Общество одноразовых душ

Лера прислушалась. Она невольно оторвалась от смартфона и попросила таксиста сделать громче. Радио вещало монотонным голосом ведущей на фоне тревожной музыки.

“По последней информации это уже тысячный случай, когда человек начисто исчезает из жизни. Если тенденция сохранится, правительство будет вынуждено объявить эпидемию. Напомню, люди просто исчезают, оставив после себя лишь одежду и разряженный смартфон. Случаи зафиксированы по всему городу и связи между исчезнувшими нет никакой. Мы следим за развитием событий. Оставайтесь с нами”.

Заиграла музыка. Лера снова уткнулась в новостную ленту на экране.

Тысяча человек за неделю. Просто исчезли из бытия. Растворились в пространстве. Никаких следов. Главная тема всех новостных каналов и пабликов. Кто только уже не запостил “с места событий”. Теперь ее очередь. По заданию редактора она спешила по адресу, где как раз был обнаружен тысячный пропавший.

-Такие дела, - кивнул ей в зеркало заднего вида таксист, когда она в очередной раз оторвалась от экрана и осмотрелась.

-Что, простите?

-Новая пандемия, говорю. Раньше просто дохли, теперь, смотри, пропадаем без следа. Удобно. Никаких издержек.

Лера ухмыльнулась на злую иронию водителя.

-Думаете, подвох в эту сторону?

-А то. Мировые элиты спят и видят, как стереть с лица Земли один-два миллиарда. Получается, началось.

-Заговор? Тогда чей?

-Да откуда ж я знаю, девушка? Но поверьте мне, со временем все узнаем, - мужик улыбнулся и подмигнул ей.

Дождь зарядил с утра. И теперь, около полудня, вода на дорогах стояла по щиколотку. Лера быстро выбежала из машины, на ходу раскрывая зонт и уже скоро очутилась под крышей крыльца, отряхиваясь и разглядывая табло домофона. Глядя в свое отражение в стеклах дверей, она поправила прическу и одернула пиджак.

Пройдя внутрь, она сообщила консьержу номер квартиры и вскоре поднялась. Пройдя по длинному коридору, остановилась у двери и нажала на кнопку звонка. Ей открыли. На пороге стояла женщина лет пятидесяти с красным от слез лицом. Она была одета не по-домашнему. Казалось, сама только откуда-то пришла.

-Здравствуйте, меня зовут Валерия. Я от Петра Ильича, вы звонили…

-Проходите, - не здороваясь, сказала женщина. - Это здесь.

Она указала рукой куда-то в сторону, а сама отвернулась, словно стыдясь.

Лера вошла и, не разуваясь, миновала сумрачную прихожую. Тут же, уже в коридоре она ощутила нечто странное, будто какую-то тревогу. Словно что-то или кто-то смотрел на нее, а она его не видела. Ей пришлось даже обернуться, заглянуть в приоткрытую дверь санузла. Никого.

-Он в комнате, - услышала она голос за спиной. Лера обернулась.

-Зовите меня Наталья. Я его мать.

-Простите, Наталья. Может я не вовремя?

-Нет, тут уже что. Может хоть вы как-то поможете. Прольете свет. Пойдемте.

Она пошла первой, а Лера точно за ней. Они завернули за угол и попали в большую комнату, залитую серым дневным светом.

Лера увидела. На полу возле дивана лежали синие джинсы, на самом диване оранжевая толстовка.

-Телефон они забрали, а трусы и майка - все там, - сказала Наталья и всхлипнула.

Лера незаметно включила диктофон.

-Простите, подскажите, а когда вы виделись в последний раз?

Наталья села в кресло и подняла на Леру глаза:

-Давно. Мы все больше по телефону, да по видеосвязи. Тут ведь, знаете, все ритм. Он ведь работал… работает до поздна. Все туда-сюда. Некогда, в общем. У него и работа-то все последнее время удаленная.

-То есть он дома всегда был?

-Да.

-И вы к нему не заходили?

-Да он так просил. А зачем? Убирался худо-бедно сам, еду доставляют. Все же сейчас можно онлайн. Я и сама-то редко куда хожу. Общаюсь мало. Мне это, и не надо. Фильмы, коты, цветы, - женщина грустно улыбнулась.

-Да, - кивнула Лера. - А скажите еще, Наталья, когда вы созванивались последний раз?

-Вчера. Вчера вечером. Еще про спам с ним поговорили. Звонят ему часто с одного номера и молчат. Мы в последнее время-то и вовсе даже по телефону почти не говорили. Да и о чем? Все как-то однообразно стало. И поговорить-то не о чем. Но ведь и мне стали названивать. Звонят, ответишь, а там тишина. Уж неделю как.

-Спам, значит, - задумалась Лера. - Полиция телефон забрала? А подскажите, ноутбук, компьютер у него где?

-Так тоже все забрали.

-Ясно, - Лера выключила диктофон, понимая, что здесь уже ловить нечего. - Спасибо вам большое, Наталья. Все будет хорошо, верьте.

