О мороженом

Когда-то давно, до середины 50-х, моя улица была не мало ухоженной грунтовкой в частном секторе на окраине, которую окультуривает тот, кому она нужна, а не город, но вполне солидной проезжей частью с серьезным движением.

Можно сказать, прообразом будущей окружной. По ней объезжали город с южной стороны. Была булыжная мостовая, как и на многих старых улицах. Не знаю, на какой глубине она сейчас лежит. Для примера, лет десять назад я обновил забор, его нижний край был практически вровень с дорогой. Сейчас он сантиметров на 30 выше, а ведь за это время на дорогу несколько раз подсыпали землю или старый асфальт, содранный где-то вместе с землёй. Всё уходит вглубь.

Были и колодцы через каждый километр. Один сохранился, к нему теперь ходят и ездят те, кто польстился на экономию и поставил счётчик на водопровод. Мне-то что, надо слить воду из трубы, например, после ремонта, когда пошла коричневая, или после зимы, когда в колене скопилась зелёная с хлором, так я её открыл во дворе и жду, пока стечёт до чистой. А людям за такое надо платить. Я без счётчика хоть ГЭС построю, никто слова не скажет. Вот и бредут они с баклажками по воду.

Был на этой трассе и переезд через железную дорогу. От меня с километр получается. Потом сделали новый, на новой окружной, а этот разобрали и забросили. Но люди продолжали и продолжают там ходить. Это раньше можно было подойти к рельсам и стоять минут 20, ожидая окна. Поезда и электрички с обеих сторон так и шли. А сейчас какой-нибудь "Анне Карениной" пришлось бы час и дольше ждать проходящего состава. Капитализму не нужны железные дороги, если их нельзя разобрать и сдать в металлолом.

Так вот, когда-то на этом диком переезде застрял бусик. Правда, тогда его ещё не называли бусиком, слова такого не знали. Это был польский грузовой микроавтобус Nysa. Водитель на что-то понадеялся и поехал прямиком через рельсы. Разумеется, застрял, и ни вперёд, ни назад.

Подёргал мужик свою машину несколько минут, схватил документы, да и сбежал. Подъехал поезд, сбил несчастный фургончик под откос и уехал. Товарняки просто так не останавливаются.

Была милиция. Что-то померяли, записали, заглянули внутрь, и засобирались уезжать. Вокруг толпа детей со всей округи. Вот им последний уходящий офицер и сказал волшебные слова "ПАЦАНЫ, ТАМ МОРОЖЕНОЕ"

Машину взяли штурмом. Ящики вскрывали, разбирали "Каштан". А это самое дорогое было в то время - 28 копеек. Пломбир в шоколаде. Немного подтаявшее за время осмотра, но "сухой лёд" свою работу сделал, сохранил. Чумазые, липкие, в белых и коричневых пятнах, дети радовались сладкой жизни больше, чем первомайской демонстрации или буфету на избирательном участке.

Когда детское пиршество закончилось, подошли мужики. Те самые, что всегда подходят к школе после сбора металлолома и находят на куче много чего нужно в хозяйстве. Тогда ещё не умели разбирать машину на запчасти в считанные минуты, но по инструменту и плохо закреплённым деталям они прошлись.

На другой день представителям автоколонны пришлось подогнать кран и большой грузовик, польская техника была не на ходу. Говорили, что горе-водителя нашли где-то очень далеко на просторах нашей советской Родины.