Однажды на манеже...

— В каждом… в каждом живёт актер! Нужно только дать ему роль!

Я смотрел на маску, которую протягивала мне бледная рука клоуна. Клоун был из тех, что зовутся грустными. Блеклый грим, чёрные кляксы пятнают лицо, изображая слезы, губы тёмно-лиловые, как и брови, и лишь взгляд… взгляд выдаёт неправильность образа, нарушает гармонию, вносит диссонанс. На унылом лице горели безумной одержимостью невероятно чистые глаза. Не бывает у людей таких глаз. Импланты? О да, я большой специалист по такого рода технике — я сразу заметил движение оптики, фокусировку линз. Но глаза все равно казались живыми, а огонь настоящим.

— Дайте актёру роль! — с придыханием повторил клоун.

Вероятно, я бы так и стоял столбом, но собачий лай вернул меня в реальность. Малыш крутился в ногах, недовольно фыркал и лаял на странного артиста. Я положил руку ему на макушку, слегка потрепал. Другой рукой я взял маску, кивнул клоуну, и тот исчез в толпе.

Я приложил маску к лицу, и ощутил как она прилипла к металлу. Магниты. Я огляделся, осмотрел толпу зрителей. Клоуны раздавали маски, удивительно точно угадывая подходящие каждому посетителю их цирка. Маленькие детям, большие взрослым, широкие для толстяков. Для тех же, чьё лицо изменено имплантами, тоже всегда находилось нечто особенное. У моей маски например был клюв и круглые очки, идеально дополняющие по форме мои искусственные глаза. Теперь я, видимо, чумной доктор.

Цирк. Да, точно, сегодня я пошёл в цирк. Прямо с рабочего места в корпоративной мастерской, где я властвовал над техникой и машинами, в штормовке поверх рабочей одежды. Почему такая спешка? Почему цирк? Просто Ира так решила. Считает, что я слишком нелюдим, и что дай мне время подумать — я точно откажусь. Что ж, она меня неплохо знает. А ещё меня и моего пса любят её дети.

— Дядя Энджи! Смотри, на выдали маски! Мы актеры! А Малыш? Для него маски нет?

Я покачал головой. Собаке реквизита не полагалось. Но я даже рад этому. Он и так слишком долго привыкал к механическим лапам, датчикам и другим устройствам, заменявшим бедолаге половину тела. Кибер-пёс — звучит круто, если вы не знаете, с каким трудом животное осваивается с инородными объектами.

Дети затискали пса и умчались прочь, словно два маленьких вихря. Малыш выжидающе глядел им вслед.

— Иди, догоняй, — одобрил я, и пёс умчался в погоню.

Из толпы ко мне протиснулась Ира и протянула стакан крепкого кофе. Себе она взяла молочный коктейль — как врач, она считала, что пить много кофе вредно для сердца. Для меня же можно сделать исключение, ведь моё нынешнее сердце не обладает недостатками оригинала.

— Ну как тебе? — спросила она.

— Ты про цирк? — я отхлебнул кофе. — Не знаю. Странное место. Я никогда не был в цирке, только читал о нём. Да и не думал, что в наше время на Побережье можно встретить такую… архаику что ли? Тебя не смущает локация, которую они выбрали?

— Спальный район, — она пожала плечами. — Ничего особенного. Им нужна публика попроще, а публике нужны недорогие развлечения. Дети просто в восторге.

— Спальный район на границе с трущобами, — замети я. — В полукилометре отсюда заканчивается юрисдикция города и начинается анархия.

Она рассмеялась.

— Ты слишком много времени проводишь в Центре. Не любишь корпоратов, но привык смотреть на мир их глазами.

— Мы в одной компании, — напомнил я.

— Но я живу здесь, а не в медицинском центре. Да, трущобы близко, а там и до пустошей рукой подать, но люди научились с этим жить. Здесь не самое плохое место. Группировки ведут себя тихо, отморозков сюда не пускают, местные не жалуются и не гонят пришлых прочь, а корпорациям недосуг вникать в здешние расклады. Поэтому время от времени здесь можно увидеть какую-нибудь диковинку. Например, этот цирк.

— Цирк из пустоши, — пробормотал я, разглядывая акробатов и силачей, клоунов и дрессировщиков. — Странные люди, странное место.

— Я пойду пригляжу за детьми, — сказала Ира, допив коктейль. — А ты развейся, Синеглазый. Тут куча конкурсов, дурацких аттракционов и диковинок. Как врач тебе говорю: освободи голову.

— Ты хирург, а не психиатр.

— О да, я не только рассуждаю о внутреннем мире — я в нём ещё и копаюсь, — бросила она, уходя.

Миг, и она скрылась в толпе. Толпе гудящей, галдящей и непрерывно движущейся под странную музыку. Весёлую и монотонную одновременно. Живую музыку, если я понимаю в этом хоть что-то. Но ни инструмента, ни музыкантов я не видел. Как будто музыка была дыханием этого места, разлитым прямо в дрожащем воздухе. И это дыхание было на удивление ритмичным, задающим темп всему происходящему. Как грамотно наложенный саундтрек.

