Офлайн

16:43, Набережная Броктон-Бей

Мягкий солнечный свет стелился по полу, проходил через сомкнутые жалюзи, и придавал бежевым стенам желтоватый оттенок. Просторная кухня с всевозможными шкафчиками, столами и приборами для готовки и приоткрытая деревянная дверь в углу, ведущая в основной зал кофейни. Здесь стоял постоянный запах кофе и сладостей.

Я расположился возле одного из дальних столов с грязной посудой, с пиалой двух шариков ванильного мороженного, политых шоколадным топингом. Рабочий день уже подходил к концу, и живот начинало сводить от голода; от притока посетителей днём времени пообедать совсем не оказалось. Дверь в углу приоткрылась, и на кухню заглянул Шон.

Среднего роста немолодой бородатый мужчина с плотным телом и выдающимся животом. Он чем-то напоминал мне фэнтезийного дворфа, возможно, своей густой бородой, седину в которой он закрашивал, а может лысой головой с татуировками на скандинавский манер. Тату вызывали у меня не самые лучшие ассоциации, но он был нормальный мужик: справедливо платил, не задерживал зарплату, и с ним всегда можно было договориться о выходном в случае чего-нибудь неожиданного. Голос у него был глубокий и басовитый, под стать внешности.

— Дэвид, я сегодня ухожу раньше. Прости, что предупреждаю только сейчас.

— Что-то случилось дома, шеф? — Он тяжело вздохнул

— Совсем забыл, что сегодня у дочки концерт в полшестого, придётся поторопиться, иначе Моника мне плешь проест, — я с трудом сдержал хмык. Слышать про плешь от лысого было иронично.

— Окей, я тогда закрою кофейню сам. Может тогда не в шесть, а в пять?

— Давай в пять… А где Эрик? — нахмурился Шон. Я незаметно поморщился, Эрик был…

Он появился сам, ещё до того, как я успел ответить. Темноволосый, с голубыми глазами и сложением, походящий на тонкую палку. Ему недавно стукнуло шестнадцать, и для своих лет он был низковат. Я возвышался над ним на добрые две головы, но мелкому идиоту это нисколько не мешало выедать мне мозги.

— Я здесь, босс! — На усыпанном веснушками лице блуждала какая-то глуповатая улыбка. У меня были подозрения почему: в кофейню последние два-три дня стабильно заходила брюнетка, и в это же время Эрик резко начинал работать вдвое хуже, чем обычно. То есть не работать вообще.

— Эрик, где ты опять был?

— Простите, босс, вышел покурить, всё равно скоро заканчиваем.

Табаком от него не пахло, а вот женскими духами — вполне. Знал, что у шефа совсем нюх отбит по болезни и вовсю этим пользовался. В груди поселилось глухое, усталое раздражение. Всё в этом парне действовало мне на нервы, а в особенности его лень и нежелание нормально работать. Я уже жаловался Шону на него, но времени, чтобы подыскать нового рабочего не было, и мне приходилось просто терпеть этого кретина рядом с собой.

— Ты слишком много отдыхаешь и слишком мало работаешь, парень. Дэвид говорит, что ты постоянно устраиваешь себе перерывы, даже в то время, когда здесь посетители, — хмуро отозвался шеф. Эрик раздражённо глянул на меня, но быстро отвёл глаза в сторону.

— Исправлюсь, босс, точно исправлюсь, дайте мне ещё шанс!

— Ладно, чёрт с тобой. Дэвид, пригляди за парнем, а я пошёл. И так времени в обрез, — и ушёл, оставив нас в одиночестве.

Когда Эрик открыл рот, я уже знал, что ожидать.

— Блять, всегда знал, что у вас ниггеров пасть не закрывается

Работать с тупым малолетним расистом было тем ещё удовольствием.

***

Я закрыл дверь на ключ, проверил замок ещё раз и поправил пальто. В отдалении ещё была заметна спина уходящего с работы Эрика. Иногда в голове мелькали мысли просто набить ему лицо, поймать в подворотне после работы и объяснить, что вежливость это основа человеческого общения.

Меня останавливало лишь понимание того, что если я сломаю парню пару пальцев, то он не выйдет на работу, а значит вся нагрузка упадёт полностью на меня до тех пор, пока шеф не найдёт кого-нибудь на замену. А ещё то, что я вырос в семье с нормальными моральными ориентирами и избивать пусть тупых и пышущих юношеским максимализмом и бунтарством, но детей, в него не входило.

