Офлайнет

Если бы победе можно было научить, вряд ли вообще существовали бы соревнования, так что нет, спорт учил не побеждать, а проигрывать. Ты всё равно упадёшь, угадывался шёпот в рёве спортивной арены, так упади как можно менее болезненно. Легко сказать, думала Тая, поднимаясь по ледяным трубкам лестницы.

Тая вскарабкалась на площадку передачи эстафеты, бросила взгляд на приближающегося Вольгу и стала прохаживаться, помахивая руками. Она уже до усталости наразминалась внизу, но участникам соревнований обычно положено перед самым стартом показать зрителям и тренеру свою готовность путём подергивания конечностей, подпрыгиваний на месте и всяких встряхиваний головой.

Оббитые прорезиненной тканью доски под ногами упруго вздрагивали. Тая бросила взгляд вниз, тренер подавал знаки руками, пытался приободрить, но и напомнить, чтоб не расслаблялась. Тае хотелось показать, что она сконцентрирована, но при этом не волнуется, эй эти соревнования до лампочки, “пришла, увидела…”, или точнее, увидела — пришла, а захотела бы — не пришла. В общем, хотелось показать, что… Кому показать?

Шаткая конструкция площадки располагалась на высоте трёх метров, и если под ней, внизу, среди суетящихся арбитров, помощников и сокомандников взгляды с трибун не напрягали, то тут, в полном одиночестве (да ещё и с осознанием, что теперь-то ты однозначно под их прицелом), не за кого было спрятаться. Только за свои мысли.

Вольга с соперником двигались почти синхронно. Время на особо красивые трюки не тратили, хотя за них и давали дополнительные баллы. Тая прекрасно понимала Вольгу. Сил красоваться к финалу уже не оставалось, единственным желанием было — добежать первым.

Внизу, пока Тая разминалась и шла к месту передачи эстафеты, вполуха слушая последние наставления тренера, трибуны не казались чем-то страшным или стоящим внимания. Она сама с них только что спустилась. Трибуны виделись разнородными элементами: спинками, седушками, подлокотниками, скопищем рюкзаков и курток, чем-то нейтральным, без эмоционального заряда. Сесть, завязать шнурки, бросить на кресло ветровку, опереться во время беседы. Разве здесь были болельщики? Нет, только команды участников. Да организаторы. Ну разве что ещё родственники. И друзья. Но они не смотрели на полосу препятствий, друг с другом разговаривали. Разве что изредка поглядывали. Как там наши ребята? Готов ли следующий участник принять эстафету, а то ведь его напарник уже почти добежал до площадки…

На высоте в три метра почти в самом центре спортивного манежа трибуны ощущались уже совсем по другому. Они окружали, нависали и пристально смотрели прямо на Таю. Не было видно кресел, вообще на них лучше было не смотреть, потому что в глаза сразу же упирался чей-то взгляд, внимательный и переживающий, десятки взглядов, даже сотни.

Ффуух. Тая медленно выдохнула, раздувая щёки. Она прохаживалась и помахивала локтями. Верхушки трибун тонули в потоке света от прожекторов. Дура, не смотри на свет. Тая быстро перевела взгляд под ноги, быстро моргая, чтобы прошло пятно, повторяющее очертания светильника.

Вокруг судейского стола торопливо носились с планшетами статисты. Начисляемые Вольге и его противнику баллы появлялись на табло. Тая видела его боковым зрением. Что там по очкам, смотреть или нет? До сознания Таи стал доходить жужжащий голос комментатора из динамиков. Он скупо и как будто устало зачитывал оценки, показываемые арбитрами, и показания счётчика. На манеже стояло целых четыре полосы препятствий, и напротив каждой был свой судейский стол с большими музыкальными колонками, так что во время соревнований голоса комментаторов сливались в неразборчивый гул. Но на финальном забеге полоса была одна, и один комментатор.

— Четыре балла москвичам за “яму”. Четыре орловцам, — пробубнил он.

Уже “яма”? Тая повернулась к Вольге лицом. Всё окружающее исчезло, мысли замерли. Тая опёрлась предплечьем левой руки о выставленную вперед левую ногу. Затылок Вольги мелькнул, когда он крутанулся на перекладине. Только не подскользнись. Многие перед передачей эстафеты слишком торопились. Тая подалась вперёд всем корпусом.

