Одна на миллион

Зачем он попёрся на эту охоту? Ну вот зачем он попёрся на эту охоту? Сидел бы дома, грелся у камина, попивал бы кофе с коньяком – и никаких проблем бы у него тогда не было. Нет, ему нужно было на охоту! Прогуляться ему захотелось, воздухом подышать, подумать! Охотник хренов! Да он и стреляет-то плохо: зрение никакое, близорукость, и зверей убивать не может. Теперь расхлёбывает всё по полной программе. Он, уважаемый человек, крупный бизнесмен, почти олигарх, владелец заводов, пароходов, лесопилок Сибири – Никита Сергеевич Демидов – обвиняется в убийстве. В убийстве некоего Егора Чернова, егеря. В убийстве человека, которого он видел один раз в жизни и которого убивать ему было абсолютно незачем. Но факт есть факт – Егор Чернов мёртв, и никого рядом не было, кроме него, Демидова. Значит, убил он. Следы на месте убийства только его, на нём кровь Чернова, и всё! За него только то, что мотива у него нет и орудие убийства тоже не найдено. И никто не верит, что он этого Чернова пальцем не трогал. Никто.

Почему он поехал на охоту? Да не мог он дома сидеть. Одному ему совсем тоскливо. Один в огромном доме. Как так произошло, что он остался один? Он и сам не понимает. Он был примерным, верным мужем, У него была отличная семья, дружная, любящая. Жена, дочь. И всё рухнуло. В одночасье. Развалилось, рассыпалось, раскололось. И он остался один. Жена, с которой он прожил почти двадцать лет, а знаком был вообще с детства, самый близкий, самый родной ему человек, оказалась ему чужой, не захотела его понять, подумать, проанализировать, что произошло и почему? Не услышала его или не захотела услышать. Скорее всего, он тоже повёл себя неправильно: не хочешь, не слышишь – уходи! Делаешь мне больно? Я сделаю тебе больно в ответ. Мне плохо? Тебе тоже будет плохо. И конец. Семейной жизни конец. Любви конец.

Думал, всё можно исправить – вот она – новая жизнь, новая любовь, но оказалось – пустота. Предательство. Он один. И как быть? Можно работать двадцать четыре часа в сутки, чтобы не возвращаться в пустой дом, можно пить не просыхая, чтобы забыть то предательство, которое пришлось пережить, можно тусоваться по клубам, таскаться по ресторанам, чтобы не куковать в одиночестве, прожигать, проматывать свою жизнь. Но всему есть предел! И он решил, что охота – лучший выход: он прогуляется, воздухом подышит, может быть, что-то и решит. Решит, как ему жить дальше.

Ему всего сорок, он богат, успешен, здоров, и наследственность у него отличная, и жить ему ещё очень долго. Но как жить? Он не знает как! Пытался вернуть, собрать, склеить что-то. Понял, что ничего вернуть нельзя, в прошлое возврата нет. Что было, то было. Нужно начинать всё сначала…

Почему его ничего не насторожило, не напрягло? Ничего не кольнуло? Почему он ничего не почувствовал? Никакой беды… Он приехал в охотхозяйство – его там знали, ведь он был их клиентом не первый год. Предупредили – старый егерь Степаныч заболел, с ним поедет новый, молодой егерь – Егор Чернов. Чернов так Чернов. Взяли оружие, припасы, сели во внедорожник Демидова, поехали на охоту.

Решили переночевать в охотничьем домике. С раннего утра идти охотиться. Пока ехали, поговорили с этим Черновым немного. Оказалось, Чернов – его земляк, мало того – они с ним, с Демидовым учились в одной школе.

Демидов Чернова не помнил. Большая разница в возрасте – семь лет. Когда Никита заканчивал школу, Егор учился только в третьем классе. Потом пути их не пересекались. Чернов после школы поступил в военное училище и демобилизовался из армии только в прошлом году: практически всю жизнь по горячим точкам. А Демидов после школы учился в Москве, в знаменитой Бауманке, потом вернулся в свой родной город, на комбинат, где работали его отец и дед, продолжил их дело. А теперь он хозяин этого комбината.

Иногда он сам в это не верит, но это так и есть. И ещё из-за того, что теперь владеет знаменитым комбинатом, его отец, старейший работник комбината, Сергей Иванович Демидов, почти десять лет с ним не общается, не разговаривает, даже видеть не хочет, называет не иначе как «чёртов капиталист». В общем, считает, что сын Никита предал их династию!

Почему предал? Комбинат стоял в развалинах, ничего не производил, оборудование всё растащили на металлолом. Люди сидели без работы. Никита работал по двадцать часов в сутки, не спал, не ел. Нашёл заказы – комбинат заработал, вернулись рабочие, почти все, кто проработал на комбинате по двадцать-тридцать лет. Все его благодарили… Все, кроме отца. Тот его просто проклял… И как с этим жить?

Не доезжая до охотничьего домика, Чернов попросил остановиться, высадить его из машины. Сказал, что проверит капканы и вернётся минут через двадцать-тридцать. Демидов ответил, мол, хорошо, без вопросов! Высадил Чернова, поехал дальше. В охотничьем домике растопил печку, вскипятил чайник... Но через полчаса Чернов не появился. Не появился и через час. Демидов забеспокоился, оделся, пошёл искать. Вернулся на то место, где высадил Чернова, повернул в ту сторону, куда тот направился.

