Однажды в офисе

“Уважаемый Мордекай Саламандрович!

Торговый Дом “Осел и Козел” хотят предложить вам ряд товаров — два ведра мусора по цене восьми!”

Сонечка перечитала письмо, тихонько хихикнула и принялась аккуратно переправлять текст. Тонкие пальчики так и мелькали над клавиатурой, и деловое письмо становилось официальным, скучным — ровно таким, что любой разумный человек не задумываясь отправит в корзину, даже не читая.

“И правильно, — подумала Сонечка, — ведь предлагаем мы и в самом деле дорогой и бесполезный мусор. Потому только чудом можно поднять продажи! Но поди, объясни это Козлу…”

За глаза нового шефа как только не называли. И Козлом, и Ослом, и покрепче. Андрей Семеныч, начальник склада, называл его “не при женщинах будь сказано, начальник”, и делал такое лицо, словно последнее слово сплевывает.

Его прислали из головного офиса две недели назад, и он рыл рогами землю, чтоб спасти квартальный отчет. Даже ему самому, было ясно, что чуда не произойдет, и надо искать виноватого. Демонстративно-показательно уволить его, и отчитаться в центр, что мол, теперь-то уж все будет хорошо. А в следующем квартале увольнять следующего.

Сонечка была секретаршей шефа, сидела на своем месте уже довольно давно, и увольнения не опасалась. Почти. В конце концов, она и сама писала в центр — и про перспективы продаж, и про чудеса, которые необходимы. В ответ нового шефа и прислали.

Вошел Виталик, взъерошенный и бледный.

— Этот у себя? — спросил он.

— Сидит, куда он денется, — хихикнула Сонечка. — Разве что, улетел поднимать продажи силой визга.

Виталик вздохнул, подошел к сонечкиному столу.

— Вызвал, мать его, — сказал он. — Написал в чате, мол, бегом. Надо, мол, обсудить, почему “Кузьма и Ко” отказались от продления.

Сонечка сочувственно кивнула. Про “Кузьму и Ко” она знала только, что они вот уже три года сокращают и сокращают закупки. По слухам, вышли на китайского производителя, и покупают то же самое, но дешевле.

“Два ведра мусора по цене четырех, а не восьми, как у нас” — подумала она.

— Еще до обеда написал, — продолжил Виталик. Ему так явно не хотелось идти в кабинет шефа, что Сонечке стало его жалко. Но работа есть работа.

— Он до обеда написал, — продолжил жаловаться Виталик, — а я на складе был. Прикинь, этот на склад мой заказ переправлял, и не утвердил половину. Я к Семенычу прихожу, а он мне половину не выдает. А мне и так Кузьма вместе со своей Ко всю печенку прогрыз, придираются к каждому ящику!

Сонечка поняла, что Виталик так будет тянуть резину еще долго, и вежливо улыбнулась.

— Думаю, шеф вас ждет, — сказала она.

— Ага, ага, — сказал Виталик. — Я прямо со склада с Кузьмой созванивался, пол обеда пропустил, потом сразу в кафе побежал…

— Понимаю, — сказала Сонечка, и Виталик скривился.

— Пошел я, — сказал он. — Уволит, и хрен с ним!

— Да ты объясни ему все, — сказала Сонечка. — Может, и не уволит.

— Не уволит он, как же, — сказал Виталик, глубоко вздохнул и открыл дверь в кабинет. Вошел.

Сонечка вздохнула и вернулась к своей работе. Вдруг из кабинета послышался высокий, почти женский визг, потом дверь с грохотом распахнулась и Виталик вылетел оттуда с безумным лицом.

— Там! — воскликнул он. — Там… мать его, там!

Сонечка вскочила, заглянула в кабинет, побледнела и отшатнулась.

Шеф, он же Козел, он же Осел, Начальник и Дятел, и еще много прозвищ, разной степени оскорбительности, лежал на полу рядом со своим столом. Вокруг него растеклась большая темная лужа, а горло его было перерезано широко и страшно. На столе остался лежать канцелярский нож.

Сонечка широко раскрыла рот, словно собиралась запеть, но не издала ни звука. Она закрыла глаза ладонями и пятясь, отошла к своему столу. Села, и только тогда завыла, так тихо, словно опасалась разбудить покойника.

