Однушка

Я взял в ладонь связку ключей. Взвесил. Потеребил. Края́ металлических ключей ещё были с зазубринами от новизны. Прохладные. Слегка подбросил. Ловко поймал. Казалось, каждый звякал своей нотой. Я безмерно кайфовал от этого процесса. Это были ключи от первой приобретённой мной квартиры. Ну и пусть, что однокомнатная и в кредит, зато престижный Космичёвский район, центр города. Закрытая территория, особый доступ по специальным пропускам, технологии умного дома. Дизайн жилого комплекса был футуристичным и имел схожие черты с космическим кораблём. Это просто фантастика. С ремонтом и стартовым набором обстановки. Заходи и живи. Вот сейчас зайду и начну жить.

— Вот здесь распишитесь, пожалуйста, — мои мысли прервал голос прекрасной девушки, сидевший за прекрасным столом прекрасного офиса. Да здесь всё было прекрасно. Изнутри меня разбирала такая детская радость, что я готов был запеть и станцевать.

Она провела пальцами по сгибу страниц договора, чтобы они перестали закрываться. Я обратил внимание на прекрасный маникюр. Эта рука вершит мою судьбу. Я уже готов влюбиться в её хозяйку, кем бы она ни была. А была она, судя по бе́йджу, Василиса Аркадьевна. В другой руке она протягивала мне ручку с логотипом комплекса «Ко́смичи».

— Ааа, мм-мм, да, — только и смог я произнести. Дар речи на время испарился. Я взял ручку, слегка коснувшись ладони девушки, и одновременно моргнул, но глаза с силой зажмурились и открыть их уже не получалось. Будто бы магнитное поле включилось, и я даже услышал трансформаторный звук в ушах.

— Молодой человек, с вами всё в порядке? — голос Василисы сразу отключил мнимое магнитное поле. Открылись глаза, и я вернулся в офис. Что то я перенапрягся сегодня, леди. Надо побыстрее с этим заканчивать. Слух тоже вернулся, правда звук трансформатора на фоне всё ещё был слышен.

Я взял себя и ручку в руки, оставил необходимые подписи. Василиса сложила мой экземпляр документов в красивую брендованную папку. Перетянула цветной резинкой и протянула мне.

— Мы вас поздравляем с приобретением жилья в нашем жилом комплексе. Вот схема, как пройти к вашей квартире номер сто восемь. Этаж семь.

— Спасибо большое. Эмм-м-м-м. Заходи́те в гости, — я опять потерялся в словах. На мгновение вгляделся в девушку. На ней была фирменная жилетка с металическим блеском и логотипом «Ко́смичи» — дом, бороздящий в космическом пространстве.

— Если будут какие то вопросы, я вам обязательно позвоню. Спасибо за приглашение, — она дежурно улыбнулась, сделала пометку в своём блокноте и переключила внимание на монитор компьютера. Но я всё равно был на седьмом небе от счастья, вернее на седьмом этаже.

# # #

Лифт остановился на этаже номер семь. Приятный звук электродвигателей распахнул двери. Мне показалось, что усилие для открытия двери продолжало нарастать, несмотря на то, что она уже была открыта. Звук электропри́вода неприятно гудел.

Недолго думая, я поспешил выйти из лифта. Медленно прошёлся по коридору. Звук от лифта медленно оставался подали, но полностью не пропадал.

Списываю это всё на нервы, и иду к двери с надписью «108». Рукой перебираю связку ключей и выделяю основной ключ. Пальцами зажимаю пластиковую плоскую головку ключа и на мгновение показалось, что пластик стал мягким как пластилин. Я чётко ощутил, что между пальцами теперь держу железное основание ключа, а пластилиновая часть ключа расплылась по руке, обволакивая пальцы.

На мгновение я разомкнул пальцы руки и вся связка с грохотом брякнула на плиточный пол. Тихонько выругался, наклонился. Все ключи в порядке. Никакого пластилина. Глюки. Перевозбудился. Срочно в душ и спать.

Дверь открылась без проблем, на ручке внутренней части двери был бумажный пакет с логотипом «Космиче́й». Мельком глянул в пакет — это был мерч: стакан, блокнот, рекламные проспекты, флешка. Ясно, это мы откладываем.