Я поднял повыше воротник свитера, который носил под верхней одеждой. С кромки воды набегал холодный ветер, и тусклое солнце медленно перекатывалось по небу вдали. Вскоре начнёт темнеть и всё окрасится в алый и оранжевый цвета. Закаты здесь были красивые, но оставаться на набережной я не планировал. Нужно было убраться в квартире и подготовиться к тому, чтобы забрать младшую из школы завтра. Мать и так работала на двух работах и старалась участвовать в жизни детей, как можно больше. Я уважал её за трудолюбие и за любовь к нам, любил от всей души сам, но мы совершенно не сходились характерами. Пока в итоге я не ушёл из дома пару лет тому назад. С тех пор я постоянно присылал ей на банковский счёт деньги из зарплаты и иногда выполнял всякие поручения, когда она была занята. За пределами этого мы почти не общались.

— Вы уже закрылись? — голос за спиной заставил меня дёрнуться от неожиданности и развернуться. Темнокожий парень, пониже меня и с волосами, заплетёнными в небольшие косички. Вещи он носил вполне подходящие для постоянного посетителя набережной, так что я чуть расслабился. Как бы ни было печально, но стереотипы о чёрных грабителях в Броктон-Бей стереотипами быть переставали и становились правдой жизни… Услышь меня Имперцы, то наверное бы сильно удивились.

— Да, прошу прощения, сегодня кофейня была до пяти. Хотели кофе?

Парень кивнул и уныло вздохнул. Выглядел он как-то побито, будто не спал пару ночей. Под глазами выделялись тёмные круги. Я сориентировался и указал ему в нужную сторону:

— Джим вверх по набережной ещё работает. Там чуть подороже, но ребята делают один из самых вкусных латте, что я только пробовал.

Поблагодарив меня, он ушёл дальше. Я проводил его спину взглядом, отметив, что парень в хорошей форме, возможно бегун на короткие дистанции или занимается в зале. Он показался мне знакомым, и я раздумывал об этом несколько минут во время ходьбы, пока не вспомнил, что его лицо довольно часто мелькало в кофейне. Я редко запоминал посетителей, кроме постоянных, которых знал лично шеф, но он был приметным и как-то сам по себе врезался в память. Я выбросил его из головы и свернул в переулки, чтобы сократить путь.

Пройти насквозь, затем немного попетлять по змеящейся между зданий дороге и вот через десяток минут я уже был довольно близко к центру. Пришлось ускорить шаг, потому что чернокожему парню в здешних местах были не рады. Имперские территории были близко, и местные белые расисты предпочитали подобных мне тут не видеть.

Я отвечал им тем же. Влезать в конфликты мне было не с руки, иначе матери бы пришлось ещё тяжелее. К сожалению, самый удобный и безопасный путь шёл именно через центр, иначе бы я здесь даже не появился.

Мне оставалось идти всего ничего, когда услышал шум чуть в стороне. Оглянулся и застыл, наверное, со стороны это выглядело смешно. Мне не было смешно ни капли.

Десяток парней из Империи-88 и Крестоносец собственной персоной смотрели прямо на меня.

Мы глядели друг на друга долгий десяток секунд, а потом Крестоносец махнул в мою сторону рукой:

— Вытащите черномазого отсюда подальше и сломайте ему ноги, чтобы знал, где не стоит ходить.

Я сделал самый верный поступок в этой ситуации. Развернулся и побежал.

Ветер бил в лицо, пальто и брюки сковывали движение, и я, чёрт возьми, был уверен, что только навыки бега на дальние дистанции помогали мне сейчас. Я старался держать баланс — бежать быстро, но не слишком, чтобы экономить силы и не сбить себе дыхание. Имперцы ждать пока я отдышусь, не будут.

Несмотря на страх, я старался держать себя в руках. Не в первый раз я натыкался на бандитов, и не в первый раз от них сбегал. Но кейпов среди них до этого не было. Сердце стучало в груди, переулки змеились, и пока что каждый из них я знал хорошо. Хоть где-то помогло шило в заднице и постоянные прогулки с друзьями по городу в детстве. Карту города я представлял, даже ни разу не видев её на бумаге.

Имперцы были сзади, это я слышал чётко. Они кричали мне вслед, требовали остановиться, но я пропускал весь поток их слов мимо себя. Свернуть налево, так нет, тут надо выбежать на мгновение на главную улицу, затем перейти за угол и укрыться от взглядов, проходящих по своим делам людей…

Выходить на дорогу сейчас было самым тупым поступком. Просить помощи в районе расистов в спасении от нацистов? Есть способы умереть побыстрее. Меня скорее бы просто задержали и отдали имперцам прямо в руки.

