Обещание

Анька встала с холодного камня, накинула снятую клетчатую ветровку, надела черную маску, чтобы медсестра не заругала, и пошла в сторону больничного корпуса. Сегодня в соседнюю палату поступил новенький: рыжий паренек Захар, очень интересный паренек. Анька сразу почуяла, что он координатор. И ещё какие-то способности в нём есть, она только не разобралась какие, всё-таки болезнь сильно её ослабила. Поравнявшись со стойкой медсестер, она улыбнулась девушкам, разбиравшим карты больных и назначения, и прошла к себе. По пути не удержалась, заглянула к новенькому. Он тоже лежал в одиночной палате, родители, наверное, хорошо заплатили. Захару было плохо, он дышал препаратом через маску, постоянно закашливаясь. Астма в этом городе выкашивает больше людей, чем остальные болезни. Песок проникает сквозь защитные экраны, дышать таким воздухом могут не все. Многие постоянно носят специальные маски. Анька тоже здесь из-за астмы. Но ей лучше, чем сейчас Захару, она уже может выходить из палаты, ей разрешают небольшие прогулки. И она ими пользуется, чтобы найти способ сбежать. Сбежать как можно дальше отсюда. Иначе её снова заберут в детский дом. Он неплохой этот детский дом, лучше чем лаборатория, в которой её держали раньше. Там Аньку сделали нюхачкой — её тренировали искать координаторов. Девочка поёжилась, вспоминая. Это было больно. А потом пришли военные Сокола и её передали в детский дом. Но Анька хочет жить сама, свободно, без выбора секции, к которому всё равно её принудят. Она будет бессекционником, ни за что не впишется в это деление на секции. Анька не хочет следовать чужим правилам. Поэтому сейчас девчушка разрабатывает план побега, долго разрабатывает, так чтобы наверняка. Второго шанса ей не дадут, отправят сразу куда-нибудь, где шага в сторону не сделаешь. Она это прекрасно понимает, вот и не торопится.

Устроившись на кровати, девочка сидела, поджав ноги и вспоминая план территории госпиталя. Она обошла его со всех сторон, кованый, казавшийся ажурным забор не давал никакой возможности выйти из-за высоких острых пиков на нём. Может спрятаться в машине скорой помощи? Тогда как проникнуть на станцию незамеченной?

— Привет, — в дверях, пошатываясь, стоял рыжий парнишка в больничной пижаме. — Тебя как зовут?

— Анька, ты почему без маски? Тебе же нельзя её снимать, ещё пару часов дышать лекарством точно. — Анька весьма удивилась стойкости подростка. Надо же, смог встать. Она после последнего приступа дня три отлеживалась.

— Мне уже нормально, слышь, Ань, а выход где? Меня без сознания сюда привезли, не запомнил, а макет… — Захар запнулся, поняв что ляпнул лишнего, но потом всё-таки продолжил, — в общем, сил мало на макет. Меня, кстати, Захар зовут.

— Я знаю, видела запись в журнале поступающих. Выход там, — Анька махнула в сторону пункта медсестер.

— Не, этот не пойдёт, другой где?

— В конце коридора лестница, но там дверь закрывается на замок.

— Ааа, понятно, — пошатнувшись, он оторвался от косяка двери, на который опирался последние несколько минут, — спасибо.

Только сейчас Анька заметила рюкзак у него за спиной. Похоже Захар уходит, и она нутром чувствует, что его никто не остановит. Быстро схватив свою сумку, кинув в неё все лекарства, что были в палате, она босиком как есть побежала за ним. Худая фигурка парнишки маячила уже в конце коридора. Стараясь не шуметь, девочка догнала его:

— Я с тобой.

— Ну ты даёшь, даже не знаешь, куда я.

— Мне всё равно, лишь бы выбраться отсюда, там разберёмся.

— Как хочешь, — Захар безразлично пожал плечами, — идём.

Они аккуратно дошли до лестницы, спустились по ней, периодически останавливаясь, так как дышать обоим было еще тяжело, и, наконец, упёрлись в тяжелую металлическую дверь.

— Сейчас, подожди, мне собраться надо, — Захар уселся на корточки около двери и закрыл глаза.

