Объявление

1

Всем в своей жизни была довольна Таисия Летаева-Валнухина, работница народного предприятия. И на работе всё прекрасно, и в семье – полная гармония. От работы она получала просто физическое удовольствие, чувствуя, что её работа приносит пользу предприятию, а значит, и ей.

Как-то раз в столовой она встретила Настю Соловьёву, работающую экономистом. Они сели за один стол, и Настя начала рассказывать:

- Ты знаешь, Андрей Емельянович говорил, что на хлебокомбинате так – инженеры, экономисты, бухгалтеры едят отдельно от рабочих. Вот ужас!

- Ну, на то оно и частное предприятие, - ответила Тася. – Хозяева хотят натравливать своих работников друг на друга, и для этого ставят интеллигенцию выше рабочих. Хотят, чтобы интеллигенция чувствовала себя «элитой». А ведь она, фактически – тот же самый пролетариат. Разница между ней и рабочим – только в том, что рабочие продают физическую рабочую силу, а интеллигенция – умственную.

- А ведь на хлебокомбинате расширение, - сказала Настя, явно продолжая свою мысль. – Я сегодня газету купила, хотела по объявлению подержанный столик купить. Так там я нашла объявление, что на хлебокомбинат требуются рабочие.

Тася уже знала одну особенность подруги. О чём бы она ни говорила – всегда начинала издалека, не обращая внимания на то, что говорит собеседник. Вот и теперь Тася раздумывала, что хочет сказать подруга.

- Понятное дело, - ответила Тася. – Люди ведь питаются хлебом и макаронами. Другое многим просто не по карману. А тут ещё эта дачная свистопляска.

- А ведь на хлебокомбинате – самые отсталые рабочие, - упорно продолжала Настя свою мысль. – И коммунистической ячейки там ни одной. Правда, там, где я жила раньше – самые передовые рабочие были именно на хлебокомбинате. И коммунистическая ячейка самая сильная в городе была именно там, на хлебокомбинате.

- Может быть, это связано с тем, что там, где ты жила раньше, кроме хлебокомбината – ещё несколько пекарен, а у нас он – только он один? – несмело предположила Тася.

- А ты слышала когда-нибудь про Валентину Гаганову? – спросила Настя.

- Это та, которая перешла из передовой бригады в отстающую и подняла её до уровня передовой? Слышать об этом мне было неоткуда – радио и телевидение о таких вещах молчат. Но я читала о ней – и в наших газетах, и в книге одной.

- Так вот, я хочу предложить нескольким нашим коммунистам перейти на хлебокомбинат и создать там коммунистическую ячейку.

- А Андрей Емельянович знает?

- Да нет пока. Но речь идёт не о том, как отреагирует на моё предложение Андрей Емельянович, а о том, как отреагируешь ты.

Сказав это, Настя загадочно улыбнулась. Тася поняла, что теперь из подруги слова не вытянешь. Теперь она должна была догадываться сама.

2

Тася, придя домой с работы, обнаружила записку Максима. Он писал: «Тася, бельё в ванной постирано, осталось только прополоскать. Мама ушла в комитет, сказала, что может задержаться до 8 часов. Поле звонил Валя, она пошла с ним по делам. Книгу «Манипуляция сознанием» отнеси в библиотеку – она на спинке кресла».

Тася открыла дверь ванной, принюхалась.… Опять Максим керосин использовал для стирки жирных пятен. И дверь закрыл наглухо! Тася распахнула дверь, открыла все форточки, вынесла бельё на балкон. Проветрится, пока она будет ходить в библиотеку!

Тася вспомнила, как Настя иронично говорила: «И что, всё время вы будете общаться записками?» Настя знала, что Тася и Максим работают в разные смены, чтобы избежать соблазна контролировать друг друга, и не скрывала своего резко отрицательного к этому отношения. Она говорила, что это – бегство от соблазна, а надо уметь его преодолевать.