Крысиные бега продолжались минут десять, а потом они отстали. Я остановился возле переулка, отдыхая и одновременно вслушиваясь. Есть ли крики? Не слышно ли топота? Но нет, тишина. Мне это почему-то сильно не понравилось. Подумал пойти дальше, но что-то подсказало мне, что это очень неправильное решение. Проход на главную улицу, уже алеющий свет солнца на серых стенах многоэтажек и пустое полотно асфальта с разметкой. Почему прохожих нет? У меня по спине побежали мурашки, и я неосознанно отшагнул назад. Потом зашёл в переулок и огляделся. Тупик. Других выходов тоже нет. Никаких лестниц на крышу, контейнеров с мусором или чего-то, что можно использовать в качестве оружия. Только грязь на земле и пустые стены. Плохо.

Я развернулся к выходу из тупика, но ощущение приближающейся опасности стало ещё сильнее. Будто меня зажимают в капкан, инстинкты буквально кричали, что сейчас со мной будет что-то очень плохое.

Тишина стала совсем какая-то мёртвая, я слышал только своё дыхание и как бьётся сердце. Почему я не слышу машин? Я в панике? Мне просто кажется? Или…

— Выходи!

Несколько секунд всё было тихо. Выход из переулка был таким же, как и до этого, а потом из-за угла вышагнул он — Крестоносец.

— Неплохая интуиция для ниггера. Хотя чего ещё ожидать от вас, животных, — он фыркнул и прислонил копьё к стену.

Я разглядывал его, он — меня. Среднего роста и в металлической броне против моего обычного пальто. А ещё копьё убивало всё моё преимущество в росте и дальности ударов руками и ногами. Без оружия мне здесь не победить. Никаких шансов, если только увернуться от копья и зацепиться за древк-…

Удар сзади бросил меня на землю, но получилось подставить руки и смягчить удар. По всей спине растекалась тупая боль, и я понял, что слишком сфокусировался на самом Крестоносце и забыл о его клонах. Если против него одного какие-то шансы, пусть и призрачные, у меня ещё могли быть, то с проекциями я был что труп ходячий.

Я попытался кувырком разорвать дистанцию, прямо в сторону оригинала, но рёбра вспыхнули болью прямо на середине движения, и меня бросило катиться по земле, собирая всю грязь. Второй клон расслабленно стоял рядом, пока половина его тела проходила сквозь бетон стены. Тот, первый, заговорил.

— У меня был охеренно хреновый день, ниггер. Был бы умнее и не бегал, то отправился бы в больницу со сломанными ногами, может парой синяков в добавку, — я чувствовал, как он врёт мне в лицо. Сделал бы то же самое, что и сейчас, но только вместе с компанией своих шестёрок, — но теперь я отдохну по полной.

Я подскочил и прямо из положения полусидя, рванулся в сторону кейпа, над головой пролетел удар копья и я наклонился ещё ниже, чувствуя, как свистит воздух чуть выше. От второго уклониться уже не вышло. Подножка копьём отправился меня кубарем на землю, и в этот раз смягчить падение не получилось. Голова и руки вспыхнули острой болью, когда я содрал кожу об асфальт. Попытался опять подняться, но на спину опустилась нога и вбила меня в землю лицом. Перед глазами заплясали звёзды. Не знаю, сколько лежал на земле, дыша через рот и повернув голову. Перед глазами плыло, и я понял, что это выступили слёзы. В груди свернулся тугой ком из страха и отчаяния, я сглатывал кровь и тяжело дышал. Опять заговорил Крестоносец.

— Чувствуешь своё место, а, обезьяна черножопая? Вот тут все вы и должны обитать — в грязи! — Пинок прилетел мне в плечо, и я смог только захрипеть. Дыхание опять сбилось, и я просто сконцентрировался на том, чтобы его восстановить. Крестоносец о чём-то распинался, но я не слушал, мне было больно и страшно. В голове вращалась лишь одна мысль.

Я хотел жить. Я хотел уйти отсюда, сбежать подальше, спастись.

Потом послышались шаги. Чуть приподнял голову и увидел тот же самый десяток человек, который пытался догнать меня по приказу Крестоносца. Их вёл ещё один клон.

— Нихера вы его, — удивлённо присвистнул один из них, — а всего десять минут прошло, как вы ушли отдельно. Сэр, нам-то оставите?

