Огонь в сердце Земли

Одинокая повозка резво катила по тракту. На ней ехало четверо: двое сидели на козлах и еще двое в кузове. Между последними двумя лежало нечто, укрытое сверху от любопытных глаз мешками. Парочки негромко переговаривались между собой, на неизвестном для местных языке.

Вскоре на их пути замаячила пограничная застава и люди в повозке заметно оживились.

- Что это? – спросил один из сидящих на козлах своего соседа.

- Если я правильно понимаю, это должна быть застава Дубощепа, а значит мы доехали до границы королевств, - ответил сосед, осматривая ворота впереди, у которых сновали туда-сюда люди. – И, судя по тому, что я вижу, там сейчас активно идёт проверка проезжающих караванов. Жаль.

- Почему?

- Потому что…-начал было отвечать его собеседник, но его перебили:

- Потому что мы собираемся устроить там огненное представление! – многозначительно усмехнулся один из сидящих в кузове мужчин.

- Эй! – недовольно произнёс говорящий и, переведя взгляд на своего соседа, сочувственно добавил. – Увидишь…

***************

Они остановили свою повозку в самом конце очереди и вчетвером пошли пешком к воротам, перед которыми скопилась приличная очередь - местные стражники лениво допрашивали караванщиков, и так же неторопливо осматривали перевозимые ими грузы. Поскольку им платят не за количество пропущенных грузов, а за время на смене – спешить некуда.

Охранять пограничную заставу очень денежное место. Каждый день через тебя проходят десятки людей, у которых есть или ценные товары, которые они едут продавать, или куча денег после продажи оных. Прекрасное место для того, кто хочет наживаться. Конечно, ты не можешь просто так отбирать у торгашей товары или монеты – ты же не разбойник какой? К тому же тебя быстро погонят с должности или того пуще - арестуют. То ли дело, если будут найдены нарушения – неправильно заполненная накладная или другое несоответствие местным законам и требованиям…Поэтому стражники на заставе хоть и работали неспешно, но проверяли всё тщательно, но даже если нарушения не нашлось, то всегда можно его организовать…

Четвёрка шла мимо повозок и снующих людей, напрямую к воротам, не обращая внимания на недовольные окрики торговцев, что думали, что они лезут вне очереди. Один из стражников, делающих осмотр, заметил идущую четвёрку и встал перед ними, выставив перед собой руку:

- Эй! Без очереди нельзя! Ну-ка живо вернулись назад в очередь! – стражник стоял, гордо выпрямив спину и выпятив грудь от уверенности – он здесь закон!

Окружающие торговцы одобрительно зашумели – никто не любит тех, кто лезет вперёд других.

Из четвёрки выступил вперёд человек со средней длинны чёрными волосами и расстегнув несколько верхних пуговиц своего кафтана вытащил оттуда небольшой тубус. Он аккуратно достал из него небольшой свиток и, протянув руку, развернул его в нескольких сантиметрах от лица стражника, который с первого же взгляда различил на свитке большую и четкую печать Церкви Великого Света, и ему мгновенно стало не по себе. А человек с вытянутой рукой, видя, что стражник увидел печать, громко и четко произнёс слова, от которого не только у стражника, но и у всех, кто его услышал, казалось, на секунду замерло сердце и по спине пробежал холодок:

- Я, благословлённый Великим Инквизитором Судья Махрин, желаю видеть вашего командира.

***************

Стражник вёл четвёрку по коридорам заставы. Махрин шёл сразу за ним, являясь полной противоположностью их дрожащему провожатому – его голова высоко поднята, глаза горят уверенностью и силой, а под ногами, казалось, дрожит сам камень.

- Тафир, ты не боишься оставлять голема в телеге? – спросил один из четвёрки.

Родина того языка, на котором он разговаривал, была настолько далека от этих земель, что шансов встретить кого-то хоть отдалённо понимающего его слова была невероятна мала. Это позволяло им спокойно общаться между собой, не боясь, что кто-то из местных услышит что-то лишнее.

- Давроса? – недоверчиво переспросил Тафир и переглянулся с ещё одним из их отряда. Они подозревали, что это какая-то шутка, но глядя на серьезные глаза вопрошающего, поняли, что он серьёзно, и зашлись громким и искренним смехом. От которого стражнику стало ещё неуютнее.