-Да, будет хорошо, - отрешенно кивнула женщина. - Знаете, все как-то посерело с его исчезновением этим. Будто цвета ушли из жизни…

Лера вышла из подъезда и достала телефон. Дождь уже кончился и ливневка, наконец, справилась с потоками воды на дорогах. На ходу она набрала номер и приложила трубку к уху.

-Алло, Петь. Ну я побывала там, у этого пропавшего. Здесь тоже мать его говорила про звонок. Мне бы как-нибудь полицейский отчет почитать.

-Наберу Мише. Он с тобой свяжется, жди.

Снова заморосил дождь. Лера потянулась за зонтиком и поняла, что забыла его в квартире. Благо, ушла недалеко.

Подняться не заняло много времени. Лера позвонила как в прошлый раз, ожидая уже увидеть Наталью и быстро забрать зонт. Тишина.

Она нажала на звонок еще раз. Еще. Посмотрела по сторонам и толкнула дверь. Та поддалась.

-Наталья, я у вас зонт забыла, - сказала Лера, проходя. Тишина.

Странно, подумала она. Только же я вышла, и пять минут не прошло. Она увидела свой зонт, взяла его и уже хотела уходить, но что-то остановило. Будто немой вопрос повис в воздухе и снова кто-то на нее посмотрел.

-Наталья, все в порядке? - Лера сделала несколько шагов по коридору, увидела свет из комнаты, где она буквально минуты назад задавала вопросы и видела эту жуткую одежду.

Она прошла дальше, заглянула в проем и обомлела. В полной тишине, в серости льющейся из окна, на кресле лежала одежда Натальи. Весь тот набор, в котором она только недавно предстала перед ней. На полу валялся смартфон.

Трясущимися руками Лера схватила его и поспешила уйти.

Уже на улице она снова набрала телефон редактора.

-Петь, она тоже пропала, - шепотом сказала она в трубку.

-Кто?

-Наталья, мать этого парня, куда ты меня направил. Она просто сидела, когда я уходила, а потом я вернулась за зонтом и нет ее. Одни вещи остались.

-Ты там?

-Нет, я ушла. Страшно.

-Ничего не трогай, - сказал Петр.

-Само собой.

Она прошла вдоль домов по пустынной улице, где навстречу ей попалось от силы два-три человека и занырнула в первое попавшееся кафе. Заняв самый дальний столик, заказала кофе и, вставив в уши наушники, включила последнюю диктофонную запись. Осмотрела пустой зал и достала телефон Натальи.

Обычный андроид-смартфон, недорогой. Разряжен в ноль.

Когда официантка принесла кофе, Лера попросила зарядку. На фоне уже по третьему кругу пошла запись ее разговора с женщиной, еще недавно существующей, а теперь уже исчезнувшей. От этой мысли становилось дурно, но желание разгадать загадку затмевало разум и откидывало прочь все сомнения. Она понимала, что ухватилась за нить, и если потянет куда надо, то найдет ответ на вопрос, терзающий сейчас многих.

Официантка принесла провод, Лера поблагодарила и, дождавшись, когда та уйдет, включила телефон. Долго грузился, но когда запустился, на экране сразу высветился пуш о пропущенном звонке.

Она открыла список вызовов. Верно, как и говорила Наталья один и тот же номер много раз во входящих, принятых. Кроме него звонки на номер “сынок”. И все. Какая ограниченная жизнь, практически замкнутая экосистема. Она звонила лишь ему, ей названивал только спам, а сын вел настолько уединенный образ жизни в своем-то возрасте, что даже на работу, по сути, не ходил. Удаленщик. Сколько их сейчас таких. Закрылись дома и сидят. Все на доставке.

Тут ее осенило. И он и она. Никаких связей с миром. Это странный навязчивый спам. Из мыслей вырвал громкий звонок телефона Натальи. Лера вздрогнула. На экране неизвестный номер. Она медленно нажала “ответ” и поднесла трубку к уху. Тишина.

То, что рассказал потом по секрету Миша, один из следователей по этому делу в районе, знакомый Петра Ильича, вроде и открывало на многие вещи глаза, но было настолько несуразным и жутким, что поначалу Лера просто не хотела верить выводам, которые волей-неволей делала сама. Получалось так, что люди с низкой социальной активностью, а порой и вообще без нее, просто стали пропадать, оставляя за собой свои вещи и разряженный наглухо смартфон, где обязательно был последний звонок с того самого номера.

Дальше больше. Неделю спустя, когда число “жертв” уже перевалило за пятьдесят тысяч только в городе, появилась новая тенденция, где люди стали обращаться в разные инстанции с жалобами на пропажу своих домочадцев или знакомых, которые никуда, на деле, не пропадали. Дошло до того, что психиатрические отделения в миг оказались переполнены людьми, в упор не видящими некоторых других. Но потом, этих многих пришлось отпустить, когда стало ясно, что не видимыми некоторые становятся не только для одного человека, но и для нескольких, для целых групп. Массовое помешательство? С этим стали работать психологи.

