Одинокие сердца

Белое здание с колоннадой располагалось в центре столицы обманчиво-прекрасного государства, где поля зеленели круглый год и лоснящаяся почва приносила богатые урожаи. Но все блага распределялись между колонистами, пока местные жители получали остатки за тяжкий труд, и их не радовала синева неба, храмы, фонтаны и цветущие сады. В таком месте и находился главный монетный двор в колонии, в котором Эдвард Кэйл много лет служил архивариусом.

Он был образованным европейцем сорока пяти лет, знал и любил историю чеканного искусства, ему были ведомы все этапы монетного дела на той земле, куда занесла судьба, — штамповка меди, внедрение очистки серебра и золота, создание медалей и орденов для высокого ранга, значков для важных колониальных институтов, даже варка эмалей для украшений знатных дам. Очисткой и чеканкой занимались местные, и ежедневно им приходилось терпеть унизительную процедуру досмотра.

Но дороже всего для Эдварда был один секрет, который знали немногие и он из какой-то странной ревности не любил его обсуждать. В архивах, помимо важных документов, хранился удивительный артефакт — монета с грубыми, рублеными очертаниями, совсем потемневшая от времени, но тем не менее на ней четко прорисовывалось странное чеканное изображение. С первого взгляда невозможно было понять, что хотел запечатлеть неведомый мастер.

А недавно в монетном дворе появилась необычная особа — молодая задиристая девушка, одетая в редингот и брюки, что выглядело дерзким вызовом современной моде. Ее каштановые волосы были так же лихо рассыпаны по плечам. Она представилась как Джейн Эштрейн, корреспондент из метрополии, и изъявила желание побеседовать лично с главным архивариусом.

Окинув эксцентричную визитершу взглядом, Эдвард тут же посмотрел на карманные часы, висевшие на тонкой платиновой цепочке, и сказал:

— Не вполне представляю, чем могу вам помочь, госпожа Эштрейн. По вашему виду не скажешь, что вам интересны скучные архивы, в которых состоит мой мир.

— А по вашему виду ясно, что вы действительно утратили связь с реальностью, — съязвила Джейн. — Я намерена задать вам несколько вопросов, господин Кэйл, чтобы донести до просвещенного мира, как живет коренное население в землях, где мы, европейцы, провозгласили себя хозяевами. Вы знаете, в каких условиях здесь работают люди, — это недопустимо, и пора понять, что мы в своей самоуверенности зашли слишком далеко и очень плохо знаем народы, которые пытаемся поучать.

— А вы, значит, хорошо их знаете? — усмехнулся Эдвард. — Ну что же, поделитесь со мной, и тогда, быть может, я стану хоть немного достойным дать вам интервью.

— Я предлагаю вам прокатиться на воздушном теплоходе и узнать тайну монеты, на которой изображено такое же судно, — произнесла Джейн, отчего Эдвард оторопел.

— Откуда вам о ней известно? — тихо спросил он.

— Это не так важно и сложно, как вам представляется, — заметила Джейн. — Но пока вам не удалось выяснить, кто и почему выбил на монете именно этот рисунок. И как раз потому, что вы брезгуете общаться с простыми людьми.

— Я не хотел бы вам верить, — тихо сказал Эдвард. — И сам не знаю, почему не могу просто указать вам на выход...

Он и впрямь не мог объяснить, что его покорило — смелые зеленые глаза девушки, ее улыбка или безрассудное желание наконец разгадать эту тайну. Неожиданно лицо Джейн стало бледным и задумчивым.

Пока невероятное судно, доступное лишь правящему классу, бесшумно скользило в воздухе, Джейн показывала Эдварду старинные рукописи и чертежи, в точности передающие механизм корабля, на котором они находились. Но это были не европейские документы, их написали до того, как земля была захвачена.

— Так значит, наши инженеры скопировали эти чертежи и построили корабль, который аборигены успели только выбить на монете, — размышлял Эдвард. — Но как вам удалось до этого докопаться?

— Я занималась этим не одна, господин Кэйл, — сообщила Джейн. — Найти подлинные рукописи было непросто, но нам это удалось, и я готова представить доказательства. От местных жителей я узнала, что особый корабль был задуман как подарок правителя для его любимой супруги, — он хотел показать ей весь мир, но не успел завершить проект: мир пришел к ним, только совсем не дружелюбно... Осталась только монета, созданная в честь ее дня рождения. Теперь вы видите? У этого народа была цивилизация, идеи, чувства, мечты, и все это разграблено и уничтожено, даже единственный образ их корабля вы присвоили и спрятали в своих пыльных архивах. Они вовсе не дикари и по-прежнему берегут свою память, больше у них почти ничего не осталось. Что же вы сейчас мне скажете?

Она взглянула на Эдварда с необычной теплотой и коснулась его ладони рукой в вышитой митенке.

— Вы имеете в виду, отвечу ли я на ваши вопросы, Джейн? — спросил Эдвард.

К его изумлению, девушка немного помолчала и сказала:

— Даже не знаю, Эдвард... Я подумала, что у вас из-за этого будут неприятности, вы рискуете делом всей жизни. А скажет ли вам спасибо хоть кто-то?

— Мы что-нибудь придумаем, — тепло сказал архивариус.