Крестоносец хохотнул, и клон слабо ткнул меня острым носком металлического ботинка в бок. Дыхание сбилось, опять больно.

«Дышать»

— У меня идея получше. Ты, — он ткнул пальцем в случайного парня, — ищи машину. А вы пока тащите его к дороге.

От слов кейпа у меня похолодело на сердце.

Парень убежал.

— Куда поедем?

— В доки, на… — место услышать не вышло. Клон ударил меня по голове и перед глазами потемнело.

***

Меня окатило ледяной водой, и я дёрнулся, а потом закашлялся. Всё тело болело, в голове путались мысли, и первые несколько мгновений прошли как в бреду. Вода капала с носа и подбородка, мокрые волосы прилипали ко лбу. Глаза не могли сфокусироваться на чём-то. Всё тело болело до ужаса. Я попытался сдвинуться, но руки были чем-то связаны и подняты над телом так высоко, что болели суставы. Раздался смех. Вскоре я смог наконец хоть что-то разглядеть. Лучше бы не видел.

Тёмное просторное помещение. Никаких окон, только металлические стены и большая двойная дверь со связанными цепью ручками. Знакомые имперцы во главе с Крестоносцем расположились за двумя столами с поломанным остовом станка на одном. Рядом со мной стоял один из них с ведром в руках. Приподняв голову, удалось разглядеть балки у самого верха. К одной из них я был привязан цепью за руки и висел над землёй, касаясь пола только носками ботинок.

Склад, один из многих, которые остались пустыми после того, как экономика Броктон-Бей поехала по накатанной вниз. В голове пронеслось то, что я услышал в последние мгновения перед потерей сознания.

— Куда поедем?

— В доки…

Было холодно, меня знобило и желудок, похоже, решил взбунтоваться. Я с трудом удержал желание стошнить от боли по всему телу и повесил голову на грудь. Шея и плечи затекли, будто в таком положении я провёл больше десятка минут. Скорее всего так и было.

— Проснулся, ниггер? — хмыкнул один из имперцев. Я не стал отвечать или поднимать голову, и, видно, ему это не понравилось. Я услышал скрип стульев, одобряющий смешок Крестоносца, а спустя несколько секунд задохнулся, когда прямой удар кулаком влетел мне прямо в солнечное сплетение. Хватая ртом воздух, я задёргался на цепи.

— Ублюдок блять высокомерный, — прошипел он.

Через минуту удалось вернуть контроль над дыханием, и я задышал. Внутри копилась обида, страх и гнев. Обида на них, на этот чёртов город и на себя самого. Знал, что опасно ходить через центр, но был слишком беспечен. Мне было лень и где я мать его теперь? Боксёрская груша для кучки расистов на старом складе.

И шансов выйти отсюда живым у меня становиться меньше с каждой секундой.

Будто вторя моим мыслям, на меня посыпались удары. Кулаками по корпусу: бок, потом в живот и грудь, я задыхался от боли и дёргался, почти выворачивая себе суставы. В нем, похоже, взыграл азарт, он всё больше бил не целясь, попадал по всему телу, просто хотел сделать мне больно, выместить злобу на объекте ненависти. На одном из ударов захрустели рёбра. Потом он отошёл, наконец-то сбросив пар. Я висел, с трудом опираясь носками на пол, пытался опять вернуть контроль над дыханием и стонал от боли. Всё тело ощущалось, как отбитое мясо. Тупая боль разливалась по одеревенелым мышцам, при каждом вздохе рёбра прорезала агония. Больно, как же больно.

Имперцы опять сидели всем составом за столами, смеялись и доставали из сумок бутылки с пивом и закуски. Я смотрел, и в груди умирала надежда. Надежда хотя бы на быструю смерть. Я останусь здесь надолго, наедине с толпой нацистов, которые ненавидят меня за один факт моего существования. Агонизирующий. Отчаявшийся. Слабый. Голова закружилась и я, должно быть, снова вырубился.

Следующее воспоминание — я привязан к какому-то стулу. Адски болит всё тело, особенно рёбра и плечи. Вновь сижу, тяжело дыша и опустив голову на грудь, а вокруг стоят имперцы. Они выпивают и курят. Им весело, смеются над шутками и придумывают что-нибудь новое. Сколько времени я здесь провёл? Час? Может уже два? Всё пребывание на складе растянулось длинной чередой обрывков из боли и смеха вокруг.

— Бля, Марк, а почему у этого ниггера вообще такие мышцы? Я хуячу в зале уже лет пять и всё равно такое не выходит.