В общей комнате собрались все. Андрей Семеныч, Виталик, Сонечка, Маргарита и даже Константин Георгиевич. Маргарита и Виталик — агенты по продажам, и заодно экспедиторы и грузчики. Константин Георгиевич заведовал всей электроникой — компьютерами, телефонами, а также холодильником и кондиционером.

— Сонь, ты уже звонила в полицию? — спросил Семеныч.

Сонечка медленно покачала головой. Глаза у нее были красные, нос распух, и от нее сильно пахло какими-то лекарствами. Двигалась она так, как будто преодолевала сопротивление чего-то густого и мутного.

— Полиция, — тихо сказал Виталик.

— Помолчи, — прервал его Семеныч. — Разберемся. Ты зашел, он так и был?

Виталик кивнул и принялся грызть ноготь.

— Соня, а перед ним кто заходил? — спросил Семеныч.

— Не знаю… — сказала Соня. — Козел… это… он на обед не уходил. А я ушла.

— А после обеда ты не заходила? — настойчиво спросил Семеныч. Соня покачала головой.

— Полицию надо звать, — сказала Маргарита, — что толку гадать? Пусть разбираются.

Константин Георгиевич пожал плечами.

— Они подумают, что это я! — выкрикнул Виталик. — А это не я! Не я!

— Успокойся, Виталь, — сказал Семеныч.

— Может быть… — сказала Соня и замолчала. Остальные подождали несколько долгих секунд продолжения. В тишине было слышно, как за окном гудят машины и где-то играет радио.

— Это не я! — снова сказал Виталик.

— Помолчи, — оборвал его Константин Геогриевич.

— Полиция явится, — сказала Маргарита. — Закроет офис. На неделю, не меньше. Плакали наши премии.

— Да хоть что-нибудь получить бы, — проворчал Семеныч. — Центр будет в полном ах… — он строго глянул на девушек и сам себя прервал.

— Ах, скажет центр, — продолжил Константин Георгиевич. — Мы, скажет, не при чем. И закроет филиал.

— Это не я, — тихо пробормотал Виталик, потом вдруг тряхнул головой и громко спросил. — То есть, как это, закроет?

— Ну, продажи упали, — пояснила Маргарита. — А тут еще такой повод уволить всех без проблем.

— У меня ж ипотека, — сказал Виталик.

— А может быть козел просто… — сказала Сонечка словно из под воды.

— А у меня дочка, — сказала Маргарита. — Второй класс, одежда, учебники… взносы на то и это.

— А я начал ремонт, — сказал Константин. — И Ленка на море хочет.

— А тут такое… — сказал Семеныч.

На улице заплакал ребенок, громко и демонстративно. “Хочу, хочу!” — кричал он.

— Это не я, — сказал Виталик. — А кто это мог сделать?

— Ну, ты, например, — ответил Семеныч. — А если по уму, то полиция разберется.

Он вдруг как-то обвис и постарел. Виталик хотел снова сказать, что это не он, но посмотрел на то, как Семеныч сидит, и промолчал. Все знали, что кладовщик болен чем-то редким, и половину своей зарплаты отдает за лекарства.

— Да кто угодно мог, — сказал Константин Георгиевич, — Соня на обед ушла, Козел остался в кабинете. А любили мы его все одинаково.

Семеныч тихо пробормотал что-то про мать, но никто не стал переспрашивать.

— Ладно, что говорить, — сказал Константин Георгиевич, — надо звонить в полицию.

— А если б Козел просто уехал, — сказала вдруг Сонечка. Обвела комнату невидящими глазами и мечтательно добавила: — Ну, уехал. Кто его хватится… Кому он нужен?

Маргарита охнула и закрыла рот ладонью. Виталик заморгал и с видом преступника украдкой посмотрел в окно. За окном не стояли полицейские машины, не шагал строгий и решительный Шерлок Холмс и не слетал с небес Бэтмэн. Всем было плевать на ипотеку Виталика, на дочку Маргариты и на болезнь Семеныча. Но и на Козла всем тоже было плевать.

— А это мысль, — Виталик сказал это осторожно, готовый в любой момент превратить все в шутку. — Может быть?...

Ребенок за окном угомонился. Возможно, ему купили то, что он хотел. Или выдали подзатыльник.