Я шёл, любуясь огнями софитов и диковинными бумажными фонариками. На фоне громады мегаполиса, стекла и неона, цирк смотрелся втройне необычно. Клоуны с грустными лицами заступали мне дорогу, разыгрывали сценки и исчезали словно в никуда. Мне было неуютно, одиноко, и я не находил причин для этого чувства. Как будто что-то отделяло меня от остального мира, погружая в фантазию, делало меня частью представления.

Коснувшись маски, я невольно усмехнулся. Странные мысли лезут в голову. Возможно, стоит допить кофе и заглянуть в один из шатров, что сгрудились вокруг гигантского центрального купола. Может там я найду что-то интересное.

Гуляя, я ловил на себе брошенные украдкой взгляды, полные неподдельного интереса. Торопясь встретить Иру с детьми, я не потрудился заменить рабочие импланты на «выходные», так что выглядел немного гротескно. И всё же это были не зеваки — в нашем городе мало кого удивляют киберы, даже такие приметные, как я. Цирк смотрел на меня сотнями любопытных глаз. Так смотрят те, кто ближе к машинам, нежели к людям — сканируя, собирая информацию, обмениваясь данными и оценивая. Мне ли не знать, я ведь и сам такой.

Я переключился на датчики и камеры Малыша. Большой необходимости в этом не было, но пса, в отличие от меня, никто не уличит в излишней подозрительности. Продавец сладкой ваты протягивает детям два розовых облака на длинных палочках, акробаты делают стойку, силач поднимает гигантскую колоду, юркий клоун делает мёртвые петли на треке, оседлав абсурдно маленький велосипед. И все они внимательно смотрят. На меня, на пса, на других киберов, снующих в толпе. Их оптика мерцает оранжевым.

Циркачи — киборги. Все как один. Не такие, как я, где от человека осталось едва ли сорок процентов, но всё же. У них не так много имплантов, а те, что есть, они тщательно прячут. Никаких хромированных деталей, никаких разъёмов, ничего такого, чего не бывает у обычных людей. Только вот глаза… глаза не спрячешь. Глаза человека способны передать всю гамму чувств, выдать его подноготную. Глаза машины всегда выдают машину, и в наше время их не распознает только дурак.

Со мной не было корпоративной охраны. Чувствовал ли я опасность? Вряд ли. Тревогу? Если только отчасти. А вот любопытство овладело мной в полной мере. Слишком уж это отличалось от того мира, который создавали вокруг себя корпораты. А я всегда любил то, что отрицало их правила и уклад.

— Оставайтесь на вечернее представление! Невероятное зрелище, какое не увидеть в этом городе, да и на всём Побережье! Мы рады всем, и пусть поздний час не распугает вас!

Зазывала вещал в пространство, обращался к толпе, но смотрел только на меня. И оттого его слова звучали как нечто особенно личное. Он шагнул с возвышения — огромного красного барабана, поставленного посреди расчищенной площадки — и протянул мне яркий флаер.

— Господин Распорядитель приглашает вас, — заговорщицки подмигнул зазывала, моргнув безумными оранжевыми глазами. — Он будет крайне огорчён отказом.

Мой ответ его, видимо, мало волновал. Оставив меня с билетом в руках, он вернулся на своё место, прокашлялся и вновь огласил площадь громогласным басом, зазывая людей на увеселения и аттракционы. Я сунул флаер в карман, посмотрел в сторону красно-оранжевого купола главного шатра и двинулся ко входу.

Я шёл навстречу свету, буйству цветов, непрерывному движению и странной музыке. Я снова слышал эту мелодию, простой и бойкий мотив, так гармонично дополняющий атмосферу манежа. И даже в нём я находил какие-то отклонения, лёгкий диссонанс.

— Вам тоже дали билетик?

Витая в своих мыслях, я не сразу обратил внимание на говорившего. Когда я опустил взгляд, то увидел щуплого типчика, худого, как скелет, с живой физиономией, бегающими глазками и нервной улыбкой.

— Вроде того. Я думал это просто реклама. Всех зазывают.

— Нет, не всех, это я точно знаю, — хихикнул типчик. — Меня Коля, кстати, звать. Или Никки, ну то есть Ник — как тебе удобно.

— Энджи, — ответил я, протягивая ему руку.

Металл клацнул о металл. Только сейчас я заметил, что мой новый знакомый не такой уж щуплый, как я сперва подумал. Это вообще была не худоба. Его руки и ноги были тонкие и имели больше суставов, чем положено человеку. И пальцев на руках он имел по шесть, не считая других инструментов. Я не помню, что это за модификация, какой фирмы, но точно определил, что Ник — киборг, адаптированный под монтажные работы. Там, где не пролезет простой работяга, и где неудобно или дорого использовать дронов, работали вот такие модифицированные люди. «Сверчки».

— Это необычный цирк, приятель, — продолжил Ник. — На Задворках о нём легенды складывают. И в Сети полно баек. Чудо ли, самый удивительный цирк на Побережье.

— Это потому что единственный? — не удержался я.