- Марик! Марик! – выдавливая из себя через смех слова, произнёс Тафир, обращаясь к так же ржущему мужчине рядом. – Он боится, что Давроса украдут! Ты прикинь! Украдут почётного брата!

Марик так громко и сильно смеялся, что ему пришлось с трудом выдавливать из себя слова:

- Фахриз! Ты идиот!

После чего он продолжил ржать вместе с Тафиром, в то время как смущённый Фахриз краснел от гнева:

- Я боюсь не этого! Я боюсь того, что ваш стальной монстр навредит кому-нибудь!

У Марика с Тафиром уже текли слёзы от смеха, и последний просто начал махать рукой, силясь из себя выдавить слова:

- Помоги мне Свет! Да и хер с ними, Фахриз!

- Если у кого-то хватит мозгов лезть к почётному брату, то этому миру явно будет лучше без него! – выдавил из себя Марик.

- П-п-пришли, - заикаясь пробормотал стражник, встав рядом с массивной деревянной дверью.

- Открывай, - скомандовал Махрин.

Стражник, не поднимая взгляда кивнул и распахнул дверь в просторный кабинет, откуда сразу послышался гневный вопль:

- Э! Разрешение кто спрашивать будет? Кого там розгами огреть?

Судья молча, благодарно кивнул и вошёл в кабинет, а следом за ним его спутники.

В просторном кабинете в центре стоял массивный стол, за которым сидели напротив друг друга два мужчины, один из которых и был начальником заставы, а другой, судя по его одежде, одним из торговцев, из числа тех, что скопились снаружи. На столе ярко поблескивало несколько небольших золотых монет, а по левую руку от капитана тихо потрескивал камин.

- Вы кто такие? – гневно закричал начальник. – Я вас не звал! Идите на хер!

Трое мужчин полностью его игнорировали и, вальяжно стоя, осматривали кабинет, пока мужчина продолжал орать. Им было всё равно на его вопли. Фахриз же просто не понимал, чего так разорался этот чудак, так как местного языка он не знал.

- Шевель? Это ты? Я вижу твою задницу! – заорал мужчина, встав от гнева из-за стола, когда увидел за спиной Махрина, бледного стражника. – Ты кого сюда приволок?!

- К-к-капитан…-заикаясь промямлил стражник.

Сидящий напротив капитана торговец, очевидно, очень нервничал.

- Я тут делом занят, разве не видно?! – продолжал орать капитан, и перевёл взгляд на мужчину стоящего перед ним, он хотел быстро осмотреть его лицо, но как только их взгляды пересеклись, он замер. В ту же секунду, капитан словно превратился в статую – он больше не кричал, не жестикулировал, он не мог даже моргнуть, полностью захваченный силой стоящего перед ним человека.

- Я Судья Махрин, а это мои коллеги. Представьтесь.

Капитан, стоящий перед ним, почувствовал, что его рот снова ему подчиняется, но только рот…

- Я-я-я капитан Расмор, начальник пограничной заставы Дубощепа, Господин.

- Хорошо, Капитан, - спокойно сказал Махрин, - вы же не будете больше кричать?

- Н-н-нет, Господин.

Стражник Шевель и торговец взирали на эту картину с ужасом: капитан так и стоял с разведёнными руками в гневной позе, а его лицо не двигало ни единым мускулом, за исключением рта.

- Хорошо, - сказал Судья и отпустил Расмора, который тут же отшатнулся назад и плюхнулся на свой стул, тяжело дыша.

- Все вон! – гневно скомандовал он, и торговец с Шевелем, быстро выбежали из кабинета, не забыв прикрыть за собой дверь.

Никто из них не хотел бы находиться рядом даже с обычным инквизитором, и упаси Свет, если этот инквизитор окажется Судьёй.

***************

Махрин вольготно плюхнулся в кресло напротив Расмора, неторопливо расстёгивая свой простой серый кафтан и, продолжая осматривать кабинет. Массивный стол между ними был из крепкого дуба, с простенькими, но красивыми узорами на ножках, вся его поверхность была покрыта лаком и под правильным углом даже немного поблёскивала. За спиной капитана, в стене, было закрытое стеклянное окно, через которое были видны массивные прутья решётки, защищающие кабинет от проникновения снаружи. По левую руку от Махрина почти во всю стену висел большой гобелен с гербом Таурикии, непрозрачно намекая, какому королевству принадлежит эта застава.