Локти Вольги со стуком появились на площадке. Можно передавать.

— Снимай! — крикнул он, скользя мысками кроссовок по стенке, пытаясь втолкнуть себя на площадку.

Тая разглядела на его футболке шнурок и схватилась. Перед забегом они договорились не помогать друг другу. Принимающий должен был сам снять с передающего эстафетный ключ и повесить себе на шею.

— Я ж тебе по ушам могу заехать, — возражала Тая.

— По фиг на уши, можешь хоть оторвать. Я заскочу на площадку и буду тупо ждать. Руки прижму, шею выставлю, так что не тормози.

Они, конечно, потренировались, но сейчас скорость была намного другой. И ещё этот гадкий неизвестно откуда берущийся тремор пальцев. Тая накинула петлю шнурка себе на голову, уже разворачиваясь. Ключ стукнул по грудине, и Тая прыгнула. Представитель орловской команды спрыгнул тоже. Дальше Тая уже его не замечала, но понимала, что любой промах — и преимущество испарится. Тая начала увеличивать темп прыжков, и угадывать следующее действие было всё сложнее.

Барьер. Прыжок от стены? А нет, за ним ещё один. Тая прибавила скорости, разгоняясь перед “конгом”, нырнула над первым барьером, и протаскивая над ним живот, оттолкнулась руками. Этого рывка хватило, чтобы долететь до второго барьера и схватиться за него руками. Тая подтянулась и пронесла согнутые в коленях ноги под подбородком. Ещё не приземлившись, уже намечала следующий путь.

Приступок, а за ним бордюр. О, а за там дорожка начинается! Всё, это будет круто. Правда она выше, чем бордюр, но замаха должно хватить. Тая взбегает по вертикальной стене, опирается рукой на приступок и переносит через него тело. Вставая на бордюр, она оказывается спиной вперёд, но, не медля, приседает и выпрыгивает в полуторное сальто через спину. Приземлясь на дорожку, она касается её коленом, и стартует как спринтер, параллельно слыша, как оглушительно на трибунах взрёвывает московский сектор. Тая гордо улыбнулась бы, да дыхание уже стало сбиваться, а впереди маячит набор высоты перед “ямой”.

Запрыгивания на кубы давались медленнее, чем спуск с площадки, так что у Таи появилась возможность покрутить головой. Орловский трейсер чуть отставал, но карабкался вверх с ловкостью обезьяны. Левые рука и нога вперёд, потом синхронно правые, опять левые. С ловкостью обезьяны и методичностью машины. Тае рефлекторно захотелось прыгать быстрее, но по лёгким тут же будто провели стекловатой. Она стиснула зубы… нет, носом дышать не получалось, приходилось хватать воздух ртом. Тая ухватилась за грань куба над собой, и стенка перед её глазами оросилась бисеринками пота. Целый дождик. Стоп, это что — с меня?

Тая снова коснулась поверхности коленом. На этот раз, вскарабкиваясь на “плато” перед ямой. Разгоняясь по ровной поверхности перед главным прыжком соревнования, Тая передвигала ноги, как чугунки, а шум толпы уже не различался за хриплым свистом дыхания. Но всё же Тая понеслась вперед, как ещё никогда не бегала. Вот уже и край “ямы”. Мозг автоматически рассчитывает место для толчка правой ступнёй. А где противоположный край?

Тая увидела, на какое расстояние надо прыгать, и резко затормозила перед самой кромкой. Легкие расширялись до боли в рёбрах. Тая увидела справа лестницу на верх противоположной стены и спрыгнула на дно ямы, придержавшись за край руками. Стены были всего два с половиной метра высотой. Когда Тая пробегала по мягким матам к лестнице, над ней тенью пролетел орловский трейсер. Он уцепился за край по-кошачьи и, отталкиваясь ногами, с помощью “выхода силой” втащил полтуловища на “плато”. Залезли на него они одновременно, но Тая уже не торопилась. Не важно, кто прибежит первым и на сколько баллов они с Вольгой опережали орловцев — отказ от выполнения главного элемента лишал команду Таи права на победу.