Ник ещё раз хихикнул. Смеялся он очень нервно. Это могло бы меня раздражать, но я знал, что у людей с нестандартной бионикой часто бывают проблемы с психикой. Организм просто не может принять тот факт, что у тебя много рук или ноги, как у кузнечика. Не все справляются.

— Ну, не единственный. Я был на юге, в пригородах Сан-Сервандо, там всякие цирки, фестивали и прочие увеселения под открытым небом происходят довольно часто. Наверное потому что тепло. Нас-то погода не радует. То дождь, то адское пекло.

Пожаловаться на погоду в эти первые осенние деньки я не мог. Много солнца, лёгкий бриз, спокойный океан. Но спорить не стал.

— Я догадываюсь, что с этим цирком такого особенного, — сказал я, когда мы остановились у самого входа, неподалёку от верзилы-билетёра — тот грозно зыркнул на меня оранжевым глазом, и тут же сделал вид, что отвернулся.

— Они следят за нами, ага, за каждым шагом, — закивал Ник. — А ещё они такие же как мы, да? Киберы, да?

— Ты уже был здесь? — догадался я.

Ник быстро закивал.

— Дважды был. Цирк, правда, не приезжает несколько раз подряд в одно и то же место, они кочуют. Чтобы корпы не успевали реагировать, я так думаю.

— Реагировать на что? Кому нужны циркачи?

— Сами по себе — никому. Только вот говорят… — он понизил голос и потянул меня за рукав штормовки. — …говорят, что вслед за цирком часто уходят те, кто важен корпам. Люди пропадают, понимаешь. Ну, такие, особенные, полезные люди, как их там зовут эти пиджаки…

— Ценные активы.

— Ага, они самые. И никто ещё не вернулся. Ни целым, ни по частям.

— Они извлекают корпоративных специалистов? Высокотехнологичных киберов, работающих на ART и другие компании?

Ник огляделся. Я тоже. У меня вдруг возникло ощущение, что прямо сейчас на нас никто не смотрит. Что все вдруг разом отвернулись. Слишком явно и демонстративно отвернулись. Ник задёргался, видимо уловил моё настроение.

— Кто ж их знает, — сказал он. — Но я так скажу: те, кого извлекают, рано или поздно всплывают на новом месте работы. А про тех, кто ушёл с труппой, никто больше не слышал.

Пока он говорил, я уже успел окунуться в Сеть, запросил из архива корпорации данные об исчезновениях специалистов, отправил поискового бота смотреть новости за последний год, написал пару строчек знакомым. Это скромное расследование не могло принести больших плодов — мой личный уровень допуска был довольно низок, а служебным я без разрешения пользоваться не мог. Но даже этого хватило, чтобы выявить несколько совпадений. Ник говорил правду. Одна только ART таинственным образом лишилась четверых сотрудников. Один оперативник, два техника и юрист. Все киберы. Возможно был кто-то ещё, но и этого достаточно, чтобы начать подозревать неладное.

— А ты-то что тут ищешь? — перевёл я разговор в другое русло, едва Ник прервал своё повествование.

— Я? Ну, я, даже не знаю, — сверчок замялся, огляделся по сторонам. — В первый раз я попал сюда позапрошлым летом. Жарко ещё так было, невыносимо. И друг мой, Мак, со мной тут был. Классный парень, он безопасником работал на JCK, белой шляпой.

— Кибер?

Ник кивнул и постучал манипулятором по затылку. Нейроразъём, понял я. Встроенная бионика для подключения и работы в Сети. Кто он там? WhiteHat, белый хакер? Тогда всё логично. У меня тоже есть похожие импланты, хотя взломом я обычно не занимаюсь.

— Мы были на этом представлении, — продолжал Ник. — Оно… необычное какое-то. Всё как в тумане. Голоса, музыка, движения — ощущаешь себя частью всего этого, как будто сам вышел на манеж и танцуешь с этими… циркачами. А потом просыпаешься. Ну, кто-то из ребят говорил, что они уже дома проснулись, даже не помнили, как уходили с представления.

— А ты?

— Я? — его манера переспрашивать раздражала не меньше его нервной болтовни. — А что я? Я-то всё помню. Выступление закончилось, стихла эта сводящая с ума музыка, погас свет. Я встал и ушёл. А Мак остался. Я думал, он меня нагонит. Ждал до поздней ночи, бродил тут по округе, и даже не заметил, как они разобрали свой балаган и ушли в пустоши. И Мак с ними. Я его с детства знал, он тихоня, у него девушка хорошая, родители в возрасте — он бы их так просто не оставил.

— Ты вернулся, правильно? — уточнил я. — Вернулся через год, искал его, так?

— Так.

— Нашёл?

— Мне кажется, приятель, что я его видел. Нет, проклятье, мне не кажется. Это был он. Но он не узнал меня, даже виду не подал. Стоял у шатра иллюзионистов, показывал детворе фокусы. Я сперва рассердился, а потом, когда остыл, вернулся поговорить, но его уже на месте не было. Больше я его не видел. Хотел взять билет, но мне сказали, что мест больше нет. И вот я снова здесь. Я хочу… если не найти его, то хотя бы понять, что это было… А если пойму, может статься… может мне тоже стоило бы остаться здесь. Не знаю, приятель. Как думаешь, есть чем заняться в цирке непутёвому сверчку?

