Один удар в Вечности: Фрирен и Непобедимый 2

Глава 1: Приют у Края Пустоты

Холод Ледяных Пиков еще цеплялся за их плащи, но каждый шаг вниз по заснеженному склону приносил глоток менее ледяного воздуха. Огонек внизу, обещанный приют, казался крошечным, но невероятно желанным маяком в наступающих сумерках. Карта Пустот в руке Ферн, несмотря на очищение первой Точки Силы, все еще была холодной. Багровая нить от Цитадели пульсировала тусклее, но упрямо тянулась к их символу, рядом с которым теперь горела маленькая, но гордая голубая звезда.

Приют «У Края» оказался крепким каменным строением, вросшим в скалу. Дверь, обитая железом, скрипнула, впуская их в царство тепла от огромного камина, запаха тушеной похлебки и древесного дыма. Горстка других путников – угрюмые горняки, пара торговцев мехами – с любопытством, смешанным с опаской, проводила их взглядами. Вид у группы был более чем боевой: обмороженные, в потертых доспехах и плащах, Штарк осторожно придерживал замерзшее плечо.

Хозяин, коренастый человек с лицом, изборожденным морозами и ветром, по имени Борг, молча указал на свободный стол у камина и принес миски с густой похлебкой и черный хлеб. Первые глотки горячего были блаженством.

Ферн сидела, сжимая руки вокруг миски, пытаясь согреться. Карта в рюкзаке за спиной казалась ледяной плитой. Она ловила себя на том, что постоянно озирается, ожидая… чего? Голоса? Появления теней? Багровая нить на Карте ощущалась как физическая тяжесть. «Он все еще там… Он наблюдает…»

Штарк молча кушал, его лицо искажала гримаса боли при каждом неловком движении. Луч абсолютного нуля «Отражения» оставил глубокий, болезненный холод в мышцах и кости, который не брало даже тепло камина. Он поймал взгляд Фрирен: «Нужно что-то с этим сделать…»

Фрирен автоматически, ее взгляд был прикован к Ключу Отражения, лежащему на столе рядом с миской. Жезл светился ровным, спокойным голубым светом. Но когда она случайно положила руку на рюкзак Ферн, где лежала Карта, Ключ легко дрогнул, а его свет на мгновение сменился на тревожный фиолетовый. «Он реагирует не только на пространственные искажения… Он чувствует его внимание. Напрямую.» Это открытие было и тревожным, и полезным.

Сайтама уминал похлебку с сосредоточенным видом гурмана. Камешек, согревшийся у его ног, чавкал из миски с водой. – Неплохо, – заключил Сайтама, отодвигая пустую миску. – Только картошки маловато. И мяса. Но для гор… сойдет. – Он вытащил из кармана смятый листок и обгоревший карандаш (найденные в архивах). – Теперь список. Щетка для Камешка. Шампунь собачий. Носки шерстяные, запасные – три пары. Бинты… – он кивнул на Штарка. – Что-нибудь согревающее для плеча. Мазь? И… – он задумался. – Клей. Супер-клей. Для куртки. И для сапог, наверное. Пустоши же… пыльные? Или песчаные? В общем, клей нужен. И вода. Фляги. Большие.

После ужина Борг, узнав, что они «ученые, изучающие северные аномалии» (версия Фрирен), отвел их в маленькую кладовую за кухней – подобие лазарета с полками трав и снадобий.

– Морозный ожог от горных духов, – хрипло проговорил Борг, осматривая почерневшую кожу и синеву под ней на плече Штарка. Он достал глиняную банку с густой пастой, пахнущей мятой и чем-то жгучим. – Редкий гость, но злой. Эта мазь – из жира снежного козла и корня огнецвета. Жжет, как адский огонь, но вытягивает ледяную порчу. Держись, парень.

Штарк стиснул зубы, когда мазь коснулась кожи. Боль была адской, но почти сразу за ней пошло глубокое, проникающее тепло, вытесняющее леденящую хватку изнутри. Он выдохнул с облегчением.

Пока Борг возился с Штарком, Фрирен воспользовалась моментом:

– Вы говорите «горные духи». Что вы о них знаете? Те, что из льда и… тени?

Борг нахмурился, мешая мазь.

– Тени? Раньше не было тени. Раньше были просто духи холода, стерегли перевалы. Злые, но… природные. А теперь… – он понизил голос, – …теперь они другие. Злее. Умнее. Как будто кто-то их… испортил. И не только их. На Пустошах… – он махнул рукой на север, – …там теперь и вовсе ходить страшно. Земля шевелится. Воздух врет. А тени… тени кусаются. Говорят, к Цитадели ближе – там вообще ад земной. И голоса в голове. – Он бросил многозначительный взгляд на Фрирен. – Вам туда? Безумие. Лучше повернуть назад, ученые.

Фрирен кивнула, благодаря за совет и мазь. Слова Борга подтверждали их худшие опасения: влияние Мастера расползалось, искажая саму природу. «Голоса в голове» – это уже прямая пси-атака.

Ночь в общей спальне приюта (небольшой зал с нарами) была беспокойной. Штарк ворочался, его плечо горело под действием мази, но ледяная боль отступала. Ферн не могла уснуть – тяжесть Карты и ощущение немигающего ока где-то далеко на севере не отпускали. Даже Фрирен дремала чутко, ее рука лежала на Ключе Отражения, который слабо светился голубым в темноте. Сайтама мирно посапывал на своей нарке, Камешек свернулся калачиком у него на груди.

Ферн первой почувствовала шепот. Не в ушах – прямо в сознании. Навязчивый, как скребущийся грызун.