Аньке показалось, что он уснул, она тихонько подошла к двери и толкнула. Однако та не открылась, в принципе, девочка и не ожидала другого. Её чутьё говорило, что надо ждать и положиться на Захара, и она, вздохнув, шумно уселась рядом с ним.

— Не шуми, слышишь, ты мне не даёшь сосредоточиться — прошептал паренёк.

Анька старалась даже не дышать, чтобы только не мешать ему. Наконец Захар поднялся, приложил ладонь к электронному замку и замер. Прошло две минуты, по вискам парня текли капли пота, не открывая глаз, он набрал комбинацию цифр, и дверь отворилась. Только после этого он распахнул голубые глаза и вытер рукой мокрые рыжие волосы. Осторожно подростки спустились на первый этаж, и тихонько по другой лестнице вышли в подземный гараж. Здесь стояли автомобили сотрудников госпиталя. Захар юркнул между машинами, и пока Анька испуганно озиралась, успел вскрыть чёрный джип, стоящий неподалеку. Талантливый парень, ох и талантливый.

— Давай руку, — он протянул ей ладонь, открыв дверь автомобиля и помогая Аньке залезть в багажник. — Теперь тихо лежим, ждём, смотри не выдай нас.

— А камеры?

— Мы шли по слепым зонам, — уверенно ответил Захар.

Анька знала, что он говорит правду. Она уже поняла, что он Слепой. В лаборатории говорили о таких координаторах, но разговор шёл как о легендах, не думала Анька, что такое возможно. Но вот он живой, перед ней. Точно Слепой, она умеет искать талантливых людей. Опасно, наверное, быть таким, поэтому лучше молчать, что она всё поняла. Мальчишка помогает ей, остальное неважно. В тёмной тесноте багажника, где они скрючились, прижавшись друг к другу, дышать становилось тяжело. Захар начал похрипывать, да и Аньке становилось хуже. Она потянулась к рюкзаку за маской с лекарством в тот самый момент, когда машину открыли. Девчушка замерла, не двигаясь, до тех пор пока звук мотора не приглушил её движения. Достав маску, она сначала дала подышать Захару, а потом и сама сделала живительный вдох. Теперь стало легче. Около часа они попеременно дышали лекарством, стараясь не шуметь. Наконец машина остановилась и водитель вышел. Захар опять застыл, закрыв глаза, видно изучая местность снаружи. Анька понятия не имела, как он это делает, но старалась не мешать. Наконец Захар открыл багажник и вылез, выбралась за ним и Анька. Они стояли в темном гараже, разминая затекшие руки и ноги, прислушиваясь к каждому шороху, как мыши. Девчушка ещё в больнице почувствовала, что никакой замок не устоит перед Захаром. Электронные он вскрывал просто приложив к ним на короткое время ладонь, остальные какой-то самодельной отмычкой за пару секунд. Что он и провернул с замком двери гаража. На улице уже стемнело, они прибавили шагу и выдохнули, только оказавшись довольно далеко от джипа. Остановившись, мальчик прислонился спиной к красной кирпичной кладке какого-то здания. Песок как всегда скрипел на зубах, привыкнуть к этому чувству невозможно.

Захар согнулся, пытаясь отдышаться, прижимая руку к груди.

— Маску? — поинтересовалась Анька.

— Не, справлюсь.

— Тебе можно сейфы вскрывать, — констатировала факт девчушка, — не пробовал?

— Нет, но идея имеет право жить. Я подумаю над этим. Ты куда вообще собираешься?

— В Старый город. А ты?

— Я? Домой конечно.

Анька подозрительно посмотрела на Захара:

— А сбегал зачем?

— Просто, больницы не люблю. Дозу лекарства получил, что там ещё делать?

«Ага, — сообразила Анька, — боишься, что просекут какой ты? С учетом того, что координаторов до сих пор иногда похищают, а уж то, что ты ещё и Слепой… Да, я бы тоже больничку стороной обходила. Только вот родители зачем его сюда отправили? Значит было совсем плохо?»

— Получается расходимся?

— Расходимся.

— Ну тогда пока, не болей.

— И ты, пока.

Ребята, попрощавшись, разошлись в разные стороны. Оба знали, что шансов на «не болей» у них нет, но так хотелось верить.