Я не стал отвечать. Просто пожал плечами. Что я мог сказать ему? Слишком странное место, слишком сумбурная история. Цирк забирает людей. Людей с имплантами. Людей, работающих на серьёзные организации. JCK — не самая крупная компания, но тоже достаточно серьёзная рыба, чтобы с ней считались и власти, и полиция. Похищать у них сотрудников — рискованное дело. И всё же оно сошло циркачам с рук. Мой интерес усиливался. И я даже рад, что со мной сегодня нет охраны — поднимется кипиш, корпораты вышлют кавалерию. А корпоративный спецназ это не копы — они сначала стреляют, а потом предлагают выйти с поднятыми руками. Вызвать копов, кстати, было бы неплохим вариантом, но я уверен, что к их прибытию здесь всё уже закончится. Если они вообще всерьёз воспримут вызов в цирк на окраине города.

— Ты идёшь? — голос Ника вырвал меня из раздумий. — Представление скоро начнётся.

— Да. Подругу только провожу, — кивнул я, вспомнив об Ире и ребятах.

— Не задерживайся. Он этого не любит, как я слышал.

— Кто — он?

— Господин Распорядитель, — Ник махнул рукой в сторону входа. — Приходи, всё сам увидишь. Я буду неподалёку.

Иру, её ребятишек и Малыша я нашёл через пять минут — путь подсказал трекер в ошейнике у пса. Поначалу я даже хотел поручить собаку им, но Малыш наотрез отказался уезжать. В итоге он остался, мой верный спутник.

— Я так и знала, что найду к тебе подход, — на прощание Ира чмокнула меня в щёку. — Погуляй, развейся. Не думаю, что поздняя дорога домой будет опасной для такого здоровяка. Увидимся на работе!

Я кивнул. Дети на прощание обняли пса, и запрыгнули в подошедшее такси. Ира села рядом с водителем и помахала мне рукой. Они уехали. И не только они. Я заметил, как люди постепенно покидают цирк. Люди, что не обладали никакими улучшениями. Как будто некая команда разделила толпу надвое. В павильонах становилось тише, пустела парковка. Только музыка становилась всё громче.

Я хлопнул по бедру, подзывая пса, и направился к главному шатру. Пёс был взволнован, об этом говорили данные биометрии, но виду не подавал. Ничего, немного настороженности не помешает. Мы вернулись ко входу и дружно шагнули навстречу тёплому мерцающему свечению.

Не знаю, как для других, но для меня мистическое очарование слегка угасло. Я увидел, что шатёр освещён с помощью ламп накаливания. Напряжение питания колебалось — то ли по вине старого дизельного генератора, то ли по чьей-то задумке. Отсюда мягкий тёплый свет и мерцание.

А ещё я увидел её. Источник странной музыки. Разумеется, я уже давно провёл поиск по Сети, ещё когда гулял по павильонам, но мне просто нужно было убедиться воочию. Каллиопа. Старомодная паровая махина, она стояла на вполне современной платформе от шестиколёсного вездехода. Возле инструмента суетились несколько техников в пыльных комбинезонах и рубашках с закатанными рукавами. Эти бионику не скрывали — мощные руки прятали под полимерными накладками пучки искусственных мышц и модули с инструментами.

— Удивительный звук, просто потрясающий, — высокий мужчина с нейроразъёмом за правым ухом стоял напротив каллиопы, не отрывая от машины очарованного взгляда.

Я не стал заводить разговор. Тем более что меня окликнул Ник. Сверчок занял место на предпоследнем ряду и показывал мне на соседнее. Я кивнул, обозначив, что заметил его.

Поднимаясь на трибуну, я оглядел манеж. На первый взгляд происходящее там выглядело как типичная рабочая суета, подготовка к представлению. Но я смотрел внимательно. Замечал синхронность движений артистов и рабочих, отслеживал взгляды их ярко-оранжевых глаз — казалось, они что-то непрерывно фиксировали, измеряли, перепроверяли. Они не были похожи на толпу, где каждый занят своим делом. Они трудились все, как один, подчиняясь ритму. И ритм задавала гротескная паровая каллиопа. Паровая ли? Что здесь декорация, а что реальность?

Уже будучи наверху и приближаясь к Нику, я заметил Его. Не зная имени, я предположил, что это тот, о ком уже было дважды упомянуто. Красный старомодный фрак с золотыми пуговицами, высокий цилиндр, трость с круглым набалдашником, бесцветная шевелюра и лицо… я всё никак не мог разглядеть лицо — мне мешал этот проклятый оранжевый свет. Даже оптические фильтры не помогали.

— Это он? — спросил я Ника, усевшись рядом.

— Он, — сверчок понял мой вопрос без лишних уточнений. — Господин Распорядитель. Он всегда где-то поблизости. В шатре ли, в павильонах, на манеже или в толпе. Куда ни глянь — всюду он.

