Один из Безымянных

Третий шанс

Что-то мешало нырнуть в подсвеченное «окно». И внутрь не заглянешь, словно проём затянут мутной плёнкой. Ничерта не видать кроме непонятной суеты нескольких размытых фигур. Меня отталкивало, но вновь неудержимо тянуло туда. Я снова и снова упирался в полупрозрачную мембрану, мягко пружиня обратно. Преграда наотрез отказывалась пропускать.

И долго мне тут прыгать, изображая резиновый мячик? Что вообще происходит? Какого хрена меня сначала притягивают, а потом чинят препятствия? Опять пытаются использовать в непонятных целях. Кто или что это делает?

«Я здесь ни при чём».

Чей это голос?.. Чёрт! Со мной говорит мембрана!

«Я не мембрана».

«Тогда кто?»

«Никита Морозов. Граф, русский офицер и... имперский преступник».

О, тёска, значит. Бывает же такое.

«Почему преступник? Что ты натворил?»

«Предал Родину».

Я уловил грустную иронию в мыслесловах Морозова. Вернее, со мной общалась его душа, ведь никого другого здесь и быть не могло.

«Меня расстреляли, - его внимание скользнуло вглубь «окна», где шла непонятная возня. Даже не знаю, каким чувством я смог уловить это движение. – Сейчас они зачем-то реанимируют моё тело. Я, похоже, застрял. Меня не отпускают. Не понимаю ради чего. Уже признали виновным, приговор вынесен и приведён в исполнение. Всё кончено...»

«Хотят расстрелять ещё раз, - попробовал я пошутить. Так и не понял, развеял тоскливое настроение графа или нет, поэтому добавил: - Ну, или повесить...»

Хотел перечислить ещё парочку экстравагантных способов умерщвления людей, но вдруг осознал, что собеседник наоборот сильнее впадает в уныние. Да уж, психотерапевт из меня никакой.

«Я не хочу возрождаться. Хватит мне того позора, что пережил. Никому не желаю стать жертвой оговора».

«Хочешь сказать, что тебя подставили?»

«Оклеветали! Подтасовали факты, виртуозно смешав их с полуправдой. Всё выглядело так, будто я без боя сдался врагу, чтобы пойти к нему в услужение. Просто бред!»

«Ты кому-то перешёл дорогу?» - Как это знакомо. И здесь интриги.

«Не я. Мой отец, граф Морозов, адмирал флота. Он должен был стать Главой Правительства, но после всего...»

«Отец «предателя» не может руководить государством», - закончил я за приговорённого.

«Верно. Его не отправили в отставку лишь благодаря прошлым заслугам перед Империей, но понизили в должности и звании. Теперь он капитан корабля. Очень старого крейсера, который давно бы списали, не будь недостатка в боевых машинах во флоте. В любом случае с его карьерой покончено, как с политической, так и с военной. Да и Земле конец, если на ней правит не здравый смысл и желание выжить, а закулисные игры власть имущих».

«А что не так на Земле?» - Я насторожился. Неужели опять?

«Идёт война. С пришельцами, с монстрами, друг с другом... Ай, к чёрту всё. Надоело! Я получил своё. Хватит. Хочу на покой...»

Странно, я чувствовал, что могу помочь этому парню. Почему-то был уверен, что граф молод. Меня так и подмывало занять его место. Новый эксперимент, новые возможности. Плевать, что могу оказаться в теле номинального предателя. Может, его уже оправдали, обнаружив судебную ошибку? Не зря же пытаются оживить. А этот дурак сопротивляется, потеряв интерес к жизни. Вот у меня с этим как раз всё в порядке. Наверное, слишком часто умирал и возрождался последнее время, успев привыкнуть.

«Меняемся?» - вырвалось у меня. Сам обалдел от своей наглости. Самое интересное, точно знал, что такое возможно. Если душа добровольно уступит своё место в теле, то никакая сила её там не удержит.

«Согласен!» - получил почти мгновенный ответ.

Мы словно взялись за руки. Образно, конечно, ведь никаких рук у нас не было и в помине. А что там у душ? Энергетические сгустки, наверное. Словом, в один миг я занял место Морозова, став той самой полупрозрачной плёнкой на «окне», и меня буквально всосало в светлый колодец. Уж я точно не хотел этому сопротивляться. Напоследок почувствовал, как растворилась в неизвестности душа расстрелянного графа.

Сразу навалилась невообразимая тяжесть, вдавив спину и затылок во что-то жёсткое. Тело казалось холодным бревном, не способным пошевелиться, поскольку я не чувствовал ни рук, ни ног.