Дома Захара даже не поругали: родители привыкли, что он долго в больнице не задерживается, мать слегка пожурила, да отчим покачал головой, увидев сына в пижаме и с рюкзаком на пороге дома. В чём-то они были согласны с сыном, только здоровье его становилось всё хуже, и каждый раз у мамы появлялись седые волосы, когда ребенку становилось плохо. Яр как обычно позвонил по телефону в госпиталь, предупредить, что ребенок дома, и в лечении он не нуждается. Завтра отчим съездит в больницу, уладит все формальности. Как Захар покинул охраняемое здание дома уже никто не спрашивал — семья знала о его талантах, ведь мать Захара была тоже Слепой. Приняв все необходимые препараты и передохнув, паренёк начал складывать рюкзак.

— Ты куда собрался? — мама настороженно спросила упрямого подростка.

— Завтра в Старый город пойду к отцу в гости, — хмуро ответил Захар.

— Слушай, Захар, — отчим присел на корточки напротив паренька, — тебе нельзя сейчас в Старый город. Купол над ним демонтировали, ты задохнёшься. Отлежись немножко.

— У меня там дело.

— Девочка, что сбежала с тобой? Она пошла туда? Мне рассказали по телефону, что ты не один сдернул из госпиталя. А знаешь, что она из детдома? И куча проблем теперь у людей, потерявших её?

— Это же они не усмотрели за ней, я причём? Тем более, ей явно не нравится детский дом, может человек выбирать, где он будет жить и как? Она что в тюрьме?

— Нет, но она мала и может не справиться одна, тем более в Старом городе.

— Поэтому я пойду и проверю как она. И если с ней всё нормально, то меня не интересуют проблемы ротозеев из больницы, — парнишка нахмурился еще больше.

— Ты же знаешь, что они не ротозеи, ты нечестно вывел её, они спасают вам жизни, — Яр пытался убедить как мог приемного сына. Но иногда казалось, что всего его словарного запаса не хватит, чтобы донести хоть каплю здравого смысла ребенку.

— Пап, — Захар внимательно посмотрел на отчима, — ну я же не просто так её вывел. Она бы всё равно ушла, а тут хоть пригляжу за ней. Слышишь? Если что-то не так, то напишу вам. А врачи… Ну Макс сможет всё замять, я попрошу…

Да уж, если Захар собрался о чём-то просить родного отца, значит дело серьёзное. Макс — глава города и секции Возмездия, но сын никогда не просил его о пустяках. Вмешалась мама:

— Хорошо, только ты держишь нас в курсе событий. Девочка, насколько я понимаю, больна…

— У неё целая куча лекарств с собой, — перебил Захар, — нормально с ней всё будет. И… она не просто девочка, она… ну не как мы с мамой, но что-то такое в ней сидит. Сама за мной побежала, я её не звал. Если человек болен, он что должен всегда по струнке ходить? Тогда что это за жизнь, если видишь только стены госпиталя? Лучше прожить короче, но ярче.

— Лучше жить долго и счастливо, сынок, — мама потрепала его по взъерошенным волосам, — иди спать. Тебе нужно восстановиться, чтобы сходить в Старый город.

Анька, расставшись с Захаром, быстрым шагом направилась к Старому городу. Её чутьё не могло обмануть, она как ищейка чувствовала запах большого скопления песка. В той стороне не было людей, люди пахли по-особенному. Каждый человек имел собственный запах: трусливые пахли противной сладостью близкой к запаху ванили, смелые пахли мятой и чем-то свежим, злые отталкивали запахом тины… У каждой эмоции, у каждой черты характера человека был свой аромат. Иногда Анька даже не могла придумать с чем сравнить тот или иной запах, она просто знала, что именно так пахнет. Эмоции и личностные качества Захара пахли умопомрачительно, такого букета ароматов Анька ещё не встречала, поэтому она и обратила на него внимание. Хорошо, что ей больше не надо искать таких одарённых… В Старом городе нет людей — идеально, никто не будет кружиться рядом, раздражая своим присутствием. Анька шумно втянула воздух всей грудью и тут же закашлялась, поплатившись. Нда, ещё не совсем хорошо с дыханием, посмотрев вниз на босые ноги, Анька поёжилась. Надо бы обуться, но к людям приближаться не хотелось. Ладно, что-нибудь в Старом городе найдёт. Натянув маску повыше, она бодрее зашагала к цели.