— Я заметил его только сейчас.

Ник нервно дёрнул щекой.

— Нет, ты видел его и раньше. Просто не обратил внимание.

Я сел в кресло. Пёс устроился в ногах, настороженно озираясь. Ему тоже всё это не нравилось. Наверное даже сильнее чем мне, ведь меня подстёгивало любопытство, а Малышу вряд ли были интересны загадки этого места.

Зрители на трибунах были похожи на сомнамбул. Большинство тупо уставились в сторону манежа, почти не двигаясь и не издавая ни звука. Лишь редкие индивиды коротали время за разговором или глазели по сторонам. Даже в смартфоны почти никто не залипал. Словно цирк уже очаровал толпу.

— Они как под гипнозом, — сказал я Нику про зрителей.

— Да, первый раз со мной было так же, — подтвердил сверчок. — А вот теперь нет. Потому что я умный. Я принёс с собой собственную маску. А ты?

Я в недоумении посмотрел на него. Его карнавальная маска была явно куплена на барахолке. Собственно, она мало чем отличалась от тех, что раздавали клоуны. Или отличалась? Я коснулся своей маски. Моргнул. Попытался снять и понял, что рука не слушается.

«Запустить антивирусные агенты. Поднять аудиовизуальные фильтры. Провести диагностику».

Что бы ни пыталось исподволь взять меня под контроль, до сердца моей системы оно ещё не дотянулось. Я ещё мог управлять своей бионикой. Нечто усыпило бдительность базовых антивирусов, но более продвинутые тут же забили тревогу, стоило мне дать им волю. Система выдавала предупреждения одно за другим, визуальный ряд дрожал и искажался, звуки каллиопы превратились в невыносимый скрежет, зато голос, раздавшийся в голове, звучал очень чётко.

— Я в вас не разочаровался. Ваша находчивость и сила духа делают вам честь.

Он был далеко внизу, в центре манежа, но я видел его так чётко, словно он стоял на расстоянии вытянутой руки. И оптика была здесь не причём. Оранжевый свет стал мягче, он больше не слепил, но я так и не мог разглядеть его лицо.

— Корпораты используют похожие фильтры, чтобы скрывать личность от взгляда машин и киборгов, — сказал я, вглядываясь в оранжевую дымку.

— В цирке нет корпоратов, — ответил Господин Распорядитель. — Но мы, артисты, можем стать кем угодно. Мне сыграть роль?

— Обойдёмся.

— Вы сразу заглянули в суть, увидели скрытое и всё же рискнули остаться. Вами движет интерес.

— Да, я по натуре любопытен.

— Вы готовы взглянуть на наш мир? Готовы услышать предложение? Такое открывается не каждому, поверьте!

Анализатор голоса не давал результата. Паттерны движений не угадывались и не систематизировались. Я не мог угадать его намерений. Отличная маскировка, чем бы она ни была.

— Это большая честь, да?

— Пафосные речи и высокий штиль — лишь элемент образа. Дела наши приземлённые. Мы не оказываем честь, но предоставляем возможность.

— Вы атакуете мои блоки управления с помощью оптических меток, — я коснулся пальцами маски и на этот раз без усилий отцепил её. — В довесок используете тональные гармонические последовательности, чтобы перегрузить системы защиты и фаерволлы.

Монотонный мотив каллиопы перестал давить на разум, как только я разгадал этот изощрённый трюк и установил фильтры. Мысленно я похвалил себя за догадку. Но это мало что меняло. Да, я мог бы уйти, но что с остальными?

— Как я уже заметил, вы нас не разочаровали. Что же до наших скромных трюков — они помогают донести идею. Нам важно, чтобы нас выслушали, ибо кто такой артист, если у него нет зрителей?

Выходя из мастерской я не брал с собой оружия. Корпораты настаивали на том, чтобы при мне всегда был пистолет, но киборг вроде меня вполне способен защитить себя и без огнестрельного оружия. Я же не собирался посещать трущобы или производить захват какого-нибудь чокнутого кибера. Я шёл в цирк, и тот не выглядел чем-то опасным. У меня при себе был шокер. Довольно мощный — не чета тем игрушкам, что продают для самозащиты. Но против толпы с ним не навоюешь. Разве что вырублю этого странного типа… нет, не вариант.

— Я полагаю, вы отмели силовой вариант решения проблемы? — Господин Распорядитель слегка поклонился и вскинул руки в театральном жесте. — Давайте же начнём! Смотрите! И не говорите, что не видели!

Цирк пришёл в движение. Клоуны и акробаты двигались в хороводе, выполняя головокружительные трюки — все как один, без ошибок, без передышки. Силачи поднимали над головой целые платформы, на которых заклинатели огня и дрессировщики укрощали зверей и яростное пламя. Музыка наращивала громкость и темп. Фокусники явили чудеса иллюзий и метаморфоз, и я мог только гадать, насколько гротескными их видели те, кто не смог, подобно мне, сбросить оковы вирусного кода. Толпа погрузилась в транс, и даже те немногие, в ком я ранее приметил хвалёную стойкость, теряли себя, погружаясь в удивительное зрелище.