– …Бессмысленно… Цитадель вечна… Точка Силы погаснет… Вы – пыль… Сдайтесь… Сдайтесь и не будет боли…

Она вскрикнула, села на кровати, схватившись за голову. Шепот усиливался, превращаясь в гул, вдалбливающий отчаяние.

Штарк тоже застонал. Ему снились кошмары: он снова был в Архивах, но статуи Эха были покрыты черным инеем, а их золотые проекции кричали на непонятном языке, и холод проникал в самое сердце. Боль в плече вспыхнула с новой силой.

Фрирен проснулась от крика Ферн. Она мгновенно поняла – пси-атака! Слуги Мастера использовали багровую нить на Карте как проводник! Она схватила Ключ Отражения и направила его в темноту, пытаясь сфокусировать волю на защите, на разрыве связи. Жезл завибрировал, засветился ярче, но гул в головах Штарка и Ферн не стихал. Он лишь создавал зону относительного спокойствия вокруг себя.

– Недостаточно! Они слишком сильны на дистанции! Нужен фокус!

Сайтама открыл один глаз. Его разбудили стоны и свет Ключа. Он увидел Ферн, сжавшуюся в комок, Штарка, корчащегося от боли во сне, Фрирен, сосредоточенно пытающуюся удержать атаку жезлом. И почувствовал… раздражающий шум. Как назойливое жужжание мухи, которую не поймать.

– Тихо там, – буркнул он сонно. – Люди спят. И псу мешаете. Аккуратненько с этими… мыслями.

Его слова, произнесенные с обычной для него невозмутимостью и легким раздражением на нарушение сна, сработали как выключатель. Волна абсолютной нормальности, потребности в тишине и покое, прошла по комнате.

Шепот в голове Ферн оборвался, как перерезанная нить. Давление исчезло.

Кошмар Штарка рассыпался. Он вздохнул глубоко и затих, его дыхание выровнялось. Боль в плече снова стала просто глубокой теплой тяжестью от мази.

Ключ Отражения в руке Фрирен вспыхнул коротким, ярко-белым светом, а затем вернулся к ровному голубому свечению. Сопротивление исчезло.

Даже багровая нить на Карте, лежащей в рюкзаке Ферн, на мгновение погасла, прежде чем снова замигать, но теперь слабее и реже, словно оглушенная.

Тишина. Только потрескивание дров в далеком камине и ровное дыхание спящих путников.

– …Спасибо, Сайтама, – прошептала Ферн, все еще дрожа.

– Пси-эмиссия высокой интенсивности, направленная через резонанс артефакта… подавлена вербальным командным импульсом, основанным на потребности в покое… – бормотала Фрирен, записывая мысленные заметки с лихорадочной скоростью. – Фактор «нормальности» как универсальный подавитель искажений… Невероятно!

– М? – Сайтама уже засыпал. – Ладно… Главное – тихо. Спите уже.

Утро встретило их пронзительной синевой неба и… видом. Из узкого окна приюта открывалась панорама на север. Ледяные Пики остались позади. А впереди…

Пустоши. Бескрайнее, мертвое пространство. Не песок, не снег, не камень. Нечто серо-бурое, переливающееся под утренним солнцем, как гниющая кожа. Плоское, как стол, без признаков жизни. Лишь кое-где торчали черные, обгорелые остовы древних деревьев, как пальцы мертвеца. Воздух над Пустошами колыхался маревами, искажая линию горизонта. И вдалеке, на самом краю видимого мира, высился зловещий, угловатый силуэт Черной Цитадели. Даже на таком расстоянии она казалась чужеродной, враждебной, излучающей тихое давление. Багровая нить на Карте Пустот в руке Ферн потянулась прямо к ней, пульсируя в такт какому-то невидимому ритму.

Борг молча протянул Сайтаме небольшой мешок: внутри была крепкая щетка для пса, большой пузырек с надписью «Шампунь. Универсальный. Для шерсти и доспехов», три пары грубых, но теплых шерстяных носков, бинты, глиняный горшок с мазью и две большие оловянные фляги. И тюбик чего-то липкого с этикеткой «Клей Каменных Дел. Крепче Судьбы».

– Заплатите, когда сможете, – буркнул он. – И… удачи. Вы ее чертовски щедро ищете.

Сайтама кивнул, удовлетворенно закидывая мешок за плечо. – Спасибо. Теперь можно идти. Камешек, погулять перед дорогой? Аккуратненько, не отходи далеко.

Фрирен подняла Ключ Отражения. Его наконечник-солнце светился ровным голубым светом, указывая строго на север, в сердце Пустошей. На Цитадель. Она взглянула на своих спутников: Ферн, бледная, но собранная, проверяла застежки рюкзака, где лежала Карта; Штарк разминал плечо – боль ушла, осталась скованность, но его глаза горели решимостью.

– Готовы? – спросила Фрирен, ее голос звучал спокойно, но в нем слышалась сталь.

– К супу в Цитадели? – уточнил Сайтама, спуская Камешка на землю. – Надеюсь, там повар получше, чем в горах.

– К Цитадели, – подтвердила Фрирен. Она посмотрела на Ключ, на Карту, на багровую нить, ведущую к логову врага, и на маленькую голубую звезду их первой победы. – Шаг за шагом. До конца.

Они вышли из приюта «У Края». Тепло камня и запах дыма остались позади. Впереди лежали Пустоши – царство Тени, искаженной реальности и «Голоса», ждущего своего «Анти-Паттерна». Первый шаг по серой, мертвой земле отозвался глухим, пустым звуком. Путешествие во Тьму началось.