— Полиция, — тихонько сказала Маргарита, — она точно закроет офис?

Семеныч хмуро кивнул.

— На месяц, не меньше. И по допросам затаскают. Мы все подозреваемые, хрен ли.

— Но ведь так нельзя, — тихо сказала она.

— Нельзя, — ответил Виталик. — Но если…

Снова наступила тишина. На этот раз даже с улицы не доносилось никаких звуков. Потом Сонечка встала, покачнулась, но удержалась. Странной походкой, словно ее длинные ноги перестали вдруг сгибаться, она подошла к шкафу, в котором стояли пыльные книги и журналы по электробезопасности. Вынула пару томов, с грохотом уронила их на пол. Достала из глубины шкафа початую бутылку коньяка.

— Кому? — почти весело спросила она и отхлебнула прямо из горлышка.

Тело увезли на машине Маргариты. Виталик и Сонечка остались в офисе, прибирать и отмывать, а Семеныч и Константин Георгиевич поехали выгружать.

— Мы преступники, — тихо сказал Виталик Сонечке.

— Ага, — согласилась она и пошла менять воду в небольшом тазу. Стол отмылся легко, но пол пришлось драить несколько раз. Зато теперь кабинет пах мылом, а не кровью.

— Интересно, кто же все-таки не выдержал, — сказал Виталик.

— А мне неинтересно, — хмуро ответила Сонечка. — Козел он был, Козлом и остался. Кто-то вспылил, а теперь уже поздно…

— Но это не я, — сказал Виталик. — Я бы не успел, ты же видела.

Сонечка хмыкнула.

— Ты мог раньше зайти, — ответила она. — А потом прийти снова, чтоб обеспечить эту… как его?

— Алиби? — уточнил Виталик. — Но это не я! Не я!

— Да неважно, — ответила Сонечка. — Главное, молчать теперь. А если кто спросит, скажем, что уехал Козел. Послезавтра в центр позвоню, скажу, что пропал начальник. И хорошо бы, чтоб у нас были хоть какие-то продажи к этому времени.

Виталик выжал мокрую тряпку в таз и критически осмотрел пол. За работой он почти успокоился, и теперь снова ужаснулся тому, что они сделали.

— Продажи, — сказал он, — центру на все плевать, лишь бы продажи.

— Ага, — ответила Сонечка. — Центру плевать. Поищет-поищет, и, глядишь, нового Козла пришлет.

Виталик кивнул и пошел отмывать руки.

Сонечка отошла к двери и критически осмотрела место происшествия. Ничто не напоминало о трупе с разрезанным горлом. Возможно, экспертиза выявила бы следы на полу, но зачем ее проводить, если человек просто уехал?

Сейчас ее лицо стало сосредоточенным и серьезным. Потом она медленно подошла к телефону, что стоял на столе Козла и сняла трубку. Ткнула в кнопку вызова, помолчала и тихо сказала:

— Я сделала. Жертва принесена, Козел зарезан на алтаре.

Помолчала, дожидаясь ответа, но в трубке была тишина.

— Хвала Маммоне, — сказала Сонечка и повесила трубку.

Виталик сел за свой компьютер и попытался успокоиться. Но когда зазвонил телефон, он так вздрогнул, что чуть не уронил монитор со стола. Взял трубку дрожащей рукой, ожидая услышать, что его вызывают в полицию. Или сразу на расстрел.

— Виталик? — пробасил голос в трубке. — Это Кузьма и Ко. Мы тут подумали, посчитали, и решили все же возобновить контракт. Вы еще не перепродали товар?

— Кузь… — пробормотал Виталик, потом справился с собой и ответил почти спокойно, — Поищем что-нибудь. Обязательно найдем, Кузьма Степанович!

— Ну, и славно, и славно, — сказал голос в трубке. — Еще мы тут подумали, что надо постоянный договор на поставки заключить. Оно удобнее, верно? Можем мы так сделать?

— Разумеется, Кузьма Степанович, — ответил Виталик.

Он еще некоторое время говорил, серьезно и спокойно обсуждая перспективы сотрудничества, регулярность оплат и сроки поставок. А когда повесил трубку, посмотрел на телефон безумными глазами.

— Продажи, — сказал он хрипло. — Продажи, мать их. Продажи, надо же! Просто чудо…