Общественное мнение своими руками

Вас когда-нибудь опрашивали?

Не так, надо резче, с переводом на личность...

ТЕБЯ хоть раз в жизни кто-то опрашивал?!

И пальцем ткнуть. Красным, как у красноармейца, или белым, как у белогвардейца, на плакатах Красной и Добровольческой армий, соответственно.

Нет, я не про «как вам наш новый тариф» от телефонного робота. Я про серьёзное, государственное, официальное ваше мнение, которое потом с важным видом озвучивают по телевизору.

Вот и меня — нет.

Ну вот. А ведь мнение — вот оно, пожалуйста, каждый месяц публикуют, с диаграммами, со стрелочками, со словами «население считает».

Странно, да? Тридцать с лишним лет уже живём в мире, где вроде как можно иметь любое мнение — главное, иногда вовремя промолчать. А меня за всё это время не спросили ни разу.

Зато однажды спросил я.

Пришёл нам из министерства конверт, важный такой, будто в нём судьба Родины лежит.

Открываем — а там анкета «для населения», чтобы выяснить отношение этого самого населения к нашей скромной организации. В конверте — один-единственный экземпляр.

Ну конечно.

У министерства с типографией, видимо, всё тяжело — трудное детство, голодные 90-е, нехватка чернил. Ксероксы есть на местах, значит, местные сами выкрутятся.

И выкручивался, естественно, я — как человек с почти журналистским прошлым, о котором мне до сих пор вспоминать больно. Ну я об этом как-то уже писал.

Ладно, иду, обольщаю секретаршу начальника — исключительно словом, не тем, о чём вы подумали, — и выпрашиваю у неё полпачки бумаги и полчаса на ксероксе. Полчаса именно на ксероксе, подчёркиваю. Нет, не на секретарше, непонятливые эротоманы!

Сижу, копирую анкеты, строю планы: вот выйду, перейду через дорогу — техникум, поликлиника, хлебозавод — вот и будет у меня выборка. Все слои населения представлены! Наука! Социология называется, только я её никогда не учил.

И тут раздаётся бас: «Ты шо, дурак?»

Нет, это не внутренний голос. Это глас.

Это Николай Петрович, которого по старинке называли «замполитом», человек с печенью прочности, которой позавидовали бы железнодорожные рельсы. И шпалы.

Он смотрел на меня как на телёнка, который решил, что мир создан для его открытий.

Высказавшись о столичных мудрецах, глупости народа и моей юношеской наивности в непечатных выражениях, Петрович решительно взял дело в свои руки. И показал высший пилотаж по созданию общественного мнения на практике в отдельно взятом учреждении.

Мне в помощь он призвал ещё двоих таких же молодых балбесов и усадил в своём кабинете. Пачку анкет разделил на всех: нам по 150 каждому и полсотни себе.

По 150 анкет, а не оно, что вы сразу подумали... Затем он налил нам всего по 50 грамм, но не менее пяти раз в процессе работы.

В каждого персонально ткнул пальцем:

«Ты ставишь галочки за пожилых, 50+. Они нас обожают, у них ностальгия».

«Ты— за молодежь. Мы им противны, но они тупые и понимают, что для чего-то наша организация нужна».

«Ты— за 35-45. Они нас терпят, скрипя зубами. У них ипотека, они в счёт зарплаты насосы получали, им некогда, у них реализм».

Свои полсотни он заполнил от имени «элиты». «Сливки общества — это вам не хухры-мухры, — пояснил он. — И мнение их знать даже нам не надо, а реализьм нужен».

Заполнили. Было весело. Страшно весело, если вдуматься. Потом собрали в пакет, прилепили сопроводиловку и отправили эту бандероль министру. А там уж получит, кому положено.

Вы думаете, большие опросы и выборы проходят как-то иначе? Ну да, масштаб другой. Техника та же? Очень на то похоже.

Я тут начал с того, что меня никто не опрашивал никогда. Но ведь за столько лет можно было бы опросить каждого жителя, и не один раз. Аккуратно, с поклоном, зайти в каждый дом и спросить. Мы и по 50 нальём... хотя куда им, нынешним...

Но мнение публикуют.

И, знаете, оно всегда такое уверенное, будто действительно кто-то где-то кого-то опрашивал...