- Мне кажется, что ваш собеседник кое-что забыл, - спокойно произнёс Махрин, кивнув на лежащие на столе с его стороны золотые монеты.

- Они не его. Больше не его. Господин, - нервно буркнул Расмор, протянув руку и смахнув монеты в один из ящиков стола. Он разберётся с ними потом, а сейчас главное избавиться от этого инквизитора.

- Как же так? – с притворным удивлением спросил Махрин, его карие глаза без интереса рассматривали квадратное лицо его собеседника, его прямой нос и широкие скулы, тонкие губы и близко посаженные глаза, которые сейчас старательно избегали встречаться с ним взглядом. Может раньше капитан и был в хорошей форме, но, очевидно, годы руководства заставой не прошли даром – у него был лишний вес и обрюзгшие мышцы, а его излишне красное лицо выдавало множество проблем со здоровьем скрытых внутри его малоподвижной туши.

- Множество нарушений в накладной. Согласно законам королевства – я обязан взять с него штраф, Господин, - ответил капитан, не поднимая взгляда.

В определённой степени эта игра забавляла Махрина – они были словно сытая и ленивая кошка с напуганной мышкой: пока он спокойно смотрел на Расмора, даже не думая “хватать” его взглядом, бедный капитан всячески отводил от него взгляд, чем на самом деле лишь сильнее убежал Судью в наличии скелетов в шкафу.

- Надеюсь, что вырученные таким образом деньги идут в казну в полном размере? – хитрым голосом спросил инквизитор.

Капитан замешкался на пару секунд, но всё же ответил:

- Эти деньги пойдут в казну в полном размере, Господин.

Махрин усмехнулся – на его практике наиболее распространенными было три типа людей:

Первые верили, что инквизиторы не умеют чувствовать, когда им лгут, а значит можно спокойно лгать, главное быть уверенным в себе, и это была ошибка. Таких людей было немного, и чаще всего подобные мысли закрадывались в результате недосмотра инквизитора или благодаря банальной удаче, которая отвела самонадеянного лжеца от встречи с дотошным инквизитором.

Вторые были убеждены, что почувствовать вранье инквизитор может только, если будет при этом смотреть тебе в глаза, и это было наиболее близко к реальности. Большинство таких легко было опознать по тому, насколько старательно они стараются избегать встречаться взглядом с инквизитором при общении с последним.

Третьи же, они же самая распространённая часть людей, верили, что инквизиторы чувствуют ложь сами по себе, не важно смотришь ли ты им в глаза или ещё куда. Стоит тебе соврать и это сразу почувствуют, и это тоже была ошибка. Тем не менее, именно это версию тщательно старалась поддерживать Церковь. С этими было работать проще всего, так как достаточно было внимательно следить за формулировками, которые они используют и правильно задавать вопросы, ну а при возникновении подозрений или при допросе особо упорных можно уже использовать силу.

К правде же ближе всего были именно вторые: инквизиторам действительно нужен был зрительный контакт, но и без использования своего света они обойтись не могли. Визуально это очень напоминало на то, что Махрин сделал с Расмором, с той только разницей, что допрашиваемый не замирал как несчастная статуя, пугая окружающих, а просто не мог отвести взгляда. Более того, у того, кто допрашивал не было власти и над тем, что говорит человек, всё что он мог чувствовать это лжёт или нет его собеседник. Так что такие допросы тоже не проходили для инквизиторов бесследно и за них нужно было заплатить свою цену, пусть и небольшую. Причём цена могла значительно увеличиться, если допрашиваемый будет упорствовать и продолжать врать, ведь тогда тому, кто ведет допрос останется только одно – затратить больше сил и увеличить давление, чтобы причинить боль упорному лжецу. Для допроса некоторых особо стойких, даже приходилось организовывать посменную работу множества инквизиторов, естественно, это уже происходило глубоко в застенках инквизиторумов.

Всё это приводило к тому, что инквизиторы не торопились кидаться на всех людей подряд, и грозно сверлить их глазами, выпытывая все маленькие грешки, которые бедняга, наверняка, успел за свою жизнь совершить немало, а предпочитали через моральное давление и правильно заданные вопросы, вызнать правду.