Обстановка действительно была милой, диван, стол, мини-кухонная зона. Даже посуда была. Пришлось включить свет, было темно. Я подошёл к окну, на стёклах был наклеен картонный плакат с очередной рекламой «Космичей» и надпись: «Просьба, не снимать этот слой до 29 ноября. Это нужно для закрепления защитного фото-слоя стеклопакетов. Спасибо за понимание. Желаем отличного дня»

Не снимать — так не снимать. Казалось бы: стартовая однушка-студия, а столько заботы со стороны застройщика. Но всё же, я не смог устоять дёрнуть ручку окна. Между делом, чтобы никто не заметил. Сначала тихонько дёрнул. Не поддалась рама. Потом посильнее - нет эффекта. Ладно, не будем ломать ручку. И оставил эту затею. Но тогда я решил взглянуть во двор сквозь щели наклееного плаката. Ни одного просвета, ни одного зазорчика. Плакат был настолько плотно наклеен встык, что в существование окна не верилось. Ещё раз его рассмотрел. Был нарисован большой иллюминатор с видом на звёзды. Красиво. Но картинка была статична и интерес к ней пропал сра́зу же.

Блин, да и фиг с ним с окном. Завтра будем разбираться.

После душа я завалился на диван и вырубился.

Проснулся от звука вибро-звонка смартфона:

— Алло?

— Здравствуйте, это Василиса из отдела продаж. Не могли бы подойти к нам в офис и подписать ещё два документа? Это формальность. Захватите, пожалуйста, стартовый пакет новосёла, — какой чудесный голос, ей бы космическим кораблём командовать. Моим космическим кораблём.

— Без проблем, буду через пол-часа, — я не понял: день сейчас или ночь.

А, блин, окна законопачены же. На экране телефона отображалось уже девять часов утра. В нарисованном иллюминаторе, по прежнему, была застывшая звёздная ночь.

По пути в фойе я подошёл к кофе-машине и сделал себе какао — вместо завтрака вполне пойдёт. Выходя из своего подъезда, опять поймал себя на мысли, что слышу гул электроприборов. Напротив входа в офис был участок с постройкой, полностью накрытой фальш-тканью в виде двухэтажного дома. Видимо внутри проводилась реконструкция памятника архитектуры. Сейчас так модно — на контрасте ультрасовременной постройки поместить какую нибудь дореволюционную развалюху и повесить табличку о меценатстве вашего любимого застройщика.

Я вошёл в достаточно людный офис и Василиса подняла руку, подзывая меня. С трудом протиснувшись, я всё таки к ней пробрался.

— Что у вас тут происходит?

— Требуют отключить систему вентиляции. Жалуются на плохое самочувствие. Хотя, мы её толком не запустили. Пару раз были пуско-наладочные работы и всё. Чего панику разводят? — Василиса нахмурилась и посмотрела на толпу.

Атмосфера явно накалялась. Пожилая женщина на повышенных тонах вталдыкивала охраннику, что мол, голова уже раскалывается от вашего гула. И демонстративно руками хваталась за свои виски́. Мужичок, стоявший около женщины, вероятно муж, крепко сжимал кулаки, и был готов к наступательным процедурам.

В офис с изрядном количеством людей, продолжали протискиваться другие люди. Зашли две девушки, и одна из них, указав рукой на Василису и выкрикнула быдловатым тоном:

— Вот та лярва, насвистела, что вентиляция будет, и окна можно открывать. Мы сегодня чуть не задохнулись. Слышь ты, сивая, щас те будет расколбас, — быдло-девка держала пакет с непонятным желеобразным содержимым. Похоже, что там была грязь, которая похлюпывала и перетекала с одного угла пакета в другой.

Да что они, ей-богу, на девчонку накинулись?

— Василиса, а где ваше начальство? Почему ответ не держат?

— Не могу ни до кого дозвониться, как сквозь землю провалились. И ба́зу отключили, ничего не могу посмотреть на компьютере. Ой, — она взвизгнула и пригну́лась. Пакет с неприятной жи́жей пролетел над Василисой и впечатался с брызгами в стену.

Я повернулся в стороны быдло-девок и они готовили ещё снаряды. Народ галдел. Тётка уже хватала охранника за куртку, а её муженёк пытался пихать его вбок. В дверях показались мужички́ с кусками арматуры. Вообще е-бо-бо?