Старый город встретил её ночным небом, незакрытым защитным экраном. Ветра, к счастью, не было, и Анька могла видеть настоящие звёзды. Оказывается это такое счастье — видеть звёзды. Задрав голову к верху, она бродила по колено в песке между брошенными зданиями, наполовину засыпанными песком. Девочка довольно сильно устала, пришлось искать место для ночлега. В одном из домов она смогла откопать окно, присыпанное не так сильно, как остальные, и залезла в квартиру, разбив стекло. Аккуратно, стараясь не порезаться, Анька отодвинула в сторону наоконную защиту от песка и ступила голыми ногами внутрь. В комнате довольно темно, окна закрыты грудами песочный пыли снаружи, поэтому девочка наощупь подошла к входной двери и толкнула. Дверь легко поддалась, Анька оказалась на лестничной площадке. Собрав все силы, с большим трудом она поднялась повыше. Девочка насчитала, что это пятый этаж. На лестничной площадке три квартиры, только одна дверь поддалась и открылась. Внутри оказалось довольно неплохо: лунный свет проникал в большие окна и освещал просторную комнату. На окнах висели прозрачные защитные занавесы, что давало возможность посмотреть на город. Анька выглянула наружу, открыв окно, и у неё захватило дух. Старый город был очень большой, когда-то здесь жили люди, но из-за песчаных бурь бросили это место и ушли в Новый город под защиту экранов. А здесь властвовала пустыня, превращая все многоэтажки в огромные барханы. Застройки Нового города были наоборот малоэтажными, что позволяло возводить крепкие защитные купола, названные экранами. Такого неба там не увидишь, даже когда нет этого изнуряющего ветра. Анька улыбнулась — здесь она будет жить. У стены стоял шкаф, в котором девочка нашла одежду разного размера: когда-то здесь жила большая семья. Уезжали бросив всё, тогда считали, что пустыня наступала вместе с радиацией, и хотя сейчас доказано, что это миф, Старый город всё равно стараются обходить стороной. Перерыв шкаф и выбрав то, что она может надеть, Анька перешла в коридор и нашла там пару вполне себе сносных белых когда-то кроссовок, чуть большеватых, да и ладно, лучше чем босиком. Очень хотелось есть, но об этом она подумает завтра. Главное вода — девочка предусмотрительно носила полную бутылку в рюкзаке. Поэтому Анька довольная устроилась на мягкой, немного пыльной кровати, вдохнула лекарство из ингалятора и уснула.

Ранним утром Захар уже бодро шагал к Старому городу. По пути он зашёл в магазин, купил воды и перекус. Анька поди голодная. Он мог взять джип Яра, но там, куда он направляется, нет дорог и бывают весьма узкие проходы, такие что даже вездеход не пройдёт. Поэтому он решил идти пешком. Правда отчим добросил его до секции Соколов, где он работал, а дальше Захар отправился один. Мальчишка любил отчима больше, чем отца. Суровый Макс казался каким-то далёким, он редко общался с сыном, даже когда Захар гостил у него, всё их общение сводилось к паре фраз в сутки. Но, несмотря на это, родной отец всегда за ним приглядывал, Макс знал о всех его передвижениях, о его успехах в секции и учёбе. Раньше Захару это не нравилось, а недавно он понял, что отец просто так проявляет свою заботу. Деда Рум, которого он поставил ему за няньку, был главой Соколов, Соколом хотел стать и Захар. У такого няньки не расслабишься, постоянные тренировки, даже несмотря на болезнь. Сегодня у Захара выходной из-за недавнего приступа, а завтра он вернётся на учебу. Яр, Рум и мама разработали для него специальную программу, позволяющую тренировать его больное тело. Захар подозревал, что к ней приложили руку и ведущие медики, участие Макса тоже чувствовалась. На самом деле уже в своём юном возрасте паренёк понимал, что эти тренировки дают ему шанс на более-менее здоровое существование и никогда не отлынивал от них.