К счастью для Махрина, сидящий перед ним капитан принадлежал именно к третьей группе людей, что значительно упрощало работу с ним.

- А что происходит с остальными монетами, которыми с вами расплачиваются за штрафы, капитан Расмор, они тоже поступают в казну в полном размере? – ехидно спросил Судья, пока двое его спутников расслабленно облокотились на стену – они уже не раз видели подобные допросы, так что ничего нового они не ждали, а если учесть, что они были почти полностью уверены в том, чем это всё закончится, то рассматривали это представление просто как потерю времени. И лишь у Фахриза не было ни малейшего понимания, что происходит и зачем, поэтому он напряженно стоял у Махрина за спиной, вслушиваясь в каждое слово.

Капитан молчал, а пока его мозг стремительно искал выход из этой ситуации, по его лицу начали скатываться небольшие капельки пота.

Махрину не доставляли удовольствия подобные допросы, как и допросы в целом, но в данном случае он считал это необходимостью. Ему хотелось дать возможность Расмору оправдать себя. В конце концов, если он окажется примерным служакой, который в силу весомых обстоятельств или по незнанию совершил роковую ошибку пропустив не только тот караван с беглой чародейкой, но и преследующий его отряд головорезов, то его приговор может быть другим…

Да и в целом, как и большинство инквизиторов, он не любил вмешиваться в дела обычных гражданских без крайней необходимости. Их орден был и так не самым многочисленным, и работы у них хватало с избытком, ведь пусть в основном они и занимались охраной и контролем чародеев, а также поимкой магов-самоучек, но время от времени они участвовали и судебных делах. Если кто-то был уверен в своей невиновности, а также весьма состоятелен, чтобы позволить себе оплатить участие в деле инквизитора, то это было самым надёжным способом выиграть дело, так как мало того, что крайне сложно наклеветать на кого-то в присутствии человека, который прекрасно чувствует ложь, так и пытаться это сделать крайне опасно. Ведь обладающий всей полнотой власти представитель инквизиции может начать расследовать уже ТВОЁ дело. А тот факт, что большинство людей в ордене, занимающих посты, которые позволяли принимать важные решения, отличались изрядной долей фанатичности, делал представителей этого ордена в массе своей недоговороспособными.

Тем не менее, данный случай Махрин считал особенным – уж слишком много людей погибло.

- А вы здесь неплохо устроились, Капитан, - произнёс Судья, обведя кабинет руками.

- С-спасибо, Господин, - неуверенно промямлил Расмор.

Инквизитор отмахнулся:

- Не надо формальностей, просто Махрин.

- Как скажете.

Махрин откинулся в кресле и его взгляд начал осматривать гобелен.

- Вы знаете, когда я был ещё юношей, мой отец хотел, чтобы я пошёл в стражники на границу, - задумчиво и расслабленно произнёс он, являясь полной противоположностью сидящему напротив него человеку.

- Да?

- Ага. Он был весьма крупным торговцем и постоянно жаловался, что его обирают на границе, под выдуманными предлогами.

Расмор нервно сглотнул.

- А мне никогда не было его жалко, - продолжал инквизитор. – Он считал меня с братьями лишь инструментами для увеличения своего влияния. Ну, и поколачивал нас периодически. Как думаете для чего он хотел он отправить меня в стражу?

- Что-то в голову ничего не идёт.

- Он надеялся через свои связи меня пропихнуть в начальники заставы, и потом уже спокойно через эту заставу без пошлин перевозить товары.

- Хитро.

- Ага. Так что повернись жизнь немного по-другому, мы могли бы быть с вами коллегами, Капитан.

Тот лишь нервно улыбнулся.

- Можете это было бы даже и к лучшему, - задумчиво произнёс Махрин. – Дело в том, что после своего папашки не сильно-то я и люблю торгашей. Может и я бы находил почаще какой-нибудь предлог, чтобы немного прохудить чей-то кошель, - он усмехнулся и перевёл взгляд на одного из своих спутников. – Как думаешь, Тафир?

Тот фыркнул в ответ.

- А кто бы так не сделал? Вечно эти барыги снуют повсюду, вечно трясутся над каждой монеткой. Грех таких не приземлить немного.

- Вот и я такого же мнения! – согласился инквизитор.