— Это какой то захват или нападение. Василиса, бегом отсюда, — я перебежал на сторону её стола. Мы пригнулись. Я взял её за руку и потащил в обход толпы по краю офиса в другую сторону.

Ну вентиляция, ну окна. Ну все же решаемо. Ну как можно развести такую бу́чу. Люди были разъярены́. Мы в по́лу-при́сяде протиснулись к выходу. Мы сели на корточки под стол. Я снял куртку и сунул Василисе, чтобы она надела и закрыла свою фирменную узнаваемую одежду.

— Одевай, чтобы закрыть свою патриотичную символику.

Василиса без раздумий натягивала мою куртку и поглядывала в толпу, ища взглядом быдло-девок. Девушка изрядно была напу́гана. Ничего себе: утро в офисе продаж. Она застегнула мою куртку и натянула капюшон на голову. Молодец, Додумалась. Тихонько привстали, присоединились к толпе. И медленно стали продвигаться к выходу. Одна дверь. Вторая. Встретил пару недовольных мужских взглядов, готовых идти штурмовать администрацию. А я что? Я такой же пострадавший, как и вы жилец. Зачем им арматурные дубинки?

— Разрешите, — сказал я, и мы выскочили на улицу. Я буквально вытащил Василису из плотного кольца мужичков-самураев. Один мужичок действительно заложил пруток арматурины себе за шкирку за спину. Господи, около офиса было ещё больше людей. Где то на задворках стояли полицейские машины с мигалками.

Вот это ки́пиш за три минуты!

— Пошли ко мне, похоже всё оцеплено, — Василиса покорно кивнула головой в капюшоне, я не увидел её лица.

Мы обошли основную толпу и направились к подъезду моего дома. Я, практически, тащил её буквально. Она толи сопротивлялась, толи что то ей мешало. Я уже с силой обхватил её за талию и немного приподнимал в воздухе. Я шагал, а она как будто парила над землей, еле касаясь кроссо́вками асфальта. Зашли в фойе. Я взял за плечи свою спасшуюся спутницу:

— Всё в порядке? — откинул капюшон. Лицо уже было заплаканное. Тушь поехала. Весь макияж поплыл в неизвестном направлении. Она всхлипнула и рукой держала себя за правый бок спины.

Я расстегнул на ней куртку, и, о Боже, у неё была кровь. Как? Откуда? Звери! Я вас всех уничтожу. Мрази. Как же мне было её жалко. Всё своё нутро я готов был ей передать, отдать, умереть за неё. Она этого не заслуживает. На эти страдания не возможно было смотреть. Ублюдки…

Я крепко её обхватил и очень аккуратно занёс нас в лифт.

Нажимаю кнопку «7». Едем. Голос в лифте сообщает, что этаж номер семь. Вываливаемся из лифта. И похоже, что двигатель лифта продолжал работать и гудеть. Прочь. Прочь от этих электроприборов.

Я открыл ключом дверь с номером «108». Зашли в мою однушку. Свет сразу включился. Умный дом, спасибо тебе.

Мы дошли до дивана и я положил её аккуратно. Она была в шоке.

— Аптечка в кухонном шкафу сверху, слева, — произнесла Василиса.

Вот это сервис, даже аптечкой укомплектовали хату.

Ладно, достаю приличных размеров медицинскую, в прямом смысле этого слова, сумку. Так: бинты, спирт, антисептик. Откуда я знал, что с этим делать? Но однако же уверенными движениями обрабатывал рану. Готово! Это больше была глубокая ссадина в двух местах.

На куртке был ржавый след на дырке. Видимо от той самой арматурины. Как так получилось, ума не приложу?

Вдруг послышались голоса из площадки этажа.

ДВЕРЬ! Я забыл закрыть дверь. Рывком подбежал к входной двери и захлопнул буквально перед носом быдло-девки:

— Сивая курва здесь, сю…, — за закрытой дверью я не расслышал, что она сказала.

В дверь начали барабанить. Но похоже, что она не выдержит такого натиска. Мелькнула мысль, что нужно чем то обороня́ться и я кинулся открывать кухонные шкафы. Я вооружился молоточком для отбивных котлет в одной руке и длинным нарезным кухонным ножом в другой. Напря́гся. Звук пульса уже слышался в ушах, быстрым и тревожным ритмом. Спокойно. Всё будет хорошо.