- Есть адреналин, - послышался далёкий голос.

- Рана закрыта, - вторил ему другой. – Повреждения купированы, ткани восстановлены.

- Температура тридцать один. – Теперь говорила женщина. Сколько же тут народа?

- Отошли все! – командирским тоном сказал кто-то ещё. Уже четвёртый. Не многовато ли на одного мертвеца? – Внимание. Разряд!

Весь организм вдруг наполнился энергией. Меня выгнуло дугой. Сразу почувствовал каждую клеточку своего тела, будто снова попал в сплетение сил. Правда, ни о какой эйфории речи не шло. Холодная тупая боль была мне наградой. По жилам заструилась кровь.

- Есть сердцебиение. – Под этот короткий доклад я с приглушённым грохотом опал на своё ложе.

- Реакция зрачков... – Кто-то приподнял мне веко на левом глазу.

Я успел различить лишь пятно света. Чужая рука тут же одёрнулась.

- Ух-ты! Да у него глазное яблоко чернючее. Что бы это значило?

- Ничего не путаешь?

- Сам посмотри. Жуть просто.

Мне снова приоткрыли глаз.

- Хм, похоже на некроз, - пробубнил второй мужик рядом с ухом. – Его что, избивали? Нам подсунули порченое тело?

- Не должны были. У палачей не забалуешь. Перед каждым расстрелом строжайший медосмотр. Да и на коже следы бы остались, а тут всё чисто.

- Эй, мальчики, - вставила слово женщина. – Обратите внимание. У пациента тёмное пятно на лице.

- Где? – хором воскликнули сразу трое.

- Вот, на левой скуле.

Надо мной снова склонились. Вертели голову, щупали, хмыкали. Почему я их слышу? Вроде должен быть без сознания. Странно. Лежу, будто парализованный. Чувствительности почти никакой. По крайней мере, шевелиться точно не могу, как и говорить. Кажется, хорошо работал только слух.

- Смотрите, оно растёт!

- Какой-то странный некроз, вам не кажется?

- Да уж... Слишком быстрое распространение. Не вижу ярко выраженной демаркации, отторжения или гнойного расплавления.

- Когда увидишь, будет поздно, - властно заявил старший. – Глаз всё равно удалять. Заодно заменим поражённые ткани. Приступаем, пока его не потеряли. Мара, импланты готовы?

- Да... Чернота уже на виске.

- Вижу. С лица и начнём. Держи под рукой металлик. Возможно, придётся удалять кости черепа. Надо не дать некрозу поразить мозг. Скальпель!..

Мне будут резать лицо? Что за мясники тут работают? Куда я попал?

Когда холодное железо с хрустом, как показалось, вошло в глазницу, вопящий мозг, наконец, отключился, не в силах больше выносить этот бред. Не знаю, сколько я пролежал в беспамятстве. Такое ощущение, словно крепко уснул, а всё услышанное было лишь кошмаром. Медленно выплыл из небытия, с ужасом понимая, что мои мучители никуда не делись и продолжали свою болтовню, по-прежнему обмениваясь надо мной короткими репликами.

- Что-то я уже выдохся, - бурчал один.

- С чего вдруг? – хмыкнул второй, более говорливый. – Всего-то вторая реанимация за сегодня.

- А до этого сколько их было? Что не день, то кого-нибудь оживляем.

- Не ной, - послышался голос главного. - Тебе за это хорошо платят. Чип готов?

- Уже ввожу.

В голову засунули что-то длинное и тонкое. Оно проникло глубоко в мозг и сразу вышло. Но что-то там осталось. Крупица, зёрнышко, начавшее тут же прорастать корнями.

- Пошла синхронизация.

Надо же, и здесь та же хрень. Всё бы им синхронизировать.

- Принимаю сигнал. Вживление прошло успешно.

- Ну, слава богу! – Старший облегчённо выдохнул. – А то с этим непонятным отмиранием я уже боялся, что ничего не выйдет.

- Да уж, - высказалась женщина, - красавчиком его теперь точно не назовёшь.

- Пусть спасибо скажет, что жив остался. Подумаешь, половины лица не стало. Зато металлик вместо кости. Если по морде врезать, запросто руку отшибёшь, а ему хоть бы хны.

- Теперь его вряд ли кто-то сможет ударить. Ускоренная реакция, усиленные мышцы и скелет, продвинутый анализатор... Словом, суперсолдат. Ещё один из бывших смертников. Сколько их уже, интересно?