Войдя в Старый город он остановился. Найти Аньку легко, достаточно построить макет города. Захар закрыл глаза и сосредоточился. Перед его внутренним взором побежали линии обрисовывающие контуры предметов, всех-всех предметов в радиусе пары километров, обрисовывающие до мельчайших деталей. Но все они были одного цвета: желтого, так его внутренний взор обозначает неживые объекты. Живые будут красными, от бордового до ярко малинового. У него в голове была целая классификация. Здесь всё чисто, пара кошек и птиц, больше ничего. Захар отправился к отцу. Макс вряд ли уехал так рано, скорее всего ещё у себя в спортзале, он единственный жилец Старого города. На самом деле здесь у него круто. Свой большой дом и спортзал, огромный гараж, где он чинит вездеходы. Глава города имел такое увлечение. Захар считал его хранителем этих мест. Он не мог представить эти барханы без отца. Выходные, что парень проводил здесь, они разбирали машины вместе. Макс показывал ему не только как чинить автомобили или вскрывать замки. Он тоже был координатором, как мама и Яр, и все тонкости координирования на местности, особенно в пустыне, тонкости выживания Захар впитывал как губка с малых лет. У него не было шанса стать кем-то другим, Захар мог стать только координатором, координатором-военным. Хотя мама расстраивалась, однако когда поняла, что он ещё и макеты строит как она, то перестала сопротивляться, решив, что военные навыки ему пригодятся в жизни. Мама ослепла по-настоящему очень давно, когда Захара ещё не было. Но это не мешало ей оставаться в строю и подавать пример старшему сыну.

Макс ждал сына, он еще утром получил сообщение, что Захар придёт. Наконец в дверях отодвинулась пескозащита и появилась худощавая фигурка подростка.

— Привет, Захарка, — отец слез с тренажера, вытирая пот полотенцем, — как дела? Слышал опять с больнички сбежал?

— Ага, так получилось, пап.

— У тебя всегда «так получилось». В следующий раз приставлю охрану к палате, понял?

— Да, капитан, — рассмеялся Захар. Угрозу об охране он слышал почти каждый раз после побега.

— Как сам? — посерьёзнел отец, — ничего?

Мальчишка кивнул головой, показывая, что с ним всё в порядке. Обычно на этом их разговоры заканчивались, но сегодня Захару могла пригодится помощь.

— Пап, я здесь девочку ищу, она со мной сбежала…

— Ищейку ту? Как её… Анна Горева?

Отец как всегда был в курсе событий. Что поделать, глава города на то и глава, чтобы всё знать.

— Расскажешь? Почему ищейку?

— Мы её вытащили из лаборатории, ещё во время войны. Когда координаторов похищали, и появилось сопротивление. Тебе лет 6 было. Её тренировали искать нас, координаторов. Но это было давно. Сейчас она обычный подросток, и не дело ей в Старом городе ошиваться. Она здесь не сможет.

— Посмотрим, ты же смог.

— Ну да. Ладно, если есть не хочешь, ищи в западном направлении, Мелкий утром туда сбегал, наверное её учуял.

Мелкий — это старая овчарка, которая живёт то с Максом, то дома у Захара. Как ему нравится, где захотел у того и остался. Вообще-то, Захар хотел сегодня забрать Мелкого домой, но это как получится. К старости пёс стал ещё упрямее, чем раньше.

Захар прошёл немного в сторону, куда показал отец и снова построил макет. Изучая его, он нашел-таки красную фигурку в одном из зданий. Ух как высоко она забралась, придётся лезть аж на пятый этаж. Поправив рюкзак, Захар зашагал к дому Аньки.

Анька проснулась от того, что не могла дышать. Просто не могла. Никак раньше, когда наступал приступ, а от того, что дышать было нечем. Совсем нечем. Вокруг только песочное месиво и всё. Её охватила паника. Она не могла пошевелиться, повернуться, сделать хоть что-нибудь. Это длилось вечность, девочка задыхалась, но помочь ей никто не мог. Глупая, она забыла закрыть окно и ночной ветер распахнул его настежь, принеся с собой много песка и песочной пыли. Без экрана в пустыне могло занести человека за пару часов. Многие гибли во время песчаных бурь, сбивались с дорог, которые постоянно заносило. А ещё появлялись песчаные озёра, в которые можно было провалиться. Координаторы всего города каждый день прокладывали новые маршруты взамен занесённых. Военные спасали сбившихся с пути. А Анька, зная всё это, так глупо погибала, добравшись до своей мечты. «Успела увидеть небо без экрана», — пронеслось в её голове, когда она уже почти потеряла сознание.