Василиса перевернулась на целый бок, поджала ноги и лежала с закрытыми глазами. Сердце разрывалось, глядя на неё.

Что за сюр? Я не мог этого себе вообразить, а уж тем более осознать. Паника начала подступать со стороны солнечного сплетения и горла. Глотать стало больно из-за перенапряжения мышц шеи и горла.

— Дыши глубже, — Василиса произнесла, лёжа на диване.

Конечно, это был самый глупый совет в сложившейся ситуации. Но Василиса так посмотрела на меня, что я аж подавился воздухом от глубокого вдоха.

Второй вдох-выдох, третий. Горло отпустило, оцепенение стало спадать. Да кто ты такая? Два слова, и начал приходить в норму.

Входную дверь уже начало́ потихоньку срывать с петель. Бум. Бум. У них там таран, что ли?

Через окна выбраться нельзя, значит нужно прорываться. Краем глаза я заметил, что Василиса уже сидела на диване, опёршись вытянутыми руками, как будто проспала 10 часов и выспалась. Она посмотрела на стул. Взяла его, перевернула и вы́крутила две металлические ножки. Спокойными хладнокровными движениями.

Взяла ножки стула в руки по одной и скрестила, со звоном ударив одну о другую. Даже маленькая искра промелькнула.

— Надо выбираться отсюда, — сказала она. И медленно встала. — Возьми с собой магнитную карту из стартового пакета новосёла. Я надеюсь, ты её не активировал? — я помотал головой, что ещё за карта? Ну надо взять, значит надо. Вот она.

Из коридора уже слышны были голоса из-за щелей, после выбивания входной двери.

Мне очень понравилась идея с ножками от стула. И я свинтил две другие. Металлические, чем то внутри наполнены для солидности.

— Это олово. Специально льют в мебельные детали для придания веса и престижа.

Ну ок. Престижа, так престижа. Так стоп! Она как будто прочитала мои мысли. Просто показалось. Мой испуг от этой ситуации оставил мысленное наблюдение.

— Дядь Петь, вали уже эту калитку, — быдло-девка уже была вблизи. Так, нужно это было прекращать.

Я затих, чтобы посчитать примерное количество голосов за дверью. 3 мужских и один женский, принадлежащий быдло-девке.

— Ну что стои́м? Владелец ультра-комфортабельной однушки. Надо их прорывать, иначе они нас забьют. Как в прошлый раз, — да надо их прорывать, согласен. Какой прошлый раз? Вопросы сейчас не уместны: нужно прорываться, пока ещё не подоспели другие.

— На счёт три?

— Да.

— Раз, два, три!

И я с разбегу пнул дверь. Петли с замко́м уже были поло́маны. И этого удара хватило чтобы сорвать дверь с петель.

Наши противники не ожидали такого, и приняли подающую дверь всецело на себя. Одному точно в кумпол попало. Крякнул и упал. Звук железной арматурины, отпрыгивающей от пола, раскатился по всей лестничной площадке.

— Петька? Петька. Держись. Ах вы ж, суки, — и мужичок уже замахнулся армату́риной. Но внезапно у него на переносице появился синяк, и линия носа немного утонула в плоскости лица.

Я только заметил каким то крайним кадром секунду назад, как Василиса после нанесения молниеносного удара приняла стойку с двумя ножками от стула.

Мужичок перестал звать Петьку, замолчал. Руку приложил на свеженькую вмятину в носопырке. Кровь багряным ручейком потекла сквозь пальцы.

— Минус два, — произнесла Василиса, как вдруг со стороны правой части дверного проёма на неё кинулся ещё один мужичок. В руках была арматурина чуть длиннее, чем у собратьев-мужичков.

Я даже не успев удивиться, развернул руку с металлической ножкой и в сгибе локтя, круговым движением всандалил прямо в ухо железной трубкой с оловом. Шмяк, и что то прыснуло из места удара.

Он только ойкнул и сразу присел на колени. Я поймал себя на мысли, что с таким мастерством никогда не орудовал железками, и вообще, наносить такие сильные и жёсткие удары людям.

— Минус три, — Василиса спокойно закончила счёт.

