Образец А1

Легенда лжёт. Океан немилостив. Он равнодушен. И эта слепая стихия сейчас пыталась его убить.

Стальные лезвия воды впивались в тело. Ледяные когти вонзались в позвоночник. Мышцы деревенели, сустав за суставом. Грохочущий рёв шторма. Пронизывающий вой ветра. Сплошной гул, заглушавший собственный, тяжёлый вздох.

Олег, бывший пограничник, чьё тело было сплетением функциональных мышц для скорости и выносливости, а не могучей силой, на последнем дыхание, цеплялся за обломок мачты. Пальцы, привычные к оружию, теперь бессильно скользили по мокрому дереву. Соль резала его квадратное, мужественное лицо, покрытое несколькими днями щетины, которая не могла скрыть усталые, жёсткие черты. Как острая дробь.
Граница между небом и водой стёрлась.
Каждая мышца горела. Всепоглощающий холод пожирал его поджарое, жилистое тело изнутри.

И всё же взгляд, закалённый на рубежах, серый и холодный, не просто видел хаос. Он сканировал окружающее пространство на предмет угроз и возможностей, как и было заведено за годы службы. Сквозь пелену ливня проступали тёмные скалы. Волны бились о них с рокотом, сжимавшим сердце. Но Олег заметил не просто камни. Мозг, словно компас, выхватил из хаоса узкую полосу галечного пляжа. Лоно бухточки.

Он оттолкнулся от обломка. Предал себя на волю волн. Но не покорно, а с яростью первобытного инстинкта. Бывший пограничник не плыл против стихии. Использовал её слепую силу. Откатывающая волна понесла вперёд. Ледяные валы швыряли его тело как щепку. Олег боролся.

Под ногами потяжелело — дно. Жёсткое. Неровное. Парень, в его потрёпанной, промокшей насквозь робе матроса — синем утеплённом комбинезоне и рыжем спасательном жилете, — выполз на берег. Шатался. Глубоко дышал. Выплёвывал солёную воду и песок. Он был жив. Но это была жизнь, отвоёванная у бездны. Тело пробивала дробь неуправляемой дрожи. Коктейль из холода и выдыхающегося адреналина.

Он рухнул на влажные камни. Каждый впивался в измождённое тело ледяным зубом. Ветер резал мокрую кожу. Воздух был плотным, тяжёлым. Пахло солью, гниющими водорослями, влажной прелью.

Пейзаж не сулил утешения. Свинцовое море позади. Угрюмая тайга впереди нависала тёмной стеной, обещая новую опасность. С неба моросила изморось. Серая пелена. Олег был один. Судна не было. Мысль ударила с новой силой, превосходящей удар волны: нужно укрытие. Огонь. Согреться.

Дрожащей, скованной холодом рукой Олег растёр грудь. Кожа горела под пальцами. Он, превозмогая свинцовую слабость в ногах, заставил себя подняться. Медленно. Как раненый зверь. Его усталый, сканирующий взгляд зацепился за деталь. Прямо за пляжем.

У подножия скального выступа. Нагромождение поросших мхом валунов. Тёмная ниша. Не пещера. Каменный карман. Громадная глыба прикрывала его с одной стороны. Свисающая скальная плита — с другой. Место не идеальное. Но оно давало защиту от ветра и холода. Это было укрытие.
Единственное.

Внутри пахло влажным камнем, хвоей, сырой плесенью. Воздух был неподвижен и холоден. Но пространства хватало, чтобы сидеть. Спина упиралась в шершавую сухую стену.

Дрожащими, коченеющими пальцами Олег достал огниво, крошечный трут, еловые иголки, кору и начал высекать искры. Сырость стала злейшим врагом. Искры шипели, гаснули на мокром топливе. Горький дух гари. Олег пытался снова.
Отчаяние подступало к горлу. Холодное. Липкое. Без тепла шансов не было.

И здесь сознание пронзил другой звук. Тихий. Чёткий. Не лес. Не море. Шелест шагов по мокрой гальке. Кто-то приближался.

Сдавленный крик сорвался с губ Олега. Его тело, всё ещё отбивавшее дробь озноба, напряглось. Он выдернул нож. Клинок дрожал в его руке. Дело было не только в холоде. В гостье.

Она парила в дюйме над камнями. Босые ноги. Совершенные. Бледные. Они не касались земли. От фигуры исходило сияние. Оно отбрасывало мерцающие узоры на скалы. Тело излучало тепло. Сухое. Животворное. Жар раскалённой печи. Но глаза, фиалковые и бездонные, были сужены. В них читалось холодное любопытство.

Её слова прозвучали на незнакомом языке. Суть проникла прямо в сознание, — "Прадед твоего деда..." — эхо из глубин памяти, которой у него не было.