— Анька, Ань, — кто-то тряс её за плечи, вытирая лицо от песка. — Ну, Ань. Ты чего?

Аня шумно втянула воздух и закашлялась. С большим усилием открыла глаза: она лежала на кровати в комнате наполовину заполненную песком, над ней испуганно нависал Захар в чёрной маске с эмблемой сокола, стоящий по пояс в песке, продолжая трясти Аньку за плечи.

— Хва… Хватит, — прохрипела Анька, отталкивая Захара и принимая сидячее положение, — я в порядке…

И снова закашлялась.

— В порядке блин, — Захар размазал по лицу предательски катящиеся слёзы, — я тебя еле откопал. Я вообще к тебе еле пробился, ты бы уж просто на улице спать легла…

— Я окно забыла закрыть, знаешь какое красивое ночью здесь небо…

— Я знаю, что в пустыне каждую секунду ветер перемещает огромные массы песка, а ты в Старом городе окно забыла закрыть… С ума сойти можно. Где твой рюкзак?

Он растерянно оглянулся: кругом только песок, местами он достигал потолка, местами образовывал впадины. Закрыв глаза, он быстро нашёл Анькину сумку и принялся её откапывать. Скоро парень выудил рюкзак, стряхивая с него пыль и песок, достал из него лекарства и ингалятор.

— Дыши, — паренёк надел на неё маску ингалятора, — раздышишься и пойдём.

— Куда? Мне здесь понравилось.

— В больницу тебя верну, маленькая ты, чтобы в Старом городе жить.

— Я не пойду, — сквозь маску проворчала Анька, — я буду осторожней, все могут совершать ошибки.

— Твоя ошибка была фатальной. Я думал, ты задохнулась. А если бы я не успел?

— Ты же успел, — Анька теперь поняла почему сразу пошла за этим пареньком, он был её единственный шанс, с ним было не страшно. — Хватит уже, всё обошлось.

Пока девчушка дышала, Захар прикидывал сможет ли силой дотащить Аньку до отцовского вездехода. Ошибку на самом деле совершил он, разрешив девчонке сбежать вместе с ним.

— Даже и не думай, — зло прошипела Анька, потому как аромат от подростка стал исходить угрожающий, — я ведь и вдарить могу.

Захару не понравилось, что она угадала ход его мыслей, ладно, он что-нибудь придумает. Парень подал девчушке руку, помогая встать. Та сняла маску и убрала её в рюкзак, прикидывая как бежать от человека, за которого держалась сейчас рукой, теперь от него пахло коварством.

Оказавшись в вертикальном положении по пояс в песке, Анька попыталась сделать шаг и тут же провалилась ещё глубже. Она не подумала о крае кровати, теперь песок ей был по грудь.

— Аккуратно, не так-то легко будет выбраться, — Захар очутился рядом с ней.

— И как ты сюда попал?

— На лестнице всё в порядке, у выхода тоже. Все проблемы в этой комнате, ты забыла закрыть окно, но дверь ты прикрыла плотно.

Разгребая себе путь, медленно, помогая друг другу, ребята всё-таки добрались до выхода из комнаты. Вместе с ними в коридор выкатился большой слой песка. Оказавшись на свободе, подростки с облегчением отряхивались, ссыпая с себя вездесущий песок.

— Эхх, жаль, мне так понравилась эта квартирка, — расстроилась Анька, — придётся искать новое жильё.

— Есть хочешь?

— Да.

— Держи, — Захар сунул ей сэндвич, — ешь.

Девчушка была так голодна, что даже скрип песка на зубах не мешал ей наслаждаться бутербродом. Съев всё до последней крошки, Анька открыла дверь и вышла на лестничную площадку. Захар, стоя за ней, закрыл несостоявшееся Анькино жильё и показал на квартиру рядом с той, из которой только что вышли:

— Вот эта подойдёт? — он решил дать Аньке ещё один шанс, если будет так же безалаберно относиться к безопасности в пустыне, он сдаст её военным. Легко и без угрызений совести.