Моя ОС продолжала верещать, предупреждая о непрерывных вирусных атаках. Несмотря на это, я приметил одинокое входящее сообщение. Предложение подключиться к сети. CircusFree. Без пароля, без аутентификации. Меня приглашали. Оглядевшись, я понял, что остальные уже подключены — и вряд ли их о чём-либо спрашивали. Кроме, разве что, сверчка.

— Началось, — хихикнул он. — Началось, да. Осталось только нырнуть в их Сеть — и ты пропал. Ничего уже не сможешь, потеряешься навсегда.

Пёс тоскливо взвыл, и я положил руку ему на загривок.

— Не потеряюсь. Я войду. Малыш будет транслировать моё состояние по закрытому каналу. Если что — меня есть кому вытащить.

— Хорошо тебе, здоровяк. Не то что глупому сверчку, — Ник облизнул пересохшие губы. — Я побуду немного здесь. А ты, пожалуйста, поищи там Мака. Если он там, я хочу знать, что с ним. Мне нужно… нужно решить, понимаешь?

— Вроде того. Я пошёл.

Подключаясь к Сети, я старался игнорировать предупреждения ОС. Блокировать атаки вредоносов было бы надёжней, но тогда я так ничего и не узнаю, не увижу. Значит, нужно рисковать, использовать активную защиту. Отправлять запросы корпоративному облаку я не стал — не хватает ещё приплетать этих ребят. У меня есть несколько козырей в рукаве — ими и буду крыть.

Я стоял у манежа. Фигуры мелькали в сполохах оранжевого света. Мало похожие на людей, и даже на привычные мне машины. Скорее на детали какого-то механизма. Господин Распорядитель был единственной чёткой фигурой, по чьей воле появлялись из небытия артисты, чтобы исполнить номер и тут же раствориться без следа. Дополненная реальность? Нет, это уже не тот цирк, не тот манеж. Полноценная виртуалка — вот что это. Не отвлекаясь от происходящего, я взломал хост и запустил поисковую утилиту — мне нужен был список абонентов. Я пожалел, что на связи не было опытного нетраннера — тот сделал бы эту работу в разы быстрее.

— Что скажете, Энджи? Каков наш слаженный механизм? Представьте, на какие чудеса способен индивид, ставший его частью?

— Частью. Деталью. Винтиком.

Два иллюзиониста в высоких чалмах возникли рядом со мной. Один вызывал огонь, второй распадался на части и тут же собирался воедино. Визуал был забавный, красочный. Зато скрытая за ним атака чуть не застала меня врасплох. Я перегрузил их системы мусорным кодом, и пока оба приходили в себя, отключил их системы и выкинул обоих из Сети.

— Простите эту агрессию, — Распорядитель стукнул об пол тростью, и тела циркачей исчезли. — Люди обладают разной волей. Требуется разная степень контроля. Вам ли не знать?

— Мои машины подчиняются мне беспрекословно, — ответил я, будучи уже настороже. — Правда, они и не люди. А вот ваши артисты — да.

— Любой член труппы — нечто большее, чем он был раньше, в мирской жизни. Единое целое с цирком, он обладает удивительными возможностями, принимает любую форму, любую роль!

— И теряет себя.

Я шёл вокруг манежа. Тут и там возникали образы. Акробат. Клоун. Билетёр. Канатоходец. Продавец сладкой ваты. Удивительно разные, и всё же они были одним и тем же.

— Артист обретает возможность стать кем угодно, — возразил Распорядитель. — Вот вы, Энджи, вы бы этого не хотели? Быть кем-то ещё, кем-то другим. Ваше имя, оно ведь ненастоящее. Вам уже знакомо, что такое роль.

— Это прозвище. Профессия. Для работы на ART его вполне достаточно.

Я тянул время. Поиск шёл медленно. Мои нейроимпланты были и без того перегружены, сопротивляясь давлению целого кластера враждебных систем. Я мог в любое время оборвать соединение, но тогда работа пойдёт насмарку. Пришлось подключить встроенные банки данных, переполненные петабайтами случайных данных, взятых прямо из Сети. Наиболее агрессивные атакующие векторы получали доступ к этим данным и захлёбывались в потоке бессвязного бреда, мелких вредоносов, рекламных виджетов и подписок на фишинговые рассылки. Старый трюк, тупой и эффективный.

Господин Распорядитель стукнул тростью об пол, и меня окружили танцоры с саблями. Четыре высокие гибкие фигуры атаковали слажено, не мешая друг другу, не создавая суеты. Я был безоружен. Поэтому просто поднырнул под замах ближайшего, толкнул его плечом и отбросил через весь манеж в глубину оранжевой дымки.

— Хороший ход, — одобрил я.

Он и впрямь был опасен, этот тип. Драка в виртуальной реальности — эка невидаль. Но я вынужден нагружать дополнительные мощности, чтобы обрабатывать свои движения и анализировать движения противников. В их клинках скорее всего спрятаны вирусы, но их цель не столько ликвидировать меня, сколько истощить мою систему настолько, чтобы одна единственная атака попала в цель.