Олег заставил себя вдохнуть, отряхивая оцепенение. Голос дрожал от холода, но слова, вымуштрованные армейской службой, обрели твёрдость.
— Кто ты?
Его серые глаза, всё ещё холодные и аналитические, сканировали её, пробиваясь сквозь завесу ужаса. Кожа не была просто синей. Это была карта туманностей. Переливы фиолетовых и сапфировых глубин. Искры золотой пыли. Волосы — движение галактик. Мерцающие созвездия. Их свет отбрасывал блики. В глазах рождались и умирали вселенные. Воздух вокруг гудел. Тихий гул на грани слуха. Тепло было насыщенным. Иней на камнях таял с шипением.

Гостья ответила. Голос звучал сквозь толщу времени.
— Вечный странник. Дитя. Моё имя эхом отзывается в твоей крови. Карина. Я согревала очаг Бриньяра.

Она не делала резких движений. Фигура пульсировала светом. Отблеском умирающей звезды. Тени танцевали. Девушка наблюдала. Изучала Олега.

Нож звякнул о камни. Олег больше не мог бороться. Силы иссякли.
— Помоги... прошу... холодно... — его шёпот был хриплым. Разбитым. Олег обнял себя, пытаясь сохранить последние крупицы тепла.

Развевающийся плащ Карины обвился вокруг него. Словно живая солнечная вспышка. Воздух наполнился теплом. Сухим. Обжигающим. Пахло раскалённым камнем, озоном. Сосульки таяли, крупными каплями падая на землю. Его промокшая одежда шипела, испуская пар. Дрожь сменилась усталостью. Тяжёлой. Сладкой. Сознание уплывало. Как корабль в тумане.

Девичий голос донёсся до него. Чистый, как звон колокола.
— Не беспокойся, маленький уголёк... Дай отдохнуть своим костям...

Олег не позволил себе погрузиться полностью. Заставил дышать глубже, ровнее. Концентрировался на волнах тепла, что исходили от Карины, словно от живого костра. Сквозь пелену истощения он нашёл внутренний стержень, тот самый, что позволял ему выживать на грани. Дрожь отступала, уступая место тяжёлой слабости. Олег оставался в сознании. Мир плыл.
Он видел, как созвездия в её волосах вращались. Взгляд гостьи был прикован к небу. Карина высматривала что-то невидимое. Воздух наполнил тревожный гул. Низкочастотный. Едва уловимый.

Олег сидел на камне. Слабость была почти невесомой. Леденящий холод отступил, сменённый ровным теплом изнутри.
— Спасибо, кто бы ты ни был, — его голос прозвучал твёрже. Олег обрёл почву под ногами.

Карина медленно кивнула. Созвездия в волосах вспыхнули ярче. Но внимание принадлежало не ему. Девичий взгляд, словно радар, прочёсывал черноту неба. Млечный Путь был поглощён тьмой. Густой, светопоглощающей.

— Убежище близко, — голос гостьи вывел Олега из раздумий, — Сотворённое мной, — девушка протянула к нему руку. Воздух над ладонью заструился, искривился, — Идти с этой блуждающей звездой? Твои кости не найдут покоя в объятиях Нептуна.

Слова Карины прозвучали как приказ. Странная, отстранённая забота. Тревожный гул нарастал, превращаясь в вой. Контраст пугал. Мир наполнялся леденящим предчувствием бури.

Олег принял её руку. Его пальцы сомкнулись вокруг запястья. Кожа была твёрдой, гладкой, словно отполированный камень, горячей. Он был готов следовать.

Олег принял её руку. Юношеские пальцы сомкнулись вокруг запястья. Кожа была твёрдой, гладкой, словно отполированный камень, горячей. Он был готов следовать.

Они покинули берег, углубившись в тайгу. Тёмный лес расступался перед Кариной. Колючие ветви отодвигались с тихим скрипом. Стволы изгибались, создавая туннель. Воздух наполнился смолистым ароматом хвои, нагретой неземным теплом.

Пришлось идти быстро. Почти бежать. Карина двигалась с неестественной скоростью. Плавно. Её ноги не оставляли следов. Она скользила над землёй.

Олег чувствовал, как горят лёгкие. Мышцы наливались свинцом. Истощение пыталось свалить парня. Но воля брала верх. Молодой человек стискивал зубы до хруста. Продолжал движение и не отставал. Не мог позволить себе.

Плащ Карины развевался позади, подобно сияющему хвосту кометы. Звёздный свет касался сосновых иголок, что чернели, скручиваясь в пепельные спирали. Девушка оглянулась через плечо. Глаза слегка расширились. Карина видела усилие Олега.