«Так вот почему Настя сказала о своём предложении мне! – догадалась Тася. – Советует, чтобы на хлебокомбинат ушли я или Максим. Что ж, я бы не против, но что нам, штамповщикам по металлу, там делать?»

Конечно, Тася понимала, что Настя сделала бы предложение направить на хлебокомбинат нескольких коммунистов и в том случае, если бы ничего не знала про них с Максимом. Только в этом случае первым узнал бы об этом Андрей Емельянович.

Вечером Тася рассказала о предложении Соловьёвой своим домочадцам, умолчав о своих догадках. Ксения Алексеевна осторожно заметила:

- Я, конечно, профан в производственных делах, но мне кажется, предложение Соловьёвой достойно рассмотрения.

- Да, конечно. Завтра рассмотрим, на собрании ячейки, – отозвался Василий Арсеньевич. – Я бы поддержал. Среди наших коммунистов есть люди, которые могут работать на хлебокомбинате. А вот Валнухин – не знаю, поддержит или нет.

Тут пришла Поля. Все знали, по каким делам она ходила с Валентином. Игорь Рогожкин, с недавних пор – первый городской олигарх, положил глаз на дачные участки на Песчанках. Место это – очень красивое. Когда-то, ещё при строительстве завода радиоаппаратуры, здесь добывали песок. После этого остались ямы, в них образовались пруды, которые были названы «Песчанками».

Малоплодородную землю, на которой рос лишь бурьян и неприхотливый кустарник, дачники облагородили. Теперь она давала неплохой урожай. Как-то так получилось, что дачники, получившие свои участки от бумажной фабрики, никому их не продавали, и дачный коллектив оставался тем же.

Игорь Рогожкин, положив глаз на дачные участки, стал искать и фальсифицировать доказательства «незаконности» приватизации дачных участков. Но дачники держались стойко, коллектив оказался дружным. Тогда банда Рогожкина поставила перед собой цель – расколоть дачников, посеять вражду между ними. Телеканал Рогожкина «Веста» организовал серию передач о дачных кражах, причём подчёркивалось, что дачники воруют друг у друга. Особо ревнивым супругам подкидывались записки на тему «Ваш муж (или жена) вам изменяет». Был даже случай составления постельного фотоколлажа и подбрасывания его одному из самых активных дачников. На фотоколлаже было изображено, как его жена изменяет ему с соседом по даче. Тот, не разобравшись, избил соседа и сел в тюрьму.

В результате действий Рогожкина дачники настроились друг против друга, и Рогожкин пошёл в наступление. Ячейка РКРП на бумажной фабрике под руководством Валентина стала бить тревогу. К Поле Валентин обратился, чтобы та помогла ему организовать психологическую помощь дачникам. Теперь она рассказывала:

- Валя сказал, что главное – побыстрее приучить дачников обращаться за психологической помощью. Там ведь дежурного психолога не поставить, который бы ходил и улаживал конфликты. А как это сделать – никто не знает.

- Да, действительно, подумать надо, - согласилась Ксения Алексеевна.

3

Настя шла по коридору общежития. Вдруг она увидела свою Тасю. Та шла, сгорбившись, медленно, через силу переставляя ноги, хотя заметно было, что она спешит. Настя остановила подругу:

- Тася, что это с тобой? Идёшь медленно, но видно, что спешишь. Ноги, что ли, болят?

- Нет, Настя, ноги тут ни при чём, - ответила Тася. - Просто идти не хочется. А надо! – Тася немного помолчала, собираясь с силами. – К Кате Логиновой.

Настя всё уже знала о Кате. И то, что Катина мама, Варвара Юрьевна, организовала поддержку для Эдика Сопыркина, который был осуждён за изнасилование Кати и подал апелляцию – тоже знала. Она возмущалась этой женщиной, говорила, что она даже не имеет права называться матерью.