Корпораты время от времени делились со мной боевыми протоколами для киборгов. Я не солдат, я технарь, а потому в зонах повышенной опасности должен уметь хоть как-то постоять за себя. Эти протоколы брали управление, подсказывали верную тактику, правильные движения, экономили энергию и время. Никаких сложных пируэтов, никаких красивых приёмов из восточных единоборств. Движения быстрые и отрывистые, траектории короткие и точные. А самое главное, им было без разницы, дерусь я в реальности или в виртуале. Ими я и воспользовался.

— Вы упорно отказываетесь взглянуть на мир с нашей перспективы, — произнёс Господин Распорядитель. — А ведь вы, возможно, изменили бы мнение.

— Не изменил бы. Я бы его потерял. Как потерял бы волю и личность.

— Но разве боевые киборги ART, которых вы обслуживаете, не прошли тот же путь?

— Они выхолощены. Они не люди и уже никогда ими не станут снова. А всё, что я вижу здесь — сотни душ в плену одной сущности. Вынужденные играть роли, которые вы им распределяете. Мне такое не по душе. Я слышу их, несмотря на гул вашей паровой машины, и они вопят от негодования.

— Это цирк машин, так и должно быть, не так ли?

— Это цирк рабов. И такого быть не должно.

Я избавился от последнего танцора, швырнув его прямо в Распорядителя. Тот сделал едва заметный шаг в сторону. Даже не шаг. Просто короткий глитч, помеха, искажение. Он стоял в паре шагов от упавшего циркача, как будто именно там и находился.

Поиск завершился. Я начал собственную атаку. Я нашёл Мака. Максимилиана Коха, двадцати пяти лет. Осталось отключить его от системы, и можно выходить. Вряд ли моих сил хватит на то, чтобы увести ещё кого-то. Атака продлилась считанные секунды. В ответ Господин Распорядитель ещё раз стукнул тростью об пол — и меня выкинуло из цирковой сети.

Я пришёл в себя. Пёс злобно рычал на кого-то. Ник дико верещал. Я огляделся.

Толпа находилась в трансе. К нам поднималось несколько цирковых рабочих с тяжёлыми инструментами наперевес. А по центральному проходу поднималось два дюжих силача. Я бросил взгляд на Ника — тот размахивал пистолетом, пытаясь отогнать нападающих. И где он только его прятал?

— Ник, убери ствол!

— Они нас сейчас порвут, парень!

— Ник, это такие же бедолаги, как твой друг. И они не свернут, не испугаются оружия. Им не дадут.

Сверчок нехотя опустил пистолет.

— Что дальше? Т-ты видел Мака?

— Я отключил его. Если он здесь, мы его найдём. А сейчас пора заканчивать представление.

Рабочие были ещё далеко, нас явно хотели загнать к ним в лапы. Шестеро киберов. Я бы отбился, но мне не хотелось их калечить. Да нам и не нужно было к выходу, нам было нужно идти на манеж. Выступить, сыграть роль.

— За мной!

Мы побежали навстречу силачам. Их массивные импланты были предназначены то ли для тяжёлых работ, то ли для боёв без правил. Что-то похожее использовали строители буровых вышек из Global Constructions. Так выглядели атланты, что строят подводные города. Но даже если я ошибся, в их силе и скорости сомнений не было.

— Твой правый, — объявил я Нику.

Сверчок недолго думая подпрыгнул и обрушился на голову силача. Пёс по моей команде проскочил у здоровяка между ног, ухватил тонкую лодыжку и потянул на себя. Силач, не успев ничего сделать, просто опрокинулся на спину. Второго я вырубил шокером. Пришлось подпустить его поближе, и огромный кулак рассёк мне скулу. Ещё немного — и разбил бы мне оптику в правом глазу.

Мгновение — и мы уже на манеже. Меня пытается остановить один из клоунов, вооружённый молотом. К моему удивлению, молот оказывается вполне реальным. Я ухожу в сторону от неумелого удара, вырываю молот из его рук и бросаю бедолагу на пол.

Я смотрю на него, лежащего в пыли. Одежда порвалась, видно татуировки на предплечьях. Я узнаю несколько символов. Волк на фоне баскетбольного кольца. West Coast Wolfs, корпоративная сборная айтишников из JC Kinetics. Надо будет послать им весточку, что их парень попал в передрягу. Но это потом.

Я подбираю молот, шагаю к Господину Распорядителю. Бью наотмашь. Изображение рябит, искажается. Молот рассекает воздух. Господин распорядитель стоит в паре шагов и указывает на меня тростью. Неужели взломал мою оптику? Неважно, я повторяю атаку. А к нему уже бегут на помощь циркачи — значит, я всё-таки представляю опасность. Это хорошо.