Он нашёл его сразу. Увидел. И эта картина теперь преследует Демидова практически каждую ночь. Егор Чернов лежал уткнувшись лицом в рыхлый ноябрьский снег, а на его спине расползлось огромное красное пятно. Снег вокруг был почему то не красного, а розового цвета. Никита сначала не понял, что произошло, подошёл поближе, присел на корточки, коснулся рукой щеки Чернова – она была ледяной. И только тогда Никита понял, что Чернов мёртв. Он стал лихорадочно оглядываться вокруг, надеясь понять, что произошло, но рядом, естественно, никого не было.

Демидову стало страшно. Может быть, впервые в жизни. Он не знал, как ему быть, что делать. Он достал мобильный телефон, но тот не работал: связи не было.

С неба стали падать снежинки. Сначала редкие, отчего Никита подумал, что скоро начнётся метель… И тут он увидел еле заметную цепочку следов. Снега было немного, и человек, оставивший эти следы, проваливался в рыхлый слой почти до земли, но начинающаяся метель слизывала отпечатки обви. Демидов пошёл по этим следам… Они уводили в лес, в чащу.

Начинало смеркаться. Человек, оставивший следы, имел фору больше часа, и как Демидов не спешил, догнать он его не смог бы никогда.

Примерно через полчаса Никита понял, по следам идти бессмысленно. Снег усиливался, стемнело ещё больше. Он без сил опустился на землю, и тут увидел, как над лесом поднимается вертолёт. Понял: всё бесполезно, нужно возвращаться.

В кромешной темноте, под сильным снегом он вернулся в охотничий домик. Печка погасла и остыла. Он растопил её снова. Сидел у огня и думал, в каком болоте оказался... Да не в болоте… В болоте – это мягко сказано: он оказался в том, что хуже болота, в дерьме.

Достал фляжку с коньяком, выпил залпом больше половины. Говорить ему было не с кем, а потому начал рассуждать сам с собой: «Да, Никита Сергеевич, для большего счастья вам ещё не хватало убийства. Мало вам проблем с комбинатом, с отцом, с бывшей женой, с дочерью, с бывшими и не бывшими любовницами, теперь ещё вот убийство…»

Он допил коньяк, лёг спать. И как только закрыл глаза, увидел розовый снег и мёртвого Егора Чернова…

Утром он разгрёб сугробы, попытался проехать на машине к дороге. Ему удалось. Дорогу расчистили, да и телефон заработал. Он вызвал ментов, и те приехали очень быстро. Проводил их на то место, где был труп Чернова. Место осмотрели, стали искать нож, которым Чернов был убит. Не нашли. Труп увезли.

Демидова допрашивали несколько часов. Он рассказал, всё, что знал, и о том, что видел. Ему не поверили. Особенно всех рассмешил вертолёт. Ему не верили:

– Какой вертолёт? Ты всё придумал.

Демидов пожимал плечами:

– Не хотите – не верьте. Я не убийца. Да, был там. Да, касался трупа, поэтому на моей одежде следы крови, но я не убивал. Зачем мне убивать Чернова?

Ему отвечали:

– Как – зачем? Спьяну!

Он не отрицал:

– Да, выпил, но потом, уже ночью, в домике…

Ему не верили. И предъявили обвинение в убийстве. Его спрашивали, почему он поехал на охоту без охраны, ведь есть же у него охрана? Он отвечал, что охрана есть, но все знают, что он, Демидов, всегда и везде ездит без охраны: его все знают, и он всех знает. Он родился и вырос в этом городе. Не нужна ему охрана. Не нападёт на него никто – своим и в голову не придёт, а чужие? Их свои остановят! И потом, у стен есть уши, если вдруг кто-то что-то задумает – он через час знать будет, ему обязательно расскажут! По крайней мере так всегда было!

Он заплатил кругленькую сумму прокурору и судье, и его оставили на свободе, под подпиской о невыезде. Хоть это, слава богу. Да он и так бы никуда не уехал. У него бизнес, престарелые родители. Некуда ему ехать. Зачем? Прятаться, скрываться всю жизнь? От кого? Он же не виноват!

Теперь он ждёт приезда следователя из Москвы, в помощь местным ментам. Приедет следователь и решит, кто прав, кто виноват. Он вообще-то не сомневается, кто будет виноват. Но, может быть, ему удастся убедить этого московского следователя, что он действительно видел вертолёт, что это не пьяная галлюцинация, и вертолёт будут искать: местные менты от этого отказались. Он пытался найти его самостоятельно, но в их области тот как в воду канул, а дальше – подписка о невыезде не позволила.

И в бизнесе проблемы, на комбинате. Оказалось, конкурентов у него масса, и налаженный прибыльный бизнес прибрать к рукам охотники нашлись. Увидели – дрогнул, зашатался Демидов, и все разом ринулись из-под его ног почву выбивать, закопать его поскорее. Он даже знает, что в администрации области крупные чиновники уже поделили его бизнес – что кому достанется. Да, доставил он своим недоброжелателям удовольствие! И плюс к обвинению в убийстве, к проблемам в бизнесе Никита Демидов начал получать анонимные письма с угрозами. Примерно по одному в два дня. Письма напечатаны на компьютере, без штампа почтового отделения. Кто-то опускает эти письма прямо в почтовый ящик у его дома. Все они содержат одну единственную фразу: «Ты скоро сдохнешь!».