Одинаковые. Том 4. Претория

— Вот же чёрт! — выругался Никита, из руки которого хлестала кровь.

— Острый, зараза, — сказал он, глядя на лежащий на столе нож с иссиня-чёрным лезвием.

— Да… — почесал я свою голову. — Кровь попала на пластину. Ту самую, которую мы вытащили из хранилища древних в Индокитае. Уже давно было понятно, что это, по сути дела, карта. Карта мест, где находятся артефакты древних. Но мы так до конца и не смогли разгадать ее секреты.

Со старой Ладогой повезло ещё пять лет назад: тогда мы вместе с Кузьмичом нашли в Малышевой горе хранилище древних, из которого достали второй диск с информацией. А еще в Индокитае, пока изучали пластину, появилось предположение, что ещё одна точка находится в Африке.

А вот сейчас, когда на неё попала человеческая кровь, некоторые символы стали видны в другом ракурсе, и можно было отчётливо предположить, распознать конкретное место, которое нам необходимо искать. Я открыл современную карту 1897 года и, сопоставив значения, понял, что очередное хранилище предположительно находится в предместьях Кимберли.

Да-да, того самого Кимберли. Это один из важнейших городов Южной Африки, который получил огромную известность благодаря алмазной лихорадке. Ещё в 1871 году там началась масштабная добыча алмазов, которая привлекла тысячи старателей со всего мира. Город стал центром алмазной промышленности. Там же находится «Большая дыра», самый большой в мире рудник, вырытый практически вручную. Именно из него на свет появились знаменитые камни: Де Бирс на 428 карат, Портер-Родс на 150 карат и Тиффани на 128 карат.

Насколько я понимаю, заваруха англо-бурской войны никак не сможет обойти стороной это место. Поэтому нам так или иначе придётся поучаствовать в этом конфликте. Да и что говорить — вломить наглам было бы недурно. Да и сотня наших башибузуков вполне себе готова к «выпускным экзаменам». Осталось лишь немного их потренировать, с учетом специфики ведения боевых действий в условиях жаркого климата, специфически экипировать, разобраться по возможности с медициной и сесть на пароход в Трансвааль.

Понимая, что участие в Англо-бурском конфликте — отличный способ для слаживания боевого крыла, который мы начали готовить пять лет тому назад, мы с братьями начали усиленную подготовку. Лёха постоянно пропадал в приюте, где натаскивал курсантов.

Большую роль мы уделили тренировкам выносливости и работе в условиях высоких температур. Пришлось изрядно покрутить извилинами. Все-таки Питер и Африка это две большие разницы, у нас и летом может быть достаточно прохладно, да что уж говорить, бывает такой ветер с финского залива дует, что какая там в задницу Африка, когда сопли на кулак в июле наматываешь! В общем придумали мы следующее. В большом амбаре, где зимой проводили тренировки установили дополнительные печи, и хорошо так протапливали помещение, чтобы температура достигала 50, а иногда и 60 градусов. В такой жаре пот с парней лил ручьями, и выполнять физические упражнения, а также стрелять было гораздо сложнее. За три-четыре часа они выматывались так, будто сутки по лесу гонялись без сна и отдыха. Но тем не менее такой подход к делу давал неплохие результаты и Леха постепенно наращивал нагрузки. Мы отсеяли пять человек, которые явно не приспособлены к активным действиям в условии повышенных температур. Даже если те и поедут с нами в Африку, то будут на запасных ролях. Скорее всего мы станем готовить из них две спящие ячейки в населенных пунктах, а по саванне бегать им лучше не стоит.

Еще тренировали ребят к условиям, когда точно будут проблемы с водой. Это у нас в лесу легко найти ручей, и с большой вероятностью в нем будет чистая вода, пригодная для питья.

Насколько я знаю, партизанам, которые внесли немалый вклад во время англо-бурской войны, приходилось искать воду повсюду — в природных источниках, существовавших в засушливых районах Африки, в реках и ручьях, которые почти полностью пересыхали летом. И, как правило, всё движение отряды старались держать вдоль водных артерий. Хотя часто англичане загоняли буров в безводные районы. На фермах, как правило, так или иначе были организованы колодцы, но и в них запас воды тоже был ограничен. Ну и после дождей вполне могли образовываться скопления воды, а еще можно было рассчитывать на возможность поживиться в британских обозах, либо получив помощь от сочувствующих местных жителей.