— Чё, в зоопарке не был? У гориллы тоже мышц дохрена, но они на то и животные, зато у нас мозгов больше и мы на обезьян не похожи. О, глянь, уёбок опять проснулся!

Я напрягся, примерно представляя, что меня ждёт, но этого всё равно оказалось недостаточно. Удар палкой — нет, это Крестоносец с копьём — заставил меня закричать от боли. Не знаю, в который раз уже кричал. Но делал я это много и часто, помогало уменьшить боль хоть немного.

Имперцы не стали ломать мне слишком много костей и трогать руки и ноги. Наверное, не хотели слишком напрягаться, когда перетаскивали меня. Но вот спины и груди это не касалось — они все превратились в один наливающийся синяк. Меня трясло от каждого прикосновения к спинке стула, а верёвка натирала больные места; начинали, немели кончики пальцев.

Крестоносец с удовольствием принимал участие. Он любил использовать своих клонов: они держали меня, поднимали с пола, передвигали в нужную сторону и положение. Часто один из них держал меня за волосы, чтобы я не опускал голову и мог смотреть на него. Или на кого-нибудь из его подчинённых.

— У меня идея, — подал голос один из имперцев, — босс, не подсобите? Поднимите этому голову и откройте пасть.

Крестоносец раздвоился, и клон отошёл мне за спину. Руки в перчатках, одна за волосы, а вторая за шею подняли мне голову. Я разглядел бледную кожу, голову с короткими русыми волосами и зажженную, почти скуренную до фильтра сигарету в руках.

От осознания меня замутило, и я постарался отвернуться, но не вышло, только боль стала сильнее. Пальцы надавили мне рядом с ушами, пришлось открыть рот. Окурок ткнулся горящим концом мне на язык, весь рот обожгло болью, я закашлялся и сомкнул зубы. Имперец отошёл на шаг, опасливо держась за пальцы, окурок упал на пол. Руки клона отпустили меня, и я повесил голову на грудь, затем меня вырвало желчью. Во рту всё болело, а от вкуса желудочного сока, крови и пепла тошнило только больше

— Ой, бля, ну, теперь он равномерно чёрный. А то чё у него язык красный, по цвету не подходит, — на глазах опять скопились слёзы и я сморгнул их, иначе бы не смог видеть. Хотелось не видеть, но лучше знать, чего ожидать.

Имперцы захохотали в ответ на это. Похоже, им понравилось.

От усталости у меня закрывались глаза, но я продолжал пытаться держать себя в сознании. Боялся выключиться и не открыть глаза обратно, от мыслей об этом я дрожал и паниковал, а в голове всё мутнело. Нет, лучше уж умереть осознавая момент, а не так.

Опять заговорил Крестоносец:

— Ладно, чёрт с ним. Хорошо отдохнули, но пиво уже кончилось, и сидеть в этой духоте не хочется. От его криков у меня начинается мигрень.

— Нет, — хрипло прошептал, но никто не услышал. Я знал, что умру здесь, но от страха это не спасало. Понимание, что это случится сейчас, что сдохну так, на каком-то вшивом складе от рук десятка ублюдков. В голове всё будто застыло. Я представлял, как будет плакать мать, как плохо будет брату и сестре. Знал, как сильно моя смерть осложнит атмосферу в семье, тяжелее станет с финансами, с общением, с присмотром за сестрой и мелким. Мне нельзя умирать, нет-нет-нет. Только не сейчас, слишком мало времени, слишком большой риск для них, слишком, слишком.!

Я поднял голову и посмотрел Крестоносцу прямо в глаза, через забрало шлема. Не видел их, не знал, как выглядит его лицо, но он мог видеть мои. Прочитать, что я говорю.

«Пожалуйста!»

Не было никаких признаков, он даже не двинулся, но я понял.

Ему смешно, ему весело. Ублюдок смеётся надо мной, над моим отчаянием, ему нравится видеть меня, не только меня, таких, как я, в подобном виде.

«Я ненавижу тебя»

Он размахнулся копьем, и я увидел, как…

… две невероятно величественные сущности расходились и сходились друг с другом. Звёзды и чёрное полотно космоса было их домом, Земля покрывалась их тенью, а плоть постоянно изменялась, уходила куда-то туда, где мой взгляд не видел ничего. Зеркальные отражения их самих были рядом, меняясь в такт их бесконечным метаморфозам. Осколки, из которых строились их тела, присоединялись, ломались и перебрасывались между ними. Мне было страшно, страшнее, чем когда-либо было до этого. Пытки имперцев, безысходность моего положения и гнетущее отчаяние казались столь бесконечно малыми по сравнению с величием этих существ. Я сам казался бесконечно малым, по сравнению с ними. И таковым я был. Ничем, песчинкой. Слабым.