— Слушай! Твоё смертное тело напряжено до предела! — в девичьем голосе проскальзывало восхищение. И металлическое раздражение.

Впереди ветви ломались, отодвигались, открывая медвежью тропу. Узкую, как нить.

— Спеши, маленький огонёк! Память Леса склоняется тебе на помощь!

Девичья походка замедлилась. Края плаща вспыхнули ярче, окутав Олега волной тепла, что пах сухим жаром, зноем пожарищ.

Тропа оборвалась. Перед ними зияла расщелина. С дна доносился рёв подземной реки. Влажный воздух ударил в лицо. Ледяной клинок.

Карина не остановилась. Шагнула в пустоту. Под её босыми ногами вспыхнул свет, что затвердел, образовав мост из фиолетового стекла. Полупрозрачный. Он не прогибался, будто высечен из кристалла.

Олег не раздумывал. Глубокий вдох. Выдох. Ступил вперёд.

Движения были точными, отточенными на палубе. Он бежал по сияющей конструкции. Ноги чётко находили опору. Поверхность была гладкой, но не скользкой. Она пружинила. Рёв снизу превратился в отдалённый гул. Сердце билось ровно, сильно. Ритм победителя. Он достиг другого берега. Легко. Естественно.

Силуэт Карины мерцал. Свет моста растворился. Рука дрожала. С кончиков пальцев срывались искры. Ультрафиолетовые.

— Хорошо сделано, отпрыск моря и камня! — в девичьем комплименте звучала призрачная гордость. Глаза всматривались в горизонт, в сплошной облачный покров, — Ты идёшь по дороге пустоты. Но поторопись! Песочные часы иссякают...

Тревожный гул вибрировал в зубах, у самых корней. Звук ощущался костями, словно радиопомехи. Плащ Карины взметнулся, указывая на север, на зазубренные вершины.

Девушка понеслась вперёд. Ещё быстрее. Сосновые иголки вспыхивали, осыпались, чернели.

Они вышли на каменистое плато. Ветер был сильнее, злее. Он нёс новый запах. Резкий. Едкий. Аромат озона. Молнии. Генератора.

Кожа Карины потемнела, приобретя густой фиолетовый оттенок. Она резко вжалась спиной в гранит. Плащ взметнулся, окутал их, став холодным, как пустота. Звёздная ткань извивалась, скручивалась.

Ощущение было чужим. Пугающим.

Волосы-созвездия встали дыбом, застыв в жёстких узорах.

Её пронзила высокочастотная вибрация. Гравитационные волны. Искривление пространства.

Звёздные пылинки на её коже вспыхнули и погасли. Синхронно.

Она вела сканирование инфракрасного спектра. Зондировала за гранью восприятия.

Она схватила Олега за плечо. Её прикосновение было то ледяным, то обжигающим. Природа не могла стабилизироваться. Древние инстинкты выживания вопили в её синапсах. Рот беззвучно двигался, произнося расчёты. Камни под ногами гудели. Низкая угрожающая частота.

Олег пригнулся. Взгляд сканировал небо. Не с паникой, а с холодной хладнокровностью. И юноша увидел. Два силуэта. Угловатых. Бесшумных. Формой напоминая ската. Они двигались по чёткой траектории. Затем молодой человек заметил главное. За соседней сопкой. Луч света. Интенсивный. Пронзительно-синий. Гигантское щупальце. Оно медленно прочёсывало склоны. Методично. Сантиметр за сантиметром. Двигалось в их направлении. Оттуда же доносился запах озона и раскалённого металла.

Тело Карины сжалось. Напряжённый комок энергии. Кожа взорвалась тёмными вихрями, поглощавшими сияние. Созвездия в волосах сжались. В плотные бинарные узлы. Она беззвучно произнесла. Он прочитал по губам: -"Беги. Сейчас же.

Девичья рука взмыла вверх, сжала мужское запястье. Сила была гравитационной. Карина толкнула их вперёд. Это был не бег. Скорее, искривление пространства между шагами. Каждое движение раскалывал скалы, что превращались в светящиеся фракталы, которые гасли. Позади них снежинки испарялись. Синий луч приближался. Озоновый смрад смешивался с чем-то новым. С феромонами чужого страха.

У тёмного утёса Карина ударила ладонью по базальту. Мгновенно на поверхности прорвались кварцевые жилы, образовав кристаллическую решётку, что гудела. Низкая вибрационная частота. Скала стала полупрозрачной призмой. На поверхности вспыхнули угловатые руны: "СВЯТИЛИЩЕ ПОД УГРОЗОЙ? Д/Н".

Её глаза зажглись ослепительно, словно сверхновая.

— Семь тысяч циклов верны — откройтесь СЕЙЧАС!