Немаловажным было то, что мы обучали ребят фильтровать воду. В буквальном смысле пили воду из луж после фильтрации и кипячения. Для этого использовали древесный уголь, чистый песок и марлю. И сооружали эту нехитрую конструкцию: в верхнем слое — гравий или мелкие камни; в среднем слое — древесный уголь, измельчённый до размера горошины; в нижнем слое — чистый промытый песок; в финальном слое — марля или ткань. Уголь после загрязнения требовалось прокаливать на огне, чтобы восстанавливать его свойства. И здесь важно, чтобы уголь был именно из пород лиственных деревьев, а песок не содержал примесей глины и других органических веществ. После фильтрации воду обязательно кипятили. Занимались мы этой водной подготовкой достаточно долгое время. Поначалу ребята маялись животами, но так или иначе привыкли к процессу. Надеюсь, что такая усиленная подготовка поможет сохранить немало жизней, когда они окажутся в Африке.

Никита занимался заказом формы и другой экипировки, собственно, мы как-то не задумываясь особо, органично распределяли свое время на выполнение поставленных задач. Решили пошить два вида формы. Ребята значительно выросли и окрепли за последнее время, и поменять её сейчас, да и «обмять», было бы не лишним. Взвесив все «за» и «против», мы заказали две формы: песочного и цвета хаки.

Для того времени она была достаточно прогрессивной, так как имела множество карманов и состояла из брюк, усиленных наколенниками, и куртки специального кроя с карманами. Ещё для работы в условиях Африки заказали на всю команду очки, чтобы защитить глаза от большого количества пыли и грязи. Они были похожи на очки консервы для мотоциклистов.

Переделали и ременно-плечевую — снабдив её достаточным количеством подсумков для ношения снаряжённых обойм, а также патронов россыпью и индивидуальной аптечки. Для каждого бойца был заказан рюкзак — немного усовершенствованная версия РД, который мы шили себе ещё в Прилукской.

Каждый боец был снабжён маскировочной накидкой цвета саванны, способной укрыть и замаскировать его как в гористой местности, так и среди высохшей травы. Обуви уделили особое внимание, с учетом того, что огромное количество перемещений на местности придется переносить на своих двоих. Себе мы когда-то уже шили берцы, и здесь тоже решили сделать удобную обувь на шнуровке, хорошо удерживающую голеностоп от повреждений.

Для головы остановились на широкополых шляпах, похожих на те, что носили бойцы советской армии во время войны в Афганистане, а также на кепи с мягким козырьком.

У каждого было три комплекта сменного белья. На руки одевались кожаные налокотники. К сожалению, найти что-то подходящее для изготовления москитной сетки не получилось, поэтому здесь больше мы рассчитывали на репелленты, изготовить которые подрядился один опытный аптекарь. Имея опыт чеченских кампаний XX века, решил изготовить и заказал шейные платки в виде шемахов, куфий или арафаток, как кому больше нравится. Конечно, классический арабский вариант не получился, но они были достаточно удобные и отлично могли защитить органы дыхания от пыли — как на марше, так и в засаде.

Большое внимание уделили снайперской подготовке наших бойцов, и практически половина из всех курсантов показала отличные результаты. Оценив те прицелы, которые стояли на наших винтовках ещё 5–7 лет назад, мы поняли, что они к этому времени морально устарели. Зная об эффективном варианте прицела ПУ, который ещё в советское время называли «пэушка», мы с братьями начертили его, заказав детали на разных производствах.

Внедрять массово и патентовать данное изделие не спешили. Стёкла для заказали на производстве у Карла Цейса в Германии, основные элементы изготавливали уже в России, а сборку проводили в наших мастерских. Получилась достаточно простая конструкция, удобная для массового производства, с относительно низкой себестоимостью, если сравнивать с тем вариантом, которым сами пользовались ранее.

Прицел оказался более неприхотливым с точки зрения ударной стойкости, вышел он в итоге 3,5 кратный, имел диаметр 22 мм и весил около 400 граммов. Крепления были универсальные, но на винтовках «Маузер» сделали специальную планку, к которой он легко крепился и снимался при необходимости. Ещё во время Второй мировой войны эта «пэушка» настолько впечатлила немецких военных, что они создали на её основе собственный прицел ZF4 для снайперских винтовок. Именно прицел ПУ стал основой для дальнейшего развития советской снайперской оптики, включая создание более совершенных моделей, таких как ПСО-1.

Из короткоствольного оружия мы решили оставить наши ПР-92, зарекомендовавшие себя за последнее время как самый прогрессивный ствол на текущий момент. А вот способ ношения видоизменили. Каждый боец при себе имел один пистолет в кобуре на поясе и один — на груди, к которому был быстрый доступ в любых условиях, и он практически не мешал в рукопашном бою, особенно удобно было использовать если пространство ограничено.