В такт моим мыслям, один из осколков оторвался от тела сущности и направился к Земле. Нет, он направился ко мне. Я бы закричал, но у меня не было рта, умер бы от страха, но у меня не было сердца.

Он упал на меня, накрыл, как огромное одеяло. Я почувствовал, как он сливается со мной, делает что-то. Изменяет.

Копьё Крестоносца ударило мне в грудь и застыло, не в силах пробить кожу. Воспоминания в голове тускнели, исчезали и испарялись, но чувства, что я испытал, оставались прежними. Страх, настоящий ужас. И восхищение, будто увидел нечто такое, что можно встретить лишь один раз в жизни.

— Блять! — Крестоносец отступил. Он тоже это видел? Видят ли это все, или только кто-то особенный? Такие же, как и мы, каким стал теперь и я?

Кейпы.

Я поднялся, простым движением разорвав верёвки. Всё тело болело, голова кружилась, раны никуда не делись, но я чувствовал себя, будто в меня воткнули шприц с адреналином. Сила бурлила внутри, агония отступала куда-то в сторону, страх медленно утекал, как песок сквозь пальцы.

— Блять, какого хуя именно ты?! — Крестоносец создал сразу десяток фантомов, которые плотным полукругом создали настоящую стену из копий. Один из клонов шагнул в тело самого кейпа, отчего тот стал выглядеть, будто на нём создали ещё один слой, только призрачный.

Я не стал отвечать, стоящий рядом со мной имперец достал из кобуры пистолет, громоподобный в закрытом помещении выстрел чуть не оглушил меня. Пуля расплющенной упала под ноги. Рывок в его сторону, схватиться за рукоять пистолета и сдавить. Пальцы с влажным хрустом превратились в смесь раздробленных костей, крови и металла. Имперец открыл рот, готовясь закричать, но я ударил его по челюсти, и её свернуло набок. Крик захлебнулся у него в горле и он вырубился.

Я откинул тело от себя. Оно изломанной куклой осталось в углу, пачкая кровью пол. Мгновения тишины сменились щелчками предохранителей и грохотом выстрелов. Я заслонил лицо руками и наклонил голову вниз, осматриваясь из-под скрещенных рук. Нужно оценить обстановку.

Крестоносец подлетел к потолку, а его клоны уже начинали медленно надвигаться на меня. Несколько шагнуло в стены, наверное решило напасть со спины и боков. Пули пролетали сквозь проекции, барабанили по коже, но только повреждали ошмётки одежды на мне. От грохота закладывало уши, в воздухе витал запах пороха и крови. Почему-то мне стало спокойней.

Я не решился бегать со своими ранами и медленным шагом направился в сторону проекций. Крестоносцы слаженно ударили меня копьями, и в тот же момент сзади возникло двое других. Я проигнорировал удары, схватился за древко начавшего уходить назад копья и рванул одну из проекций на себя. Стоило моей ладони коснуться её, как она просто… исчезла. Растворилась, будто кто-то провёл по ней огромным ластиком.

— Ёбанный Козырь, — ругнулся на потолке настоящий Крестоносец. Я решил не тратить время на проекции и присел, напрягая ноги. Боль стрельнула в спине и бёдрах. Прыжок до самого потолка выглядел, будто бросок змеи. Крестоносец дёрнулся, попытался отлететь назад, но было уже слишком поздно. Пальцы сжались вокруг наплечников, и металл жалобно застонал под пальцами, промялся, словно пластилин. Крестоносец закричал, а потом мы упали на пол.

Покатились кубарем, пока не ударились о стену, собирая по земле всю грязь. Я уткнулся плечом в какой-то металлический лист, и он со скрипом деформировался о кожу. Крестоносцу так не повезло — он хрипел и пытался восстановить дыхание, сбитое при падении. Он выглядел таким… слабым, избитым. Прямо как я в том переулке.

От ироничности нашего положения мне стало смешно, и я захохотал, чем, похоже, вызвал панику в рядах имперцев. Стрелять в мою сторону они не осмелились, боясь зацепить своего главаря. Все проекции, которые были у меня за спиной, от касания до кейпа просто растворились.

От боли злость казалось, стала ещё сильнее, и я опять встал на ноги.