Только Расмор немного успокоился, как:

- Но мы отвлеклись, Капитан. Все ли монеты, которые взымаются на вашей заставе в полном размере идут в казну королевства?

Напомнил тему разговора Судья, и Расмора снова накатила паника.

- Большая часть монет идёт в казну, - наконец, признал он, так и не найдя лазейки в словах, которая не звучала бы совсем странно и не привела бы к ещё большему количеству вопросов.

- Большая часть…Большая часть…Значит остальное остаётся у вас?

- Иногда возникают непредвиденные расходы! Иногда штраф взымается ошибочно и нам нужно иметь резерв, чтобы его вернуть! А иногда нам приходится тратиться на нашу же экипировку! – Расмор отчаянно перебирал в голове все варианты, даже самые незначительные, которые случались один или два раза.

- Капитан Расмор, вы хотите сказать, что ни монетки из того, что вы оставляете себе, не идёт в карман вам или вашим людям? – Махрин наклонил голову и смотрел прямо на собеседника с усмешкой.

- Я…я…я…-опять потерялся капитан.

- Капитан, вы же понимаете, что за кражу королевского имущества отрубают руки?

Бедный Расмор уже просто молча открывал рот, словно пытался что-то сказать, но его собственный язык его не слушался.

- И что-то мне подсказывает, если Я внимательно присмотрюсь, к вам и вашим людям, то уже скоро на этой заставе будет большая нехватка рук…А потом…боюсь, что у вас и вашей семьи отберут всё имущество, в счёт, конечно, украденного, которого, боюсь, что за годы вашей службы скопилось ой как немало, верно, капитан?

Тот лишь молчал в ответ.

- У вас есть семья, капитан? Уверен, что есть. У меня вот нет. Не то, чтобы я сильно этим доволен или нам не положено, нет. Скорее – просто так получилось. Иногда меня это огорчает, но иногда, я думаю, что это благо. Ведь как представлю, что я буду стоять, как вы – безрукий, никому не нужный человек, на улице и просить милостыню, вместе со своей семьей…Бр-р-р, аж дрожь берёт. Иногда лучше вообще не иметь семью, чем привести её к такому финалу, не так ли, Расмор?

Капитан сидел с понуро опущенной головой: образ, представленный инквизитором, ярко горел у него в воображении.

- И вы ведь расскажете мне всё, понимаете? Не сможете сокрыть или утаить и крупинку…Если я захочу.

- Не трогайте мою семью, пожалуйста, - тихо прошептал Расмор. Тихо, но всё же, так чтобы быть услышанным. Осознание безвыходности полностью сломило капитана и тот уже был готов упасть на колени и начать умолять, но тон Махрина внезапно изменился.

- Вашу семью? Побойтесь Света, капитан! Я же не палач и не казначейский инспектор! – отмахнулся инквизитор. – Мне так-то вообще дела нет, кто, что и у кого ворует! – Расмор не верил собственным ушам, а инквизитор продолжал. – Мне ещё не хватало за каждым воришкой бегать по полям!

Капитан с недоверием поднял на Судью свой взгляд.

- Бросьте, капитан, я же не первый день живу. Думаете мало я повидал воришек на своём веку?

- Но вы же говорили…

- То, что я могу это сделать, не означает, что я собираюсь так сделать. Я не жестокий человек, капитан, и мне не доставляет удовольствия видеть страдания людей. Да и к тому же…Как я и говорил в начале – сложись судьба немного по-другому, и я сам мог бы оказаться в такой же ситуации, как и вы. И действовал бы в ней, я, тоже скорее всего как и вы.

- Вы имеете в виду?

- Именно. Да и кто бы вёл себя иначе? Верно, Тафир? – обратился Махрин к одному из своих спутников, что по-прежнему молча стояли у него за спиной.

- В другой жизни и при других обстоятельствах, конечно, - спокойно пожал плечами Тафир, - когда каждые день через твои руки проходят сотни и тысячи монет, момент, когда часть из них начнёт оседать в твоих руках лишь вопрос времени.

- Если бы каждому вороватому начальнику заставы рубили руки, то очень скоро в королевствах бы не осталось солдат вообще, – словно подтверждая слова Тафира хмыкнул инквизитор.

- Тогда зачем вы здесь? – всё еще недоверчиво спросил Расмор.