Разгрузочные жилеты тоже претерпели изменения. Мы отказались от каких-либо вариантов брони. Всё-таки ребята у нас молодые, и какой бы выносливостью они ни обладали, таскать дополнительные 15–20 килограммов железа на себе непросто. До появления кевлара, то еще как до Парижа раком. К тому же, вместо этой массы можно иметь дополнительный боезапас. Поэтому приходится выбирать из двух зол, так сказать. Да и предположительно действовать будем из засад, и заранее подготовленных позиций. Если бы пришлось формировать штурмовое подразделение для действий в городской среде, то наверняка появились бы и каски, и бронники. Снайперов обучали работать в паре, а которой второй номер, был снабжен неплохим полевым биноклем, уделив слаживанию двоек немало времени.

Для экипировки отряда нужно было очень много. Поэтому сделали кучу заказов на различных производствах: что-то могли сделать в наших мастерских, а что-то приходилось размещать в других местах. Например, те же фляги, наличие которых у бойцов, могло сохранить не одну жизнь, особенно в условиях жаркого климата.

Поэтому планировалось запасы воды в рюкзаке объемом на 2,5 литра и 700-граммовая фляжка на поясе. Все это было сделано методом штамповки из алюминия, и дополнялось суконными чехлами.

Наше производство, которое еще и пять лет назад можно было смело назвать заводом, достаточно серьезно разрослось. Нам удалось расширить территорию, выкупив еще пару участков. Так она стала больше практически в два раза. Появилось 4 новых цеха и большой склад для готовой продукции.

По дорогам Санкт-Петербурга уже вовсю разъезжали мотоциклы, изготавливаемые у нас. Это были аналоги Иж-49, советской послевоенной модернизации немецкого мотоцикла DKW NZ 350. Агрегат с одноцилиндровым двигателем, простой и надежной конструкции. Трудностей при запуске в производство этого изделия хватало, особенно много проблем возникало из-за отсутствия нужных сплавов и сталей. Так тот же алюминий стоил каких-то астрономических денег, около двух долларов за килограмм. Да и в товарных количествах этого металла достать было сложно. Также дела обстояли с легированными сталями. Не дотягивала промышленная база конца 19 века до наших хотелок. А улучшить и превозмочь все на свете увы никак не выходило. Поэтому пришлось выкручиваться. Вместо легкого сплава из алюминия использовать чугун для картера и блока цилиндров, латунь для мелких деталей, требующих коррозионной защиты, бронзу для подшипников и ответственных узлов, где требовалась износостойкость. Ну и конечно дерево для некоторых некритичных элементов конструкции, например для обтекателей и частей рамы. В общем вес в итоге стал немного больше, чем у исходной версии. Зато одиночные мотоциклы, а также с колясками уже вовсю колесили по Питеру. Это уже не велосипед с моторчиком, а кое-что посерьезнее. В тёплое время года мы сами катались на мотоциклах, а в холодное передвигались на внедорожниках, которые пришли к нам от Джона нашего Смита, с завода, где трудился тот самый Генри Форд.

Ещё одной дилеммой, которая стояла перед нами перед отправлением в Африку, была транспортная, и её придётся решать так или иначе. Надеяться на то, что там будет возможность обеспечить топливом достаточного качества мотоциклов или внедорожников, не приходится, поэтому мы долго ломали головы: как бы хорошо было, если бы наш отряд мог быть мобилен на месте.

Но так или иначе сталкивались с тем, что, вероятнее всего, в товарных количествах даже низкооктановый бензин обеспечить будет сложно. О месторождениях нефти в Трансваале нам ничего не известно, поэтому единственным вариантом был бы импорт. Конечно, Германия во время войны поставляла бурам оружие и технику и, возможно, получилось бы наладить поставки и нефтепродуктов, но учитывая вероятную английскую блокаду сделать это будет непросто. Но на всякий случай, начали пробивать возможности этого канала. До войны еще полгода, и в теории можно сделать запас на какое-то время где-то в относительно безопасной местности, из которой затем вести снабжение отряда. Сложность в том, что процедура эта должна пройти в тайне. Ещё мы с братьями размышляли на тему альтернативных вариантов использования спиртосодержащих смесей из местных культур. Например, из той же кукурузы. Но это потребовало бы значительных мощностей. И все эти варианты были крайне сложны в условиях войны, учитывая британскую блокаду и отсутствие необходимой инфраструктуры. Ладно, что ни будь да придумаем!