— Она закрыта, — осторожно ответила девчонка, почувствовав изменение в настрое Захара, — я пробовала.

— Сейчас исправим, — паренёк подошёл к замку, — зато там точно всё защищено от песка. Я знаю, люди, что уходили, позаботившись о дверях, заботились и об окнах.

— А ты как вообще здесь оказался? — до Аньки только что дошло, что Захара здесь быть не должно, — и откуда это знаешь?

— У меня отец здесь живёт, иногда я провожу свои выходные в Старом городе. Ты будешь постоянным жильцом номер два, если окна закрывать вовремя научишься. А лучше их вообще не открывать.

— Но там такой вид… — Анька вздохнула.

— Я покажу тебе, где можно любоваться видами, только не из окон своего жилья, поняла?

— Ага.

Пока они болтали, Захар вскрыл замок, и дверь отворилась. В квартире было довольно чисто и опрятно, бывшие хозяева позаботились и об окнах, и о противопыльниках. Кинув рюкзак на пол, Анька устроилась на большом диване, стоявшем в гостиной.

— Как тут здорово!

— Да, неплохо, привет, соседка! — в комнату неожиданно вошёл Макс.

Ребята открыли рты от удивления. Захар конечно знал, что его отцу никаких способностей не надо, если он в пустыне — всё-таки лучший координатор города, если не считать Яра, но чтобы он так быстро их нашёл? Анька же вообще пребывала в ступоре — взрослая копия Захара стояла перед ней, улыбаясь.

— Вижу, вы из серьёзной передряги выкарабкались, — оглядывая сколько песка нанесли подростки, резюмировал Макс, — и как? Есть желание здесь жить?

— Да, конечно, — Анька уже почувствовала, что добрее этого здоровяка она в жизни никого не встречала.

— Тогда будем обустраиваться, — мужчина открыл большой рюкзак, доставая запасы еды и воды. — У меня в гараже есть запасной генератор, Захар, поможешь довезти?

Парнишка кивнул, соглашаясь. Пока Анька наводила порядок в квартире, отец с сыном привезли генератор и ещё много всего полезного.

— Пап, а почему ты разрешил Ане здесь остаться? — спросил Захар по дороге.

— Знаешь, я сам в таком возрасте от родителей сюда ушёл, и до сих пор ни разу не пожалел. Старому городу нужен настоящий смотритель — стольких людей я здесь спас. Всякие ведь забредают, кто случайно, кто что-нибудь ищет. А мне сейчас некогда, Новый город тоже требует внимания. Вот и подумал, что из неё выйдет отличный смотритель, думаю, она сама захочет. Может когда-нибудь этот город снова обзаведётся жильцами… А пока я присмотрю за ней. Да и Мелкому пора уже переставать бродить между домами, он привяжется к ней, она для него родная душа, вот увидишь. И ещё очень интересный факт: в детдоме она оказалась из незаконной лаборатории, у неё нет родителей. Совсем нет, она появилась в лаборатории сама. Просто однажды в камере вместо одного ребёнка обнаружили двух. На все расспросы оба отвечали, что она всегда там была. Они проверяли ее на детекторе лжи, подвергали гипнозу, что только не делали, но она дитя, взявшееся из пустоты. Я сегодня всю ночь изучал документы по ней — ни одной зацепки или объяснения её происхождения не нашёл.

— Странно, но я верю, что она особенная, есть в ней что-то нечеловеческое, я не знаю, пап, как объяснить…

— Вот я и решил, что нашему Старому городу очень подойдет смотритель из ниоткуда…

Через несколько дней Захар с Анькой сидели на крыше её нового дома в Старом городе. Ветра не было и ночное небо сияло яркими звёздами. Подростки притащили кресла и болтали, наслаждаясь удивительно красивым видом. Рядом лежал старый пёс, который нашёл здесь нового друга. Эта девочка хоть и человек, воспринимала мир так же, как и Мелкий. Пёс первый раз встретил такого ребёнка и был счастлив рядом с ней. А Анька просто смотрела на небо и не могла наглядеться. Захар подошёл к костру и кинул в него ножку от разбитого стула. Они разожгли костёр в бочке, заранее запасшись дровами, и жарили на нем сосиски, нанизав их на тонкие металлические прутики. Столп искр взвился в воздух, и языки пламени принялись поедать дерево, бывшее когда-то мебелью. Запах стоял сногсшибательный. Анька потянулась, погладила Мелкого и задумалась.

