Обсидиановое сердце

Вечер пятницы. Воздух в «Обсидиане» был густым и сладким от смеси дорогих духов и алкоголя. На роскошном кожаном диване, словно на троне, восседал Алан Грейвс. В его длинных пальцах лениво покоился бокал с виски, а ледяные голубые глаза равнодушно проводили очередную неудачливую кандидатку, которая, шипя что-то себе под нос, скрылась за дверью.

На сцену вышла она. Лэйн.

Прожектор выхватил из полумрака стройный силуэт. Включилась музыка — низкий, пульсирующий бит, отзывающийся в такт сердцебиению. Алан неспешно отставил бокал. Его оценивающий взгляд скользнул по фигуре девушки, выхватывая из света черты лица, линию шеи, изгиб талии. Уголки его губ дрогнули, выдав сдержанный интерес.

Танец Лэйн был чистой импровизацией, но в нем была ограненная природой пластика и не просто страсть, а настоящий талант. Каждое движение кричало о силе и одновременно уязвимости.

Когда музыка стихла, Лэйн спрыгнула со сцены и остановилась перед Аланом, вызывающе улыбнувшись.

— Готова. Я бы зашла даже дальше. Вам ведь наверняка нужны и эскорт-услуги? Я достаточно красива и эрудированна, дабы составить достойную компанию.

Алан медленно поставил бокал на стол. Его глаза сузились.

— Очень самоуверенно. Красота здесь — обычное явление. А ум... — он усмехнулся, — часто становится обузой. Ты уверена, что хочешь ступить на этот путь? Здесь нет пути назад.

— Даже странно слышать от вас это, — прищурилась Лэйн. — Обычно таких, как я, хватают с руками и ногами. А вы... отговариваете?

Алан внезапно улыбнулся, обнажив клыки. Он встал, нависая над ней.

— Обычный товар я и правда беру не глядя. Но ты... пахнешь чем-то особенным. Жалко будет, если сломаешься.

Лэйн пришлось запрокинуть голову, но ее взгляд остался надменным.

— Тогда оберегайте меня сильнее, и я буду оставаться полезной и не сломленной.

Он издал низкий смешок, его пальцы слегка коснулись ее подбородка.

— Хорошо. Начни с танцев. Покажи, на что ты способна... — его взгляд стал опасным, — и как далеко ты готова зайти.

Он отступил, сделав элегантный жест рукой.

— Покажи мне своё истинное «я». Пусть все в «Обсидиане» запомнят твоё имя.

Ее второй танец, под старый, но вечный хит, был шедевром. Алан, не отрываясь, следил за каждым изгибом ее тела, пальцы бессознательно отбивая такт по ручке кресла.

— Прекрасно... — прошептал он с одержимостью. — Эта девушка станет моим лучшим произведением искусства.

Закончив, Лэйн с наигранным почтением поклонилась и подошла к нему.

— Итак, какова оплата и режим?

Алан достал из внутреннего кармана пиджака плотный конверт.

— Пятьсот наличными за вечер. Чаевые — твои. Приходи завтра в восемь. И... — его взгляд стал колким, — никаких личных связей с гостями без моего разрешения.

Он внезапно схватил ее за запястье, и его голос стал низким и угрожающим.

— Запомни, в «Обсидиане»... твои желания не имеют значения. Ты теперь моя собственность.

Лэйн тактично, но твердо высвободила запястье.

— Я и не сомневаюсь. Просто оповестила о том, что мои желания совпадают с вашими приказами.

Алан рассмеялся, поправил манжет.

— Умница. Завтра жду.

Он повернулся спиной, и его силуэт растворился в полумраке зала. Лэйн, молча кивнув, вышла из клуба, оставляя за собой мир огней и теней.

Алан стоял у огромного окна в своем кабинете на втором этаже, наблюдая, как ее фигура растворяется в ночи. Он поднял бокал.

— Забавно.

В тишине кабинета прозвучала бесстрастная команда, обращенная к ассистенту, застывшему в тени:

— Разберитесь, что это за сирота. Я хочу знать всё.