Скала раскрылась. Беззвучно. Без скрежета. Шестиугольное отверстие. Ступени были высечены во льду. Льду далёкой кометы. Карина протолкнула Олега внутрь. В момент, когда луч выжег место, где они стояли. Оставив полосу оплавленного стекла. Вход сомкнулся. С вакуумной герметичностью.

Внутри стены вибрировали. Гулко. Словно от работы пульсарных ядер. Карина прижалась к ним. Девичья сияющая кожа тускнела, покрывалась синяками. Тёмно-фиолетовыми. Багровыми.

— Прости... за поспешность... — голос распался на октавы. Юную, испуганную. И древнюю, каменную, полную гнева, — Их сканеры... чуют человеческие нейроны... как волки ягнёнка...

Это не была пещера. Скорее, техногенное помещение. Идеально гладкие стены. Матовый металл. Голографические панели. Мигающие символы. Воздух был сухим, стерильным, безвкусным.

Взгляд Олега скользнул по хаосу, выхватив нечто знакомое. Чужеродную глыбу. В нише у стены лежало снаряжение. Тактический бронежилет. Энергетические ячейки, для оружия, которого не было. Рядом горел индикатор. Перевёрнутый треугольник. Тот самый символ. С корпусов кораблей, скатов.

Снаружи доносился гул. Нарастающий. Визгливый. Синий свет заливал вход. Ядовитый в юношеских глазах, полных ужаса.

Карина развернулась к стене. Женские пальцы замелькали по голограмме. Вызывая новые каскады символов.

Взгляд Олега лихорадочно скользил по стенам. Парень видел схемы. Механизмы. Никакого оружия. Только бесполезные энергоячейки.

Голос Карины оборвался. Высокие ноты. Девушка больше не смотрела на него. Пальцы замерли, наткнувшись на команду.

В этот миг снаружи раздался рёв. Оглушительный. Всезаполняющий. Окружение задрожало. Кости затрещали. Убежище содрогнулось.

Свет меркнул, замигал красным. Входная арка заполнилась металлической стеной. Зашипели гидравлические заслоны.

Но было слишком поздно.

Из потолка опустились щупальца. Стальные. Гибкие. Они заканчивались иглами, что испускали зелёное свечение. Ядовито-зелёное. Они двигались с молниеносной скоростью. Два — к Карине. Одно — к Олегу.

Юноша отшатнулся. Игла приблизилась к шее. Тонкий шип. Укол. Холодный. Точный. Мир поплыл. Распадаясь на части.

Молодой человек очнулся. Он был не в пещере. Не в лесу. А лежал на полу. Холодный металл. Идеально гладкий. Стерильная круглая комната. Без окон. Без дверей. Без деталей. Тело ломило. Следов от укола не было. Только чистая кожа. В воздухе висел едкий запах озона.

И здесь раздался голос Карины. Но теперь какой-то безжизненный. Механический.

— Субъект: Олег Краус. Тест на выживаемость: пройден. Тест на когнитивную гибкость: пройден. Устойчивость к незнакомым патогенам: пройден. Коэффициент цепкости: выше среднего. Рекомендован к переходу на этап 2: Оценка боевого потенциала.

Стены поглощали звук. Они были монолитны.

Одна из переборок стала прозрачной. За ней был остров. Но теперь выглядевший как диорама. Миниатюрная. Идеально выполненная. Под гигантским куполом, что светился изнутри. Олег видел океан, что обрывался в металлические стены. Высокие. Небо оказалось иллюминацией. Имитацией.

Парень вскочил. Стучал кулаками по переборкам. Они не издавали звука.

— Что это за место? Что ты такое?

Голос Карины прозвучал с сожалением. Как последний проблеск: — Это — Ковчег. Биологический архив и испытательный центр Доминиона. Я куратор. Моя задача — находить сильных среди обречённых. Ты показал результат. Теперь принадлежишь им.

Секция стены раздвинулась. С шипением. В проёме возникли две фигуры. Высокие. Стройные. Чёрная униформа. Их лица были анатомически невозможными. Гладкие плоскости. Слабо пульсирующие поры. Щупальца за спиной изгибались в воздухе, ощупывая пространство. В руках они держали устройства. Сложные конструкции.

Одно из существ обратился в пустоту. Голос без тембра: — Система Карина, загрузите данные по субъекту 1-А на «Познание». Этап отбора завершён.

Олег рванулся вперёд. Невидимое силовое поле сковало его, парализовало мышцы. На него натянули мешок. Чёрный. Непроницаемый. Последнее, что юноша увидел — голографический образ Карины. Тусклый. Полупрозрачный. Он гас в центре комнаты. Её взгляд... теперь парень это осознавал... был полон холодного любопытства. Научного любопытства.