- Много, шеф. Только у нас из-под ножа целая куча вышла. А таких бригад по всей Империи...

- Ладно, заканчивайте тут. Мара, пациента в реанимационную палату. Пойду, сообщу кураторам, чтобы забирали очередного Безымянного.

Послышались удаляющиеся шаги, затем хлопнула дверь.

- Интересно, кем он был? – Женский голос прозвучал совсем близко. Кажется, она склонилась, рассматривая моё лицо или то, что от него осталось.

- Вот мне совсем не интересно, - откликнулся говорливый. – И тебе не советую. Знаешь ведь, что бывает, если лезть в государственные дела с повышенным грифом секретности. Вырубай аппаратуру...

Теперь и слух пропал, словно там был тумблер, который сейчас отключили с характерным щелчком. Это было последнее, что я услышал.

Очнулся в полной тишине. На этот раз хорошо чувствовал, что лежу на жёстком топчане. Попробовал пошевелить рукой. Получилось. Открыл глаза и посмотрел на свои пальцы, вполне обычные с виду. Сжал и разжал кулак. Вроде, чувствительность и моторика в норме. А что с лицом?

Этой же рукой схватился за левую скулу, которую в первой жизни покрывала расплывшаяся на пол-лица чёрная клякса. Хотелось верить, что мне всё привиделось. Не могла же та пигментация проступить на чужом теле... Или могла?

Пальцы упёрлись в холодный металл. Он покрывал половину моей многострадальной физиономии. Чёрт! Видимо, никак не избавиться от смертельного «дара» Теней. Вот и глаз... Тоже что-то искусственное и выпуклое. Кончики пальцев закрыли обзор. Мать честная, да он видит!

Я порывисто сел на своём лежаке, покрытом белой простынёй. Отметил, что из одежды на мне только трусы, удобно обтягивающие мускулистые бёдра.

- С возвращением, - услышал слева.

Повернув голову на голос, увидел крепкого мужика, сидящего в кресле у противоположной стены. Возраст около тридцати, если не брать во внимание короткий ёжик седых волос. Судя по строгому костюму чёрного цвета со стоячим воротником, наличию погон с непонятными знаками различия, шевронов на рукавах и довольно широкой грядкой орденских планок на груди, передо мной был военный. Впрочем, с таким же успехом он мог оказаться каким-нибудь силовиком типа полицейского или надзирателя.

Убрав руку от лица, я спустил ноги на пол и сел ровно. Мужик поморщился:

- Чёрт. Ну и рожа у тебя, парень. Одно дело смотреть на неё, когда ты валяешься без чувств, и совсем другое, когда шевелишься. – Несмотря на сказанное, он продолжал буравить меня холодным, ничего не выражающим взглядом. – Чего молчишь? Ни о чём не хочешь спросить?

- Вы же здесь как раз для этого, чтобы всё мне рассказать. - Я пожал непривычно широкими плечами, заметив, что тело у меня довольно накачанное.

Граф Морозов, похоже, старался держать себя в хорошей форме. Молодец, уважаю.

Мужик хмыкнул, покачав головой:

- Действительно. В рассудительности тебе не откажешь. И это несколько странно... Ну, не будем о грустном. Начнём со знакомства. Я капитан Шувалов, командир десантно-штурмовой группы «Русичи». Тебе это ни о чём не говорит, но неважно. А тебя как зовут?

Он с интересом уставился на меня, будто ждал чего-то особенного. Зная, что мы с Морозовым тёски, я не стал заморачиваться, представившись по имени:

- Никита.

Полковник подался вперёд, положив локти на колени.

- Вот как? – Он выглядел слегка озадаченным. – Неужто имя вспомнил? Слишком необычно для человека, которому стёрли память. Что ещё помнишь?

У меня внутри всё похолодело. Вот и прокололся при первом же контакте. Кто бы знал, что Морозову прочистят мозги. С моей-то памятью ничего не случилось. Она по-прежнему при мне. Похоже, придётся опять симулировать амнезию. Но это даже к лучшему. Всё равно ничерта не знаю о своём тёске, кроме того, что он граф и его расстреляли по ложному обвинению. Ну, с его слов, конечно...

- Не понимаю. – Я сделал вид, что усиленно копаюсь в памяти. Постарался придать лицу как можно больше растерянности. – Больше ничего не помню. Только имя... И то - моё ли? Не могу сказать с точностью. Но другое в голову почему-то не приходит.