Часть продукции регулярно отправлялась в Европу, были заказы даже из США. И сейчас Гудков, который принял основную роль управления производством и коммерческой составляющей на себя, вел переговоры о совместном строительстве завода в Соединенных Штатах. Он отлично справлялся на этой позиции, отрабатывая на все сто свой процент от прибыли. И стал за последние годы довольно состоятельным человеком, женился и растит двоих детей. А Анисим с Расторгуевым спелись, и теперь как неразлучники в жарких спорах рожают, тестируют, проверяют свои гипотезы и новации, иногда надо сказать вполне успешно.

Да, немного расскажу о личной жизни, которая, конечно же, появилась и у нас с братьями. Нам уже исполнилось четырнадцать лет, а осенью уже и пятнадцать стукнет. Визуально, с учётом опережающего развития, мы выглядели почти на двадцать. Потому с недавних пор мы наладили регулярные встречи с женщинами, ну а как без этого, природа то требует.

Заводить постоянных спутниц на всю жизнь пока не входило в текущие планы. Поэтому мы решили вопрос следующим образом: просто подобрали себе трёх молодых содержанок, сняв им три небольшие квартирки в том самом доходном доме. Кстати, нашу квартиру, которую мы снимали, ещё учась в гимназии, нам с большим трудом и переплатой удалось выкупить у купчихи, владеющей всем доходным домом, и вот пока Лёха и Никита занимались делами по подготовке к новому путешествию, я направился к своей Аннушке.

Анна была невысокой девушкой 20 лет, с румянцем на щеках и живыми карими глазами. Лицо её украшали золотистые веснушки, а длинные русые косы, заплетённые с лентами, спускались практически до пояса. Она была простой, но привлекательной. Округлые щёки, прямой нос, пухлые губы, которые часто расплывались в искренней улыбке. Движения были плавные и грациозные, выдавали в ней деревенскую жительницу, привыкшую к физическому труду.

На ней было голубое муслиновое платье с узкими рукавами и небольшим декольте, украшенным скромной вышивкой. Юбка расширялась не от талии, а чуть ниже бедра. Прическа была простой, но аккуратной. На шее тонкая нитка искусственного жемчуга, который я подарил ей на Рождество. При встрече Аннушка слегка покраснела и попыталась неумело сделать реверанс.

В квартире доходного дома царила чистота и порядок. Аннушка провела меня в небольшую гостиную, где всё было расставлено с тщательной аккуратностью. Мы попили с ней чай с принесёнными мною сладостями. В её поведении читалась смесь робости и искренней заботы. Старалась она говорить вежливо, но иногда в её речи проскальзывал лёгкий деревенский акцент, который придавал её речи особое очарование. Даже в домашней обстановке Аннушка сохраняла достоинство, что не могло не вызывать у меня уважения. В облике сочеталась скромность деревенской девушки и старательное желание следовать городской моде.

В тусклом свете ночника комната казалась погружённой в полумрак, она лежала на подушках, укрытая до самого подбородка тонким батистовым одеялом. Её щеки пылали не от стыда, а от жара, а глаза были опущены, словно она боялась встретиться со мной взглядом. Я неловко устроился на краю постели, не зная, куда деть руки. В воздухе витало напряжение, смешанное с чем-то неловким, что заставляло сердце биться чаще. Аннушка робко подняла глаза, и в них читался целый спектр чувств — от страха и смущения до вожделения. Она хотела что-то сказать, но слова застряли в горле. Вместо этого она протянула мне руку, и пальцы едва коснулись моей руки. Я накрыл её ладонь своей, и в этом простом жесте было больше смысла, чем в словах. Аннушка вздохнула, её дыхание стало прерывистым. Она придвинулась ко мне. Наконец я наклонился к ней, и наши губы встретились в робком поцелуе. Она ответила мне искренне. Постель скрипнула при наших движениях, но этот звук лишь добавил интимности моменту. В эту ночь прошлое и будущее слились воедино, оставив лишь настоящее, полное нежности и зарождающейся страсти. Такие встречи с Аннушкой наполняли меня силой и бодростью для свершения поставленных перед собой задач.

Лёха и Никита также регулярно посещали своих пассий. Рассказывать про ощущения, которые я испытывал, проводя время с разными девушками в телах трёх близнецов? Не знаю, как это описать. Получалось так, что я в телах трёх братьев встречался с тремя разными девушками. Потому было такое ощущение, что я просто сплю с тремя разными женщинами. А когда это происходило одновременно, ощущения усиливались многократно. Дофамин, который отвечает за чувство удовольствия, подскакивал особенно сильно, если мы занимались любовью в одно и то же время.

Пока я придавался плотским утехам в доходном доме, согревая теплом тела свою пассию, Леха вернулся в наш дом, где обнаружил чем-то очень встревоженного Иосифа, который примчался не пойми откуда в поиске нас с братьями…