Быдлячка взвыла, подняв голову наверх. Она подняла руку, в которой держала обычный молоток. Что за манья́ки?

— Звездец котёнку щас прилетит, — и замахнулась на меня.

Опять что-то резко произошло, я даже не смог зафиксировать. Услышал небольшой свист. Удар вглухую со звуком, как будто переломили карандаш. Василиса чуть сменила боевую позу. А вот на лице быдлячки переносица уже повернута в сторону. Глаза по прежнему смотрели на Василису. Видимо, ещё не дошла информация о боли до мозга.

И тут она так сильно вскрикнула. Естественно, вы́ронив из рук молоток. Руками взялась за лицо и привалилась на стену. Сквозь пальцы сочилась тёмная кровь.

— Минус четыре, — Василиса повернула голову в сторону лифта. — Бего́м на лестницу.

Мы выбежали на лестницу. Куда? Вверх, вниз?

— Вверх, — ответила на мои мысли Василиса. Она аккуратно обошла избитую свору мужичков.

Ну что ж, побежали на верх. Дом был семнадцати-этажным. Десять этажей вверх. Я бежал, перепрыгивая четыре-пять ступенек. Василиса, почти летела над лестницей.

Через пять этажей я остановился перевести дух:

— Давай глянем, что там внизу? — я вышел на площадку с балконом, но там стёкла всё так же были плотно заклеены рекламными плакатами.

— Лучше пошли дальше. Не останавливайся. На верху выйдем на крышу, посмотрим, — обе ножки от стула Василиса держала в одной руке. Она подошла ко мне и свободной рукой взяла меня за плечо и потянула к себе.

— Ты как?

— Нормально, побежали. На крыше терминал управления системой дома. Отключим вентиляцию, они же этого хотят? — и она пошла к лестнице.

Я поймал себя на мысли, что абсолютно не переживаю в текущей ситуации. Как будто во сне, ты в центре событий, но как будто на всё смотришь глазами наблюдателя. Я зажмурил глаза на пару секунд. Да нет вроде не сон. Побежали.

На последнем этаже был специальный коридор, который вёл в центр управления домом. Стеклянные двери были закрыты, сбоку от них размещался блок цифровых кнопок для ввода пин-кода.

— Давай мы просто выбьем эти двери и пройдем дальше? — я посмотрел, на свою спутницу. От офисной замарашки не осталось и следа. Волосы были собраны в пучок. На лице было несколько кровяны́х подтёков. Это не её кровь, точно. Василиса была в полном порядке и полной боевой готовности.

Она чуть сощурила глаза. Вслушивалась. Я тоже настроился на тишину… О, Господи. С лестничной площадки слышны были крики.

— Эти двери намного прочнее, тем кажутся. Давай сюда твою карту, — я поспешил достать из кармана пластиковую карту. На ней естественно был изображён космос и весь жилой комплекс в виде межзвёздного корабля.

Василиса прислонила карточку к зоне считывания. На замке загорелся зеленый индикатор. Что то щёлкнуло в замке, и двери разомкнулись буквально на один сантиметр. Но не открылись. Я пихнул в дверь рукой, не поддавалась. Сильнее — ни с места..

— Да что с ними не так? Они же просто стеклянные? — меня уже пробирала немалая злость.

Василиса присмотрелась к стеклу, перехватила металлическую ножку, рассчитывая удар, как вдруг со стороны лестницы из-за стены высунулась голова мужичка́, которого я вспомнил из офиса. Он тогда пытался наехать на охранника.

И этот самый мужичо́к вытянул в нашу сторону руку, ладонь в кулаке, но два пальца, указательный и средний выпрямлены, будто это был пистолет. Он нацелился и произнёс:

— Пффффффф, — и отвёл ладонь от воображаемой отдачи воображаемого пистолета.

Идиот. Ну, вообще, крышняк съехал. И улавливаю тонкий свист пролетающей пули. Чувствую резкий жар на крае у́ха и глухой удар в стеклянную дверь. Пуля застряла в толще стекла́. В стороны от пули начали расходи́тся тонкие трещины.

Василиса ухватила мою мысль и начала резко бить ножкой от стула в то место, где увязла пуля. Бум, бум.

И вижу, что в толстом стекле застряло ещё 2 пули.