— Ты чего такая кислая? — Захар не любил, когда она так замыкалась в себе.

— Ты уже выбрал Секцию, Захар?

— Я буду координатором-военным.

— С астмой-то?

— Думаешь не смогу? — серьёзно посмотрел паренёк на Аньку.

— Ты? Ты точно сможешь, — ответила девчушка. — А я буду присматривать за Старым городом как твой папа, не буду выбирать секцию, живут же и бессекционники…

В детском доме сейчас во всю шли экзамены. Ребята, выбравшие в семь лет Секцию, должны были подтвердить свой выбор знаниями, потом у них будет еще пара лет на смену решения, если кто передумал, или на углубленное изучение своей будущей специальности. И всё: выпуск и переезд в Секцию. А там серьёзное обучение и студенческая жизнь. Анька задумалась, а правильно ли она всё-таки сбежала тогда или нет? Представить себя в любой из Секций она не могла. Нет, ну не хочет Анька жить в общежитии и трястись над своей формой, не хочет быть одной из тысяч. Она всё сделала верно. Захар отвлёк её от грустных мыслей.

— Я тоже буду присматривать. Я буду тебе помогать. И поставлю новые экраны над всем, что здесь есть. — Захар развёл руками, показывая на всё вокруг, — и жить тут смогут даже такие как мы, потому что песка здесь не будет совсем. И мы вырастим большие деревья, здорово же будет?

— И этим будет заниматься координатор-военный? — Анька усмехнулась, а потом и вовсе рассмеялась. — Ну ты и фантазёр! Тебе и шагу мимо строя ступить не дадут, и даже Макс не поможет. Будешь ходить по струнке и защищать Новый город, ездить в пустыню и прокладывать маршруты. И так каждый день по кругу. Если только не заведёшь двойника…

— Ну да, — засмеялся Захар, — не подумал. Кто-то должен защищать город, ведь правда? И прокладывать маршруты тоже!

— Что за работа, точно представляешь? Ты их прокладываешь, а буря заметает. А завтра ты снова их прокладываешь… И опять буря!

— Но без неё мы не выживем! Останемся без связи с соседними городами и фермами. Кто-то должен делать и такую бесконечную работу!

Захар, обжигаясь, снял сосиски на тарелку и подул на пальцы.

— Ань, бери, — протянул ей тарелку, улыбаясь паренёк, — вкусно?

— Очень, — Анька с набитым ртом снова разглядывала звёздное небо.

— А всё равно здесь будут новые экраны! — выдохнул Захар, — Уж я об этом позабочусь!

***

Спустя год, в одной из квартир Старого города заваленного песком появился паренёк, который считал, что всегда жил здесь и точно знал, что будет защищать город от песка, устанавливая новые экраны в своём доме. Первые дни он был прозрачен и бестелесен, почти как призрак, а потом стал настоящим живым человеком. Однажды он пришел на крышу к Аньке.

— Привет, Матвей, я ждала тебя, — Анька с радостью встретила своего соседа и обняла его, — ты выполнишь обещание Захара? У него, возможно, другая судьба, поэтому появился ты? Я думала об этом…

Потом она вдруг неожиданно приложила свою ладонь ко лбу Матвея, и он заговорил взрослым отстраненным голосом:

— Он всем сердцем хочет исполнения своей мечты, я не мог проигнорировать, Анэ. Ты же не смогла пройти мимо страстного желания неразумного дитя разрушить ту лабораторию, — Матвей улыбнулся широкой белозубой улыбкой.

— Не могла, Мэв, не могла.

— Значит мы снова проживём увлекательные жизни этих ребят, и наш дом станет чуточку лучше…

Девочка убрала руку, и голос подростка стал обычным, он посмотрел на Аньку и засмеялся:

— Привет, сестра, я скучал.

— Я тоже, брат!

***

Старый город оказался в надёжных руках Аньки и Матвея, Захара и Макса. Он будто смотрел окнами пустых домов, надеясь скинуть это тяжелое песчаное одеяние и вновь наполнится людскими голосами…