Шувалов расслабленно откинулся в кресле, сжав губы в тонкую полоску.

- Мне плевать, что ты там помнишь, а что нет, - выдал, наконец. – В моей группе потери. Чтобы их восполнить, я возьму каждого предложенного мне преступника. Чего вытаращился? Да, ты преступник, приговорённый к смерти. Тебя расстреляли. Но Империя не намерена разбрасываться скудными человеческими ресурсами. Тебе представился случай начать всё заново. Теперь ты не тот, кем был раньше. Того человека больше нет. Он мёртв. А ты отныне солдат Империи. Рекрут. Безымянный... По крайней мере, до тех пор, пока не получил позывной. Можешь придумать его сам, если хочешь. А то потом это сделают сослуживцы. У них острый язык и нездоровая фантазия. Как бы ни назвали, прилипнет намертво. И будешь ходить либо «уродом», либо «половиной лица». Так что советую заранее позаботиться о прозвище, чтобы не было претензий. Ну, что предпочтёшь? «Никита», «Ник», «Здоровяк»...

Я улыбнулся правой частью рта. Наверное, со стороны это смотрелось жутковато, раз капитан сразу осёкся.

- Меня устроит «Пол-лица».

От этого всё равно не избавиться. Какую благозвучную кличку не выбери, солдаты наградят более хлёсткой, подчёркивающей твои недостатки, вмиг позабыв о том, как звали тебя до этого. А тут я, можно сказать, сам выпячиваю особенности своей нелицеприятной внешности. Думаю, такой расклад всех устроит. Да и обращение привычное, чего уж там.

- Уверен? – хмыкнул Шувалов, с интересом разглядывая меня. – Ну, как знаешь. - Очевидно, капитан рассуждал примерно в том же ключе. Он кивнул на одежду, аккуратно сложенную стопкой на тумбочке у изголовья кровати: - Одевайся и пошли. Ты и так отдыхал слишком долго.

Футболка, брюки, куртка, носки. Всё чёрного цвета, и всё пришлось впору. На полу стояла пара ботинок, похожих на кроссовки. Тоже чёрные. Зеркала не было, но я примерно представлял, что выгляжу как типичный охранник или военный в форме, лишённой знаков различия.

Мы вышли в пустой коридор с множеством одинаковых дверей и пересекли его из конца в конец. Типичная больница. Даже запах соответствующий: лекарств и стерильности. Только совершенно пусто, будто я здесь единственный пациент, а весь персонал дружной толпой ушёл на выходные.

В конце коридора обнаружился тупик с широкими раздвижными дверями лифта. Вместо кнопки вызова гладкая панель в стене без каких-либо надписей. Шувалов приложил к ней ладонь, и лифт открылся. А вот здесь была зеркальная стена. Увидев своё отражение, я невольно вздрогнул. Неживая металлическая маска на половину лица закрывала всю левую часть от верхней губы до коротко стриженых волос, повторяя форму черепа. Морозов, оказывается, был тёмно-русым с карими глазами. Вернее, глазом. Довершала картину поблёскивающая линза в круглой глазнице. Чёрт побери, да я похож на киборга, с морды которого содрали неровный кусок искусственной кожи. Вот ни за что не поверю, что, владея такими технологиями, нельзя сделать лицо неотличимым от нормального.

- Любуешься? – усмехнулся капитан, уже успевший запустить лифт.

Дверь бесшумно закрылась, и мы начали подниматься.

- Врачи какие-то криворукие, - проговорил я безразличным тоном, ощупывая перед зеркалом непонятно как спаянный с кожей металл. – Могли бы придать хотя бы человеческий вид.

- Всё, что не влияет на боевую эффективность, совершенно излишне. Так даже лучше. Увидишь остальных бойцов из «Русичей», сам поймёшь.

Я не стал развивать тему. Кто я такой, чтобы спорить с начальством. К тому же ничерта не знал об этом мире. Пока понятно лишь одно: технологически он шагнул намного дальше, нежели тот, в котором довелось родиться мне.

Вскоре я в этом ещё раз убедился, когда мы вышли на крышу. Здесь была самая настоящая посадочная площадка с проблесковыми маяками по краям. В её центре стоял странный вертолёт без лопастей. При нашем появлении дверь машины отъехала в сторону. Подгоняя меня, Шувалов первым скрылся в салоне. Пришлось нырять следом, не успев полюбоваться видами с крыши. Дверь тут же вернулась на место, и аппарат с тихим гудением взмыл вверх, быстро набирая высоту.