Да что у них там за оружие? Но быстро сообразил, что нужно тоже фига́чить в дверь.

Раз, два. Железная трубка при ударе в стекло, как будто ударяла по толстому куску льда. В руке сначала пропадала сила отдачи. Смачно погружалась внутри стекла. В разные стороны отлетала хрустальная крошка, но в целом, на разрушение стеклянной двери это не давало никакого эффекта.

Василиса, как заговорённая, со всего размаха хреначила нао́тмашь место около вхождения пули. Волосы были мокрые, лицо разрумянилось. Во время удара, она не надолго криви́ла гримасу, но это было так мило. Где ты была раньше? Наверняка, сто раз мимо друг друга проходили.

— Я была на другом объекте. Я тебе не рассказывала? — Василиса так эргономично ответила после моей мысли, как будто я говорил вслух.

Но я не говорил вслух!

— Стой! — Василиса с криком меня одёрнула и толкнула в сторону.

Две пули застряли в двери́. И… Резкая боль в плече. Сильно горячо. Как будто жидкое олово льют в одну точку. Пытаюсь двинуть рукой. Боль никуда не девается. С рукава закапала струйка крови. Ладонь потеряла контакт, я её не чувствовал. Крови хлынуло изрядно, но кожей руки я ничего не чувствовал.

— Вот они, сме́ртнички, — из угла коридора уже медленно выходил мужичок с невидимым пистолетом в продолжение руки.

У меня в глазах сверху пульсацией надвигалось радиальное потемнение. Темнота. Свет. Я уже сижу на полу. Василиса во всю орёт:

— Подопри своей трубой сюда!

Я здоровой рукой взял металическую трубку. И всунул в уже приличную трещину в стеклянной двери. Напря́гся.

Всё потухло в глазах. Я не чувствовал ничего. Как во сне. И точно уверен, что только от меня зависит решение: открыть мне глаза или остаться тут. Надо открыть глаза. И быстро перелететь в сознание. Ощущение тела вернулось, за исключением левой руки.

Открыл глаза, а в лоб мне уперся палец мужичка́. Мы уже все уяснили, что это смертельно. И шутки в стороны.

Василиса сидела на коленях, согнувшись и держа себя за голову. Что то бормотала. На мгновение мне пришла полная ясность сознания. Все что вокруг. Стояли люди, держа в руках то палки, то какие то коряги.

Я переключил внимание на правую руку, она всё ещё держала трубу, воткнутую в стеклянную дверь. Сжал пальцы. Попробовал покрутить. Не получается. Крепко сидит.

Этот мужичок что-то говорит, открывая рот. Я не слышу ничего, только шум в ушах. Я нашёл в себе силы сосредоточиться на этом шуме. Он был один в один с шумом вентиляционной системы.

А мужичок уже приблизился ко мне и видно было, что он орал. И по губам читалось, что слово это он постоянно повторял.

— По-ра. По-ра. По-ра, — я точно был уверен, что он так и орал.

И пальцем всё больно тыкал меня в голову. Я уже воспринимал его как дуло пистолета.

— Василиса! — я то ли прокричал, толи проорал. Но ни услышал ничего. Абсолютное безмолвие.

Но к моему удивлению Василиса начала разгибаться. И уже смотрела на меня полубессознательным взглядом.

Параллельно, я не бросал попытки расшевелить застрявшую трубку в двери. И тут я ощутил, что рычаг силы в трубе поддался. Я посмотрел в глаза Василисы. Она что то бормотала. Я далеко не мастер читать по губам, но слово это было:

— Нет. Нет. Нет.

Я со всех сил поддёрнул трубку наверх, и дверь раскололась на несколько больших кусков, наконец то. Мы сейчас проберёмся. Я развернулся как мог в положение сидя и массой всего тела через плечо передал удар на дверь, и продвинулся. Массивный кусок стекла ушёл в сторону. Я уже на половину был в этом дверном проёме.

Я почувствовал на голове касание маленьких стекляшек. Рука с трубкой теперь могла сражаться дальше. Я повернул голову наверх и уловил движение огромного куска стекла сверху, как оно медленно - очень медленно начинает падать. Все вокруг замерли. Время остановилось. Было только движение этого куска стекла и гул от вентиляционной системы.