- Всё ясно, - сказала Настя со вздохом. – Да, у тебя с ней разговор будет тяжёлым. А я вот к Усильеву иду… как там его имя-отчество?

- Антон Константинович, - ответила Тася. – Хочешь обсудить с ним своё предложение?

Настя кивнула и выжидательно посмотрела на Тасю. Та поняла её:

- Видишь ли, Настя, - спокойно сказала Тася, - я поняла, почему ты обратилась ко мне. Но ни я, ни Максим на хлебокомбинат перейти сейчас не можем. Нам, штамповщикам по металлу там делать нечего.

- Как, у вас только одна специальность?

- Да, Настя. Одна. Если бы у нас их было больше – мы разошлись бы по разным цехам и не мучились бы так.

Во все глаза смотрела Настя на подругу. Она сама имела пять рабочих специальностей, диплом экономиста, и искренне не понимала, как это можно – быть специалистом только в одном деле? Рабочих, имеющих одну специальность, Настя искренне считала лентяями. Но к Тасе это никак не могло относиться!

Тася поняла неловкость ситуации:

- Ну, ладно, Настя. Я скоро в декретный уйду. Постараюсь за это время усвоить ещё одну специальность. Или две, учитывая специальность няни, До свиданья!

Тася невесело улыбнулась и пошла дальше всё той же походкой. У дверей Катиной комнаты она глубоко вздохнула, и, набравшись решительности, постучала.

Катя с шитьём в руках открыла дверь. Тася вошла, огляделась. Всё было готово к появлению ребёнка. У Катиной кровати стояла коляска, чуть поодаль – манеж-кровать. Стол был завален тряпками, из которых Катя шила распашонки.

- Я в суд на неё подам – сказала Катя, сверкая пересохшими глазами.

- А выиграть сможешь?

- Если вы поможете – выиграю! – уверенно ответила Катя.

Тася вспомнила, как Максим привёл Катю на дачу – измокшую, измождённую, ослабевшую от нежелания жить. Вспомнила она и о поведении Варвары Юрьевны на суде – как защищала та насильников. И так жалко ей стало Катю, что она почувствовала прилив сил, какой всегда происходит от страстного желания помочь.

- Хорошо – твёрдо сказала Тася. – Мы поможем тебе.

Катя не отвечала. Почувствовав, что она хочет сменить тему, но не знает, что сказать, Тася спросила:

- У врача давно была?

- Вчера. Говорит, всё нормально.

- Имя подобрала?

- Нет ещё, потом подберу. Но вот отчество какое будет – я уже знаю! – Катя выжидательно посмотрела на Тасю.

- Да? И какое же? – спросила Тася, чувствуя острое желание Кати успокоиться на этом разговоре.

- Катеринович!

- Да, неплохо. На Западе есть такое имя – Катерин. Там все имена, между прочим, имеют два варианта – женский и мужской. Только, наверное, к этому отчеству подходит имя, которое у нас имеет мужской и женский варианты. Например, Александр или Евгений

- Может быть, ты права, - сказала Катя, возвращаясь за стол.

Тася вышла на улицу. Снег всё шёл и шёл, не переставая. Казалось, он стремится наверстать упущенное за 2 месяца, и покрыть всю землю не пледом, а толстым пуховым одеялом.. «Вот так и мы должны собраться с силами и победить, - подумала Тася.

Придя домой, Тася села за стол и вынула из тайного ящичка толстую тетрадь. Никто не знал, что она пишет стихи, даже в редакции газеты, куда она их посылала, не знали, кто прячется за псевдонимом «Анна Латосина» А Тася писала:

Борьбу вели мы на четыре фронта,

И не сломились, стачку объявив.

Да, победили мы, рабочих рота,

И первыми мы сделали прорыв.

Не означает это окончания

Борьбы за строй наш. Класс, вперёд иди!

Там, впереди – всё новые искания

И новые победы впереди!