В редакции у Леры так пропали двое, которых не видела она и многие из ее коллег, но прекрасно видели и общались с ними редактор и курьер. С этим нужно было просто смириться.

Все чаще у Леры стал звонить телефон. Этот злополучный номер. Жалобы и метки “спам” не помогали. В поддержке оператора только разводили руками. В сети была запущена целая теория заговора, где адептов ее на различных площадках, сообществах и каналах соцсетей становилось с каждым днем все больше. Люди объединялись в группы, поддерживая друг друга, но ни к чему это не приводило и, в общей сложности, лишь усугубляло ситуацию, заставляя людей все больше пялиться в экраны в поисках решения проблем.

Летним днем, когда солнце уже скрылось за домами, а тени проглядывали между домов и ползли во всю длину улиц, Лера шла домой привычным маршрутом. Ее и других уже не удивляла то тут то там разбросанная по тротуарам одежда и телефоны. Ответственные службы не успевали справляться, да, впрочем, никто и не жаловался. Люди словно закрывали глаза, стараясь не замечать очевидного. Будто те, что пропали, оставив только одежду, и не существовали вовсе. Многие боялись, многие лишь делали вид по привычке, не обращая внимания на других, но все вместе они просто игнорировали новую реальность. Лера видела, как в дополнение к прочему, к одежде и телефонам, где-то мог стоять человек и разговаривать с кем-то невидимым, потом еще один и еще. Те, кого для нее не существовало, продолжали быть. Те, кого не видели другие, продолжали общаться с ней, а она с ними. Город в буквальном смысле наполнился призраками и таковых становилось все больше с каждым днем.

Лера пришла домой, переоделась, умылась. Привычным маршрутом прошла из гостинной на кухню, поставила чайник. Готовить не хотелось, заказала доставку. Включила телевизор, запустила ютуб. Фоном пошло первое попавшееся видео, а рна уселась листать ленты в соцсетях. Несмотря на весь шум, на, казалось, отвлеченное внимание, в голове безостановочно крутились одни и те же мысли. По работе она и не переставала работать над темой, добавляя в общей картине с каждым днем все новых мазков. Но кроме всеобъемлющего негатива эта картина пока не вызывала иных настроений. Причины, ставшие основой текущего замалчиваемого кошмара, все ще были не ясны. Также было неясно происхождение таинственного номера, с которого звонили всем пропавшим. И ей.

Жуткое осознание пришло как инсайт. Молнией ворвалось в разум и пронзило его насквозь, заставив тело отреагировать мелкой дрожью и ознобом.

А что если она уже пропала сама? Что, если та жизнь, которой она просто живет по привычке лишь ее собственная иллюзия, где проживает лишь она и все остальное только проекция ее больного разума. Она встала с кресла, прошла к окну, посмотрела вниз. Продолжая крутить эту мысль, она развивала ее дальше, следуя порыву и благодаря профессиональным навыкам. Да, что же могут видеть, те, кто пропали? Куда уходят те, чья одежда валяется сейчас всюду? Осознают ли они сами, что пропали, продолжая следовать привычными маршрутами, делая обычные дела?

Общество само создало этот вирус, где безразличие, отсутствие эмпатии, постоянное бегство в цифровой мир и отказ от настоящих эмоций буквально стирают людей из реальности в той или иной степени. Где становятся невидимы те, с кем другие не желают знаться, где они просто винтики общих корпоративных машин и не могут выделяться в суете общей серой массы. Чем меньше интереса к миру и другим, тем быстрее само исчезновение.

Лера бросилась к ноутбуку, открыла его и стала писать.

Слова ложились сами собой, словно только того и ждали эти долгие дни и недели. Делая выводы, выражая очевидные вещи и осознавая причинно-следственные связи, она волей-неволей пропускала все через себя, понимая, что является неотъемлемой частью трагедии.

Видео в ютубе переключилось на новое, где какой-то блогер с придыханием рассказывал о скандале в правительстве и панике. Что вот-вот будет принят закон о принудительном общении.

Лера перевела глаза с ноутбука на телевизор, где основная мысль в видео вторила ее собственным умозаключениям. Все верно, они там тоже пришли к тому, что причиной может быть отстраненность людей друг от друга.

Блогер продолжал вещать. Тут же подключились эксперты и представители протестных движений, требующие свободы личной жизни и “свободы отсутствия”. Лера грустно усмехнулась.

Кто она сама в этом всем? Работа, учеба, полное растворение в новостях, аналитике, чужих историях и жизнях. Где настоящее в жизни?

На столе завибрировал телефон. И она, уже уверенная, что там неизвестный номер, подошла и посмотрела на экран.

Нет.

Так долго она не видела этого слова на экране. Так долго она не набирала сама. С дрожью в руках Лера тапнула на “ответ” и и поднесла трубку к уху. По щеке заскользила слеза.

-Привет, мам, - сказала она, улыбаясь. - Я очень рада тебя слышать. Да. Знаешь, я заеду к тебе завтра и мы сходим в ресторан. Обещаю. На этот раз точно. Как ты?...