Я не мог пошевелить ни чем. Мог только смотреть на верх. На стекло. Кусок стекла медленно ко мне приближался. Я смог только зажмурить глаза. Сильно-сильно. До белого шума, как от старого не настроенного телевизора. Почувствовал, как холодное стекло начинает проникать в меня.

И тут новая радиальная темнота потушила всё. Только гул. Зачем тут нужна вентиляция?

# # #

Я опять оказался в стадии пограничного сна, в которой была уверенность решать: туда или назад?

Конечно назад. Хватит спать. Надо выручать Василису и выбираться. Может у меня на неё ещё виды…

— О, как мило. Ты долго будешь решать: туда или назад? — абсолютно чётко я услышал женский голос.

Но по прежнему ничего не видел. Радиальная темнота стала рассеиваться до белого шума, И этот гул никуда не исчезал.

— А ты у нас аудиал. Неожиданно. И очень хорошо описываешь свои телесные ощущения. Мы так быстрее построим твою карту адаптации, —произнесла она сильно похожим голосом на Василису.

Но голос как будто принадлежал женщине постарше.

— Я те-е дам «постарше»! —она исковеркала интонацию на го́пническую монеру.

Господи, я точно в аду́.

— Ну не на Земле точно! — и я ясно услышал щелчок пальцами и звук пропал. Я быстро оказался в пограничной стадии сна. И теперь я точно выбираю туда. Никаких назад. Спать. Сон. Забвение. И щёлк, всё пропало.

# # #

Я открыл глаза. Свет был тусклый. Я лежал в небольшом помещении. Да похоже в своей новенькой квартире. Неужели, это было просто наваждение. Абсолютный сюр.

Глаза привыкли к такому све́ту, я начал рассматривать комнату. Нет, ребята. Это не моя однушка. Это какая то каюта. Был полный минимализм. На стене рельефом угадывались выдвижные шкафы. И этот грёбаный гул.

Я повернулся на источник света. Он исходил от круглого обода иллюминатора. И в этом окне я увидел звёзды. Мы падаем?

Я обратился к восприятию себя: руки, ноги, голова. Всё на месте. Я трогаю раненую руку, но с ней всё в порядке. Абсолютно в порядке. Никаких болевых ощущений. Сажусь на кровати. Встаю. Иду. Всё нормально.

Около иллюминатора небольшая скамейка сажусь. Я вам отвечаю, это звёзды. Хочу заглянуть за грань стекла, но тщетно. Ничего кроме звёзд не видно. Я уткнулся лбом в холодное стекло. Может час, а может и два. Так сидел. Это невероятно красиво. И звёздная картинка не статична, Какое то малое движение в слоях наблюдалось. Эту скамейку для наблюдения придумал гений. А в однушке больше ничего и не надо, это я теперь точно заявляю.

Я решил опять поспать, пока ночь. Хотя, наверное, тут всегда такое время суток. Каких ещё суток — где солнышко то?

Я опять улегся в давольно широкую кровать, которая занимала больше половины комнаты. Лёг к стене, укрылся одеялом и подсунул руки под прохладную подушку. Но́ги поджал в позе эмбриона. Закрыл глаза. Это лучшие мгновения за день.

И даже гул уже успокаивал. Значит, все системы работают нормально.

# # #

— Привет, — голос Василисы был очень близко.

Она говорила очень тихо, касаясь губами моего у́ха. Очень щекотно. Я съёжился от такой приятности, как ребёнок.

— Мы наконец то пролетели аномальное поле. Что это было, наши лаборанты ещё разбираются. Но глюки все словили не детские. Больше половины попа́ли в коллективные сновидения. Как мы с тобой. Но всё таки меня быдлячка вырубила, и ты уже сам в своей фантазии продвигался. Чем закончилось то? — Василиса лежала, крепко меня обняв сзади, а щекой прижалась к моему у́ху. Мне это всегда нравилось. До мурашек.

— Мы с тобой всех победили. Всех спасли. И ты была лучше всех, — я крепко прижался к её рукам.

— Ты же меня приглашал, когда я работала в офисе. На что то надеялся. Так вот, я пришла в гости. В твою новенькую однушку. Привет, — она тихо поцеловала меня в ухо до мурашек. Я повернулся и обнял её в ответ.