и последствий неправильно срастающихся костей. Потом можно поговорить о чае, пчелах и геологоразведке.

Она не собственность, и вещи ее тоже только ее. На книги, дорожный костюм, тележку, чайничек, привязанный к бортику, сложенный в оконечности телеги тент, небольшой арбалет, еще книги не стоит смотреть как на что-то, что автоматически поступит в распоряжение нового нанимателя. Бежим и падаем, как же.

Анна, обнимая связку книг, отбилась от еще одной сумки с едой от старосты Клыка, уселась наконец на скамью, устроенную на передке телеги, подхватила поводья своей мягкой тележки и прищелкнула языком. Лошадка в ответ обернулась, фыркнула нагло, дернула ушами и многозначительно подняла правое переднее копыто.

Анна помахала рукой веселой толпе умных, милых, дружелюбных и надежных деревенских, прямо скажем, орков:

- Я напишу, как доберемся до столицы! Не волнуйтесь! И - поехали! – она щелкнула поводьям и улыбнулась шутке, которую тут никто не понимал.

Широкая, посыпанная щебнем дорога, тянущаяся от общинного дома, стоящего на окраине деревни, нырнула в щель между высоченных вечнозеленых елей и густого кустистого шиповника, послушно легла под колеса. Следом с хрустом потянулась простая, надежная как бревно, телега с ранеными под присмотром парочки солдат помоложе, пешком затопали связанные между собой оставшиеся в живых разбойники под охраной бодрых загорных солдат и парочка шпионов. Вторая парочка сразу метнулась по дороге вперед, скрываясь среди еловых ветвей. Ну-ну, толку-то? Все, что могло случиться в лесах, уже случилось, охотники проследили.

Посмотрим, решила Анна, что может предложить это королевство? Пора выбираться из уютной благостной чащобы.