Сначала разберусь с обычными бандитами, потом примусь за Крестоносца. Сукин сын так просто отсюда не уйдёт. Не после того, что мне пришлось пережить.

Я пошёл в их сторону, пули посыпались вновь, похоже, всем уже было глубоко насрать на стонущего в углу кейпа, они хотели убраться отсюда и выжить.

Очередной рывок и парня, в которого я влетел, с хрустом отбросило в стену, у которой он и остался. Стоящий слева получил лоукик по ногам и повалился на землю, крича. Ноги у него были переломаны в мясо и штанины медленно начинали темнеть от крови. Следующего я ухватил в поистине медвежьи объятия и, подойдя к одному из двух металлических столов, несколько раз приложил спиной о поверхность. Он теперь мог только хрипеть, похоже, я сломал ему спину.

Оставалось всего шестеро. Я не стал тратить время и каждый из них получил по паре относительно слабых ударов, переломавших им кости. Собственная сила стала чуть более понятной, я не боялся ударить слишком сильно, видел свои пределы и прочность окружающих.

Когда на полу остались только стонущие и хрипящие тела, я опять повернулся к Крестоносцу. Не знаю почему, но увидев меня, он закричал и попытался отползти. Ему не удалось — сломанные в плечах руки просто волоклись по полу и он не мог нормально двигать ногами. Повредил спину при падении? Мне было как-то всё равно.

Широкими шагами, сократив расстояние между мной и ползущим кейпом, я ухватил его рукой за шкирку, проминая металлический воротник, и поднял над землёй. Он хрипел, пытался брыкаться, но даже веса всего его тела в доспехах не хватало, чтобы даже двинуть мою руку.

От его вида меня начинало тошнить, но я не обращал внимания на мелькающие в голове фрагменты. Нет, сначала работа, потом уже отдых и рефлексия. Я приложил его несколько раз о стены, потом бросил на пол. Лёгким пинком смял доспехи на боку и перевернул на спину. Он уже не кричал и не хрипел, просто молча лежал на полу и, должно быть, пытался дышать.

Я уселся на него сверху, отчего он начал хрипеть и почти кричать.

— Больно?

Он застонал.

— Представь, как больно было мне, мудак, — я несколько раз ударил его кулаком по закрытому шлему лицу. Слабо, так, чтобы не убить ублюдка, слишком мало ему досталось боли, слишком слабо он успел побыть мной.

Я наносил удары не только по лицу, по всему телу, особенно по уже побитым местам.

В какой-то момент, он выключился. Я не знаю, как понял это, но этого хватило, чтобы остановиться.

В груди всё клокотало: ярость, страх, омерзение к нему и… себе? Я хотел убить его, желал от всего сердца. Ненавидел ублюдка от всей души, но не наносил последний удар.

Это было бы легко. Нажать на голову, давить, пока кости черепа просто не превратятся в осколки. Ударить по горлу. Вырвать позвоночник. Разорвать напополам.

Я замахнулся и ударил, вложив всю свою силу, выпуская все скопившиеся эмоции.

Голова Крестоносца дёрнулась. Кулак ударил в пол, разломил бетон и вошёл по локоть… в стороне от лица нациста. Поднялась пыль. Я закашлялся и вытащил руку, которая теперь по локоть была белой. Застыл, молча смотря в окровавленный, потерявший былую форму шлем. Прямо в то место, где у него должны были быть глаза.

Я оставил его в живых. Это была ошибка? Я сделал неверный выбор сейчас? Он ведь попытается отомстить, найти способ убить меня. Разве не лучше будет избавиться от угрозы для себя сейчас? Он знает моё лицо, они все знают. Пройти по телам, переломать им всем шеи и остаться неузнанным.

Мысли в голове путались, цеплялись, в груди цвели какие-то совсем непонятные смеси чувств. Я чувствовал страх, обиду, ярость, желание убивать. Желание уйти. Отдохнуть, забыться, представить, будто этих нескольких кошмарных часов никогда не было. Почему это должен быть я? Принимать все эти дерьмовые решения. Твою мать, мне и двадцати не было.

«Почему вообще я?»

Встал с бессознательного тела. Потерянно побродил по помещению, оглядывая тела, кровавые пятна, пустые бутылки из-под алкоголя и окурки. От вида последних меня опять замутило и вырвало. Потом забрал повешенную на один из стульев байкерскую куртку и застегнул. В кармане был телефон, немного мелочи и ключи. Я вытащил всё ненужное.

«Пора решаться, а?»