Пёс бросается под ноги высоченному типу на ходулях, и тот падает навзничь. Дрессировщица щёлкает кнутом, пытаясь достать собаку, но я бью её рукоятью молота в живот. Я соизмеряю силу, чтобы не убить, но удар всё равно отбрасывает девушку на пару метров. На меня бросаются клоуны, цепляются за одежду, хватают за плечи, тянут за руки. Приходится сбросить штормовку. Пса тщетно ловит какой-то тщедушный коротышка — из шоу уродцев, не иначе. Один из силачей уже на ногах, бежит к нам. Рабочие тоже протискиваются между рядов загипнотизированных зрителей.

— Ваши принципы приводят к поражению, — гремит голос Распорядителя. — Вам не добраться до меня, особенно если проявлять похвальное, но всё же бездумное милосердие. Жаль, что мы не пришли к взаимопониманию.

— Я и не собирался до тебя добираться. Карта вашей сети говорит о том, что устранение Распорядителя не приведёт к мгновенному результату. Артист выберет новую роль, так ведь?

На миг мне показалось, что за оранжевым свечением проявилось нечто вроде… удивления? Он смотрел на меня. Его артисты смотрели на меня. Весь цирк, единый организм, смотрел на меня. Никто не смотрел на Ника.

Сверчок обогнул свалку. Никто его не тронул, не обратил внимания. Сверчок взобрался на каллиопу, и среди паровой бутафории нашёл электронный блок управления. Здесь-то и пригодился его пистолет.

Дрожь прошла по толпе. Циркачи затормозили, кто-то упал, кто-то бесцельно шарил вокруг себя. Распорядитель отступал, его прикрывали около дюжины человек — и мне было видно, что он управлял ими напрямую, торопливо возводя передо мной стену из тел. Синхронизирующий сигнал пропал, представление окончилось. Я посмотрел в зрительный зал — люди приходили в себя, кто-то уже сдёрнул с лица маску.

— Приятель, я сделал это, я смог! — вопил Ник, размахивая пистолетом.

Я не сводил глаз с Господина Распорядителя. В какой-то момент, когда нас уже разделял манеж, он остановился, оглядел воцарившийся хаос и, сняв цилиндр, низко мне поклонился.

«Dо~~n0V%}{~~/3cT@е4»

Глитч. Помехи. Шипение статики. Он исчез. Артисты стремительно разбегались, оставив шатёр и мёртвую каллиопу. Их никто не преследовал.

Цирк догорал. Горели шатры и аттракционы. Ветер разносил по округе едкий дым. Первый пожарные расчёты уже были на месте и гасили пламя в ближайших к жилым блокам очагах. Грязная вода с пеной стекала ручьями в сторону дороги, собираясь там в мутные лужи.

Уцелел ли кто-нибудь? Удалось ли спасти людей? Оборудование? Я точно знал, что пострадавших не было. Ни одного тела. Ни циркачей, ни посетителей. Цирк вспыхнул тогда, когда люди уже покинули большой шатёр. Поджог и хаос — неплохой способ скрыть следы. Грубый, топорный, но вполне надёжный.

Ник забрал своего друга. Нашёл его возле билетной кассы. Я помню, как тонкие ручки подняли лишённого чувств парня и сверчок заковылял в сторону стихийной парковки — небольшого утоптанного пятачка, пустыря, где посетители оставляли свои автомобили. Я мысленно пожелал им удачи и поспешил прочь. Полгода спустя мне так и не удалось разузнать, что с ними сталось.

Я перемотал запись на начало, запустил. Цирк догорал. Горели шатры и аттракционы. Событие удостоилось лишь пары заметок в местных лентах и короткого репортажа на центральном канале. Если бы не эта запись, никто бы и не узнал о пожаре. Даже Ира, и та была не в курсе. Словно цирк всеми силами стирал себя из человеческой памяти. А может ему кто-то в этом помогал. А может я просто параноик. Работая на корпоратов, привыкаешь всюду видеть подвох. Только вот…

Я выключил видео. Потянулся к чашке с остывшим кофе, отпил немного, и взял со стола красивый цветастый флаер.

«Слушайте, и не говорите потом, что не слышали! Смотрите, и не говорите потом, что не видели! Внимайте! Грядёт открытие нового сезона! Наш Цирк возвращается на Западное Побережье! Один город — одно представление! Один шанс посетить шоу, какого вы ещё никогда не видели! Только реальные трюки, только ловкость рук и немного мистерии! Лучшее шоу мира, только офлайн, только вживую! Билеты и даты спрашивайте в театральных кассах вашего города! Спешите посетить! Мы ждём вас!»

Я пристально смотрел на флаер. Разглядывал ярко-оранжевую картинку. Всматривался в строчки. В чёрточки штрих-кода, скромно напечатанного в нижнем углу. Антивирус бил тревогу, активная защита выдавала длинную простыню отчётов, словно мою систему пытался взломать целый отряд хакеров. Иногда изображение рябило, мерцало, искажалось.

Утомившись, я убрал флаер в ящик стола и придавил сверху толстой папкой с документами. Потом запросил у поискового бота адреса всех театральных касс города. Их не может быть много — театр сейчас редкость, удел эстетов. Оставалось надеяться, что к следующему представлению я подготовлюсь получше.