На автомате доделав последние прыжки, Тая подбежала к финишу. Её шатало как зомби. Подбородок задирался вверх, чтобы удобней было втягивать прохладу манежа. За финишем, конечно же, уже стояла вся команда. Тренер набросил Тае полотенце на плечи и сделал два лёгких хлопка по плечу. Тая ни на кого не глядела, просто сипло пыталась отдышаться, бродя между людьми, никого не разбирая. Кто-то протянул бутылку, и Тая полминуты слушала свои глотки, и то как плещется вода, сбегая по пищеводу. Но оторвавшись от горлышка, явственно расслышала, как ликуют гости из Орла, катая финалистов на плечах. Тая дошла до ближайшей трибуны и развалилась в кресле. Вот тебе и “уйду на красивой ноте из спорта”. Мда. Тая снова приложилась к бутылке, запрокинула голову и закрыла глаза.

На сиденье рядом опустился Вольга. Молча похлопал по коленке и распластался, съехав на спинку затылком. Тая подняла голову, посмотрела вокруг и цокнула языком.

— Вот же надо было так?..

Она запустила в волосы пальцы и потерла затылок. Вольга поглядел на неё и поинтересовался с наивным видом:

— Ты про что?

Тая покачала головой, ей было не смешно, но вдруг усмехнулась неожиданно для себя:

— Это ж мой последний турнир… Отличиться хотелось.

Вольга пожал плечом.

— Получилось.

— Да. — Тая оторвала плечи от сиденья, доставая из-под себя полотенце. Стянула резинку с хвоста и начала вытирать волосы, но нервно швырнула полотенце на пол и опять откинулась на спинку, проскулив: — У-у, вот чё я зассала? На последок можно было и рискнуть!

Она опустила кулак на подлокотник. Вольга отозвался:

— И оставить на память перелом колена. Да, надо было…

Тая поморщилась:

— Да брось ты, какой там перелом.

— Ну уже не узнаем какой. К счастью.

Тая, щурясь, как при мигрени, глядела на суету вокруг судейского стола.

— Так хотелось с победой уйти! Вас, вон, подвела… — Вздохнула. И добавила: — Я ж завязываю с паркроссом. Я говорила?

— Да? — безэмоционально отозвался Вольга. И, помолчав: — Я тоже.

Тая села по-нормальному и уставилась на Вольгу:

— Серьёзно?

Вольга медленно покивал:

— Угу. Карат в долю позвал.

Тая напряглась, переваривая.

— Лохотронщик?! — Вспомнила Карата. — Коллектором будешь?

— Букмекер, — поправил Вольга. — И не коллектором, а в сопровождение. Ему лудоманы долги ювелиркой платят… и всякой, там, фигнёй, так что ему люди нужны. На сбыт.

Тая всплеснула ладонями:

— Контрабандистом? Ещё лучше!

Вольга повысил голос, показав рукой на манеж:

— Ну а куда это всё?! На фига я тренировался? Столько лет угробил…

Тая тоже вспылила:

— По кайфу потому что!

— На кайф бабки нужны! — огрызнулся Вольга. — Ты, вот, сама куда собралась? Курьером? С такими навыками только в курьеры!

Тая смутилась.

— Ну, кхм, — помедлила она. — Почему сразу в курьеры?

— А куда?

— Да не знаю пока. В универ…

— На какие шиши? Колись.

— Да, это… У Скрытника проект “Сталкер” намечается, он руфархеологов набирает…

Вольга саркастически смерил её взглядом:

— По чужим чердакам шариться? Ну-ну! Святое дело.

— Да почему сразу… Изучение, там…

— Чёрный копатель твой Скрытник. И бандит.

Тренер, проходя мимо, бросил:

— Подтягивайтесь на награждение.

Вольга поднялся, хрустнул спиной и повернулся к сидящей Тае:

— Пошли что ли за серебром своим?

Тая сползла поглубже в кресле и издала мычащий вздох.

— А сам получить не можешь? — захныкала она.

— Пошли, — Вольга поймал её за кисть руки и, дурачась, потянул на себя. — Учись сама смотреть в глаза своим ошибкам.