Обвинение против Рыжего

— Да у нас за такое на каторгу отправляли! Кхм... Прошу прощения, это было лишнее. Я хочу сказать, что следует переквалифицировать предъявленное обвинение. Изменить с «причинение смерти по неосторожности» на 105 статью. И говорить об «убийстве», так как было совершено именно оно. Еще я хочу обратить внимание господ присяжных на рецидив преступления, так как по отношению к обвиняемому заводились уголовные дела!

— Протестую! Вы не можете инкриминировать моему клиенту сторонние случаи нарушения закона, так как его вина не была доказана. Что касается изменения статьи обвинения, у Вас должны быть веские основания для этого. И их нужно представить суду.

— Есть доказательства, и я собираюсь представить их суду. Попрошу вызвать первого свидетеля.

Массивные дубовые двери зала суда отворились. В них показалась маленькая голова, которая сперва нырнула обратно, а после появилась на плечах остального тела. Свидетель был небольшого роста, смущенного вида и робкого десятка.

— Расскажите, пожалуйста, при каких обстоятельствах вы познакомились с потерпевшим, — обвиняемая сторона обратилась к маленькому свидетелю.

— Какое отношение это имеет к делу? — адвокат виновного явно был недоволен происходящим.

— Прямое. Не препятствуйте судебному процессу, — спокойно возразил прокурор и вновь посмотрел на свидетеля, как бы подбадривая начать рассказ.

Вконец растерянный свидетель вжал голову в плечи и очень тихо начал:

— Это случилось второго числа первого месяца лета... Я... я был на лугу и... искал луговой клевер, так как мне нравится заваривать его в чай, — он несколько оживился и стал говорить увереннее. — Знаете, у него такой душистый аромат. А как он хорошо сочетается с... кхм, извините, я отвлёкся. Так вот. Мимо пробегал потерпевший, так мы и познакомились. А позже я узнал о его гибели.

— Узнали? То есть вы не видели, как это произошло? — адвокат оживился и даже вскочил со своего места.

— Ну... я... Слышал песню... А потом она резко оборвалась. Когда я прибыл на место преступления, потерпевший был мёртв.

— Но Вы всё же ничего не видели, так? — настаивал адвокат.

— Не видел, – очень тихо отозвался маленький свидетель.

— Но он слышал! — это уже вмешалась сторона обвинения. — Здесь важно именно это. Потерпевший пел и резко это занятие прекратил. Резко, понимаете! Будто кто-то его намеренно прервал, а значит, речь таки о статье 105!

— Домыслы! И оказание давления на присяжных!

— Суд принимает возражение адвоката. Впрочем, хочет услышать, о чём пел потерпевший.

Свидетель так испугался обращения судьи, что мелко затрясся и стал еще меньше и тише:

— Он... он ра-радовался тому... что ушёл из до-дома, ваша ч-ч-честность, то есть честь. Го-ворил, всех об...манул и сбежал.

— Получается, действия потерпевшего можно охарактеризовать как аморальные! — адвокат торжествовал.

— Не спешите с выводами, пожалуйста. Это суждение неверно, так как мы не знаем, в каких условиях проживал потерпевший. Вы хотите надавить на смягчающие обстоятельства, но обман не доказан.

— Я ожидал от вас подвоха, потому подготовился. Прошу судью вызвать в качестве свидетелей потерпевшую сторону. А именно родственников погибшего, его бабушку и дедушку.

Пожилые мужчина и женщина не спеша поднялись со скамьи слушателей и медленно добрели до места опроса свидетелей.

— Скажите, пожалуйста, кем вы приходитесь погибшему? — обратился к пожилой паре прокурор.

— Мы его баушка и деушка. Мошна скаать, самые бизкие люди, — женщина взволнованно теребила в руках платок.

— Как вы можете охарактеризовать родственника?

— Младой еще, зелëнай. Нас не слушал, на ражон лести любил. Спежал, оставил старикоф, — добавил дедуля, теряя половину звуков в седых усах.

— Это доказывает, что действия погибшего можно считать противоправными! — торжественно объявил адвокат, обращаясь к присяжным.

— Подождите, у меня к потерпевшим тоже есть вопросы. Скажите, а где сейчас родители погибшего?

— Какой родители? Ни была никавой! Мы сами его сделали, делоф-то. А он сбежал! — бабка так разволновалась, что стала говорить быстро, почти кудахтать. Дед ей вторил.

— Да, даф, слепили, так скасать, из того, что пыло. Ейсть очен хателофть!

Ляпнул старик и замолчал. Понял, что лишнее выдал. Адвокат в приступе гнева закрыл глаза и медленно выдохнул. Обвиняемая сторона ожила:

— Вы планировали его, так сказать, в пищу употребить? Это что получается, покушение на убийство? Понятно, почему он сбежал! Значит, никакого аморального обвинения, а инстинкт самосохранения!

— Всё же обман его не красит! — попытался вмешаться адвокат, но из-за взгляда судьи сквозь очки-половинки затих.

— Как и хвастовство! — обвиняемый впервые за суд подал голос. Все присутствующие невольно довернулись к нему, так пленил их этот тембр.

— Настало время допросить обвиняемого, — судья взглядом предложил ему сменить местоположение. Тот кивнул и вскоре оказался перед присутствующими на заседании.

Он был красив. Как-то безусловно хорош собой. И это отметили все. Одни вдруг вспомнили про осанку, глядя на то, как он держал себя. Другие чуть подались вперед, чтобы получше разглядеть узкое лицо и темные глаза. Третьи любовались его волосами, не каждый день увидишь натуральный рыжий!

Когда невольный вздох восхищения смолк, судья предложил обвиняемому изложить свою версию событий.

— Мы познакомились с потерпевшим в тот же день, что и Заяц. Извините, первый вызванный сегодня свидетель. Только он забыл упомянуть, что потерпевший не только радовался тому, что всех провёл и всех обманул, но и хвастался этим. Получается, совершил противоправное действие и рассказывал о том каждому встречному. Вдобавок, потерпевший то же самое проделал с несколькими гражданами: Зайцем, Волком и Медведем. Разве здесь мы не можем говорить об аморальном поведении? Разве в данном случае это не будет поводом для преступления? Он буквально провоцировал каждого.

— Но повстречал Вас! — прокурор не мог больше смотреть на то, как лица присяжных постепенно подвергаются гипнозу обвиняемого. — В показаниях свидетеля господина Зайца значится, что Вы, именно Вы, господин Лис, предложили потерпевшему подойти поближе, буквально на расстояние укуса.

— Предложил, да. Но сколько еще, скажите мне, сколько ещё потерпевший, назвавший себя Колобком, мог обманывать граждан Леса и провоцировать их на применение насилия? Я считаю, что совершил благородный поступок, защитил нас.

В зале суда поднялся шум. Белка в мантии из березовых листьев взяла ореховый судейский молоточек и стукнула им об пень. Действие это пришлось повторить, так как её мало кто видел из-за маленького роста и мало кто слышал из-за спорящих обитателей леса.

Когда всё же удалось добиться тишины, судья произнесла:

— Присяжные и я выслушали стороны обвинения и защиты, показания свидетелей, потерпевших и вас, господин Лис, и теперь удаляются для обсуждения наказания равного объёму преступления. Всем встать!

Присутствующие на суде поднялись. Адвокат и прокурор слегка поклонились Белке и присяжным, а после пожали друг другу лапы. Ёж всё же наделся уколоть Лиса своими иголками, Мышь ждала более мягкого наказания. Всё же Рыжий часто отделывался исправительными работами.

А вы, господа присяжные, что думаете? Виновен или оправдан?