Интересно, что сказала бы мама? Младшая? Может Терри? Старший брат не был самым мудрым парнем, но почему-то я верил, что он мог бы предложить ещё пару вариантов. Увидеть что-нибудь из того, что я сам не замечаю. Я нажал на вызов.

— Девять-один-один, что у вас случилось?

Сегодня был чертовски плохой день.

***

Дорога до дома как-то не запомнилась. Разорвал цепь на дверях, вышел наружу и сориентировался. Потом переулками и пустыми улицами с заброшенными домами без окон прошёл доки. Было уже темно, хотя когда всё это началось, было ещё далеко до ночного времени. Людей в доках было мало, но никто из них не удивился виду побитого парня. Не удивительно — здесь в основном жили опустившиеся горожане, проститутки, крутились парни из Барыг и АПП, толкали наркоту и следили за территорией. Дома были старые, промозглые, в них, наверное, даже мебели не было — всё вынесли и сдали за деньги. На дороге встречались большие выбоины, опоры поросли лозой, которая от старости успела умереть и теперь висела, словно застывшие змеи.

Я тихо прошёл мимо соседских дверей, открыл ключом дверь в свою, арендованную, и закрыл за собой. А потом опёрся спиной о дверное полотно и скатился на пол, накрыв голову руками.

Ощущал себя так, будто за день выгорел. Вместо страха и ярости — потухшие угли. И усталость, такая тяжёлая, будто мешок с камнями на шее, который тянет меня на дно. Боль так и оставалась со мной. Теперь, когда адреналин сошёл на нет, я ощущал её особенно остро.

В голове медленно крутились мысли о сегодняшнем дне.

Просидев десяток минут, погружённый в раздумья. Я поднялся и прошёл по тёмному коридору в сторону ванной. Даже свет не нужно было включать, чтобы сделать это, планировка тут была простая.

Включил свет в ванной, кое-как проморгался от яркости, потом сбросил с себя вещи в корзину для грязного белья. Они все пойдут в мусорку, может даже в разные баки и районы, чтобы не оставлять следов.

Бесполезное дело на самом деле, как спасать уже утонувшего. На месте боя всё равно осталась моя кровь и рвота, этого будет достаточно, чтобы все нужные данные обо мне появились в досье СКП, как только придут результаты ДНК-теста.

Помывшись, повязал полотенце на бёдра и остановился у зеркала. Короткие чёрные волосы, опухшее от синяков и ушибов усталое лицо с карими глазами и похожее на отбивную тело. Если убрать это всё — привлекательный парень, спортивный, семь футов роста. Все в семье были такие, красивые или чем-то выделяющиеся, Бог генами не обделил.

Я вышел из ванной, выключил за собой свет. Зашёл в гостиную — комнату с зелёными обоями, тяжёлыми шторами и минимумом мебели в виде дивана, телевизора на столике и книжных полок с растениями на них. Прошёл насквозь до спальни, которая по сравнению с гостиной была совсем небольшой и для меня достаточно тесной.

Приходилось нагибаться, чтобы проходить в двери, иначе стучался бы лбом. Правда, сомневаюсь, что теперь сама дверная рама пережила бы удар моим лбом.

Переоделся в ночное, и сразу упал на кровать, укрылся одеялом и попытался лечь так, чтобы было не слишком больно. Хотя я устал так сильно, что смог бы уснуть наверное даже в агонии.

Так и вышло, постепенно голова опустела от мыслей, и я заснул тревожным сном без сновидений. Меня разбудил звонок домашнего телефон. Я лежал, пытаясь понять, почему у меня всё так болит, а когда пришли воспоминания о вчерашнем дне, то меня опять замутило. Свет солнца упрямо пытался пробиться сквозь зашторенное окно спальни, но не выходило. Я поднялся, вышел из комнаты и пошёл к телефону. Голова была тяжёлая после сна, и почему-то у меня было настойчивое ощущение, что я что-то забыл.

Голос в трубке я узнал сразу — мама. Поняв, что я поднял трубку, она не дала мне вставить ни слова и тут же спросила:

— Дэвид Джей Хесс! Мне только что звонила София и просила узнать, когда ты наконец заберёшь и её из Уинслоу! У меня тот же самый вопрос!

Ох… точняк, вот что я забыл…

Послесловие от автора: Итак, вот и была выложена первая полная глава. Комментарии и отзывы приветствуются, также, как и конструктивная критика. Было бы хорошо увидеть общее впечатление о главе, что понравилось и не понравилось, мнение о главном герое, диалогах и прочем. Автор только начинает писательство и любая помощь в этом деле будет кстати.